Кодекс Охотника. Книга XXXVIII

Глава 4

Где-то в Многомерной Вселенной

Пространство Хранителей

Первый и Древний Хранители, стояли перед титаническим пультом управления в Пространстве Хранителей и ощущали, как само полотно Многомерной вздрогнуло. Раз… и еще раз. События на Земле, которая уже должна была быть запечатана наглухо, пошли не по плану. Снова…

— Этого не может быть… — Первый Хранитель, бледный, уставился в вихрящийся купол проекций. — Разломы… они снова открываются!

— Да не просто открываются, — прорычал Древний, щурясь, будто вглядывался в самое сердце мироздания. — Их вскрыли изнутри. По протоколу, который не имеет права существовать!

Перед глазами Хранителей заклубился узор космического кода — древнего и абсолютного, выжженного в самой ткани Вселенной. Возможно, Странниками… Возможно, кем-то более могущественным… А вот поверх кода вдруг вспыхнуло что-то иное: чужеродное, дерзкое, словно хакерская подпись смертного, бросившего вызов бесконечности.

И тут же высветилась информация.

Протокол Многомерной Вселенной #666… Запретный доступ.

Первый Хранитель остолбенел.

— Но это же… невозможно! Даже мы, Верховные Хранители, не можем инициировать прямое вмешательство в код Мироздания. Это вне наших полномочий!

Древний долго молчал. Потом медленно, с едкой усмешкой, произнёс:

— Похоже, возможно всё. Я уже видел один раз подобное, и там тоже был замешан смертный.

— Кто это был, Древний? — затаив дыхание спросил Первый.

— Это было давно. Один маленький Император, который всегда творил большую дичь, — скривился Древний Хранитель, как будто одно воспоминание о тех событиях причиняло ему боль. — Впрочем, это неважно. Но с тех пор во Вселенной официально запрещен розовенький…

— Вы хотели сказать — розовый? — уточнил Первый.

— Нет, я всё правильно сказал, — покачал головой Древний и почему-то посмотрел куда-то вверх. — Ладно, проехали. Как говорят люди — не буди лихо… Речь сейчас совсем о другом.

Они оба видели, как на Земле Охотник — смертный, отмеченный своей безрассудной меткой — разрывал само пространство, просто… тыкая наугад и совершенно не понимая, что он делает. Нет, принцип он, конечно же понимал, но вот процедура. Она была ужасной, невероятно тупой и откровенно провальной, но… Она работала!!!

Огромные магические Разломы вспыхивали один за другим, горя всеми цветами радуги, соединяя миры, которые сами Хранители по воле Вселенной веками держали разобщенными. И он делал это не как вор, а как хозяин, будто ему кто-то отдал ключи от хранилища Вселенной.

Первый сжал кулаки.

— Это… это подрыв основ! Мы должны остановить его немедленно!

— Мы должны? — Древний усмехнулся. — Ха. Скажи лучше: мы можем?

Они попытались инициировать протокол связи. Их воля прошла сквозь десятки уровней защиты, пробивая каналы, которые ни один смертный даже представить не мог. Но всё было бесполезно. Сигналы тонули в чужой, колоссальной тишине.

— Ликвидатор! — Первый воззвал так громко, что его крик дрогнул в самой основе зала. — Услышь нас! Ты должен это остановить!!! Это воля самой Вселенной!

Ответа не последовало. Только гул Разломов усиливался, а код Вселенной искрился, как перегруженная сеть.

Древний, обычно невозмутимый, впервые нахмурился.

— Он… не здесь, — тихо сказал он. — Мы ищем его во всех доступных спектрах, но нет. Его сознание уже покинуло этот уровень.

— Куда? — сорвался Первый.

Древний отвернулся от терминала, и в голосе его послышалось странное, горькое восхищение:

— Даже не в этой Вселенной.

И на миг оба Хранителя ощутили то, чего не чувствовали никогда прежде. Страх.

— Протокол Абсолютного Запрета. Активировать, — дрожащим голосом сказал Древний. — В прошлый раз это не помогло. Но, лучшего у них всё равно ничего нет.

Первая Крепость Охотников

Первый Охотник стоял у Стелы Кодекса, когда мир внезапно сделал вдох. Не воздуха — сама ткань реальности как будто бы содрогнулась, тревожно вздрагивая, сжимаясь, а затем расширяясь. На проекции перед ним, там, где находился тот самый Запретный мир, который был уже стянут защитной плёнкой Многомерной, вспыхнуло — сначала коротко, как умирающая лампочка, и в ту же секунду мощно, как прожектор. Многочисленные касания Миров… Разломы…

За этим последовал второй цикл «миганий». Третий. Трепет событий прокатился нитям мироздания, будто кто-то на слух отстроил идеально настроенный «рояль» Вселенной и ударил по клавишам.

