Кодекс Охотника. Книга XXXVII

Глава 3

Свадьба — конечно, интересное событие. Вот, казалось бы, сколько у меня их было за последний год, а всё равно — каждую воспринимаешь, как в первый раз. Все эти эмоции, ранее недоступные для Охотников… Все эти счастливые лица людей, которые искренне за тебя радуются — так, словно ты вернулся из тяжелейшего похода.

Нечто подобное у нас, у Охотников, тоже было. И называлось это — застолье. Мы приветствовали братьев и обмывали их победы. Но, наверное, больше всего радовались тому, что они вернулись живыми. Ведь не всегда Охотники возвращаются со своих миссий.

О чём там говорить, если Андрюхе я показал не так уж много, а он до сих пор на меня косо поглядывает. А ведь ничего особенного там не было — обычные сражения, в обычных мирах. Просто для землян это всё было непривычно. Учитывая, что многих существ даже местные Разломы никогда не видели.

Но, как и положено, каждая свадьба заканчивается: гости разъезжаются, персонал имения начинает снова пополнять запасы — как провизии, так и алкоголя, который был уничтожен подчистую. А тут, к слову, стоит сказать, что столов у нас было много. И ломились они даже от такой еды, которую правители многих миров и в глаза не видели. Впрочем, это и понятно, если учитывать наш разломный ассортимент.

Как не крути… А погуляли мы хорошо! И после вот этого хорошо наступает веселый период в жизни не только моего Рода, но и наверно всей земли. А все почему? Да потому, что я не забыл свои слова и начинаю войну… Войну, которая затронет очень многие интересы… Вот только плевать мне на них!

Равномерная сама виновата. Она должна была понимать, что у всего есть последствия, но вместо того, чтобы быть взвешенной, она решила удариться в жадность.

Я повернул голову и взглянул на лежавшую рядом Марию, мою жену. Ну еще немного полежу и пойду на войну.

Проснулся я, кстати, сегодня с удивительным ощущением. Тепло. Тихо. Спокойно. Такое случалось нечасто.

Я не сразу понял, что за странное чувство внутри — словно что-то щёлкнуло и встало на своё место. Ни тяжести, ни тревоги. Даже старый боевой рефлекс не пытался заставить меня вскочить и искать оружие. Просто — мир.

Это натолкнуло меня на мысль, что в последнее время я слишком мало времени уделяю своим женам. Когда начинаешь по ночам просыпаться от любого шороха, значит, ты заработался и пора отдохнуть. Да только куда там… Ситуация в этом мире напряжена до предела, и есть шанс потерять его. Ради будущего моих жен и детей, а также тех людей, кто поверил в меня и пошел за мной, я должен постараться.

Мария дышала спокойно, прижавшись ко мне. У неё были растрёпаны волосы, нос уткнулся в мою ключицу, а руки сомкнуты у меня на груди так, будто она пыталась удержать самое ценное во всех мирах.

— Ты всё ещё тут? — раздался тихий, сонный голос.

Я усмехнулся.

— Где же мне быть, жена моя? — погладил ее по голове, когда понял, что она начала просыпаться.

— Снова на какой-нибудь планете, где тебя убивают в третий раз за утро. Или в каком-нибудь Разломе с очередной жутью, которую ты решил приручить, — чувство юмора она после свадьбы не растеряла.

Она приоткрыла один глаз, посмотрела на меня и прищурилась. Потом вдруг легонько ткнула меня в бок пальцем.

— Ты настоящий?

— Можешь ущипнуть, если не веришь, — предложил ей способ проверить это.

Маша сейчас выглядела смешной и очень хрупкой, словно мышонок, который тоже за долгое время вынул из себя стержень и позволил расслабиться.

— Уже пробовала. Ты даже во сне отбиваешься, помнишь? — а вот такого я не помню.

Но на помощь пришел Шнырька, который показал, как это происходило, отчего я заулыбался. Она реально ночью тыкала мне в бок пальцем, словно я мираж.

— Это защитная реакция. Мало ли кто в постель ко мне лезет по ночам, — пожимаю плечами.

— Ну, теперь я буду лезть регулярно. Привыкай, — тут она не права, конечно, но не будем об этом, все же у меня есть еще жены и «работа».

Быть Охотником и главой целого Рода затратно по времени.

