Кодекс дуэлянта. Книга 4

Глава 17

Пещера превратилась в арену безумного балета смерти. Статуя, гигантская и неумолимая, бросала в нас камни размером с человеческий рост. Бросала точно и ловко. Мы прыгали, уклонялись, отбивали атаки мечом Босха и энергетическими щитами Славии. Но каждая атака статуи была мощнее предыдущей, и наши попытки увернуться становились все труднее.

Босх метался как бешеный олень, его меч искрил в потоках магии, но каждый удар статуи грозил раздавить его в лепешку. Славия выставляла энергетические щиты, но они трещали под натиском статуи, как стекло.

Я видел, как она поднимает руку, чтобы направить в статую всю свою мощь, но я знал, что этого недостаточно. Мы просто пытались замедлить неизбежное.

— Нам нужно найти ее слабое место! — крикнул я, но мой голос потерялся в грохоте камнепада и реве статуи.

Мы метались по пещере, как мотыльки в пламени, постоянно под угрозой гибели. Я увидел, как Босх зацепился за осколок камня и упал, статуя бросилась к нему, чтобы добить.

— Нет! — закричал я и бросился вперед, отвлекая внимание статуи на себя.

Страж поднял руку, и удар его кулака прошел совсем близко от моего лица. Я отлетел на несколько метров, но остался в живых.

Славия в это время уже находилась перед статуей, ее глаза горели синим огнем, и она направленная всю свою мощь в один удар. Я понял, что она готовит что-то поистине мощное.

Невероятный энергетический луч пронесся сквозь пещеру, но статуя не пошатнулась. Она просто взмахнула рукой, отводя магический выпад, и её тело засветилось белым светом, словно она готовилась к финальному удару.

Какого черта⁈

Это был не бой, а уничтожение. Мы были просто муравьями, пытающимися остановить слона.

Время словно растянулось, каждая секунда казалась вечностью. В голове лихорадочно крутились мысли. Как одолеет Стража? Или хотя бы как объяснить ему, что это не мы создали пробоину? Проще, наверное, достучаться до Березова, чем до этого каменного идиота…

Я задумался.

Почему пробудился Страж, до этого столько десятилетий и даже сотен лет находящийся в беспробудном сне? Мы его побеспокоили? Нет. Клехи шумят громче. И любая бригада рабочих, прошедшая мимо, уже бы давно пробудила этого монстра. Причина в другом. Пробоина. А точнее извержение Основы. Именно это стало тем спусковым крючком, который заставил каким-то невероятным образом оживить Стража.

А значит, если убрать фонтанирование Основы, то Страж вновь прогрузиться в сон.

Но как убрать излив столь невероятной мощной силы? Это невозможно. Так мне казалось до момента, пока я не подумал про Березова. Негодяй, а тоже помог, хоть и косвенно.

У него был сложнейший конструкт, который готов жрать огромное количество силы, чтобы напитать себя. Березов даже готов был купить у меня все имеющие камни. А что, если завести весь этот поток силы в этот самый конструкт? Пусть и на время, но извержение прекратиться — конструкт возьмет все на себя, впитает силу.

План был чертовски безумен — хотя бы потому, что доверять магическим расчетам Березова было опасно, — но иного сейчас варианта у меня сейчас не было.

И я решил рискнуть.

Я поднялся, хоть и с трудом, и вспомнил каждую деталь конструкта, каждое движение рук, каждое заклинание. Магический конструкт был невероятно сложен, но помогла фотографическая память. Березов в порыве своего хвастовства показал мне всю схему, полностью. И я просто «сфотографировал» ее взглядом. Теперь же я пристально изучал это «фото», выводя причудливые элементы. По схеме это делать было удобно, но нужно было время.

— Славия! Босх! Возьмите Стража на себя! — крикнул я, не отвлекаясь от создания конструкта даже тогда, когда камни полетели в мою сторону.

— Хорошо тебе так говорить! — проворчал Босх, отбивая камни. — А нам тут пляши с этим мрамором ожившим!

Клех подбежал к Стражу, пнул его в ногу.

— Эй, гранит неотесанный, драть тебя в хвост и в гриву! А ну иди сюда! Покажи, на что ты способен!

— Что-то придумал? — спросила Славия.

— Да. Но нужно время.

— Хорошо, не отвлекайся.

Зазвенел меч, загудели магические удары — мои спутники ринулись в мощную атаку.

Я же уже не слышал их и не видел. Все мое существо было поглощено одним единственным — созданием заклинания.

Словно отпечатанный в памяти, конструкт ожил в воздухе передо мной. Я скользил рукой, оставляя за собой светящиеся символы, которые вплелись в узор, напоминающий звездную карту. Я чувствовал, как сила перетекает в этот танец, как сама магия оживает в руках.