Первый тихо выдохнул.

— Сандр… — сказал он в пустой зал так, словно это слово могло стать и молитвой, и предупреждением.

Кодекс отозвался не текстом — ощущением. Как холодный металл, сжатый в ладони: факт подтверждён. Запретный протокол задействован. Уровень доступа: невозможный. Исполнитель: смертный с пометой «Охотник Сандр».

Первый поймал себя на том, что улыбается. Улыбка вышла странной: в ней было и изумление, и лёгкая оторопь, и очень человеческая — почти земная — гордость за брата, который снова сделал шаг туда, где ступеням не положено быть.

— Ну конечно, — произнёс Первый, — кто же, блин, ещё⁈

Стела дрожала от входящего трафика информации. Сейчас всё внимание Первый сосредоточил на Запретном Мире и информация лилась сплошным потоком. На стеле вспыхивали тонкие нити, как струи воды, прорезавшие плотину. Он видел геометрию Разломов — не беспорядок. Они ложились в ритм, в узор: опорные узлы, разворотные петли, буферные карманы для вывода излишков энергии, ретрансляционные точки для поддержания структуры. Это было не просто вскрытие запретного протокола — это был, мать его, фейерверк!

— Я тебя слышу, брат, — шепнул Первый. — И понимаю, что ты замыслил.

Кодекс выдал аккуратный, как приговор, набор предупреждений. Первый слушал и кивал, как кивают наставнику, которого уважаешь, но не обязательно послушаешься. Внутри, в глубине души, где обычные братья держат души тварей, расправлялась старая уверенность: вот оно.

Он провёл ладонью по спинке пустого стулу у стелы — там любил сидеть Старый Мак, отпуская свои реплики. Его и Дэна в крепости не было уже более месяца: оба ушли «миротворцами» и обещали вернуться с кучей мирных договоров или с одной хорошей дракой. Купер был с наставником. Все были на местах. И это было правильно.

— Равномерная, — сказал Первый вслух, — эта музыка для тебя.

Разлом на Земле расправился, как парус. В проекции мелькнули знакомые очертания: очаги сил, засыпанные когда-то солью запрета, теперь светились мягким фиолетовым оттенком. Такого цвета Многомерная Вселенная еще не знала. Сандр не просто вскрыл швы — он уничтожил часть протокола. Изнутри. По-новому. По-человечески.

— Хитёр, — признал Первый. И, не удержавшись, тихо хохотнул: — Хотя… О чем это я. Кажется, он просто развлекается!

Он увидел, как от Множественных миров потянулись к Земле тончайшие, почти невидимые нити мироздания. Не только от миров этой Вселенной. Вот рядом с фиолетовым Разломом Равномерной засветился коричневым светом Разлом другой далекой Вселенной.

И в этом была перспектива, от которой у Первого закружилась голова, как у мальчишки перед первым прыжком с крепостной стены в озеро.

Если протокол можно перенастроить изнутри, значит, его можно обучить.

Если его можно обучить, значит, дети (те самые, тридцать три ясноглазых богатыря и все их будущие братья и сёстры, которых Многомерная ещё даже не придумала) смогут не ломать Мироздание — переписывать. Не проламывать двери, а создавать проходы по согласию. Не бросать вызов Мирозданию снова и снова, а приглашать его быть соучастником.

Он увидел больше, чем хотел.

— Мы сможем открывать локальные Разломы в любое время по нашему желанию, — проговорил он. — Мы сможем сделать Разломы прямо на поле боя, чтобы раненые уходили из боя не в небытие, а в сразу в Милосердные миры. Мы сможем поставить Разломы-предупреждения, где сама Вселенная остановит того, кто ещё только думает о том, чтобы напасть.

Кодекс осторожно постучался в его мысли, как старший наставник по плечу.

— Знаю, — улыбнулся Первый. — Рано. Но не невозможно.

В зал вошла тень, и через секунду тень стала гранд-мастером Вульфом. Он молча кивнул, взгляд спросил: «Это он?» Первый ответил тем же молчанием: «Он». Вульф не стал сыпать вопросами — просто остался стоять рядом, как в старые времена в бою: плечом, дыханием, молчаливым согласием.

С восточного края стелы проступил контур Ликвидатора — не сам он, а след его решения, оставленный в управляющих структурах, как выжженный знак на обухе. Первый прислушался: метка вела в Запретный мир Земля, глубже, чем позволено Хранителям, и дальше, чем доступно даже этим могущественным сущностям.

— Хранители зашевелились, — сказал Первый, почти ласково, как говорят упрямому ребенку. Он поднял ладонь, и старый, очень старый жест соединил его волю с изначальным каналом братства. Не властным пинком, не приказом — зовом.

