Код Заражения

Глава 5

06.06.2026.

Макс

Орущие зомби прорвав брешь в ограде и ринулись на полицейских. Патрульные открыли огонь из автоматов. Несколько нападавших рухнули на землю. Но уже через мгновение живая волна зомби, будто цунами, смела стражей порядка. Жиденькие кусты сирени, прикрывавшие вход с торца здания, оградили нас от выбегающих безумцев.

– Зулейха, открывай! – заорал охранник, и этот вопль заставил нескольких тварей развернуться.

Зомби рванули прямо через кусты. Первой прорвалась хрупкая блондинка. Из одежды на ней сохранились только рваные джинсы и один кроссовок. Несмотря на телосложение, её вид был настоящим воплощением ночного кошмара: зубы оскалены, из безумных глаз текла кровь, тело истерзано глубокими порезами, а на одной из дергавшихся грудей зияла рваная рана укуса.

Блондинка прыгнула на меня как дикая кошка, но встретилась впалым животом с моим ботинком. Отлетев на пару метров, она вскочила и с нечеловеческой скоростью вновь бросилась в атаку. На этот раз её голову встретил кастет. Раздался глухой стук, словно бронза ударила по дереву, блондинка зашаталась и рухнула навзничь.

Следом через кусты проломились сразу двое: тучный мужик в изодранном больничном халате и молодой парнишка в алой толстовке с капюшоном. Лицо последнего было превращено в кровавое месиво. Толстяк прыгнул на охранника, а парнишка с диким воплем метнулся ко мне.

Кастет врезался в челюсть зомби, а моя левая рука вцепилась в ворот толстовки. После этого град ударов обрушился на обезображенное лицо. Кровь фонтаном брызнула из смятого носа, окропив меня веером алых капель. После пятого удара парень обмяк, и я отбросил его ударом ноги.

Обернувшись я понял, что это конец. Толстяк в халате крушил камнем голову охранника, а из кустов, мешая друг другу и спотыкаясь, к нам рвалось больше десятка обезумевших зомбаков.

– Максим, дверь! – истошно закричала сестренка, и я увидел, что дверь слегка приоткрылась.

В щели мелькнуло испуганное лицо с восточным разрезом глаз, и я, бросившись к двери, успел сунуть руку в начавший сужаться проем. Рванув створку на себя, я впечатал кастет в череп начавшего подниматься толстяка.

Аленка проскользнула внутрь. Я заскочил следом, и в этот момент на спину запрыгнула очухавшаяся блондинка. Раздался истошный визг, и в шею впились острые ноготки. Не обращая внимания на мелкую тварь, я захлопнул дверь и задвинул массивный засов.

Преодолевая боль, я ухватился за белокурые патлы и, зарычав как зверь, дернул на себя. Легкое тельце зомбячки не смогло удержаться и с глухим стуком рухнуло на пол. После этого я прижал его коленом к серому кафелю и принялся методично бить кастетом в висок. Десятка ударов хватило, блондинка перестала извиваться и окончательно обмякла.

Я поднялся, ощущая, как накатывает новая волна слабости, и пошатнулся. Разодранная шея горела огнем. Тяжело дыша, я сполз по стене, усевшись рядом с мертвой. Подскочила сестренка и принялась развязывать залитую кровью арафатку. Подняв кулак с кастетом, я оттянул треснувшую часть, освободил окровавленные пальцы и откинул бронзовую чушку.

– Что вы наделали?! – воскликнул кто-то совсем рядом, и я, вздрогнув от неожиданности, повернул голову.

Посреди широкого коридора стояла солидная дама в очках. Глядя на нас с неприкрытым презрением, она снимала происходящее на телефон. Из-за её плеча выглядывала миловидная женщина с раскосыми глазами и в синем халате технички. А еще дальше стоял растерянный мужчина в коротком плаще, с лицом, зачем-то замотанным по ошалелые глаза полосатым шарфом.

– Зачем вы нас снимаете? – прохрипел я, тяжело дыша.

