Коллектор

Глава 1

Кабина ехала вверх, этаж за этажом.

Этот лифт был оборудован зеркалом, причем не обычным, а умным, по сути просто экраном, на который проецировалось изображение со сразу нескольких камер.

Я посмотрел в своё отражение и покачал головой. С виду ничем не примечательный мужчина с самой заурядной внешностью, выгляжу на свой возраст.

Впрочем, сейчас на тридцать лет люди выглядят вплоть до пятидесяти — спасибо широким возможностям, которые открыли для нас пластические операции и пересадка синтетических органов. Для самых богатых медицина предлагает омоложение с помощью стволовых клеток, причем операция обновит не только внешность, но и внутренние органы.

Да, с умного зеркала на меня смотрел вполне обычный мужик, вот только одет он был в полувоенную черную форму: куртка, брюки, крепкие ботинки. А на груди — зелёный логотип «ВСБ», крупнейшего частного банка, основным акционером которого является Российская Федерация.

У нас работают самые разные люди. Есть те, кто до сих пор сидят в отделениях, помогая выбрать и оформить продукты, линейка которых достаточно широка, на любой вкус и доход. Есть пиджаки, которые работают в офисах. Чем они там занимаются, я даже не подозреваю, но дела крутят крупные, иначе не работали бы в самом крупном банке России две тысячи восьмидесятого года. Есть директорат, но про этих и так всё ясно.

Есть инкассаторы, которые с герметичными контейнерами ездят по объектам, собирают наличность, а потом отвозят в отделения. Ну и банкоматы они же пополняют. Пожалуй, самая опасная служба, чаще всего нападают именно на них.

А есть мы. И нас презирают и ненавидят больше остальных. Брать деньги в кредит — очень легко, ведь берешь всегда чужие. Отдавать же гораздо сложнее. Отдаешь всегда свои кровные.

— Самое тупое, что может сделать должник — это сидеть у себя дома, — сказал Гриша, мой напарник. — Ему не денег не хватает, у него мозгов нет попросту. Если учесть, сколько бабок он взял, лучше б сбежал с ними куда-нибудь.

— А куда сейчас сбежишь? — спросил я. — Везде ведь найдут.

Ну да, я как никто другой знал, что в наше время ни от кого не спрячешься. Потому что это было частью нашей работы — находить должников, арестовывать их, а потом передавать пиджакам, которые опишут все имущество, а самих отправят в долговые лагеря.

Долговые лагеря... Никогда и никому я бы не пожелал оказаться в одном из них. Рабочая сила становится для банка практически бесплатной, причем не больно-то важно, умеет что-то человек или нет, система подберёт повинность по способностям каждого. А на содержание тратятся копейки. Зачастую живут они даже не в кубах, а в слипбоксах метр на два, где даже присесть нельзя, а внутрь приходится заползать и выползать. Нормы еды и воды строго рассчитываются, чтобы не дать человеку умереть от голода и жажды, но не больше. Промывка один раз в неделю и один выходной, который чаще всего тратят на то, чтобы просто отоспаться.

Хуже только долговые тюрьмы, где держат перед отправкой в работный дом.

— Знаешь, в старые времена парень был такой, весь мир в страхе держал, — сказал я. — Усама Бен Ладен его звали. Террорист номер один в мире. Так американцы его искали годами. А нашли знаешь где? У него же дома.

Гриша только расхохотался. У нас с ним всегда были хорошие отношения, он понимал мой юмор, а я его. Мы работали вместе уже три года, а в детстве крепко дружили, сидели за одной партой.

К работе Гриша относился легко, потому что больше ничего не умел. Он пять лет мотался по Мали в составе одной из полулегальных частных армий, потерял руку, получил несколько ранений, а потом вернулся в родную Новую Москву с твердым намерением начать жизнь сначала. Ветерану устроиться не так уж и просто, тебя раз за разом выдавливают либо обратно на контракт, либо в криминал. Среди городских наемников бывшие солдаты удачи ценятся за исполнительность. Они не заморачиваются моральными вопросами, им неважно, кто отдал приказ и сколько грязи придется взять на душу.

Но Гриша вместо криминала и войны устроился в коллекторскую службу «Всероссийского Сберегательного Банка». Не самый плохой вариант, надо сказать.

Лифт наконец-то остановился, и мы вышли из него на этаж. Длинный коридор с дверями по обе стороны. И судя по промежуткам между ними, местные обитатели ютились отнюдь не в кубах, а в гораздо более просторных квартирках.