Я притянул её ближе, зарывшись носом в её волосы. Они пахли чем-то… спокойным. Травами? Лавандой? Или просто ей.

— Ты знаешь… — начал я, не открывая глаз. — Я до сих пор не верю, что мы это сделали.

— А я верю, — прошептала Мария. — Я слишком долго этого хотела. И слишком сильно боялась, что не получится. Что ты… ну, исчезнешь. Или пожертвуешь собой, как обычно. А теперь… теперь ты здесь. С нами.

— С нами?

— Ну да. Со мной. С домом. С этой жизнью, которую ты не хотел признавать, но которая всё равно тебя догнала, — кажется, она имела намного больше планов на это все, чем я.

У меня все было проще в голове. Она любила меня, и я это знал. Она хотела свадьбу, чтобы быть рядом. Я тоже был в курсе и прикидывал, что это рано или поздно может произойти. На этом всё… А вот она, судя по ее словам, куда как больше в голове проигрывала планов и вариантов.

Однако, это неудивительно, если учитывать, что к делу еще была подключена Анна.

Трио Богинь

Подготовка к войне

— Вы хоть понимаете, подруги, в какое время мы живём? — тихо, почти с восхищением, прошептала Морaна, проведя пальцем по затуманенному стеклу артефакта. На стекле медленно вырастали образы: раны в тканях миров, обломки законов, искры будущих сражений.

Пандора хмыкнула и хлопнула по крышке сундука, в котором жило нечто, что отказывалось успокаиваться, шипя и пульсируя.

— Я понимаю одно, милая: если мы выживем — это будет легендарно. И если не выживем… Ну, по крайней мере, умрём красиво.

Тёмная не улыбалась. Она просто стояла, глядя в Разлом, где багровые молнии уже лизали границу мира. От неё веяло той самой древней тишиной, в которой исчезали цивилизации. Но даже она — Тёмная — сейчас выглядела почти… взволнованной.

— Я знаю, что делаю, — наконец сказала она. — Но впервые за последние столетия, наверное, чувствую… Страх!

— Вот и я об этом, — кивнула Морана. — Мы же не просто собрались выкинуть какой-то мелкий акт бунта. Мы собираемся пойти на вторжение в сердце Равномерной. Вломиться в самый центр этой надменной стабильности и сказать им: «Привет, хаос прибыл! Наденьте перчатки, будет кроваво».

— Перчатки… — усмехнулась Пандора. — Сандр, думаю, предложит не перчатки, а взрывчатку. И пусть кто-то попробует его переубедить. Я не стану.

— А кто станет? — Тёмная чуть склонила голову. — Он же… не просто командир. Он символ. Он наша последняя глупость. Или наше первое настоящее решение.

Они уже собрались с мыслями после последних своих неудач и были готовы действовать, доказывая свою полезность.

Не последнюю роль в этом сыграла вчерашняя свадьба. Там они смогли увидеть то величие Сандра, которым он обладал. Даже когда все катится в полный Хаос, такой человек, как он, смог найти время, чтобы просто собрать всех своих близких людей и сыграть свадьбу. А гости… Это было нечто…

— Великое безумие, — подхватила Морана, присаживаясь на край магического пьедестала. — Подруги, если нас после этого не впишут в легенды, я лично воскресну и наваляю всем местным бардам. Они обязаны будут сложить о нас не один эпос. Ведь мы идём в поход… под предводительством самого Великого Охотника.

— Сандра, — добавила Пандора. — Великого Охотника Сандра. Я никогда не думала, что буду это говорить вслух. Не как шутку. Не как угрозу. А как… путь.

Пандора была здесь самой мирной среди всех, но даже она понимала, насколько великое деяние затеял Сандр. Война, в которую они вписываются — не просто самоубийство… А новый путь.

— Путь. Идея. Решение. Риск, — перечислила Тёмная. — Он дёрнул за ниточку, и вот — мы. Старые богини, чья слава давно покрылась пылью, собираемся в путь.

Они на миг замолчали. В тишине дрожала сама ткань мира.

— Я соскучилась, — вдруг сказала Морана. — Знаете? По крови. По адреналину. По настоящему хаосу. По тому, чтобы не знать, выживешь ли утром, и пить вино вечером, смеясь.

Морана вспомнила те времена, когда она не была еще Старшей богиней… То время, в которое приходилось каждый день доказывать, что ты достоин на существование и бороться за свою жизнь.

