Коллектор

Глава 18

Когда летун коснулся земли, санитары раскрыли двери и попросили выйти наружу всех, кто мог стоять на ногах. Вместе с другими ранеными я выпрыгнул на асфальт, вжимая голову в плечи, стараясь спрятать шею от холодного воздуха. После душной кабины летуна вечерний воздух показался мне ледяным.

Медики загрузили лежачих на носилки и, гремя колесами, повезли их в частную больницу, высокую и блестящую в свете вывесок и огней иллюминации. Перед входом раскручивался голографический логотип «ВСБ МедСервис». Здание стояло напротив корпоративных башен, и там как раз подошла к концу дневная смена.

Постояв немного в толпе охранников, я украдкой шагнул назад и слился в потоке пешеходов, переходящих дорогу на зеленый сигнал светофора. Вместе с идущими домой корпоратами я удалился подальше от больницы, шагнул за угол, выпав из потока, и оказался в дымной подворотне. Из канализационных люков выходил горячий пар.

Я снял шлем, и меня тут же вырвало. Упав на колени, я давился от желчи.

Сколько людей погибло сегодня по моей вине. Скольких покалечило? Отключив ошейники, я дал им ложную надежду и подтолкнул к гибели.

Я вытер локтем пот со лба, смазал слюни с губ.

Что за паршивая жизнь? В какой момент я пустил свою судьбу под откос? Или всё складывалось так, как и задумано? Может, я родился с клеймом подонка?

Единожды убив, я накинул петлю на свою шею и с тех пор затягивал ее все туже и туже. Моя жизнь разрушилась в момент, когда я выполнил первый заказ на ликвидацию человека.

Вот только с последствиями я столкнулся спустя почти десять лет.

А какой у меня был выбор? Стоять на кассе? Переделывать инфомусор, сгенерированный нейросетью? Трубы красить? Или, может, еду носить, кофе варить? На складе штрих-коды клеить?

Я бы влачил жалкое существование, жил в съемной халупе и даже не мечтал бы о семье и ребенке. Как не мечтают и все остальные.

А так... Я хотя бы пожил. Три счастливых года, но пожил. Роскошь, которую могут позволить себе только люди из «золотого процента», жалкая кучка топ-менеджеров и специалистов высшего звена. Из тех кругов, откуда я происхожу, вообще единицы достигают хоть какого-то благополучия. Все живут иллюзиями, всех всё устраивает, а я себе врать никогда не умел.

Этот мир оставил мне два варианта.

Можно быть нищим и жить в кредит. Продать тело, руки и ноги, продать свои органы и заменить их одноразовой синтетикой, работать по двенадцать часов в день и все равно ничего не заработать, кроме онкологии от дешевой еды и перенапряжения.

Можно быть парнем при деньгах. Продать душу, убивать и грабить за деньги, решать чужие проблемы своим пистолетом.

Я выбрал второе. Продал душу. И сегодня я в очередной раз доказал, что не осталось во мне уже никакой человечности, никакого сострадания. Десятки людей мертвы из-за меня — и я чувствую только тошноту по этому поводу.

За спиной стоял шум улицы, топтались по тротуару люди, спешащие домой после очередной смены. Звенели мелодии уличной рекламы, гремела музыка из машин.

Только сейчас я сообразил, что моя кибердека работала на минимуме мощности. Энергия питало лишь оптику, выводя перед глазами интерфейс. Еще был готов ускоритель рефлексов.

В остальном, плата стояла на автономном режиме, не подсоединенная к сети. Меня не могли отследить, и пока я не воспользуюсь считывающим NFC-чипом в ладони, смогу оставаться инкогнито. Но я не мог посмотреть карту, заказать такси и зайти в мессенджер.

Кажется, я оказался на другом конце города, если брать за точку отсчета мой дом. Добираться пешком я буду всю ночь, и на это у меня нет времени. Мне нужно срочно попасть на квартиру и найти жену с ребенком. Если пойду на своих двоих, по камерам меня точно отследят — окровавленная форма охранника точно привлечет внимание полиции. Да и на патруль можно нарваться. Чтобы угнать машину, мне требовалась специальная отмычка, заказать такую можно на черном рынке прямо с курьером, но это опять-таки требовало войти в сеть. А вытаскивать водителя из заведенного авто, пригрозив пистолетом, было еще рискованней.

И тут ко мне пришла идея. Я нацепил обратно тюремный шлем, прикрыв лицо черным забралом, прошел переулок насквозь и влился в поток торопящихся людей.

***

Часы показывали семь вечера. Завывал ветер, за спиной по темной водной глади шел грузовой корабль.

