Комэск

Глава 15

Глава 15

Для того, чтобы превратить партизанские отряды в более менее организованные и боеспособные подразделения, Алексею пришлось потратить много времени и сил. Однако, надо сказать, что разведка у партизан и без помощи Лексы была поставлена на высочайшем уровне. Разведывательные данные поступали едва ли не в режиме нон-стоп. Практически все, что происходило в пограничных районах, уже на следующий день становилось известным руководству.

Вот и сейчас, практически перед самым началом операции, очень кстати поступили новые вводные. Как выяснилось, освобождение заложников и смерть охранников, все-таки всполошили балаховцев и их покровителей. В Столбцы дополнительно прибыл взвод улан, а патрули и блокпосты усилили бандитами батька Булак-Балаховича.

Лексу известие об усилении городского гарнизона сильно насторожило, он даже хотел отложить операцию, но, одновременно с тревожными новостями, поступили сведения, что пани Генбарска-Межвиньская, к счастью или к несчастью, все еще работает в своем имении. Вдобавок, через городского аптекаря, она недавно заказала и получила много разного лабораторного оборудования и зачем-то закупила большое количество серной и соляной кислоты. А так же, рядом с ней проявилось еще три мужчины, охарактеризованные источниками, как: «видать городские и шибко умные на обличье». Что прямо намекало: безумная полька не только не сворачивает дело, но и расширяет его.

Алексей поколебался, но потом, тщательно взвесив ситуацию, все-таки решился действовать. Пани Янина в любой момент могла уехать, а без ее надежного устранения затея не имела никакого смысла.

Правда, первоначальный план операции пришлось сильно изменить. Теперь, для отвлечения городского гарнизона, сначала планировалось устроить нападение на полицейский участок в поселке Новый Свержень, рядом со Столбцами. А в это время, Алексей со своими штурмовиками собирался проникнуть в город. Группу он разделил на три отряда, два подходили к городу по суше и завязывали перестрелку с блокпостами, тоже, чтобы оттянуть на себя обороняющихся, а третьему отряду, во главе с самим Алексеем, предстояло атаковать имение со стороны реки Неман

Луна внезапно прорвалась сквозь плотную завесу облаков, все вокруг мгновенно окрасило мертвенно-бледным светом. Курящийся над водой зеленоватый туман придавал окружающей действительности зловещий вид.

— Буу-ууу-бе!.. — в воздухе неожиданно пронесся истошный вопль, полностью заглушив лягушачий ор в камышах.

Беня вздрогнул и злобно забормотал себе под нос:

— Гейн золсту, а капорэ фар колам исроэл*, бля…

гейн золсту, а капорэ фар колам исроэл(идиш) — чтоб ты стал жертвой искупления грехов всего еврейского народа.

— Не ссы, жидовин, это выпь! Птица такая… — вполголоса пояснил Клещ. — Орет мерзко, но вреда от нее никакого нет…

Он стоял на корме лодки и правил длинным шестом, а Лекса, Беня, Фока, Жирик и Цвай лежали на дне, прикрытые сетями и прочим рыбацким добром.

Имение стояло фактически на берегу Немана, так что планировалось подойти прямо к месту.

Если повезет, конечно. Алексей не признавал такой параметр в планировании операции, но соглашался, что без везения даже в отхожее место благополучно сходить проблематично.

— Кто жидовин? Я жидовин? Я правоверный иудей из колена Иосифа… — начал шипеть Беня, но Алексей двинул его кулаком по спине и правоверный иудей сразу заткнулся.

Снова проорала выпь, ее поддержала лягушачий хор, следом в воде плеснулось что-то огромное.

Алексей закрыл глаза и неожиданно представил жену.

Гуля лежала на диване в кабинете Алексея, подложив под голову одну руку, а второй медленно листала толстую книгу. Легкий халатик распахнулся, обнажив небольшую округлую грудь с маленьким соском, изящный изгиб талии и задорный черный хохолок внизу живота. Мягкий, обволакивающий свет керосиновой лампы подсвечивал ее кожу в бронзовый цвет…

Лекса едва не застонал от желания, видение было настолько живым, что ощущался даже легкий аромат фиалок, стоявших в вазочке рядом с диваном.

— Внимание! — негромко отозвался Клещ. — Впереди баркас…

Алексею очень захотелось пристрелить рулевого, но желание мгновенно пропало, потому что над водой загрохотал усиленный рупором голос.

— Кто разрешил, пся крев⁈ Куда, стоять, курва ваша мать, стоять!!!

Орали на обычном для этих мест суржике, но, чувствовалось, что обладатель хриплого баса поляк.