– Я фиксирую преступление! Вы только что убили девушку прямо у нас на глазах. И не думайте отнекиваться, запись напрямую транслируется в мои социальные сети! – заявила дама, торжествующе вскинув подбородок.

– Да куда вы там её транслируете? Не врите. Связи нет, – проворчала Аленка. – Лучше бы не стояли столбом, а аптечку принесли.

Неожиданно в железную дверь принялись громко колотить, словно били молотком, и все уставились на подрагивающую створку.

– Зулейха, посмотри кто там опять стучит, – властно проговорила дама, опустив телефон. – Наверняка это полиция.

– Хозяйка, я не пойду, тама шайтаны дерутся, – испуганно пробормотала слегка полноватая уборщица и шарахнулась в сторону.

– Ну тогда я сама открою и посмотрю.

Дама выхватила связку ключей из рук технички и, брезгливо обойдя труп девушки, направилась к двери. До моего затуманенного сознания тут же дошло, что пора вмешаться. С трудом поднявшись, я встал у неё на пути.

– Отойдите, – потребовала дама властно и оглянулась на мужчину: – Лев Рудольфович, скажите ему, чтобы он отошел.

Переминавшийся с ноги на ногу мужчина что-то промычал, а я схватился за связку ключей и потянул её на себя.

– Дверь открывать нельзя, – прохрипел я. – Вы видели, что снаружи творится?

Дама возмущенно фыркнула, отпустила ключи и отпрянула. Подойдя к мужчине, она стянула с рук одноразовые силиконовые перчатки, брезгливо бросила их на пол и начала возмущенно отчитывать меня. При этом шарфоносец её всецело поддерживал, мычал и активно кивал.

Не обращая на них внимания, я запер дверь на оба замка. Потом повернулся к уборщице и спросил:

– Зулейха, здесь еще выходы наружу имеются?

– Нет, вторая выход кирпичами заложен, – ответила она, сильно коверкая слова.

– А что с окнами?

– Когда контора не работай, первый этаж и второй закрыт жалюзи.

– А комплекты ключей у кого-то еще есть?

– Остальной ключи у хозяин контора и начальник охрана.

– И где они сейчас?

– Начальник охрана уехать вчера. А хозяин контора звонить и сказать, что сегодня не придет. Будет шашлык жарить в свой загородный дом.

– А кто еще сейчас находится в конторе?

– Главная менеджер с другом. Она сегодня не работать, но она на митенга ходить. Потом сюда приходить, шибко ругаться и говорить, полиция на улице детей побить.

– Ты, главное, эту тварь не трогай. Она заразная, – проговорил я, указав на мертвую зомбячку.

К этому моменту вокруг её тела успела растечься большая лужа крови, красноречиво говоря о том, что после такой кровопотери точно не выжить.

Сунув ключи в карман, я почувствовал, что мне совсем худо. Голова кружилась, а раны пробивала пульсирующая боль. Пошатнувшись, я ощутил плечо Аленки.

– Зулейха, в вашей конторе аптечка есть? – спросила сестренка.

– Есть, в кабинет хозяин, на третий этаж. Но туда ходить нельзя. Если он узнает, шибко ругаться будет. Я там утром полы помыла и все заперла.

Подъем по лестнице дался непросто. Каждую ступеньку сопровождала волна боли, а сознание постепенно перестало воспринимать происходящее вокруг. Алена долго возилась с ключами, а когда мы ввалились в огромный кабинет, я рухнул прямо на пороге, уткнувшись носом в шершавый ковер.

Беспамятство периодически прерывалось, и я видел перед собой смутные образы. Вот уборщица Зулейха стоит рядом и, озабоченно причитая, качает головой. Аленка суетится, таская воду из булькающего кулера. Потом она же громко спорит с высокой дамой, отгоняя её от закрытых окон. После этого образы сменились на какую-то жуткую фантазию с оплетающими все стены не то червями, не то тонкими нитями.

***

– Максим, ты меня слышишь? – голос сестры продрался через болезненное забытье и заставил открыть глаза.

В кабинете витал сильный запах гари и было темно. Единственный источник света – экран раскрытого ноутбука на столе. Я посмотрел на расплывчатый контур Аленки и неуверенно поинтересовался:

– Ну и как наши дела?