Введя код, я подождал, пока ворота на боку морского контейнера отъедут в сторону. Подвижные детали крошили тонкий слой льда. Стандартный контейнер, самый обычный, такие многие использовали под склады.

Я вошел и сразу же нажал на кнопку закрытия. Ворота медленно принялись закрываться, и в это время я успел нашарить на стене выключатель. Нажал, под потолком загорелось несколько тусклых лампочек, которые осветили мое барахло.

Я заложил этот тайник три года назад, когда твердо решил завязать с наемничьим промыслом. Раньше у меня тоже были разные тайники, причем несколько, но чаще я складывал добро в съёмных квартирах. Вот так вот, стоит пустая недвижимость, никто в ней не живёт, снята она на поддельную ID-карту или оформлена на какого-нибудь бомжа. А если обыск, то внутри — оружие, наркотики, деньги и поддельные документы.

Но квартира — это так, на пару месяцев. Платить нужно постоянно, да и примелькаться легко. А мне требовался тайник, вещи в котором могли лежать годами. Вот я и выкупил контейнер, тем более, что в основном тут хранились вполне легальные вещи, кроме пары коробок с контрабандой.

Вдохнул прохладный воздух. Пахло металлом и машинным маслом.

Я прошел вперед, открыл пластиковый контейнер. Внутри — чистая одежда. Переодеваться в наемничьих делах приходилось часто. У меня лежали чистые футболки и брюки, ботинки. Обувь — это самый важный предмет в гардеробе, тяжело подобрать вещи под свою стопу.

Я стащил с себя окровавленную форму, убрал в пакет — выброшу по дороге. Оделся. Надел серую футболку, карго-брюки, военные ботинки с высоким берцем. Надел и боевой пояс, чуть модифицированный под себя.

Открыл второй контейнер. Сверху на коробках с патронами лежал револьвер.

Кольт «Анаконда», очень редкая вещь для наших мест. Собственно говоря, от этого ствола я и получил свое второе имя. Многие пользовались одноразовым оружием, постоянно меняли пушки, чтобы не засветиться. Но я всегда носил при себе верный револьвер, на который копил первые годы наемничества. Этот пистолет прибыл ко мне откуда-то из-за границы, возможно даже, что из родной для него Америки. Он не был внесён в пулегильзотеку, так что отследить его было практически невозможно.

Вместо штатного крепления под оптику — планка для коллиматора, чтобы целиться быстрее. Сам прицел хранился здесь же, в чехле.

Я вытащил его, поставил на планку. Включил, убедился, что на линзе появилась четкая красная точка. Элементы питания для этой штуки практически вечные, но лучше убедиться в их работе лишний раз, чем потом остаться с пустой рамкой.

Есть ещё лазерный целеуказатель, его тоже прикрепил. Точка прицела и лазерной линии чуть не совпадали, но так и нужно.

«Анаконда» — мощный револьвер, тяжелый и очень точный. Оружие последнего шанса.

Коробки с патронами, тоже импорт, дорогие. Скорозарядники. Я вскрыл пачку и принялся заряжать приспособы, убирая полные в кармашки на боевом поясе. Заполнил все, зарядил и сам револьвер, убрал в кобуру.

Следующая пушка — электрический пистолет. Он же «Модулятор молнии», он же просто электропистолет, он же «Зажигалка». Точно такая же модель, какой я пользовался все годы коллекторской службы. Мой пистолет отняли на входе в лагерь, забрать свои вещи назад не вышло. Не до того было. Хуже всего то, что в лагере я оставил свое обручальное кольцо.

Надавил на кнопку сбоку, и индикатор выдал зеленое свечение. Значит, заряжен. Хорошо. Я раскрыл коробку с насадками, выбрал самую стандартную иглу с магнитами для прямого выстрела и прикрутил ее к раме.

Насадок на этот пистолет было две. Одна позволяла стрелять направленной молнией, другая превращала пистолет в мощнейший шокер для ближнего боя. Если нажать на спуск без насадки, из ствола просто разойдется широкая электрическая дуга, бьющая хаотично все вокруг. Так можно и самого себя поджечь. Я подкрутил ручку с настройкой напряжения, снизив параметры до нелетальных.

К пистолету шел миниатюрный повербанк со слотом для литий-ионного аккумулятора высокого напряжения и емкости.

Так. Дальше.

Засунул руку поглубже, нашарил кнопку и надавил на нее. Открылся потайной отсек, и я достал из него пачку денег, завернутую в полиэтилен. Здесь тридцать тысяч рублей, мой неприкосновенный запас. Пришло время его распечатать, платить-то придется наличкой, а банковские счета наверняка уже заблокированы. Да и расплатиться NFC-чипом — это то же самое, что выйти на улицу с плакатом «Это я устроил бунт в долговой тюрьме и перебил кучу охраны». Больше чем у половины торговцев в городе стояли терминалы от «ВСБ». Меня спалили бы за секунду.