— Пятьдесят метров, сорок пять… — комментировал Клещ. — Тридцать! На борту трое, судя по всему, полиция!

— Как станут рядом, берем без шума, — отдал приказ Лекса.

— На месте, вашу мать! — драл глотку полицейский. — Совсем страх потеряли, собачьи дети! Я урядник Возняк, это моя река! Бунтовщики, сволочи, выблядки!

На лодке скрестились лучи фонарей. Лекса поудобней перехватил свою немецкую «трещотку» и подобрался.

— Как скажете, господин начальник, уже стою! — заискивающе залопотал Клещ. — Рыбку ловим. Кушать то надо! Из Шахновщины я, брат тамошнего мельника, помилуйте…

— Рыбку?!! — заревел урядник. — Что? Это моя река и моя рыба! Без моего разрешения здесь даже лягвы не гадят! Яцек, цепляй этого недоноска…

Об борт стукнул багор.

— А не пошел бы ты, залупа полицейская… — осклабился Клещ и выхватил из-под полы плаща Маузер с пристегнутой кобурой.

Одновременно на полицейских уставились пулеметные стволы.

— Руки у гору, усим пязда! — глухо заревел Цвай, тыкая стволом Льюиса в морду уряднику. — Нихто не съябецца! Ну, айн, цвай!..

— Мамо… — ахнул Возняк, вздернул руки вверх и упал на колени. — Помилуйте!

Следом за ним задрали руки остальные полицейские — тоненький и длинный паренек в конфедератке не по размеру и сутулый пожилой мужик.

— Мы же не от зла, а порядку ради! — брылястая физиономия урядника затряслась. — Не замайте, маткой боской молю, у меня детки…

Лекса мгновение поколебался, полицейских следовало тут же на месте ликвидировать и притопить, но что-то его все-таки удерживало.

У молодого по щекам побежали поблескивающие в свете фонаря струйки слез.

Но пока Алексей думал, все решилось само по себе. В баркас запрыгнули Беня, Цвай с Жириком, положили полицейских на дно, а потом…

Потом раздались удары, хруст и негромкие, стонущие хрипы. Стоявший над водой запах сырости и тины разбавил сладковатый смрад свежей крови, внутренностей и мочи.

Через мгновение все было кончено. Трупы скинули в воду, Клещ оттолкнул баркас багром и спокойно пояснил.

— Снесет по течению, на повороте в осоке застрянет. Не сразу найдут…

Лекса неожиданно сильно разозлился, хотя группа все сделала правильно. Он сам учил людей, в том случае, когда пленные помеха, никогда не колебаться. Впрочем, злость почти сразу прошла. Алексей отругал себя за дурную мнительность, приказал себе забыть о случившемся и сосредоточился на задании.

Впереди показался черный силуэт водяной мельницы, в темноте слегка смахивающий на громадного рыбака с удочкой в руках, а далеко позади, внезапно застучала едва слышная стрелковая канонада.

Лекса глянул на часы и сам себе кивнул — судя по всему, это уже атаковали полицейский участок в Новом Свержене. К тому времени, как группа доберется до имения, большая часть уланов и балаховцев должны будут уже уйти из города. А оставшиеся силы свяжут боем группы Сеньки и Монаха.

Еще через полчаса над холмистым берегом показался едва различимый в темноте высокий шпиль костела святого Казимира.

Лешка, смотря на часы, зачем-то начал считать, почти беззвучно шевеля губами.

— Один, два, три… пять… восемь…

На счете десять уже в самом городе забухали винтовочные выстрелы.

— Есть! — обрадовался Лекса и требовательно пристукнул по борту. — Гони, кобылья срака, гони что есть сил!

Беня и Цвай вставили в уключины весла, Клещ навалился на шест. Лодка быстро заскользила по черной воде.

Стрельба в городе усилилась, в треск винтовок начали вплетаться пулеметные очереди.

Лекса перебрался на нос, установив на него пулемет Льюиса.

Впереди показался причал, а за ним, на берегу, чернело несколько зданий. В окнах горел свет, а во дворе метались лучи фонарей.

— Внимание!

На причале показался человек, он поднял фонарь в руке и беспокойно поинтересовался.

— Пан урядник, это вы? Пес его знает, что в городе творится…

Алексей сшиб его короткой очередью, расстрелял магазин по мелькающим огням и окнам, вбил новый диск, перебросил пулемет Фоке и вскинул свой МП.

— Пошли! Пошли!

Отряд разделился на две группы по три бойца. Группы разбежались каждый по своему направлению. Беня со своими парнями скользнул вдоль каменного, замшелого забора, чтобы сразу отрезать пути отступления обитателям имения, а Лекса с Фокой и Цваем взяли направление сразу на дом.

