Кодекс Охотника. Книга XXXVIII

Глава 17

Где-то в Многомерной Вселенной

Безымянный Мертвый мир

Серый пепел здесь не оседал — он буквально жил в воздухе, то опускаясь на мертвую землю, то снова поднимаясь в воздух. Лёгкие клочья плыли в воздухе, вбирая в себя запах гари, смерти и стылого холода. Каменные руины площади торчали тут и там причудливыми тенями, изломанными после битвы. Когда-то здесь был город — со своими рынками, домами, храмами. Теперь остались только стены, почерневшие от огня, и курган, сложенный наспех. Высотой с десяток Куперов, он вздымался мрачным монументом. Из земли и костей, вросший в камень. Он источал тихий скрежет — словно бы в нём ещё шевелилось отголоски боли. Причем ветра в Мертвом мире не было, похоже, что холм жил своей, извращенно-мертвой жизнью.

В центре площади тлели остатки сильной магии — деактивированный портальный круг. Камень площади оплавлен, руны расколоты, кристаллы превратились в застывшие лужицы стекла. Вокруг — угли от костров и высохшие пятна крови. Дэн и Купер уже проходили через этот мир раньше: именно здесь они нашли послание их брата — Артемиса. Но тогда это место дышало угрозой. Сейчас — оно выдыхалось, как умирающий зверь.

И всё же… вдалеке слышались голоса.

— Смотрите, учитель, — Купер указал рукой вперед. — У Разлома.

Возле огромной трещины в пространстве, откуда сочились энергетические потоки, толпились несколько встревоженных людей. Десяток, не больше. Их ауры мигали, как свечи на ветру: все — Одаренные, но слабые по меркам Дэна. Хотя, вероятно, здесь — это считалось силой. Двое облачены в странные цветастые одежды, остальные — в незнакомых пятнистых доспехах, грубых, но с виду надёжных.

Старик с седыми волосами вышел навстречу, сжимая в руках какой-то странный прибор. Его взгляд был уставшим, но смотрел он прямо.

— Кто вы такие? Что вам нужно?

Дэн втянул воздух, и губы его тронула едва заметная усмешка.

— Купер, чувствуешь? Пивом пахнет.

— Тебе везде пивом пахнет, — буркнул его ученик. — Тебе пахнет пивом, потому что ты им полностью пропах. Подозреваю, что у тебя уже вместо крови в венах пиво течет.

— Что-то ты сегодня слишком дерзкий, малыш, — хмыкнул Дэн и повернулся к незнакомцам.

Он сделал шаг вперёд. Язык этих людей был незнаком, но он понимал его — за тысячу лет он выучил слишком много диалектов.

— Весточка у нас, старик! От Артемиса! Но сперва… самый главный вопрос: где у вас здесь наливают?

Старик вздрогнул, глаза его блеснули:

— Где он? Они живы⁈

Дэн беззаботно махнул рукой:

— Пиво — буду. Наливай!

Мужчина помоложе, стоявший рядом, хрипло проговорил:

— Он говорит правду. И в нём нет зла.

Дэн ощутил лёгкое прикосновение к разуму и прищурился. Эмпат. И что удивительно — честный.

— Тогда идём, — коротко сказал старик. — Я тебе покажу.

Они шагнули в Разлом. Мир перевернулся — и пепел остался позади. Вместо холода Мертвого мира в лицо ударила жара. Белый, ослепительно чистый песок скрипел под ногами. Бирюзовое море с тихим прибоем. Листья пальмы шелестели под легким ветерком.

И прямо по курсу — таверна. Деревянное здание на сваях, от которого тянуло ароматом свежего хлеба, жареного мяса и… пива.

— Я же говорил, — хмыкнул Дэн и добавил чуть тише, чтобы другие не слышали. — Бестолочь. Не учи отца… гхм… детей производить.

Навстречу выбежала девушка — тёмноволосая, в льняном платье. Миловидная, с озабоченными глазами. Увидев гостей, замерла, словно не веря своим глазам.