Черт, ну сложная же штуковина! Березов и в самом деле потратил не один десяток лет, чтобы найти нужные подходы и узлы к тем или иным потокам магии. Даже сейчас, просто списывая их, я ощущал, насколько необычны они и неожиданы. Порой и вовсе нарушались законы построения, за которые в школе могли прилично отчитать.

Огненная магия сплетается с водными элементалями и даже отсутствуют блокировки! Грубые древние руны нагромождены на тонкие сути воздушного начала. Боги, ну и жуть! Но тем не менее, это все держится. Причем весьма крепко. И многие решения выполнены весьма изысканно. Как хорошо взяты в группы заклятия обнуления. Нужно будет взять это на заметку. А как красиво сделаны…

Над самым ухом прогрохотали камни.

Шпагин, успеешь ли ты? — крикнул Босх, уклоняясь от мощного удара. — Долго еще?

Я не ответил. Я был поглощен творением, в ушах разносился лишь тихий шепот магии, поглощающий меня полностью. В воздухе засияла красная звезда, символизирующая ядро заклинания. Уже хорошо. Верилось с трудом что получиться, ожидал, что все может просто взорваться к чертовой бабушке. Но нет, звезда сияет ровным светом. Вокруг нее в быстром темпе вспыхивали другие символы, создавая сложную сеть энергии.

— Скоро! — прошептал я, завершая создание конструкта.

Я вложил последние капли своей силы, и звезда взорвалась сиянием.

Огромная волна энергии выплеснулась на Стража. Тот осел на землю, как срубленная сосна, пыль и камни посыпались на болотистую почву. Мы и сами едва упали, столь мощным было пробуждение конструкта.

Я почувствовал, как моя кожа покрывается испариной. Не от жары, а от напряжения. Я замер, затаив дыхание, над бездной, зияющей в земле. Неужели получилось?

Конструкт упал на поток силы, создав всплеск. В разные стороны рванули брызги первородной основы, обжигая, заставляя скорчиться от боли.

Раздался оглушительный удар. Туннель задрожал.

Конструкт погрузился в вихрь бурлящего потока, который с неистовой силой хлестал во все стороны. Но затем произошло нечто невообразимое.

Конструкт начал светиться. Яркое, неземное сияние разошлось от него, окутывая туннель. Словно живое существо, он впитался в энергию бушующей силы, запечатывая пробоину как гигантская пробка.

В воздухе запахло озоном. Свист ветра и грохот камней внезапно ослабели. В туннеле повисла неловкая тишина.

— Он держит? — прошептал Босх, повернувшись ко мне.

— Пока да, — ответил я, вглядываясь в сияющий конструкт, хотя и не был до конца уверен, что это действительно так.

Я чувствовал, как сила уходит в это волшебное творение. А конструкт, созданный Березовым, жадно поглощал всю ее без остатка. Какая емкость у него я не знал, но надеялся, что нам удастся выкроить достаточно времени, чтобы найти решение и устранить эту проблему более надежным путем.

— Сколько он продержится? — спросила Славия.

Ее волновал тот же самый вопрос.

— Не знаю, — честно ответил я.

Меня же сейчас больше волновало другое.

Поток в пробоине успокоился, словно усталый зверь, стал ровно уходить весь без остатка в конструкт. Я повернулся в сторону и заметил что-то странное. Статуя, которая стояла чуть поодаль, замерла в неловкой позе. Ее руки, которые были подняты, чтобы метнуть в нас очередную порцию камней, опустились. В ее глазах, которые были высечены из камня, и которые еще минуту назад горели яростным огнем, появилась пустота.

— Что с ней? — спросила Славия, подходя ко мне.

— Страж почувствовал, что поток силы больше не изливается в пространство и вновь замер. Думаю, как только конструкт насытиться и не сможет больше поглощать силу, Страж вновь оживет. За это время нам нужно понять, что произошло и найти способ устранить эту проблему.

Сила… Первородная, мощная, живая! Свиваясь кольцом под сводами церкви, она текла ровным потоком вниз, искрясь и переливаясь всеми цветами радуги.

Тень человеческого силуэта, словно вырезанная из самой ночи, возвышалась над алтарем, неподвижная и зловещая. Взгляд, полный презрения и жажды, устремлен на бурлящий поток энергии, который, подобно реке, стремился к его источнику.

Внутри этого силуэта, в самом его ядре, таилась пустота, бездна, которая жаждала заполнения. Эта пустота была не просто отсутствием, это была воронка, в которую устремлялись потоки силы, питая ее своим огнем, делая ее все более глубокой, все более могущественной.

Каждое прикосновение, каждая переданная воля — все это питало его, делало его сильнее, увереннее. Его сущность, словно голодный зверь, пожирала все, что попадалось на его пути, становясь все более зловещей, все более темной.