Тишина ответила тишиной. Но тишина была не глухой — она была живой. Как будто голос ушёл так далеко, что стал светом.

Первый кивнул сам себе.

— Хорошо.

Он чувствовал, как сама Вселенная с помощью своих верных слуг пытается навести порядок во своих владениях. Пока, не очень удачно, но очень настойчиво. Абсолютная сила и мощь против… простого смертного?

— Молодец, брат, — сказал он негромко. — Ты не только открыл. Ты разрешил. Хотя, скорее всего, сам еще этого не понял.

Вульф кашлянул.

— Прикажешь готовить боевые группы?

— Пока нет, — Первый покачал головой. — Пусть рисунок наберёт силу. Наша задача сейчас — убрать мусор с дорог. Костяной и Инферно уже пробуют сунуть туда нос — срежем подходы. А тем, кто посматривает на Пустоту, предложим посмотреть на себя. Если смогут.

— Справимся, — сказал Вульф просто. И исчез, как уходит тень в полдень.

Первый остался один — он любил эти короткие отрезки одиночества, как кузнец любит звук остывающего железа. На стеле Земля дышала в такт с сердцем крепости. Где-то вдали, за слоями запретов и благословений, он почти слышал смешок Сандра — тот самый, который всегда начинался на «смотрите» и заканчивался на «как я могу».

— Видим, — сказал Первый. — И будем рядом.

Он вновь прислушался к далекому зову, оставаясь настороже. И тут же нахмурился.

— Абсолютный Запрет? Кажется, вы немного опоздали. Брат, мне нужна твоя сила, — обратился он напрямую к Кодексу.

Кодекс на это ничего не ответил. Но в его немоте впервые не было холодного запрета. В ней было разрешение. И это, пожалуй, радовало Первого больше всего.

Первый Охотник принял решение.

— Работай, брат, — сказал он и повернулся к двери. — Мы прикроем фланги. А когда вернёшься — построим из твоих Разломов дороги. Для всего человечества…

И крепость, старая, каменная, суровая, будто бы чуть качнула головой в ответ, признавая: да, так и будет. Даже если Вселенную придётся учить заново, человеческим образом.

Тройка богинь выглядела… нет, не испуганными. Пока не испуганными. Но, однозначно — озабоченными.

— Са-а-андр… — протянула Темная. — А что это ты там устроил?

— Сандр, ты всё уронил! — вмешалась Морана.

— Вообще всё! — поддержала своих подруг Пандора.

— Что главное в танке? — припомнил я старую солдатскую шутку, которую так любил Волк.

— Что? — тут же заинтересовалась Темная.

— А при чем тут танк? — уточнила Морана.

— Главное, девчули, в танке — не обосраться! — явил богиням я вселенскую мудрость, и пока они переваривали мою искрометную шутку, продолжил. — Представьте, что теперь мы можем посещать другие Вселенные без всяких «костылей» в виде мечей Галактионовых и прочей мудреной хрени. Представляете, какие перспективы открываются перед всеми нами?

— Представляем, — ответила грустно Пандора.

— Мы все умрем! — подтвердила Морана.

— Сандр, что ты наделал? — с легкой истерикой в голосе добавила Темная.

— Так! — я громко хлопнул в ладоши. — Кажется, вы не поняли. Никто не умрет. Ну, точнее умрет, но не мы. Умрут гады и сволочи, которых мы теперь достанем через эти Разломы. Удобно же!

— Сандр! Ну Разломы же!!! — показательно заломила руки Темная. — Из разных Вселенных! Вне нашего контроля! Разноцветные! Фиолетовые, коричневые…

— Так, стоп!!! — прервал я богиню, почувствовав рефлекторное сжатие… где-то в районе поясницы. — Розовенькие есть?

— Ты хотел сказать — розовые? — удивилась Темная.

— Нет, — покачал головой я. — Я сказал то, что хотел сказать.

Богини переглянулись.

— Нет, Сандр, таких не видели. А что это?

— Слава Кодексу, — выдохнул я, проигнорировав их вопрос. — Ну, а с остальными мы справимся.

— А еще Хранители, Сандр! — вмешалась Морана. — Они запускают протокол Абсолютного Запрета!

— Это тебе Предвечная доложила? — уточнил я.

— Эммм… Да…

— А тебе мамашка ничего не говорила? — повернулся я к Темной.

— Говорила… — потупила взор Темная.

— И все они сказали вам, что у Хранителей на этот раз ничего не получится? — улыбнулся я.

