Комэск

Глава 14

Глава 14

— Все равно не могу понять… — Орловский пожал плечами. — Какой им смысл? Что они получат от этой авантюры? Авантюра и есть, причем, глупая. А пшеки точно не глупцы.

Лекса недовольно поморщился. В штабной землянке всегда витал легкий аромат самогона, хотя командиры никогда не увлекались спиртным. Мало того, нещадно боролись с пьянством среди личного состава. И от этого запаха Алешку едва не выворачивало. А во рту, после того стакана бимбера в гостинице, до сих пор стоял мерзкий вкус.

— Все одновременно просто и сложно… — начал отвечать Лекса, но потом не удержался и поинтересовался: — Какого пня у вас здесь самогоном постоянно несет?

— Так вон же, бидон стоит! — хохотнул Корж, ткнув рукой в угол. — Медицинский запас. Никому доверить нельзя, даже Барбаре по роспись выдаем. Как будто наших пьянчужек не знаешь. Вылакают все в миг, правдами и неправдами. Да и твои, сам знаешь, не ангелы…

— Аа-а… — Лекса вздохнул и кивнул. — Понятно.

А сам наметил сразу после совещания обязательно провести «дружескую беседу» с личным составом.

— А мне до сих пор непонятно, — с раздражением заметил Орловский. — Так что, будь добр, объясни, брат Турок. Что им все это даст? Если батьку Булака не поддерживает польское правительство, то его очень быстро вышибут из-за ленточки. Так? Так! Зачем это ему? Окончательно положить всех последних своих людей? Что-то не сходится, в вернее, все не сходится. Давай, гадай, заново!

— Ты во мне гадалку увидел? — огрызнулся Лекса. — Хорошо, начну с самого начала. Смотри, на территории Советской Белоруссии внезапно начинается эпидемия, скажем, чумы или холеры, неважно. Что одновременно произойдет? Правильно, паника и неразбериха, потому что к такому никто не будет готов. Воспользовавшись этой паникой, люди батьки Булака перейдут границу и займут советскую территорию. Сделать им это будет достаточно легко, потому что эпидемия, скорее всего, затронет и военные подразделения.

— Это понятно, — кивнули командиры. — Что дальше?

— А дальше, поднимут на весь мир вой, что Советы проводят бесчеловечные эксперименты над людьми и что они вошли, чтобы это предотвратить.

— Кто поверит этой брехне! — фыркнул Орловский.

— Все! — отрезал Алексей. — Поверят все. А Булак-Балахович постарается, чтобы найти кучу доказательств. Липовых, конечно, но верить им все равно будут.

— Хорошо, хорошо, но наши все равно рано или поздно его вышибут! — возразил Ваупшасов. — У нас мир с Польшей, они не решатся за него заступаться. Да и сам ты говоришь, что правительство пшеков не в курсе.

— Как ты думаешь, неужели батька смог бы даже просто начать подготовку к операции без высокого покровителя? — спокойно поинтересовался Алексей. — А вот дальше начинается самое интересное. Кто покровитель атамана Булак-Балаховича? Правильно — вероятней всего, Юзик Пилсудский. Недаром он батьке генерала навесил. Он сейчас не у дел, но, уверен почти на сто процентов, мечтает вернуться в игру. А еще я уверен в том, что батька Булак действует с его прямого одобрения. Зачем все это Пилсудскому? А вот хрен его знает. Возможно, он планирует военный переворот в Польше. А если эпидемия вспыхнет одновременно и на Польской территории? Обвинят все равно большевиков, а Пилсудский под этой маркой захватит власть в стране. Мол, старое правительство довело страну до цугундера, а он все и всех спас. И одновременно оттяпает Белоруссию при международной поддержке, что добавит ему популярности в народе. Еще раз, я вам не провидец, могу и ошибаться, но эта польская ведьма совсем неспроста устраивает здесь свои фокусы. И люди Балаховича находятся при ней тоже неспроста. Нам же самим головы открутят, за то, что прошляпили.

— Ну и что нам делать? — в один голос задали вопрос партизанские командиры.

— Первым делом передать полученную информацию в Центр, — быстро ответил Лекса.

— Долго, — оборвал его Орловский. — Пока связной доберется, пока передадут в Москву, пока в Москве, что-то решат — это не один день и даже не неделя, а добрый месяц. Опять же, железных доказательств у нас нет. Я уверен, в ответ нам прикажут искать подтверждение. Слишком уж все звучит странно.