— Красавица, — безошибочно угадал в девушке официантку Дэн. — А налей-ка нам! С дороги мы.

Девушка перевела взгляд на старика. Тот кивнул. Она провела их внутрь.

Таверна оказалась неожиданно уютной. Полумрак, запах дерева и пряностей, столы отполированы до блеска. Братья уселись, и вскоре перед ними стояли пузатые кружки — холодные, с росой на стекле, с белой шапкой пены. Купер не удержался от улыбки, когда девушка подмигнула ему.

Несколько минут — только звук быстрых глотков. Дэн пил так, будто хотел за один присест опустошить весь пивной запас таверны. Купер тянул осторожнее, но всё равно улыбался впервые за долгое время.

Наконец Дэн стукнул кружкой по столу:

— Ладно, слушайте. Артемис провёл рейд по Мёртвым мирам. Вырвал их из сети Скульптора. И, судя по всему, самому Скульптору задницу поджарил знатно — чем-то очень мощным. Хотя это неточно.

Старик оживился:

— Точно, господин. У него с собой было три ядерных фугаса.

И тут на стол прыгнула белка. Села прямо напротив Дэна, пристально глядя ему в глаза бусинками своих глаз.

Дэн моргнул.

— О, до белкусов допился. Хотя… это многое объясняет. В общем, Артемис, как всегда, заблудился. Не удивлён — раздолбай он тот ещё. И зачем-то сунулся в мир Тёмной. К белкусам.

Старик резко поднял голову, в его глазах вспыхнула надежда.

— Понял! Мы ждём его не там! — он повернулся к девчонке, совсем юной: — Переключи Разлом на мир белкусов!

Дэн приподнял бровь.

— Вы используете Разлом как пересадочную станцию? Хм… Оригинально. Ладно, я пошёл. Дел ещё куча. Красавица, можно мне пару бочек пивка с собой? Ничё такое, мягкое.

Старик только махнул рукой:

— Вика, пусть берёт всё, что хочет.

Когда Дэн и Купер вышли обратно в мир руин, за спиной Разлом дрогнул и сомкнулся, исчезая навсегда. Старик успел поблагодарить его, отдать последние приказы воинам и уйти. И теперь вновь осталась только площадь — курган костей, пепел и пустота.

Дэн шёл по серым камням, две тяжёлые бочки были у него в пространственном кольце, в руке же он держал огромную кружку, делая глоток за глотком прямо на ходу.

— А говоришь, везде мне пивом пахнет… — довольно пробормотал он.

Купер посмотрел на мертвый город. Тишина была звенящей.

— Странные люди.

Дэн хохотнул.

— Не страннее нас. Значит Первый был прав. Нужно ему рассказать, что Артемис в партизаны записался. А еще пора Райнера от мастера Уокера отрывать. Хватит ему форму восстанавливать.

— А… зачем, учитель? — осторожно спросил Купер.

— Ты слышал того старика? — улыбнулся Дэн. — Артемис из того же Запретного мира, где сейчас буйствует твой батяня. И Райнер был в одном из его отражений.

— И… что? — всё еще не понимал Купер.

— Как что? — удивился Дэн. — Мне тоже нужны ядерные фугасы!

— Интересно девки пляшут, — задумчиво произнёс я, присаживаясь на корточки рядом с двумя мужчинами, лежащими без сознания.

У одного отсутствовала рука, у второго она была сломана, но прямо сейчас сращивалась на глазах.

Прошло двенадцать часов напряжённого боя, и я с Первым Легионом Земли смог отбросить миньонов Хроники прочь из этого мира, временно перекрыв им доступ сюда.

Это было непросто. Очень непросто.

Одно дело сражаться в своём родном Запретном мире, где у меня есть доступ к полному моему потенциалу, при этом у всех приходящих туда врагов силы режутся. И другое дело — вступить на территорию другой Вселенной, где безраздельно властвовала Хроника, находясь у себя дома и в своём праве.

Спасло меня лишь то, что, подобно всем другим высшим и мощным сущностям, Хроника исключительно трепетно относилась к силам и средствам, использованным в сражении. Да, некоторым может показаться, что боги бросают своих миньоньов в бой, не думая и абсолютно не заботясь об их выживании, но это не так.