Нашарил блок сигарет, достал. Скотчем к блоку был приклеен коробок со спичками. Зубами разорвал пакет, вытащил одну пачку, выбил сигарету, вставил, закурил. С наслаждением затянулся дымом синтетического табака.

Последнее — ключи от мотоцикла. Мой старый байк, мой верный друг, на котором я гонял по разным делам. Марусе нравилось на нем кататься, а потом я сказал, что продал его и купил машину, настоящий семейный транспорт. А на самом деле спрятал байк здесь.

Я врал ей с самого начала.

На крюке в стене висела моя старая куртка с кевларовыми вставками и гибкими композитными бронепластинами на груди. Я снял ее с вешалки и надел на себя.

И впервые за долгое время почувствовал себя так, будто нахожусь дома. Будто последние три года были всего лишь галлюцинацией, трипом. А я все тот же молодой наемник, которому наплевать на всех, кроме себя. Который готов убивать и грабить, платить кровью за рубли. Чаще всего чужой, иногда своей.

Эта куртка разбудила во мне ностальгические чувства. Но прежнего себя уже не вернешь. Я уже совсем другой человек. У Кольта не было любимой жены, у него не было друга, который в итоге погиб. У Кольта не было никого, кроме него самого.

***

Движок ревел от переполняющей его мощи; мотоцикл словно радовался своему возвращению на большую дорогу. Я пролетел сквозь вечернюю Москву, вспоминая прежние годы. Во голове всплывали старые воспоминания, словно после амнезии. Две личности — прежний и новый я — будто сливались воедино.

Доехав до дома, я поставил мотоцикл под козырьком подъезда. Не зная, что меня ждет дальше, я аккуратно вошел внутрь, оглядываясь по сторонам и сжимая рукоять револьвера под курткой. Зашел в лифт, нажал на кнопку и медленно выдохнул, стараясь унять дрожь в теле. Выйдя из кабины на пару этажей раньше, я поднялся по лестнице, вглядываясь в тени и ожидая засады. Но нет, никого здесь не было, никто меня не поджидал.

Дверь в мою квартиру оказалась выбита, она лежала на полу в прихожей, изогнутая от ударов. Мне было непривычно ходить по своему жилищу в уличной обуви, но при этом меня не покидала мысль, что без двери дом слился с внешним миром. Я словно бродил по пристройке к подъезду, открытой для любого бродяги.

Изучил комнаты, заглянул в шкафы — никого. Моей семьи здесь не было. Я лишь увидел следы разрухи и мародерства: кто-то растащил наши вещи, одежду и всю бытовую технику. Украли даже унитаз и душевую кабинку, оторвав их от плитки. Ванная была затоплена лужей вонючей воды, вылившейся из сорванных труб, а раковина оказалась разбита на осколки. Из комнат вынесли мебель, а то, что унести не смогли, разломали молотками и испортили. Воры даже порвали обои — видимо, искали тайник в стене.

Но меня не волновали ни мебель, ни вещи, ни сама квартира. Я думал только о семье. Схватившись за голову, кусая губы, я судорожно перебирал варианты. Может, Маша забрала ребенка и уехала в безопасное место сразу же после моего ареста? Боялась, что прийти могут и за ней? Или ее забрали люди, которые вломились в мою квартиру?

Но к счастью, все оказалось проще.

— Кирилл, это ты? — прозвучал знакомый мужской голос.

Я устремил взгляд к дверному проходу и увидел Михаила, моего соседа, которому помог несколько дней назад. Он держал в руках монтировку и вглядывался в темноту квартиры. Встав с дивана, я вышел на свет и поздоровался с ним.

— Ну и ну, ты вернулся? — он улыбнулся и встретил меня крепким объятием, дружески похлопав по спине ладонью. — Хвоста за тобой нет?

Я отрицательно покачал головой.

— Иди за мной, давай.

Мы прошлись до конца коридора, он надавил на ручку и раскрыл дверь своей квартиры. Я последовал за ним, зайдя в помещение. Тут же включился свет, и я увидел небольшую студию, плотно заставленную мебелью. На двухярусной кровати под потолком спала жена Михаила, а снизу сидела моя Маша с красными заплаканными щеками, держа ребенка в руках. Она подняла голову, увидела меня и ахнула. Тут же подскочила с места и быстрым шагом подошла ко мне, не выпуская из рук нашу малышку.

— Киря, Кирилл, Кирилл... — повторяла она, прислонившись ко мне. Я погладил ее по голове.

— Я не мог оставить ее одну после того, как ты помог нам в тот день, — вмешался Михаил. — Располагайся. Переночуете у меня, а утром мы решим, что делать. У меня как раз завтра выходной, сможем выспаться.