— Тогда ты по адресу, — Пандора раскрыла сумку, и оттуда вылетели связки запретных свитков. — Я собрала всё, что нельзя применять. И именно это мы и возьмём.

— А я взяла кое-что пострашнее, — спокойно ответила Тёмная и провела ладонью по своему запястью. Кожа вспыхнула древними письменами.

— Что? — спросили почти в унисон Пандора и Морана.

— Я взяла надежду, — прошептала она. — Надежду, что этот мир можно изменить. Без задержки. Без рамок. Без правил, которые диктует Равномерная.

Глаза Мораны и Пандоры расширились. Они понимала, от кого это подарок и что это такое.

— Ну, раз пошла такая пьянка, — Морана встала, поправляя мантию, — я, пожалуй, принесу свои печати разрушения. Как думаете печать полной смерти понравится Равномерной?

— О, я помню, — фыркнула Пандора. — Ты тогда сказала: «Просто проверить». А мы неделю откачивали Ардагония, того бога войны, который сказал, что твоя печать просто детская игрушка.

— И снова проверим, — улыбнулась Морана.

Тёмная медленно подняла взгляд к небу. Там, в искривлённой глади, дрожала будущая война. Пока ещё на границе. Но совсем скоро — здесь.

— Мы не просто выходим в поход, подруги. Мы выходим… в хроники.

Они были готовы к войне. Впрочем, не только они. Все, кому Сандр бросил клич, знали, на что они идут, и к чему нужно быть готовыми.

Стою и охреневаю. Вот честно. Гляжу на всё это — и понимаю, что в следующий раз мне нужен не командный центр, а склад размером с маленький континент. Крендель разложил передо мной столько всего, что создаётся ощущение, будто мы собрались не на войну, а на ярмарку безумия. С секретными стендами. И очень токсичными подарками.

— Откуда у нас всё это, Крендель? — я осторожно приподнял одну из коробок. Она булькнула. Внутри что-то зашевелилось.

Даже мое чутье Охотника орет, что коробка опасная. Кажется, нужно было больше времени уделять тому, что он тут изобретает. Вот будет смешно, если потом наши артефакторы в Ордене будут орать, что это все слишком опасное и нужно срочно утилизировать.

Крендель молодец!

— А ты думал, я тут что — ногти грызу в свободное время? — отозвался он из-за очередной груды ящиков, громоздя на платформу то, что явно не проходило по стандартам никакой военной этики.

— Это не просто арсенал. Это… это музей запретных фантазий. Ты уверен, что половина из этого не начнёт стрелять, пока мы ещё в телепорт не вошли?

— Уверен, что начнёт. Потому я тоже туда пойду.

Я повернулся к нему. Крендель был в своём репертуаре: в обгорелом фартуке, с поломанным ремешком на защитных очках и в перчатках, которые давно просили о капитуляции.

— Серьёзно? Ты пойдёшь с нами? — не поверил я тому, что услышал.

Кренделя вытащить из горы это сродни подвигу, а тут он сам изъявляет желание.

— Кто, по-твоему, всё это испытывать будет? А кто проконтролирует, чтобы оно не взорвалось при переходе? — кажется, он был серьезен в своих суждениях.

Эх… Что же я сделал с этого парня, который когда-то и подумать не мог, чтобы стать артефактором. Кстати, он уже истинный сын своей профессии. Ведь для них это полная норма, когда твои игрушки безопасны только в твоих же руках. В тех самых, которые их создали, и никакая инструкция не даст гарантий безопасности для остальных.

А тут еще не конвейерные модели, а те, которые называются опытными образцами.

— Я вообще-то планировал выжить, — мрачно ответил я, — а не стать частью твоего технического фольклора.

— Ну вот и будешь выживать рядом со мной. Иначе, если что пойдёт не так, кого мне винить?

Понятно… Он хочет лично увидеть, как это все сработает. Впрочем, тоже неплохой вариант.

Я вздохнул и прошёлся между платформами. Здесь был весь сумасшедший зоопарк инженерной мысли: мини-барьеры с автоадаптацией, гранаты с многомерной волной, голем-капсулы, которых никто не мог контролировать, кроме самой капсулы, и прочие весёлые сюрпризы. Некоторые штуки я даже запрещал. Лично. А теперь… беру с собой.