— Ты не дал мне договорить, — сухо заметил Алексей. — Считаю необходимым послать донесение и одновременно готовить операцию по изъятию этой ведьмы. Я со своими парнями готов выступить хоть завтра. Где она живет и где работает — мы уже знаем. Дальше дело техники.

Сам Лекса толком ничего не выяснил, помимо информации о том, что в Столбцах воруют людей для опытов и что эти опыты проводит некая пани Генбарска-Межвиньская. Но Барбара и Агнешка тоже времени не теряли. Когда сопоставили информацию, все совпало и месторасположение полячки выяснилось — она жила при костеле святого Казимира, а опыты проводила в старом имении на берегу Немана. И там же очень часто ночевала.

— А может, ее уже нет в Столбцах? — предположил Стас. — Ты же там устроил резню, как на скотобойне. Однозначно, все это ее и ее людей должно будет насторожить и спугнуть.

— Может, и нет, — согласился Лекса. — Но, скорее всего, она осталась на месте. В любом случае, проверить надо…

Алексей замолчал, потому что в землянку внес самовар ординарец Орловского. Аромат свежезаваренного чая сразу подавил табачную вонь и запах алкоголя.

Кирилл подождал, пока Митька выйдет и раздраженно заявил.

— Ты не забыл, брат Турок, что мы готовим большую операцию? Подготовки осталось всего на пару недель. Максимум на три. И что получится? Ты там нашумишь, все переполошатся, нагонят войск, а наша задумка сразу пойдет кобыле в трещину, как ты говоришь.

— Может и не будет переполоха, — возразил ему Василий. — Если Булак действует без поддержки польского правительства, скорее всего, случай замнут, чтобы не выдать заказчика.

Стас кивнул, соглашаясь с ним.

— Еще раз, эту суку надо изымать из обращения, даже без прямого приказа Центра, — убежденно заявил Лекса. — Потом может стать поздно… — и добавил, чтобы убедить товарищей. — Если удастся вместе с ней взять какую-нибудь документацию или другое подтверждение опытам над людьми — получите наградное оружие, на сто процентов уверен. Ну, а если… провалимся, скажете, что я сам сунулся, без вашего согласия и ведома.

Алексей, действительно, был полностью убежден в том, что польку, так или иначе, надо выводить из игры. Даже просто предположение о том, что она хотя бы теоретически может устроить геноцид, вызывали у него настоящую ненависть.

— Да пошел ты, брат Турок, куда подальше! — вспылил Орловский. — Ты кого в нас увидел? Можем и по физиономии надавать за такое.

Стас всхрюкнул, но сдержался и не рассмеялся.

— Ну, втроем-то мы тебя точно осилим, — сразу поправился Кирилл. — Если что, я Митьку позову…

Все в землянке расхохотались. И Лекса тоже. После чего, единогласно решили начинать подготовку к операции.

Сразу после совещания, Алексей направился к своей группе, проживавшей слегка поодаль от остальных. Как выяснилось сразу после возвращения, доблестные партизаны, очень ловко воспользовались отсутствием начальства и нажрались вусмерть. Обошлось без особых эксцессов, но умудрились попасться.

— Ляксеич! — радостно встретил его Семка. — Смотрю, уже синь с лица начала у вас сходить. А я тут занятие устроил по физподготовке. Ну, как там, что приговорили? Скоро…

Он не договорил, потому что Лекса прошел мимо него и сходу двинул Клещу под дых.

— Ой, вей… — ахнул Беня, застыв на месте, словно окаменел.

Алексей ласково ему улыбнулся и врезал иудею ногой под колено.

Остальные бойцы сразу как бараны сбились в кучку и старательно прятали глаза. Все, кроме Кондрата Тычины по прозвищу Тычок. Крепкого и юркого деревенского парня, с широким и плоским, некрасивым лицом. Лекса уже давно замечал за ним склонность к неоправданному самомнению и дерзости, но закрывал глаза, так как Кондрат воевал храбро и умело.

— Эй, командир… — Тычок развязно ухмыльнулся. — Ты не забыл, что царские времена закончились? Как бы сам не пожалел, сопляк…

Алексей шагнул к нему и сразу уловил смрад перегара. Судя по всему, Тычок пил совсем недавно.

