Коллектор

Глава 12

Я вытащил чип из шеи и спрятал его в карман. Половина дела сделана - я знаю, кто его убил. Осталось только найти эту дрянь и пустить пулю ей в голову.

Пока оптика перезагружалась, а интерфейс переходил в стандартный режим, я сидел с закрытыми глазами и размышлял об увиденном. Да, я знаю имя и лицо убийцы, но не знаю мотивов. Они не ссорились, им нечего было делить - похоже, Гриша вообще видел ее впервые.

Так за что же она его убила? Можно было бы подумать, что она - просто маньячка, цепляет мужчин в клубах, а потом режет им глотки и пробивает черепа в их же квартирах. Но нет. Она действовала слишком неаккуратно и неумело, навряд ли она убивала до этого.

Может, Гришу кто-то заказал? На наемницу эта девчонка тоже не похожа. Если бы она не застала пьяного и доверчивого Гришу врасплох, он точно смог бы отбиться. Может, месть? Да, мы много кому перешли дорогу за три года работы в банке, но нельзя сказать, что мы разрушали человеческие судьбы - как правило, мы приходили к тем, кто уже и так лишился всего. Мы лишь выносили вещи с тонущих кораблей. У крошечного процента должников оставались деньги, чтобы заказать нас, но ни у одного из тех должников не было нужных связей и авторитета, чтобы выйти на исполнителей. Да и в конце концов, зачем вообще мстить нам, рядовым коллекторам? Если и мстить, то сразу банку.

Получается, это было все же случайное знакомство?

Мое сердце сжалось от новой догадки. Может, убив его, кто-то пытался достать до меня? Поквитаться со мной за грехи из времен, когда я зарабатывал, копошась в грязи и проливая кровь. Гриша вполне мог проговориться по пьяни обо мне и своей дружбе со мной, и в тот же вечер его могли убить за это.

Нет. Это уже не теории, а просто мнительность. Навряд ли убийство связано с моим прошлым. Скорее уж, дело было в его прошлой работе - он тоже наворотил дел, явно не меньше меня. Но кто стал бы его искать? Африканские партизаны? Чушь.

Оптика загрузилась, интерфейс включился. Операционная система поприветствовала меня короткой дружелюбной мелодией.

- Посмотрел? - спросила Крисси, усевшись на пуфик напротив, и отхлебнула колы из банки. - Как тебе, классно я код сшила?

- Нормально, - небрежно ответил я. Мне не нравилось ее самодовольство. Впрочем, сегодня меня раздражали вообще все люди вокруг. - Я узнал все, что мне было нужно.

- Ну… - задумчиво протянула она. - Знаешь, диск подпортился, код уже разрушался, так что под конец некоторые воспоминания стерло и перемешало. Я постаралась восстановить логик…

- Да, да, я понял. - я грубо остановил ее, махнув ладонью. Встал с дивана, подошел к хакерской капсуле и забрал коробку с молекулярным диском. Она наблюдала за мной, явно оскорбленная. Перед лестницей, ведущей наверх, я остановился, взглянул на нее. И выдохнул.

- Ты хорошо поработала, но мне некогда выслушивать подробности. Я получил наводку, надо идти дальше.

- Все нормально, - она пожала плечами. - Но больше не груби мне.

Я улыбнулся. Смешная девочка, очень опасная хакерша. Если не сбавит гонору, ее жизнь закончится очень печально. Хакеры думают, что сидят в безопасности вдали от злых наемников, решал и корпоратов, но пистолет намного ближе к их виску, чем они привыкли думать.

- Навряд ли мы еще увидимся, - ответил я и молча ушел.

***

Когда я вышел из книжного и сел в машину, на внутренних часах уже показывало девять вечера. “ВСБ Анализ” работал круглосуточно, так что первым делом я решил съездить туда и вернуть диск на место. Так я и сделал. Без проблем зашел внутрь, кивнул охраннику, посетил архив, нашел нужную полку, поставил пластиковый контейнер в паз и налепил обратно наклейку-идентификатор. Дело сделано.

По записям с камер видеонаблюдения легко узнать, в какое время я посещал “Анализ”, какой диск похитил из архива и когда его вернул. Но я не думаю, что эти записи будут отсматривать - незачем. Диск на месте, никто, наверное, и не заметит, что я позаимствовал на день собственность компании.