Потому что завтра — выходим.

— Вот это помнишь? — Крендель открыл плоский контейнер. Внутри лежал знакомый, почти родной Багрянник-14 — плазмомёт из старых времён. Но теперь на его корпусе переливалась новая гравировка, а на боку был встроен стабилизатор с зелёным кристаллом.

— Ты его модифицировал? — я поднял бровь.

— Слишком слаб был, — отмахнулся тот. — Теперь он сам калибруется под плотность вражеской шкуры. И да, у него режим «молчи и жги». Без звука, без следа. Полная невидимость огня. Говоришь слово — и всё в радиусе пяти метров плавится.

Это оружие было разработано для разломщиков, которое должно было уничтожать прочные шкуры и панцири, но быстро было забраковано. Слишком тяжелое и малоэффективное. Крендель не забросил эту идею и доработал.

— Впечатляет. А вот эта прелесть? — я кивнул на цилиндр с шестью рунами.

— Это не прелесть. Это «Тихий Пир».

— Ты всё ещё тот псих! — покачал я головой, глядя, с каким энтузиазмом он все это рассказывает.

— Но эффективный.

Дальше — больше. Я узнал старый добрый «Фантомный след» — ту самую установку, что вела по энергетике цели даже через Разлом. Теперь она была обёрнута в броню, способную отразить проклятье. Значит, Морана таки поделилась знаниями, как и обещала.

— Мы точно это всё потащим? — с надеждой в голосе спросил меня Крендель.

— Да. И не просто потащим — испытаем. В бою — заверил я его.

— Ты же понимаешь, что там будет хаос?

— О да, дорогой мой Крендель, — подошел и похлопал его по плечу. — Там будет такой хаос, что земля будет дрожать, а энергетический фон планеты трещать по швам. Мы вернем свое, и даже чуточку больше.

— Понятно… — мой ответ его устроил.

Дальше я обнаружил еще один интересный лот. То есть образец. Блин, я уже путаюсь, ощущая себя словно в магазине.

— Это что? — ткнул пальцем в то, что заинтересовало меня.

Крендель подошел и взглянул, что же я там такое нашел.

— Это… проект «Пекло». Его вообще-то не должны были включать. Но Волк настоял.

— Волк? — кажется, Потапов этой ночью вообще не спал, а ведь только вернулся.

Нужно сделать ему строгий выговор. Он вернулся, и у него здесь есть молодая жена. Так что он, как минимум, должен был с ней время проводить.

— Да. Сказал, ты будешь знать, когда использовать.

Я молча смотрел на саркофаг. Холодок пробежал по моей спине. Что бы там ни было — оно не для демонстрации. Оно для… финала.

— Ладно. Тогда так, — повернулся я. — Ты идёшь с нами. Офицер по снабжению, главный инженер, хранитель всех безумств. Прямо на фронт.

— Ты издеваешься? — скорчил он усталую гримасу.

— Я доверяю, — на полном серьезе отвечаю ему, и я не шутил.

Он человек, которому я доверяю, и уже дал доступ к очень большим тайнам.

Он замолчал. А потом кивнул. Без пафоса. Без лишних слов. И я понял — готов. Как и я.

Завтра — выходим… Не уверен, что это будет легко, но скучно нам точно не будет, как и Равномерной. Если нужно будет, мы применим хоть все, что здесь есть. Плевать, когда получится — с первого раза или со второго…

Но я захвачу у Равномерной целый мир и выпишу его из её Вселенной!

Ольга была шокирована, когда к ней заявился дед и сообщил, что Александр предлагает взять их армию в свой поход — всего лишь пятьдесят тысяч на первое время, потом, возможно, и больше.

— И он хочет, чтобы ими командовали ты и мама? — Ольга чуть прищурилась. — Ты серьёзно собрался идти туда, не знаю куда?

— Не просто хочу, — отозвался Бухич, садясь напротив. — Мы уже готовим состав. И, между прочим, нас никто не заставляет. Он просит. А мы… соглашаемся.

— Ага, — протянула она, медленно вставая. — Пятьдесят тысяч человек. Лучших. Слаженных. Обученных. Которых мы растили годами. Которых мы берегли. И вы, два самых близких мне человека, уходите в неизвестность. Прекрасно.

Она подошла к окну. Там, за стеклом, величественно возвышались защитные купола. Их свет слегка пульсировал — как сердце живого мира.