Луна снова выскочила из облаков, вокруг сразу стало светло, почти как днем.

— Уводите хозяйку, Юзик, Миха, ко мне… — прямо навстречу Алексею выскочил рослый мужик в нательной рубахе с Маузером в руке. — Сюда, чтоб вас…

Пистолет-пулемет дернулся, мужика отбросило, на белой рубахе расцвели черные пятна.

— Пан Адам… — из-за другого угла выскочил еще один балаховец.

Его сразу сшибли пули, но он все-таки успел выстрелить из револьвера.

Лексе словно молотком по груди садануло, он отшатнулся к стене, быстро ощупал себя рукой, убедился, что пуля ударила в магазин на разгрузке, после чего подал знак продолжать движение и пошел дальше.

Внезапно со звоном вылетело стекло на втором этаже, из него высунулся ствол пулемета, и сразу же прогрохотала длинная очередь.

Пули прошли высоко в воздухе и вышибли искры из каменного сарая. Судя по всему, пулеметчик палил наобум.

Лекса метнулся в сторону, спрятался за стеной и принялся опустошать магазин короткими очередями в оконный проем. Ствол сразу спрятался, Фока замахнулся, в окошко полетел темный шарик, а через несколько секунд из оконного проема с грохотом выплеснулся клуб дыма и кто-то пронзительно заверещал, словно заяц.

За домом стукнуло несколько выстрелов, протрещала пулеметная очередь, потом все стихло.

Стало слышно, как в самом доме, всхлипывая и подвывая, кто-то заполошно молится.

С треском вылетела створка входной двери, Лекса быстро глянул внутрь и сразу отшатнулся в сторону, потому что из дома, пронзительно вереща, вылетела огромная бабища в развевающейся ночной рубахе.

— Ууу… матка боска Ченстоховска…

Мелькнул приклад Льюса Фоки, раздался глухой стук, баба споткнулась и грузно шлепнулась в грязь.

— Сука… — ругнулся Лекса и вошел в дом.

Коридор, лестница, еще один коридор…

Сильно смердело гарью, на полу, прямо на тлеющей ковровой дорожке скрючился в позе эмбриона мужчина в одном исподнем, зажимая ладонью обрубок левой руки. В луже крови рядом с ним валялся разбитый пулемет Гочкиса.

Из комнаты дальше по коридору прерывисто бубнил чей-то тонкий фальцет.

— Не волнуйтесь, пани Янина, я защищу вас, видите, у меня оружие…

Ему отвечал слегка истеричный, но уверенный, женский голос:

— Они нас всех зверски изнасилуют! Осквернят наши тела и души! Я готова! Я готова принести свое тело в жертву!!!

— Пани Янина… — смутился фальцет. — Возможно, вы слегка преувеличиваете…

Алексей не стал ждать чем закончится разговор о душах, жертвах и насилии, выбил мощным пинком дверь, а потом ударом приклада сшиб на пол тощего парня в пенсне.

Паренек с глухим стуком саданулся головой об стену, на паркет из его руки выпал маленький никелированный револьверчик.

Пани Янина, худющая и нескладная дама неопределенного возраста властно приосанилась и с презрительным выражением на невзрачном, усыпанном мелкими оспинками лице, гордо заявила на польском языке:

— Варвары! Нелюди, монстры и изверги! Я в вашем полном распоряжении! Вы властны над моим телом, но не над моим разумом! Терзайте меня, насилуйте, но торжество науки не остановить…

Ее левая рука потянула наверх подол ночной рубашки, обнажая густо поросшую рыжим пушком тощую икру и синеватую, как у полудохлого цыпленка, ляжку.

— Ээ-э… — Фока растерянно посмотрел на Лексу. — Чего это она?

— Ебанутая, — спокойно пояснил Цвай. — Как, айн-цвай, ебанутая…

Алексей сразу понял, что ученая дама немного не в себя, но не стал акцентировать на этом внимание и вежливо поинтересовался у женщины.

— Пани Янина, где документы по вашим экспериментам?

Полька машинально стрельнула глазам на заваленный бумагами стол, но потом сразу отвернулась.

— Пакуйте их всех… — скомандовал Алексей, шагнул к столу и уставился на вклеенные в большой альбом фотографии.

На этих фотографиях были запечатлены люди, старики, мужчины, женщины и дети.

Искаженные страданиями лица, покрытые волдырями и язвами тела, гниющие открытые раны, а под фотографиями стояли пояснения, написанные аккуратным женским почерком.

Рука сама потянулась к пистолету.

— Сволочи! Варвары! — за спиной опять злобно взвизгнула медичка, но сразу раздался тупой удар и она замолчала.