Ведь каждый верящий в конкретного бога индивид давал этой самой верой дополнительные силы избранному божеству. Логично предположить, что в случае его смерти — этой самой силы становилось меньше. Ну, если не учитывать тёмных богов, которые забирали души своих погибших последователей, дабы тем или иным образом переработать их в энергию.

В общем, вступая в битву, божества, как правило, выставляли на поле боя такое количество войск, которое должно было принести им победу. В данном конкретном случае Хроника всё правильно рассчитала — этот мир должен был пасть. Собственно, практически в этот момент я сюда и явился. И да, она совсем не рассчитывала на этот неожиданный фактор.

Армада Хроники потратила много сил на прорыв блокады в этом мире, которая… Вот тут-то как раз и находилась очередная моя причина для удивления. Дело в том, что защита этого мира была построена криво-косо, но основные принципы я узнал тут же. Тот же щит Катафата — так сказать, «внутренний» щит последней надежды. Именно он стоял в тех мирах, где у нас, Охотников, располагались крепости.

Маг Катафат жил ещё в те давние времена, когда Ордена Охотника ещё не существовало, и был известен своим откровенным пацифизмом. Он не любил драк и делал всё, что угодно, дабы не вступать в эти самые драки. А для этого он придумал практически идеальный щит, который можно было взломать, только располагая мощью, которая была доступна богам. А учитывая, что боги редко обращали внимание на конкретного смертного, этот маг прожил долгую и счастливую жизнь и помер под этим щитом в одиночестве, полностью удовлетворённый своей жизнью.

Кто и когда исследовал этот щит, когда после смерти хозяина его мощность начала падать, я понятия не имел. Но в арсенал Ордена Охотников он попал, став одним из основных барьеров, используемых при защите большой и важной территории.

И вот этот щит, оказывается, был построен здесь. А я ведь точно знаю, что Катафат жил в Многомерной Вселенной. Ну, по крайней мере, об этом написано в книгах нашей библиотеки.

Я смотрел на лежащих передо мной двух пожилых мужчин и пытался переварить следующее несоответствие. Да, конечно, я не лекарь Михаэль, но для этих двух товарищей, возможно, это и к лучшему. Михаэль любил лечить через боль, дабы в будущем люди старались избегать травм и не тратили его время на всяческую фигню. Я же просто помогал людям, поэтому при моём появлении быстро бросил два поддерживающих заклинания, остановивших кровь и запустивших регенерацию в их телах. Так они и пролежали, мирно проспав всю решающую битву за их родной мир.

Так вот. У этих двоих была одна маленькая странность. Хотя, о чём это я… Даже несмотря на то, что я видел такое, это была просто охрененная странность. У этих двоих была одна душа на двоих. И это… барабанная дробь… была расколотая надвое душа Душелова!

Хотя, я снова не подобрал правильные слова. Она была не расколота, а аккуратно разделена так, что оба физических тела могли нормально функционировать и нормально развиваться, получив всю силу и способности моего родного Дара, но не получив самого главного его преимущества, а именно — Океана Душ.

Говоря по-простому, эти двое действовали как единое целое, дополняя друг друга и имея возможность поглощать души убитых тварей (но только не людей), однако эти души не собирались в Океане, работая своеобразными батарейками, что выдавали мощность владельцу постепенно. Нет, они мгновенно перерабатывались в энергию, выдавая их владельцам мгновенный буст. Эти люди были сильными. Чертовски сильными для этого места, но они были неполноценными Душеловами.

Присмотревшись ещё более глубоко, я подтвердил свою догадку, которая возникла у меня просто при наблюдении за их внешностью. Душа Душелова была разделена не просто пополам, нет. Её разделили на «физическую» и «магическую» часть, аккуратно и деликатно, после чего разложили её по двум телам. То есть передо мной находился один очень сильный воин и один весьма сильный маг. Неудивительно, что именно магу оторвало руку — у воина была защита «мама не горюй».