Милый коридорчик. Чистенько, на стенах коричневый кафель, на полу — ковролин. Естественно, что никаких натуральных материалов в отделке жилья подобного уровня не применялось. Но жили тут обеспеченные люди, менеджеры среднего звена. Лично мне приходилось ютиться в домишке похуже, но я и жил не один, так что траты были гораздо выше.

Впрочем, когда жил один, так вообще ни в чем себе не отказывал.

— Домишко ничего, — сказал Гриша. — Ещё пару месяцев, и перееду в такой же. Как повысят.

— А с чего ты так уверен, что тебя должны повысить? — спросил я.

— Кирюх, — он улыбнулся. — Ты — женатый человек, я понимаю. А я свободный. И когда одна из твоих подружек работает в отделе кадров, начинаешь знать о себе гораздо больше. Да и вообще. Искать информацию — это наша работа.

— Смотри, бросишь ее, и поставит тебе пару отметок в личном деле, — проговорил я.

— Не ворчи, — ответил он. — Мы понимаем, что никто никому ничем не обязан. — Гриша остановился возле одной из жилых ячеек под номером шестьсот шестьдесят один. — Ладно, потом перетрём. Нужная дверь.

Самое важное в нашей работе — найти человека. В современном мире ты оставляешь за собой цифровой след длиной с километр. Социальные сети, заказ еды, просмотр порно — все это записывается и фиксируется, все сохраняется на серверах, и всем этим потом могут воспользоваться хакеры, спецслужбы и мы, простые коллекторы. Невидимкой не стать, а вот сократить длину следа можно, если у тебя есть определенные навыки и связи. Даже полный аскет рано или поздно оставит цифровой отпечаток.

Этого же парня нам не пришлось искать совсем. Он, похоже, вообще не собирался прятаться. Либо слишком туп, либо самонадеян. Самое смешное — он работал в том же банке, на который работаем и мы. Взял денег у своих же. Думал, простят?

— Может, откроет? — пожал я плечами и приложил палец к сенсорной панели.

Внутри послышался птичий щебет. Я звонил уже в тысячи квартир и слышал столько же разных звонков. Интересно, какая мелодия стала бы выражением моей индивидуальности?

Прошло с полминуты. Мы с Гришей переглянулись, и он продиктовал для протокола:

— Должник не открыл дверь, начинаем процедуру вскрытия.

Каждое наше слово и каждое наше движение во время смены фиксируется на нашу глазную оптику. Иначе никак. Есть множество отчаянных самоубийц, готовых рискнуть и напасть на нас, и десятки алчных адвокатов, готовых взять даже самое безнадежное дело. Полномочия наши хоть и не безграничны, но все-таки крайне широкие — закон позволяет убить должника при оказании сопротивления. Я сделал это всего единожды, и сколько же мороки мне это стоило: есть предел определенных действий. Как раньше в допустимой самообороне, пока законы не упростили.

Ну, пришла пора действовать. Я кивнул Грише. Он схватился обеими руками за створку и косяк, рванул в разные стороны, просунул внутрь пальцы, схватившись уже как следует. А потом стал методично отжимать дверь, пока запорный механизм, наконец, не сдался, и она не открылась. Мой напарник мог бы одним движением выломать весь дверной косяк целиком, но предпочел действовать деликатно.

Потеряв в Мали руку, Гриша заменил обе конечности на «альтеры» четвертого поколения. Это армейские протезы с искусственными мышцами, сотканными из электроактивных полимеров. Московская шпана назвала их «базуками» за возможность выбивать челюсти реактивно быстрыми мощными ударами. Внешне «альтеры» от обычных человеческих рук почти не отличались, их не выдавали ни цвет, ни размеры — только идеально гладкая кожа без единого волоска. Покрытие «рил-скин».

— Входим в помещение, — проговорил Гриша, и мы вошли.

Квартира оказалась неплохо обставленной студией. И кровать здесь была с анатомическим матрасом, и передовая бытовая техника, и элементы декора по последнему слову моды, и люстра в виде символа «Инь-Янь», и цифровые фоторамки, и много еще какого барахла. Все это стоило очень дорого. Из настежь открытого окна в квартиру проникал теплый весенний воздух.