Лекса несколько раз глубоко вздохнул и принялся аккуратно складывать папки с альбомами в вещмешок. А после того, как собрал всю документацию, вышел во двор. Там к его ногам сразу бросили связанного мужчину с кляпом во рту.

— Пытался сбежать, какой-то гражданский, видать помощник той ведьмы, — отрапортовал Беня. — Остальных зачистили. Клещ и Жирик на стреме. Обоих чуток подпортило, но остались на ходу.

Лекса засунул руку под разгрузку, потер ноющую грудь и оглянулся. В городе все еще стреляли, но уже не так интенсивно. Оставался очень большой шанс на то, что в имение обязательно кто-то наведается. Отходить планировалось тем же способом, на лодке: сплавиться на несколько верст по течению, а потом, болотами, добраться до базы. Но дополнительные пленные спутали все планы — теперь столько людей в лодку поместиться просто не могли.

Лешка посмотрел на пленных, подавил в себе желание пристрелить кого-нибудь из них и тихо приказал.

— Грузитесь и отходите. А я вместе… — он помедлил, проведя взглядом по бойцам группы.

Беньямин шагнул вперед.

— Останусь с тобой, командир.

Алексей кивнул и продолжил.

— Я с Беней останемся и уйдем домой запасным маршрутом. Вперед.

Никаких возражений и вопросов не последовало. Пленных потащили к лодке, а Лекса, по какому-то странному наитию, решил осмотреть имение.

В первом же сарае в нос ударил густой химический смрад.

Большая бетонная ванна была закрыта оцинкованной крышкой, вдоль стен стояло множество пустых и полных стеклянных бутылей с притертыми крышками, а на вбитых в стену крючьях висели резиновые плащи, бахилы, перчатки и противогазы.

Беня снял крышку с ванны и сразу же согнулся в приступе жестокой рвоты. Алексей прикрыл нос и рот ладонью, заглянул и поспешно выбежал из сарая.

В ванне в бурой жиже плавали останки людей. Лексе намертво врезалась в память изъеденная кислотой человеческая ступня.

— Бля! — бешено заорал Беня. — Чтобы этих ублюдков пожрали черви! Чтобы их…

Лекса схватил его за лямку разгрузки и оттолкнул подальше от сарая.

— Командир! — Клещ с лодки замахал рукой.

Лекса отмахнул ему, дождался, пока лодка отчалит, уже собрался отдать команду уходить, но из здания, похожего на конюшню, неожиданно послышались странные звуки. Едва слышные звуки, очень похожие на плач котенка или щенка.

Или ребенка.

Лекса снова заколебался, время поджимало, но все-таки пошел на шум. Беня поднял фонарь повыше, темнота отступила, в помещении стало видно ряд склепанных из железных полос клеток. Все они были пустые, кроме одной.

А в ней…

— Дядя! Дядя! — девочка в капоре и аккуратном переднике всхлипнула и замахала рукой. — Вы меня помните? Это я, Броня! Мы здесь с дядей Шмулем! Здесь!

Лекса не поверил своим глазам, но это все-таки была Броня, та самая девочка, которую он освободил от людоловов батьки Балаха.

Она выглядела целой и невредимой, а вот старый еврей…

На него было страшно смотреть, один глаз вытек, лицо превратилось в кровавую маску, а сам он лежал на полу, словно сломанная кукла

Беня голыми руками сорвал замок с клетки и отбросил в сторону. Пронзительно заскрипела дверь, Алексей вошел внутрь и присел возле Шмуля.

— Это ты, мальчик мой… — прохрипел еврей, с трудом шевеля разбитыми губами. — Видишь как, подвел я тебя. Думал одно, получилось другое…

— Нас опять поймали, прямо дома у дяди Шмуля, — торопливо рассказывала Броня. — Дядя Шмуль дрался с ними, даже застрелил одного, но его тоже ранили, а потом сильно били. Ногами и палками. А затем нас привезли сюда и снова закрыли в клетку…

— Командир! — предостерегающе воскликнул Беньямин от двери. — Я что-то слышу, надо уходить…

— Спаси ее! — старый еврей вцепился в руку Лешке. — Спаси Броню! Молю, заклинаю твоими богами, спаси, а старый Самуил оформит свой последний гешефт. Дай мне эту круглую штуку, я знаю, как ей пользоваться. И передай своим, что товарищ Розенфельд не сдался…

Алексей достал из кармана разгрузки гранату Милса и вложил ее в ладонь еврея.

— Иди, мой мальчик, иди… — Самуил растянул изуродованные губы в жуткой ухмылке. — Иди…

Лекса встал, взял за руку Броню, после чего, не оглядываясь, пошел к двери…