Стрелка внутренних часов клонилась к десяти. Длинный выдался день: утром я допрашивал хакера, потом работал на решалу, а вечером сидел в хакерспейсе и смотрел воспоминания мертвого человека. Ночь я, похоже, проведу не дома - все равно не смогу уснуть, пока не докопаюсь до правды. Так что я поехал в клуб “ОМСК”, где Гриша познакомился со Светой. Переодеваться я не стал. Буду светить коллекторской формой и злить панков.

Пока ехал, вспоминал увиденное с чипа памяти. Меня преследовали сумбурные мысли и картины кошмаров, что мучили Гришу по ночам. С каждой секундой я все сильнее и сильнее накручивал себя, злился и закипал. Я врал ему. Врал и ничего не знал, а потому - не мог помочь.. Если бы я только знал о его кошмарах, его боли, я бы попытался сделать… что-нибудь. И он, возможно, не умер бы такой глупой смертью. Я всегда относился к нему как к младшему брату, слегка наивному и глупому, его выходки и молодежный протест я воспринимал, как ребячество. Но он просто пытался уйти от своих демонов. Я этого не понимал.

Мы росли вместе, играли и шутили. Я вспоминал наши последние детские шалости - как мы скатывались на горке и пытались скинуть друг друга с кучи снега. Мы мечтали о будущем, представляли себя разработчиками игр или учеными, художниками. Жизнь по итогу завела нас в трясину. Хотя, может, мы сами виноваты? Никто не заставлял нас стать убийцами - это был наш выбор. Мы мечтали быть кем угодно, но не теми, кем в итоге стали.

К одиннадцати я уже был у клуба. Запарковал машину на гигантской стоянке у торгового центра, накинул куртку, спрятал револьвер под кресло и взял с собой электропистолет - в клубе могут и по лицу двинуть, но убивать я никого не планировал. А вот подраться было бы неплохо. Мне хотелось выплеснуть злобу на парочке увальней и сломать кому-нибудь пару костей. Если меня изобьют, это тоже будет неплохо. Может, от физической боли меня попустит немного. Я был на взводе, возвращаться домой в таком состоянии нельзя.

“ОМСК” располагался в подвале многоэтажки на Арбате. На этой улице вечно кипела жизнь - днем и ночью, зимой и летом. Голографические проекции толстяков заманивали в рестораны, из клубов и пабов валила музыка, на мостовой в лужах оттаявшего снега лежали пьяницы. Проститутки зазывали прохожих зайти в бордель. Я огибал людей, протискивался сквозь толпу, и в нужном месте свернул на тесную улочку под сводом арки, на которой стояли фигуры средневековых рыцарей. Я шел по следам пустых бутылок, пачек из-под “Клея”, у стен стояли типичные московские панки: очки с разноцветными стеклами, патчи несуществующих интернет-войск, серьги, кожанки с матершиной на спинах и высокие цветастые хаеры на головах. Одни смотрели на меня с шутливой издевкой, другие - с презрением.

Наконец, я нашел нужный клуб. “ОМСК” никто не охранял, не было тут ни вышибал, ни фейсконтроля.

- Эй, куколд! - крикнули мне сзади. - Ты че тут делаешь? Это клуб для крутых.

Я не стал оборачиваться и пошел дальше, спускаясь по лестнице. Стены были исписаны отборными ругательствами поверх текстов из классических песен панк-групп и таких же отбитых философов. У меня дыхание перехватывало от запахов скисшего пива, курева и мочи. Чем глубже я спускался, тем громче по ушам стучала музыка.

В клубе была толкучка. Светомузыка разливалась по кирпичной кладке, фонари и прожекторы мигали и вырисовывали цветные линии над людьми, под потолком клубился пар от сигарет, в том числе и электронных. За спинами и головами я не видел, кто выступал со сцены.

Вовсю работал блокировщик мата: почти весь текст песни заглушал белый шум, так что и без того грязная малопонятная музыка на входе в мои уши превратилась в невыносимую шипящую какофонию.

Я расталкивал панков, идя к месту, где по моим прикидкам могла быть барная стойка - я собирался спросить у бармена, не знает ли он что-нибудь про девушку, с которой вчера ушел Гриша. Я пробурил танцпол насквозь и вышел к противоположной стене, но ничего не нашел - только стол, за которым сидел голый мужик, весь разрисованный татуировками с драконами, какими-то иероглифами и ликами китайских генсеков. Я заметил серпы и молоты, двуглавого орла и даже парочку российских политиков из культовой среди патриотов “Железной тройки”. Они правили еще в старой Российской Федерации.