— А если купола падут? — сказала она тихо. — Если нежить рванёт прямо к нашим города?

— Тогда ты сделаешь то, что делала всегда, — спокойно сказал Бухич. — Возьмёшь на себя ответственность и приведёшь этих людей к победе. Без него и нас, — пожимает он спокойно плечами, не видя в этом проблемы.

Бухич понимал одну суть. Не сможет Ольга стать полноценной Императрицей, пока не научится действовать в одиночку, беря на себя ответственность. Ему кажется, что это идеальный для нее момент повзрослеть.

— Угу! Легко сказать. А теперь скажи мне: ты хоть представляешь, куда он идёт? — во второй раз попыталась она узнать эту информацию.

— Он не сказал. Но ты же знаешь Галактионова. Если он зовёт — значит, иначе нельзя.

На самом деле, Бухич знал… Просто не собирался рассказывать, каков путь и план.

Ольга резко развернулась.

— Вот именно! Нельзя! — она вбила ладонь в подлокотник. — А мы остаёмся тут. Уязвимы. Открыты. И с огромной дырой в обороне.

Бухич молчал. Он знал, что спорить бессмысленно. Да и не хотел.

— Ты уходишь, и мама тоже… Сговор! — зарычала она, как дикая кошка. — Вы оставляете меня одну. В момент, когда наш мир опять начинает дрожать.

— Мы не оставляем. Мы укрепляем. Всё, что здесь — готово. Всё, что нужно — ты уже сделала. Теперь твоя очередь стать не просто Императрицей. А Стеной. Гарантом. Грозой.

Она опустилась на подоконник. Плечи её дрожали. Но не от страха — от злости. На себя. На ситуацию. На то, что она чувствует себя слабой.

— Я боюсь, — призналась она. — Не за себя. За людей. За страну. За всех, кто верит, что мы справимся.

— И правильно боишься, — кивнул Бухич. — Потому что страх делает нас живыми. Если мы перестанем бояться — мы перестанем быть людьми.

Ольга не ответила. Смотрела, как ветер колышет флаги. Как свет падает на башни. Как где-то внизу маршируют её воины, не зная, что скоро часть их уйдёт туда, где шансов нет.

Она уже отдала приказ родовой гвардии готовиться. Сейчас были просто разговоры, которые уже ни на что не повлияют. Если Галактионов просит помощь, значит, там что-то такого масштаба, что даже ей сложно представить.

В комнату вошла Елизавета. Спокойная, как всегда. Чуть уставшая, но собранная. В её взгляде не было страха. Только понимание.

— Ты же не пытаешься меня отговорить? — спросила Лиза глядя в глаза дочери.

— Я пытаюсь понять, зачем. Почему вы оба уходите, когда я больше всего нуждаюсь в вас?

— Потому что ты уже можешь без нас, — спокойно сказала ее мать. — А там — не могут без него. Если он зовёт — значит, там что-то такое, что перекрывает обычный здравый смысл. Это будет война. Не локальная. Великая. Возможно, последняя.

Ольгу это все бесило. Она понимала, что ее мать пойдет за Галактионовым куда угодно… Впрочем, она в своем праве.

— Спасибо, — сухо бросила Ольга. — Успокоила.

— Это не мои слова. Это реальность, — пожимает та плечами, прямо как ее отец минутой ранее.

Она подошла и положила свою руку дочери на плечо.

— А ещё я верю в тебя. Больше, чем в любую стену, артефакт или заклятие. И ты должна начать верить в себя также.

Ольга молчала. Но в глазах загорелось что-то иное. Не ярость. Не паника. А решение.

— Хорошо! — сказала она наконец. — Уходите. Ведите войска. Только помните: я вас жду. Обоих. Живыми.

— Мы вернёмся, — пообещал Бухич. — А ты справишься. Потому что ты — наша кровь. И наша воля.

Когда они ушли, Ольга осталась одна. Но ей не было одиноко. В груди горел огонь. Страшно. Да. Но по-другому уже нельзя.

Она встала и подошла к зеркалу. Там — Императрица. Сильная. Прямая. Готовая.

— Мы справимся, — прошептала она. — Даже без него. Мы справимся!

Она понимала, что скоро произойдет что-то великое. И как бы ей хотелось, чтобы Александр взял именно её с собой…