И чего дурак вообще влез в кредиты? Впрочем, ему же и хорошо: всю эту роскошь изымут приставы, и должник пробудет в работном доме совсем недолго. А потом вернётся к нормальной жизни, хоть ему и придется начинать все сначала.

Посреди студии стоял мужчина чуть постарше меня, виски его были тронуты сединой, но она скорее всего была не настоящей, а очередным атрибутом корпоративного стиля. И он целился в нас из пистолета.

Не настоящего боевого оружия, разумеется. Этот пиджак никогда не раздобыл бы его. Купить ствол очень просто, но при этом человеку с улицы без связей его не продадут, а лох попадется на ментовскую разводку, а потом сядет, за что полицейские получат очередную палку.

Этот пистолет, очевидно, был напечатан на 3D-принтере из композита. Стоили они от сотни рублей и выше, и вот такой ствол он мог купить даже на маркетплейсе под видом пневматической игрушки.

Я сделал шаг навстречу ему, пропуская Гришу, и спросил:

— Марат Вагизович?

— Стойте! — срывающимся на крик голосом приказал нам мужчина. — Уходите, или я буду стрелять!

Это доказывало только то, что он — совершенно не подготовленный к жизни дурак. Ну уйдем мы, отрапортуем, а потом придут парни из службы безопасности, жестоко побьют его и скрутят. Естественно, что делать этого мы не будем, потому что нас только на смех поднимут. У каждого из нас имеется шокер и табельная пушка, таковы уж нюансы профессии. Я предпочитал не стрелять из боевого оружия и носил при себе электрический пистолет, из которого можно запросто отключить человека на коротком расстоянии.

— Обнаружен объект, — проговорил Гриша.

— Марат Вагизович, мы из коллекторской службы «ВСБ», — сказал я. — У вас есть задолженность с просроченными платежами за три месяца. И мы вынуждены арестовать вас и переправить в долговую тюрьму, пока рассмотрение дела не будет закон...

— Заткнись! — заорал он. — Разворачивайся и уходи! Иначе пристрелю!

Навряд ли этот парень был плохим человеком. Скорее всего, обычный корпорат среднего звена, который проиграл внутреннюю борьбу — она у них была острой, слишком слабые быстро оказывались либо подмяты, либо выброшены на обочину. Это тот ещё серпентарий.

А потом он почему-то решил, что не может жить по средствам, взял кредит якобы под бизнес, но так ничего и не открыл. А бабки, очевидно, потратил на жизнь.

Он был просто идиотом, и мне даже немного его жаль. Но ничего толком сделать я не мог, ведь изымать ценности у таких как он — моя работа. Не самая лучшая, но кто-то должен ее делать. Банки не могут раздавать всем деньги бесплатно.

Гриша сместился чуть в сторону, я тоже, и мы стали расходиться, брать пиджака в клещи, чтобы не представлять собой групповую мишень. Оружие мы не доставали, чтобы не провоцировать и без того взвинченного корпората.

— Положил бы ты ствол, — сказал Гриша. — Так всем проще будет. Пистолет твой нелегальный, мы просто сделаем вид, что его не было. Тебе ведь не нужен срок за хранение оружия, верно?

— Я сам полицию вызову! — проголосил он. — Вы вломились в мой дом! Нельзя так просто врываться в чужие дома и что-то там требовать! Это не по закону!

— Разъясни должнику его права, — Гриша с укоризной посмотрел на меня.

Ну да, я ведь должен был сделать это сразу, как только вошёл.

— Гражданин Хуснуллин Марат Вагизович, — начал я. — В соответствии со статьей две тысячи шестьдесят пять административного кодекса РФ с приложениями шесть, восемь и десять, мы прибыли для того, чтобы описать ваше имущество, изъять его, а вас доставить в долговую тюрьму.

Мы разошлись ещё на шаг. Теперь, чтобы держать нас обоих под прицелом, ему приходилось дёргаться туда-обратно, слова маятнику. На его лице отразилось самое настоящее отчаяние, по лбу стекали капли пота, он уже понимал, к чему всё идёт.

— Вы имеете право погасить часть долга имеющимся имуществом и личными средствами. Стоимость изъятого имущества будет расценена по каталогам и вычтена из суммы вашей задолженности. Срок вашего пребывания в работном доме будет рассчитан из суммы вашей итоговой задолженности, жалования за смену минус стоимость содержания.

Вот так, даже такую мелочь в банках учитывают. Хотя тратят на содержание не больше сотни рублей в неделю, конечно.