Хотя… Я уже протянул руку, чтобы разбудить этих героических защитников этой планеты, но решил немного подождать. Хуже им не будет, наоборот, им будет только лучше. Рука у архимага, конечно же, не отрастёт просто так — для этого нужно постараться, но вот «физик» проснётся уже со сросшейся костью.

Я встал и пошёл прогуляться по полю боя, пристально осматривая абсолютно всё попадавшееся мне по пути: как строения, так и мёртвые тела защитников, уделяя особенное внимание потокам энергии в этом мире. Попадавшиеся тут и там легионеры, деловито снующие по домам и зачищающие остатки вражеского войска, сухо, но уважительно кивали при моём появлении и продолжали дальше заниматься своими делами.

Ратник парил в воздухе над городом. Глаза его закрыты, душа была объединена с Легионом, при этом он мониторил окружающее пространство на предмет нового вторжения. Я мог быть свободен. Волгомир контролирует ситуацию. Поэтому я полностью погрузился в исследование.

В большинстве своём защитники города представляли собой простых людей с обычной душой. Но нет-нет, мне попадались «половинчатые», как я успел их назвать. Причём их легко можно было распознать внешне: они были одеты в более крепкие доспехи — в случае воинов, и в красивые одежды — в случае магов. Но это было неудивительно. Скорее всего, половинчатые составляли самую сильную часть войска. Однако… пока я видел только мёртвые тела. Оборона города далась защитникам дорогой ценой.

Нахмурившись, мне в голову пришла одна очень плохая мысль. Ещё раз взглянув на Ратника, я всё-таки отправил ему мысленное послание:

«Мне нужно немного отлучиться. Внимательней».

«Как всегда», — послышался чёткий ответ.

Я уселся на землю, прикрыв глаза, и поднялся на верхние слои этого изуродованного мира, находящегося в Вселенной, где физические законы кастрированы в угоду Хронике, дабы ей легче было контролировать её жителей. В Вселенной, как будто специально заключённой в жёсткие ограничения, не позволяющие раскрыться человеческому потенциалу. В Вселенной, в которой отсутствовала основа основ Мироздания — сама Тень, как будто Хроника не хотела конкурировать с теневыми сущностями. Также были варварски изменены верхние слои, где я без особого удивления увидел своеобразные воронки, куда должны были попасть человеческие души и вместо того, чтобы уйти на перерождение, они отходили снова в распоряжение Хроники.

Круговорот душ в природе мне понятен. В родной Многомерной Вселенной она делала точно также. Но то, что происходило здесь… Было ощущение, что Равномерная Вселенная представляла сейчас человека, впавшего в кому с отключённым мозгом, над которым издевался безумный учёный, коим и являлась Хроника.

Всё это я предполагал и ранее. Сейчас меня интересовало другое — бьющиеся в агонии половинки душ погибших Душеловов, которые не могли объединиться и не могли переродиться, обреченные на бесконечное существование между мирами. Но, надо отметить, что они и близко не подлетали к «воронкам», ведущим обратно в лапы Хроники.

Половинки душ держались у поверхности этого мира, трясясь от боли и страха, но не рискуя улететь в лапы врага.

И тут на моих глазах случилось маленькое чудо. Две половинки одной души внезапно вздрогнули, как будто принюхиваясь, и сначала медленно, а потом стремительно рухнули обратно в этот мир, и в ближайшей округе зажглось два новых светлячка человеческой жизни.

От удивления я распахнул глаза и огляделся. Нет, ничего не произошло, я все еще находился в разрушенном городе посреди недавней битвы. Вот только в полуразрушенных домах, в подвалах, находились женщины и дети. А это значит…

Боясь ошибиться, я краем глаза заглянул в высшие материи, другим же контролируя происходящее. И как раз увидел, как ещё две души сорвались и ринулись вниз.

Тени здесь не было, но я уже кое-что смог «сообразить» и в портальных делах, тем более расстояние было не слишком большим, поэтому через секунду я уже оказался в тёмном подвале, где при моём появлении несколько женщин и множество детей испуганно всполошились. А самые смелые из них выдвинулись вперёд, держа в дрожащих руках мечи и кинжалы, явно доставшиеся им от погибших мужей.