Я поцеловал Марусю, приобнял ее.

— Ты вернулся... Я думала, что не увижу больше тебя... — прошептала она. — Так это не правда?Ты не убивал Гришу, ты никакой не наемник? Тебя отпустили, потому что ты не виноват?

— Это всё правда, но только наполовину, — честно ответил я. Она тут же сделала шаг назад. — Меня подставили, Маш. Я не убивал его. На меня повесили целую кучу преступлений, кинули в тюрьму... Но я смог сбежать, чтобы прийти к тебе.

— Нас будут искать? — спросила она.

— Нас уже ищут. Я наделал много шума, завтра все новости будут только об этом. Но не волнуйся, — я протянул пакет с деньгами. Заранее отсчитал себе пять тысяч, а остаток решил отдать жене. — Возьми. Это деньги, тебе пригодится. Купишь себе «Тройку», закинешь рублей пятьдесят, доедешь на монорельсе до Новой Коммунарки. Сними номер в гостинице «Маяк», найдешь ее сразу за станцией.

— Не понимаю, я не понимаю... — сказала она, качая головой. Деньги она не взяла. — А ты?

— Я ни в чем не виноват. Есть доказательства, улики. Понимаешь? Я заберу их сейчас же, выйду на связь с начальством и сниму с себя все подозрения. Очищу имя. После этого нас отпустят, дадут жить мирно. После этого я найду тебя, хорошо?

— Нет! — Маша уткнулась лицом мне в шею, — не уходи, не надо. Давай просто сбежим из Москвы, просто уедем. Сменим документы, сделаем что-нибудь, пожалуйста. Не уходи...

— Пусть лучше остается у нас, — вдруг вмешался Михаил. — Никто не будет искать ее здесь.

Я задумался, смотря на Сашу. Наша девочка спала, даже не подозревая, что ее родителям грозит смертельная опасность. Сама чистота.

— Послушай, Кирилл, — сосед положил руку мне на плечо. — Так не пойдет, мужик. Пусть она живет с нами, пока все не уляжется. Да, тут тесно, но мы же москвичи, правильно? Нам не привыкать. А ты пока делай свои дела.

***

Перед отъездом я остался на пару минут в доме Михаила. Он сразу же лег спать к жене, оставив меня наедине с Машей. Она напоила меня чаем, слегка мерзким на вкус, зато горячим. Мы поболтали. Я рассказал ей о своем прошлом. В сильно сжатой форме, но рассказал.

— В общем, слушай, — я положил руку ей на ладошку, сжал пальцы, думая, как закончить историю. — Прости меня. Да, я был наемником, но я бросил, завязал, чтобы быть с тобой.

Она молча выслушивала меня, уткнувшись взглядом в стену, отвернувшись.

Я рассказал ей о том, что стрелял и убивал, дрался, угонял машины. Не стал говорить только, что помимо прочего еще продавал людей и развозил дурь, но она наверняка сама догадалась до этого.

— Скажи мне хоть что-нибудь? — я слегка потряс ее. — Я люблю тебя, правда. У нас все будет хорошо. Я теперь другой человек.

Маша сохраняла молчание, шмыгала носом и просто качала головой, как в трансе. Но я видел, что ее взгляд сфокусирован, а лицо не лишено осмысленности. Она быстро о чем-то думала, размышляла, как теперь ей быть. Наверное, всерьез рассматривала вариант с разводом. Боялась.

— Я думал, что оставил ту жизнь позади, — шептал я. — Но один человек узнал меня и решил отомстить.

— Это он убил Гришу? — ответила мне Маша, но на меня не посмотрела, продолжая изучать узоры на обоях.

— Нет. С Гришей — другая история. Просто тот подонок воспользовался убийством, чтобы повесить труп на меня.

— Ты знаешь, кто его убил?

— Знаю.

— Не мсти, пожалуйста. Не надо. Докажи, что это был не ты. И возвращайся к нам. — Она повернулась ко мне и заглянула в мои глаза. — Ты переписал на меня квартиру, но мне нужна не она, а ты, Кирилл. Понимаешь? Возвращайся сразу же, как найдешь доказательства. Хорошо?

Я молчал, не зная, что ответить. Справедливость никогда не настигнет тех, кто заказал его убийство. Те люди слишком высоко сидят, раз они могут тайно манипулировать пиджаками низшего звена. Кто накажет их, если не я?

Нет. Конечно, моя Маша права. Не надо мстить. Нужно просто доказать свою невиновность и закончить эту проклятую историю. Уверен, Гриша бы пошел до конца ради меня, но у него не было ни жены, ни ребенка.

Ведь так?