— Вы можете выйти досрочно, если кто-то из ваших родственников оплатит задолженность за вас.

Гриша рванул вперед, схватил должника за руки и резко задрал их вверх. Раздался выстрел, пуля срикошетила куда-то в сторону, выбив кусок бетона, посыпалась штукатурка.

Мой напарник завалил должника лицом в стол, достал наручники и, грубо заломав ему руки, защелкнул на них браслеты. Имплантов на руках не было, можно обойтись и обычными наручниками.

— Просим вас не оказывать сопротивления, — проговорил я напоследок, хотя все было и так понятно.

Гриша поднял должника на ноги, оттолкнул его к стене и поставил на колени. Тот уже и не думал о том, чтобы оказывать сопротивление, а просто плакал, давился слезами и соплями. Я услышал из коридора шаги, повернулся, увидел, как в квартиру кто-то заглянул, но, увидев нас, незнакомец сразу же пошел дальше.

Гриша пригнулся, подобрал с пола напечатанный на 3D-принтере ствол.

— С пистолетом что делаем?

С одной стороны, мы должны были заявить о хранении нелегального оружия и об оказании сопротивления при аресте. Но после такого этот дурак отправится из работного дома прямиком в тюрьму. Да и нам придется ходить в полицию, давать показания, а я в целом не люблю мусоров.

Что еще хуже, корпорации придется предоставить записи с нашей оптики. А банк очень не любит этого делать, записи всё-таки считаются его собственностью и предназначаются только для внутреннего использования.

— Давай его сюда, — сказал я, взял пистолет, взвесил на руке.

Вообще металла нет, один высокопрочный композит. Как он не развалился после первого выстрела? Этой игрушкой удобно застрелить кого-нибудь в упор и сбросить — идеально, не стоит почти ничего и не отслеживается. Но вот как оружие для самообороны — полное говно.

Размахнувшись, я разбил ствол о стену, после чего потоптался по обломкам и смел их в сторону ногой. Нет ствола — нет дела. Вот и все.

— Добрый ты, — сказал Гриша. — Давай, сканируй, я пойду пиджаков встречу.

Гриша вышел из квартиры и двинул к лифту. Он всегда уходил, оставляя остаток дела на мне. Я принялся осматривать содержимое квартиры. Оптика выделяла каждый прибор, каждый элемент мебели и безделушку, после чего перед глазами появлялась страница каталога. Все записывалось и отправлялось на сервер. Естественно, что основной частью оценки я не занимался, это делали уже другие парни. Мне нужно было только зафиксировать самые крупные и дорогие вещи для первичного вердикта.

Я отсканировал технику, и на внутреннем калькуляторе уже набралась приличная сумма. Сильнее всего меня удивила цена на роскошные шторы из долговечного полиэстера. Если и все остальное посчитать, ему и правда совсем недолго в работном доме придется провести.

И я решил приободрить должника, который так и сидел на полу, но уже не рыдал, а так, давился всхлипами и периодически икал.

— Слушай, — начал я. — У тебя много разных вещей. — Как все реализуют, долг почти погашен будет. Тебе в работном доме придется всего месяца два провести, а потом сможешь новую жизнь начать.

— Новую... Жизнь? — спросил он, с шумом втянув воздух. — Новую жизнь?

— Ну да, — сказал я. — Устроишься на работу, послужной список у тебя неплохой. Придется поужаться, но если постараешься, и если повезёт, то скоро в такой же квартире будешь жить.

— Это вещи и есть моя жизнь! — завопил он, вскакивая.

Я ожидал, что он набросится на меня, но вместо этого должник рванулся к открытому окну. У меня сработал ускоритель рефлексов, но корпорат уже выпал наружу, сорвав плечами белую тюль с карниза.

Я успел поймать беглеца за ворот футболки, но ткань не выдержала, с треском порвалась, и через несколько секунд тело должника оказалось в свободном полете. Послышался дикий визг.

Я выглянул вниз. На дороге, ведущей к подъезду, лежал труп, запутанный в окровавленной занавеске. А со стороны проспекта подъезжали три машины с эмблемами «Всероссийского Сберегательного Банка» на крышах. Вот и команда изъятия поспела.

Жаль, что дурачок не был в курсе, что смерть в России не освобождает от долгов, и его хлам все равно спишут в пользу банка, а кредит повесят на ближайших родственников. Хотя, может и знал, но ему было уже все равно.