Ощущение этого потока — не просто удовольствие, это блаженство. Это музыка, которую слышал только он, песнь могущества, которая пела в его душе.

Это власть, которую он жаждал и которую он заслуживал.

Его дыхание становилось более глубоким, его взгляд — более проницательным. Он ощущал, как его сила возрастает, как он становится все более уверенным в себе, все более неприступным.

Он был хозяином этого потока, он был его вершиной, и он никогда не позволил бы этому потоку исчезнуть.

Поток внезапно начал уменьшаться, а потом и вовсе прекратился. Словно река, обмелевшая до ручейка, энергия иссякла, оставив после себя пустоту, холодок. Человек в черном, до этого купавшийся в волнах могущества, застыл, словно статуя, окаменевшая от неожиданности.

В его глазах, до этого сиявших властью, вспыхнула ярость, словно молния, рассекающая тьму. Сжатые кулаки трещали от напряжения, а губы, обычно презрительно изогнутые, сжались в тонкую полоску.

— Что… — человек в черном дернулся, огляделся непонимающе.

— Что-то не так? — не смело спросил Елисей, поглядывая на Хозяина — тот явно был растерян.

— Сила… — прошептал тот. — Она перестала идти.

Елисей подскочил, принялся семенить, не зная, что предпринять. Человек в черном стиснул зубы.

Он ощутил вдруг уже знакомую пустоту внутри себя, словно кто-то резко и болезненно вырывал часть его сути. Это была не просто потеря силы, это была потеря самого себя, его сущности, которую он так долго и так старательно выстраивал.

Его дыхание стало прерывистым, словно он пытался вдохнуть жизнь в умирающую печь. Каждый вдох приносил лишь боль, каждый выдох — бесполезность. В нем бушевала ярость, не знающая границ, не понимающая причин, но сжигающая все на своем пути.

Он не был создан для этой пустоты, он не был создан для слабости. Он был хозяином, он был богом, и он не потерпит, чтобы его лишили власти.

Его взгляд, полный злобы, искал виновного, он жаждал мести, он жаждал вернуть себе то, что было отнято.

— Хозяин, мы должны что-то сделать… — произнес Елисей, вырывая его из бури эмоций.

— Верно, — кивнул он, вновь возвращая себе способность к холодному размышлению. — Мы обязательно должны что-то сделать.

— И что мы будем делать? — совсем тихо и осторожно поинтересовался Елисей.

— Мы должны прочистить тот сор, который застрял в трубе, по которой течет сила. И этот сор — Шпагин. Пора к нему наведаться и уничтожить.

Мы стояли над зияющим провалом в земле, Из которого совсем недавно била неимоверная сила. Сейчас там лежал магический конструкт, медленно и неутомимо забирая все себе, тем самым спасая округу от дикого неуправляемого потока. В воздухе висел густой запах серы и пепла, а на стенах подземелья виднелись следы недавней битвы со Стражем. Босх, с его обычным мрачным спокойствием, тщательно изучал стены, то и дело покачивая головой и говоря что-то про хорошее качество руды и про то, что нужно будет прийти сюда еще раз с бригадой, чтобы собрать все — не пропадать же добру!

Славия же уже копалась в своих магических инструментах, готовясь сделать слепки.

Я с тяжелым сердцем вглядывался в пустоту, что зияла перед нами. Еще недавно оттуда текла неистовая, разрушительная сила, способная стереть мир с лица земли. Но теперь все было кончено. Мы остановили ее. Правда, на время.

— Александр, смотри, — воскликнула Славия, держа в руке полупрозрачный шар, наполненный мерцающим светом. — Я сделала слепок потока энергии. Он сохраняет ее структуру и свойства. Думаю, это нам пригодится для того, чтобы как следует изучить причины возникшего.

Я кивнул, внимательно изучая шар.

— Хорошо. Надеюсь, это поможет понять, кто был организатором всего этого.

— Можно уже сейчас сказать, что он очень неплохой маг, — ответила Славия. — те следы, что остались, говорят о том, что он использовал очень хитрые заклятия. Некоторые и вовсе мне не знакомы.

Я тоже это видел в тонких остаточных следах. Слишком они были зыбкими, едва уловимыми. Только обнаружишь их, как они тут же тают, словно снежинка, упавшая на ладонь. И то, что удавалось схватить и сделать слепок, выглядело очень необычно.

Мы провели несколько часов, методично документируя все, что смогли найти. Я делал зарисовки, Босх записывал свои наблюдения, а Славия продолжала создавать магические слепки.

Когда мы, наконец, собрались уходить, я не мог отделаться от чувства тревоги. Мы остановили угрозу, но не уничтожили ее источник. Она все еще где-то там, дремлет, ожидая момента, чтобы проснуться снова. И мы должны быть готовы, что эта угроза придет вновь.

Она не заставила себя долго ждать.