Разрисованный панк заметил мою форму, встал в полный рост и оказался выше меня на две головы. Он открыл рот, но я ничего не понял - с его губ сходил точно такой же белый шум, как и со сцены. Мне пришлось переключить программу в мягкий режим - в нем маты переводились, выводя субтитры на интерфейс, а слова в речи просто заглушались легким писком.

- Да ты меня уже замучил. Животное, иметь тебя вместе с любимой собакой. Я отдыхаю, я думаю, ты плохой любитель женщин, не стыдно?

- Лучше скажи мне, где я могу найти тут бар? - крикнул я ему.

- Лицо свое видел? Ты дурак? Здесь не продают бухло! Иди отсюда, тут надо со своим.

Если я правильно понял перевод, то бара в панк-клубе не было. Получается, Гриша нашел Свету в другом месте. Надо было внимательнее слушать Крисси, она мне пыталась объяснить что-то по этому поводу - кажется, она говорила, что воспоминания последнего дня перемешались на диске.

На интерфейсе тем временем выводились субтитры песни, которую играла группа.

“ ...Я продал нас - тебя, себя, твою собаку,

Твою грязную железную собаку.

Я просто превратился в говно!.."

Мне кто-то постучал по плечу, я обернулся - и тут же сработал ускоритель рефлексов. Я увернулся от кулака голого разрисованного мужика; у меня было несколько замедленных мгновений, чтобы рассмотреть татуировки на его локте. Когда ускоритель ушел в кулдаун, я со всей дури впечатал свой кулак мужику по твердому прессу на животе, и он на выдохе улетел обратно к своему столику, разбил его спиной, и ему на лицо высыпалось содержимое заплеванной пепельницы.

Надо выбираться отсюда. Я снова побрел сквозь толпу, и один из панков обратил внимание на мою коллекторскую форму. Он улыбнулся мне, подмигнул и тут же ударил меня по лбу своей головой. Мир закружился, но я удержался на ногах и ударил панка локтем в грудь. Юного любителя подпольных тусовок отбросило назад, и он отступил кому-то пятки - его тут же толкнули обратно на меня, и я врезал ему еще раз в торс, заставив содержимое его кишечника выйти наружу. Панк наблевал на рукав другому тусовщику, и между ними завязалась драка.

В пучину мордоворота затягивались новые люди. Меня толкнули, я толкнул в ответ и отбил кому-то колено ботинком.

“...Я погружаюсь! Я погружаюсь! Я погружаюсь!

В пучины нейроговна! И кишки обтянули провода!

Я живу в океане киберговна!..

Ой! Я биопанк!.."

Прямо передо мной пролетел парень с выбитыми зубами - из разбитой губы хлестала кровь. Мне резко прилетело в бедро ногой, да так сильно, что я аж присел, шипя от боли. Я тут же поймал ладонью новый удар обидчика, схватив его за кулак, и сжал свои пальцы так сильно, что кости затрещали. Пока он визжал, садясь на колени, я наоборот встал на ноги и смачной пощечиной по морде опрокинул его на танцпол. Остальные панки под одобрительные свисты подняли избитого мной парня над толпой, и бедолага поплыл над цветастыми головами на волне из рук.

Круговерть избиений закручивалась, началось натуральное побоище. В зале раздался выстрел, из прожектора наверху выбило искру, посыпалось стекло. Музыкантов это не остановило - их это только ускорило и раззадорило. В зале началась массовая драка под скоростные запилы.

“...Я продал нас, отдал по скидке,

Получил рубли за сантиметры наших ног,

За литры лимфы и соленых слез...

От меня остался только кал!.."

Выставив перед собой руки, я неумолимо шел вперед, разбивая перед собой лица и принимая на блок удары. Бить нужно аккуратно, не в полную силу - а то так я точно кого-нибудь убью. Надо мной пролетали бутылки и какая-то тухлятина - даже синтетическая еда может испортиться. Очередной тяжелый удар по предплечью заставил меня пошатнуться и крикнуть от боли. Передо мной стоял железный панк с бронированной шеей и “руками-базуками”. На искусственную кожу была нанизана медная проволока, изогнутая в узоры языков огня. Огромный ублюдок демонстративно размял плечи и попер на меня, раскидывая случайных панков по сторонам, как кегли в боулинге.

Я выхватил из ремня электропистолет, направил ствол парню в грудь и нажал на спуск. На кончике серебряной иглы сформировалась яркая вспышка, и под действием магнитов выстрелила молния, поджарив ублюдка. У него свело мышцы - скрутившись в неестественную позу, здоровяк свалился на потрепанный кожаный диван у широкого стола, заваленного мусором. После удара током ему точно придется покупать новую кибердеку.