— Товарищ Турок, командир… — из строя выскочил Клещевский и потянул Кондрата за собой. — Не в себе он, сейчас все решим…

— Отвали! — Кондрат грубо оттолкнул его и заорал Алексею. — Что смотришь? Ишь, что удумал, лярва, не рабы мы тебе, революцию не для того делали, чтобы по сопатке получать! Да, выпил, в своем праве! А если тебе…

Кондрат распалялся, лицо покраснела, а изо рта летели слюни.

— А если тебе самому по морде…

— Бей! — коротко приказал Алексей. — Ну!

Тычок растерялся, уставился на Лексу, но потом хэкнул и размашисто махнул правой рукой.

Но его удар, так и не достиг своей цели, Алексей одновременно с полушагом вперед просто и незатейливо всадил локоть Тычку в кадык.

Парень упал на колени, держась обеими руками за горло, хрипя и пуская слюни, а потом завалился на бок.

— Убрать… — сухо скомандовал Лекса. — Доложите командованию, что я отправил его под арест. Упор лежа принять! Товарищ Няня, вам особое приглашение? Делай раз…

Занятие закончилось только тогда, когда большая часть группы проблевалась.

Лешка прошелся вдоль строя и доброжелательно поинтересовался:

— Поняли за что?

— А как же… — прохрипел Клещ. — Поняли. За то, что попались?..

— Сука… — Алексей обреченно покачал головой.

— За то, что не поделились с начальством? — предположил Беня.

Семка закатил глаза и тайком погрозил им кулаком.

— Первый раз вижу таких идиотов… — угрюмо констатировал Лекса. — Чтоб вас кобыла облизала, безмозглых пьяниц. Где бимбер взяли?

— С трупов много сняли, товарищ Турок, в последнем выходе, — потерянно признался Клещ. — Шесть или семь фляг. Товарищ Няня не в курсе был, мы сами. А Тычок… он, сука, видать утаил флягу и сегодня с утра похмелился. Сука и есть! Мы уговорились больше ни-ни, ни капельки.

Лешка немного помедлил и тихо заговорил:

— Вы подвели не меня и не вашего командира. И даже не весь наш отряд. Вы подвели весь пролетариат и мировую революцию! Веры отныне вам нет, и не скоро появится. Пьянство в боевых условиях приравнивается к дезертирству и предательству. Дезертирство и предательство карается только смертью. Я хочу, чтобы вы это хорошо запомнили. Потому что, следующий раз, никто вас уговаривать и воспитывать уже не будет. Расстреляю лично, несмотря на заслуги. Равняйсь, смирно! По местам службы, марш! Товарищ Няня, командуйте…

Лекса сначала зашел в штаб, доложил о случившемся, а потом ушел к себе.

С подобными случаями он очень часто встречался, как прошлой жизни, так и в нынешней. Но, так и не смог понять, что заставляет людей идти на такой риск из-за банального глотка спиртного. Что, в самом деле? Знают же, что если попадутся, может дойти и до трибунала? Прекрасно знают. Тогда что? Дурная лихость? Желание расслабиться после стресса? Просто от нечего делать?

— Куда солдата не целуй, везде жопа… — буркнул он вслух, заметил, что за ним семенит Семка, круто развернулся и дернул его за ремень к себе. — Ты понял, почему я лично тебе по шее не дал?

— Чтобы… — Ненашев хлюпнул носом. — Чтобы не наносить ущерб авторитету командира. Спасибо большое! Товарищ Турок, правда, так случайно получилось…

— За случайно — бьют отчаянно. Небось, вместе с ними квасил? Дважды идиот. Никогда не пей с личным составом. Никогда! Тычок, как человек, был дерьмо, но завтра умрет из-за тебя! Из-за тебя! Ты не досмотрел! Дать бы тебе по морде…

Семка молчал, повинно опустив голову.

— Ладно, — смиловался Алексей. — Пошел с моих глаз долой. Но запомни, еще раз — вся твоя карьера на этом закончится. Чего стоишь? Еще что-то?

— Товарищ Турок, — Ненашев вытянулся. — Тут такое дело…

— Что еще?

— Агнешка… — он опять потупился. — Мочи нет, приглянулась мне.

— А я причем? — вспылил Лекса.

— Так она только на тебя, Ляксеич, смотрит! — почти выкрикнул Семка.

— Ты дурак? Я женат и жену люблю! — Алексей едва не двинул его от злости. — Сам же знаешь.

— Так скажите ей! — покраснел Семен. — Она вроде и на меня ласково глядит, а все равно к вам липнет…

Лекса вздохнул.