– Раны обработала и перевязала. До вечера тебя трясло. Был сильный жар. Пришлось без конца поить водой с растолченными таблетками. Ну а сейчас ты очнулся, значит, кризис миновал.

– Сколько я провалялся?

– Почти четырнадцать часов. Сейчас в Москве два часа ночи.

– Что там? – я указал на окна, которые плотно прикрывали пластиковые жалюзи.

– Туда лучше не смотреть. Снаружи носятся толпы зомби и на всех нападают. Не знаю, что это за зараза, но я видела, как один парень вырвался, долго бегал от толпы и даже сумел влезть на дерево, посидел там чуть-чуть, а потом спрыгнул и принялся сам гоняться за людьми. Я примерно все прикинула. Получается, что через пять – десять минут после контакта с зараженными раненые сами впадают в бешенство.

– Полиция или армия не появлялись?

– По дороге в сторону Москва-Сити проехала длинная колонна бронемашин. Потом со стороны небоскребов послышалась канонада. Что-то взрывалось. Отовсюду громыхали выстрелы, причем долго. Да и сейчас иногда постреливают, но уже не так, как раньше.

– Что ты обо всем этом думаешь как будущий медик? – спросил я, реально желая узнать её мнение.

– Это какой-то новый штамм вируса, превращающий людей в бешеных маньяков. Я видела, как зараженные заметили кричащую женщину в окне второго этажа. Сразу же набежала огромная толпа зомби с красными и черными глазами. Они лезли друг на друга, прыгали по головам и смогли добраться до окна. Жуткая картина. Мне кажется, они её разорвали. Так что, пока нас не спасут, лучше сидеть здесь и вести себя тихо.

Судя по тому, что рассказывала сестренка, предупреждения мамы сбывались. Новая зараза вырвалась на свободу и поглотила центр Москвы.

– В городе постоянно что-то взрывается. А недавно грохнуло так – я думала стекла вылетят. Связь включалась только на несколько минут. Мобильный интернет сдох. Свет вырубался несколько раз, а еще эта старшая менеджер постоянно приходит и капает на мозги.

– Что ей от тебя надо? – поинтересовался я, сразу смекнув, что дама конкретно докапывалась до сестренки.

– Да что-что… То ключи требовала отдать от входной двери. То скандалила по поводу незаконного проникновения в офис их фонда и выгоняла меня из кабинета любимого начальника. А самый последний раз эта очкастая дура принялась жалюзи открывать. Пришлось ей дать пощечину и выгнать. Повезло, что она боится к нам приближаться, думает, мы заразные.

– А как ты сама?

– Да нормально. Сначала немного поплакала над твоим израненным телом, а потом вспомнила, что я будущий врач и на практику целый год ходила в морг. Насчет меня не парься, я там такого насмотрелась, так что справлюсь.

– Ясно. А что власти? Есть хоть какая-то инфа? – как только я задал этот вопрос, лицо сестренки скривилось:

– Мне пару раз через ноутбук местного начальника удалось выйти в интернет. Там творится полный трэш. Все постят ролики с бесконечными убийствами. Самолеты по всему миру падают. Солдаты стреляют по толпам людей. Лента новостей пестрит указами федеральных и местных властей, некоторые из которых вообще противоречат друг другу, – сестра тяжко вздохнула. – Сначала всем москвичам приказали сидеть дома, потом объявили полную и незамедлительную эвакуацию. Следом и вовсе выступил какой-то генерал МЧС и заявил, что эвакуация временно приостановлена. А выпускать через оцепление, расставленное вокруг МКАДа, будут только тех, кто вовремя оформил пропуск. Но где этот пропуск брать, после него никто не удосужился объяснить. Все порталы госуслуг легли. Соцсети работают со скрипом. Насколько я поняла, такой же хаос творится в остальном мире.

– Понятно. Ты говорила, связь пробивалась. Мать не звонила?

– Нет, она вне зоны доступа, но тебе на телефон дозвонилась какая-то Маша Ярыгина.