“...Я теперь богат,

Я возьму свое говно, куплю о днокомнатный пенал,

И буду жить, воняя н а диаметре Д-2..."

Пробиваясь к выходу, я пропустил пару ударов по лицу, зато отправил в нокаут троих панков - синтетическая кожа на их куртках скрипела под натиском моих кулаков. Уже у лестницы, ведущей наверх, я увидел, как вниз с улицы спускается тощий чувак с бейсбольной битой. Я сплюнул на пол кровью и пошел на него вперед. Он замахнулся, открыв лицо, и моя рука пружиной выпрямилась ему в переносицу - нос взорвался кровью и соплями, бита подлетела в воздух, и я поймал ее. Панк упал на ступеньки, достал из кармана складной нож и по щелчку кнопки выпрямил лезвие. Я резким ударом биты сломал ему кисть, пнул нож в сторону и замахнулся еще раз, желая размазать его голову о бетон. Но вовремя остановился, проглотив ярость, и выкинул биту. Начал подъем наверх - группа как раз заканчила песню, и теперь солист шутливо благодарил аудиторию. Его голос отдалялся с каждым моим шагом по ступенькам наверх:

“Спасибо! Если среди вас есть китайские товарищи, то мы примем в дар две миски риса и клизму с устройством слежения!”

На улице падал снег и дул прохладный, но нежный весенний ветер. Я подошел к группе курящих и пьющих панков, стоящих под фонарем. Над нами возвышались двадцатиэтажки.

- О, куколд! - встретил меня один из них, с самым высоким хаером. - Ты вернулся!

- Зацени какое у него лицо разбитое в хлам, - поддержал приятеля второй и затянулся сигаретой. Я заметил, что из своей сигареты он выковырял фильтр. - Ну как, понравилась музыка, пиджачок?

- По лицу захотел получить, мальчик? - я достал из кармана пачку и выбил себе сигарету. - Какой я тебе пиджак? Я коллектор, твою мать. У меня с пиджаками общего - только цвет кожи. И то не со всеми.

- “Петра Первого” куришь? Красава, чел, - поддержал меня парнишка в куртке-бомбере с коммунистическими значками.

- У меня друга убили, - внезапно начал я. Провел пальцем по своей разбитой брови и собрал кровь. - Он тоже панком был, как вы, пацаны. Звали его Гришей, может, знали такого? Он тоже коллектором был.

- Знаю его, - ответил панк с хаером. - Он тут часто отвисал, мы с ним вместе вчера бухали.

Когда он сказал это, я вспомнил одно из воспоминаний Гриши - его приятель блевал пьяный на асфальт. Я узнал этого парня, он сейчас стоял передо мной.

- Крутой он был. - Продолжил знакомый Гриши. - Дрался, как зверь, песни орал, как бешеный, ломал все постоянно. А чего с ним случилось?

- Его какая-то девка зарезала, которую он в баре подцепил. Я думал, это тут было, но у вас нет никакого бара.

- Зато я знаю, где есть. Ищи эту телку в клубе “Би Ту Си”. Там пиджаки сидят. Он вчера к ним поехал - добивать себя, типа, об их синтетическое бухло.

Докурив сигарету, я затушил окурок о подошву и скинул на пол в кучу других окурков.

- Спасибо. Место я сам найду.

- Давай, герой, - панк вытянул вверх руку, слегка согнутую в локте, с повернутым от себя кулаком. - Рот фронт, мужик!

***

Я вернулся к машине и уселся поудобнее. Часы на интерфейсе показывали, что я пробыл в клубе полчаса. Я опустил солнцезащитный козырек и раскрыл створку с зеркалом. Посмотрел на лицо. Мне разбили левую бровь, под ней на скуле разбух темный синяк. Кровью испачкало волосы - локоны прилипли ко лбу. Под щекой с левой стороны я нашел еще один красный ушиб.

Из бардачка я достал обеззараживающее средство и налил себе на ссадины и разбитую кожу. Раны защипало так сильно, что я дернулся и зарычал. На бровь наложил пластырь - потом разберусь, что делать дальше.

Завел двигатель, открыл ГЛОНАСС и начал искать нужный мне клуб. “Би Ту Си” находился неподалеку - ехать двадцать минут в сторону Новой Москвы-Сити.