Глядя на бледные, но решительные лица, закушенные до крови губы, я, стараясь не делать резких движений, поднял пустые ладони вверх и улыбнулся, как можно более приветливо.

— Я друг. Всё закончено. Враги отбиты. Вы в безопасности.

Секунда, другая… Страх в глазах сменяется надеждой, а потом ликованием. Я внезапно чувствую, что кто-то схватил меня за ногу. Маленький мальчик, максимум двух лет от роду, обхватил меня за колено и, задрав голову вверх, счастливо улыбался беззубым ртом.

А потом как будто прорвало плотину. Женщины, дети — все ринулись на меня, стремясь обнять или хотя бы прикоснуться. Слёзы, крики радости — настоящая какофония новой жизни, если так подумать.

— Спокойно, спокойно, всё хорошо, — улыбался я, немного ошеломлённый напором, но, тем не менее, я уже имел кое-какой опыт с женщинами, благодаря моей новой жизни, поэтому знал, что иногда слова лишние, и испуганной или расстроенной женщине нужно всего лишь выплакаться. Что они сейчас и делали, стоя около меня.

Это же не мешало мне тут же определить молодую миловидную девушку с ещё неоформленным животиком, в котором только-только сформировался эмбрион, что с минуту назад получил себе душу. Ну, точнее — половину души. Ту, которая отвечала за физическую силу. А это значило, что в другом конце города другая женщина в положении сейчас получила душу её магического собрата.

— Интересно девки пляшут… — снова прошептал я, покачав головой.

Не знаю, кто это устроил, кто это сделал, а самое главное — каким образом. Но я понял терзающий меня вопрос: почему этих половинок было так много для такого маленького мира?

По обычной статистике один-два Душелова на поколение в целом мире — было уже хорошо. Настолько редок был наш Дар. Здесь же я насчитал почти сотню половинок, что соответствовало полусотне полноценных Душеловов. Просто невиданный удар по известной мне статистике.

А тут вот оно, как устроено. Эти половинки не уходили на перерождение, они тут же находили себе новые тела. Хорошо это или плохо, но разберёмся чуть попозже.

Я быстро достал из пространственного кольца еду и питьё и, секунду подумав, прибавил к этому мороженое, которое досталось каждому ребёнку. Люди успокоились, на лицах у них появилась улыбки.

— Подождите ещё часик и можете потихоньку выходить на улицу. Они будут чистыми, врагов там больше не будет, — сказал я.

— Но наши мужья… — вышла вперёд зрелая женщина. — Мы хотим знать, живы они или нет.

Я тяжело вздохнул и, аккуратно погладив её по плечу, ответил:

— Я не знаю, честно. Но если они всё ещё живы, даже если они ранены, то мои люди помогут им. Всё, девушки! Ещё увидимся.

— Спасибо вам, кто бы вы ни были, — глубоко, как королю или императору, поклонилась женщина.

За ней повторили все остальные женщины, и даже некоторые детишки постарше последовали их примеру.

— Не прощаюсь, — хмыкнул я и телепортировался к лежащим на земле их старейшинам или командирам. Не знаю, как их правильно назвать.

Они лежали рядом, голова к голове, и мне было несложно положить обе руки на их головы.

— Просыпайтесь, сони! — хмыкнул я, и оба тут же открыли глаза.

К их чести, не было ни паники, ни воплей. Маг скривился, с удивлением дотронувшись до своей культи, которая уже не кровоточила и покрылась нежной розовой кожей. Физик же осторожно повёл ранее сломанной рукой, и на его лице появилось удивление.

— С Кодексом в сердце, господа, — дружелюбно улыбнулся я, наблюдая за их реакцией.

— С Кодексом в душе!!! — выкрикнули они синхронно и переглянулись между собой.

— Ну, а теперь давайте рассказывайте, кто вы нахрен такие и что вы здесь устроили?