Да, я уже пообщался с Кодексом. И Свет просил передать приветы. В общем, все Величайшие Сущности Многомерной Вселенной устроили небольшой… я бы сказал — бунт, но это не было бунтом. Скорее — небольшой саботаж. Совсем небольшой. Ровно такой, чтобы Разломы в другие Вселенные на Земле всё же остались. Это не будут полноценные проходы в иные Вселенные. Это будут обычные Разломы — порталы в обломки миров, вот только расположены эти обломки в других Вселенных. И да, найти путь из обломков в сами Вселенные — это вопрос лишь времени и энергии. Ха!

Тройка богинь продолжала сверлить меня взглядами, как три училки в кабинете директора, только вместо дневника у меня в руках была карта Разломов, которые прямо сейчас продолжали открываться в Иркутском Эпицентре.

— Значит, — медленно протянула Морана, — ты хочешь сказать, что сам договорился с Кодексом, со Светом, и даже с Бездной и Предвечной? И все они такие: «Ну ладно, Сандр, ломай структуру Мироздания, мы только хлопаем в ладошки».

— Ну… не совсем так, — почесал я затылок. — Хлопали не в ладошки, а себя по лицу. Но суть та же.

— Ты понимаешь, что если Абсолютный Запрет включится, мы все будем… ну… слегка аннигилированы? — голос Пандоры дрогнул, как у барышни, которую первый раз в жизни пригласили на дискотеку с пацанами из Инферно.

— Ох, девчата, — широко улыбнулся я, — вы такие милые, когда пугаетесь. Но давайте всё разложим по полочкам. Первое: Абсолютный Запрет уже попытались применить. Второе: он не сработал. Третье: потому что кое-кто немного подкрутил настройки в исходниках.

— Кое-кто, — эхом повторила Темная и подозрительно сузила глаза. — Не ты ли это был?

— А вот это уже тайна следствия, — развёл руками я. — Но скажу так: пусть попробуют теперь эти ваши Хранители отрезать Землю. Они даже кнопку «Выкл» найти не смогут.

Богини синхронно вздохнули. Если бы они были людьми, я бы сказал — «женский вздох», тот самый, который означает сразу всё: и «ты идиот», и «мы тебя любим», и «с тобой нам точно не будет скучно».

— Сандр, — осторожно начала Пандора, — а если через эти Разломы к нам полезет кто-то пострашнее? Какие-нибудь боги Равномерной… или какой-нибудь неизвестный Ктулху из неизвестной Вселенной?

— Ну, во-первых, — поднял я палец, — страшнее меня мало кто есть. А во-вторых, даже если полезут… Вы что, забыли, кто тут главный по части «раздать звездюлей»?

— Ты? — в один голос спросили они.

— Я, — с гордостью подтвердил я. — Ну и немножко мои братья. Но, они далеко. А Волк еще учится. Да и всех их здесь нет, поэтому придётся вам довольствоваться мной.

Темная закатила глаза, Морана нервно закусила губу, Пандора спрятала улыбку в ладони.

— В общем, расслабьтесь, — продолжил я уже спокойнее. — Мир не рухнул. Он просто стал чуточку… интереснее. Да, будут новые гости. Да, придется поработать. Но зато у нас появился шанс. Шанс, которого раньше не было. Не ждать, пока очередной Костяной или Пустотник придёт к нам с претензиями, а самим идти к ним. Прямо в гости. С чаем, печеньками и отрядом Паладинов за спиной.

— Ты понимаешь, что говоришь ересь? — тихо сказала Морана.

— Я всегда говорю ересь, — подмигнул я. — Но моя ересь почему-то работает.

Тишина повисла на пару секунд. Богини переглянулись. Каждая думала о своём: Темная — о рисках, Пандора — о шансах, Морана — о том, что, кажется, впервые за тысячелетия ей стало любопытно, чем всё закончится.

Я громко хлопнул в ладоши, разрывая паузу.

— Ладно, красавицы! Вы остаётесь тут, переживаете, грызёте ногти и спорите о судьбах Вселенной. А я — пойду посмотрю, как там у Хранителей сработал их Абсолютный запрет. Хочу увидеть собственными глазами, как эти бюрократы от Мироздания облажались.

— Сандр! — воскликнула Темная, но я уже начал растворяться в воздухе.

— Не волнуйтесь, девчули, — донёсся мой голос, когда очертания стали прозрачными. — Если что — кричите громко. Я вернусь, наведу порядок и снова всё порешаю!

— Но куда ты… — попыталась вставить Пандора.

— Туда, где интересно! — ответил я уже эхом. — И где кто-то наконец-то поймёт, что Сандр — это не проблема. Это решение!

Последнее слово ударило в зал, отозвалось в стенах, и меня не стало.

Богини ещё долго молчали. И только потом Темная вздохнула:

— Он опять сделает всё по-своему.

— И как ни странно… — добавила Пандора с улыбкой, — у него снова получится.

— Ладно, — буркнула Морана. — Пойду налью нам всем что-нибудь вкусненького. И покрепче…