— Как же вы меня все достали. Говорил уже. И скажу еще. Нет, всех баб надо сразу удалять куда подальше, нахрен. Все, поговорю с ней еще раз, обещаю. Свободен. Стой…

Ненашев остановился и с надеждой посмотрел на Алексея.

Лекса немного поколебался, хотел сказать, чтобы Семка забыл про Агнешку, потому что толку не будет, а он достоин более спокойной девушки, которая обязательно появится сама по себе, но передумал и отмахнул рукой.

— Иди. Все скажу.

После чего вернулся к себе в землянку, разобрал трофейный автоматический Штайр и принялся думать, как приспособить к нему отъемный магазин. В Столбцах, после недолгих раздумий, он все-таки прихватил один экземпляр.

Ствол ему очень понравился, к тому же, при достаточно несложной модернизации, он мог сойти за эрзац пистолет-пулемет для спецподразделений. Или даже не эрзац. Это, конечно, если изобрести к нему двухрядный магазин.

Ломал голову и чертил до самого ужина, но убедился только в том, что его знаний и опыта категорически не хватает. А еще в том, что, все-таки, практичней будет создавать сразу полноценный пистолет-пулемет, а не его заменитель.

Ужин, обильно сдобренную шкварками пшенную кашу и ломоть хлеба, вечером притащила Агнешка.

И, как всегда, застыла у порога, намереваясь дождаться, пока Алексей доест.

— Садись, — Алексей похлопал по топчану. — Разговор есть с тобой.

— И у мяня есть размова до цябе… — решительно заявила девушка, но тут же густо покраснела.

— Говори, — Алексей отложил ложку.

— Ухожу от тебя! — выдохнула Агнешка. — К Семке! Он хороший, ласковый и не такой злой как ты. И тольки паспробуй яго тронуть!

«Весь мир сошел с ума… — грустно подумал Лекса. — Теперь, главное, самому не свихнуться. А женщин в боевых подразделениях надо законодательно запретить. Под страхом расстрела!»

— Ну, что скажешь? — настырно потребовала Агнешка. — Я ухожу, правда, ухожу!

— Скажу, что желаю вам счастья, — спокойно ответил Алексей.

— Ты, ты… — на глаза Агнешки навернулись слезы, она вскочила. — Ты!

— Сядь! — неожиданно для самого себя гневно бросил Лекса. — Сядь, сказал! Что за ерунду ты творишь, товарищ Рудая? Ты хорошо стреляешь, смела, быстра и умна, но боец из тебя очень скверный. Потому что ты не можешь держать себя в руках. Где твое достоинство? Где твоя гордость? Где твое самообладание?

— Кохаю цябе, просто… — всхлипнула девушка.

— И что с того! — рыкнул Алексей. — Сегодня не ответили на твою любовь, а завтра ты в отчаянии товарищей предашь?

— Нет! — отшатнулась Агнешка. — Никогда!

— Не верю! Смирно, товарищ Рудая! В глаза мне смотри!

Психологическая «экзекуция» продолжалась недолго, но, в итоге, красная как рак Агнешка, клятвенно пообещала больше не чудить.

Алексей не особо в это поверил и принялся писать работу о необходимости создания при полках, дивизиях, корпусах и округах специализированных школ по подготовке младшего командного состава, принципах отбора кандидатов в эти школы и системе обучения.

В командировке возможность заниматься военной научной работой снизилась до минимума, но Алексей использовал любую возможность, потому что был совершенно уверен: без качественной подготовки младшего и среднего командного состава Красной армии придется очень туго в будущих войнах. Даже с численным преимуществом и передовой техникой.

Спать лег за полночь, а на следующий день, после короткого заседания трибунала, при полном построении отряда расстреляли Кондрата Тычину.

Лекса выступил за расстрел. Никакого сожаления при этом не испытывал. Да, Тычок был смелый и умелый партизан, но с гнилым нутром. И это нутро, рано или поздно, обязательно вылезло бы наружу. И тогда могли пострадать многие.

А потом началась подготовка к операции по изъятию пани Генбарской-Межвиньской и иже с ней из обращения.

За неделю подготовиться не успели, хотя, собственно, подготовка всего лишь заключалась в надежном определении местонахождения полячки и проработке маршрутов проникновения группы в город. Алексею не терпелось решить вопрос с докторшей, но он не спешил, так как точно знал, что успех операции всегда зависит от тщательной подготовки.

Наконец, время настало…