– Маша? Что она сказала? – я подскочил как ужаленный, и изображение поплыло перед глазами.

– Чего вскочил, тебе пока нельзя, – проворчала Аленка и, смягчившись, продолжила: – Маша сказала, что ей нужно с тобой срочно поговорить. Я ответила, что ты сейчас занят и перезвонишь позже. После этого связь оборвалась. Она говорила шепотом, и мне показалось, что она даже плакала. Как-то неловко получилось, теперь она, наверное, думает, что я твоя девушка. Ну а что я должна была ей сказать? Ты катался по полу в конвульсиях, и я уже решила, что точно в зомби превратишься.

Схватив телефон со стола, я лихорадочно проверил сеть.

– Мне нужно с ней связаться и все объяснить.

– Если связь появится, у меня пиликнет, – предупредила Аленка и, подойдя ко мне, задумчиво посмотрела в глаза: – Братик, а это что, неужели та самая Маша, из-за которой ты от нас воевать со всем миром сбежал? Мать толком ничего не объясняла. Может, сам расскажешь?

– Расскажу, куда я денусь, – обреченно согласился я, затем подошел к окну и осторожно приоткрыл жалюзи.

– Только сильно не распахивай, – тут же предостерегла Аленка. – Некоторые из этих уродов глазастые и реагируют на свет. Начнут прыгать, орать, камнями кидаться.

Кивнув, я выглянул наружу, и первое, что бросилось в глаза, – догорающее здание на другой стороне широченной улицы. Вместо голубых окон теперь зияли провалы. От постройки остался лишь обугленный железобетонный скелет, из которого поднимались клубы дыма. Видимо, огонь с бензовоза перекинулся на здание и выжег его дотла.

– А тушить было некому, – пробормотал я себе под нос.

– Почему некому? – вяло переспросила Аленка. – Часов восемь назад, когда основная толпа бешеных куда-то ушла, проезжали две пожарные машины, но они даже не остановились и пронеслись мимо, сбив по пути пару зомби.

– На этой стороне фонари горят. На перекрестке светофор работает. Окна в домах светятся. Жутко это все, – сказал я, рассматривая асфальт, усыпанный окровавленными тряпками и мусором.

Кое-где виднелись изуродованные тела, возле которых копошились небольшие группы зомбаков. О прошедшем митинге напоминали разбросанные плакаты и размалеванный лозунгами автобус, на крыше которого до сих пор стоял оппозиционер. Безумец скалил окровавленные зубы и размахивал мегафоном.

– А этот чего там вытворяет? – спросил я.

Алена подошла сзади и осторожно выглянула.

– Не знаю, у некоторых из зомби что-то щелкает в голове. Я видела, как один на велосипеде катался, и его никто из бешеных не трогал. А другой – в полицейской форме – орал матом и по окнам из автомата стрелял. Если я правильно понимаю, то кое-кто из них немного соображает что делает. Вот и этот, видимо, речи продолжает толкать, правда, теперь больше мычит. Очень жаль, он мне раньше нравился, – сестренка тяжело вздохнула и потянула меня за рукав: – Ну хватит на эту гадость пялиться, дай хоть на минутку отвлечься. Расскажи лучше про свою Машу.

«Она права, надо её отвлечь», – подумал я и, сев на край стола, посмотрел в глаза сестре:

– Да что там рассказывать? Помнишь, ко мне однокурсница часто заходила?

Сестричка утвердительно кивнула.

– Так вот, у меня с ней на четвертом курсе все серьезно закрутилось, даже расписаться решили. Ну, сама понимаешь, мальчик Максим встретил девочку Машу, и они полюбили друг друга. Но потом её папа все узнал, и ему это сильно не понравилось. А папочка у неё непростой, крупная шишка в каком-то министерстве. Недолго думая, он объявил, что не дает согласия на наш союз, и запер Машу в своем загородном имении. Я, естественно, как только узнал, ломанулся туда, но меня быстро скрутила охрана. Знаешь, меня даже не били, просто отвели к папе, и тот доходчиво объяснил, что мальчика Максима в жизни его дочки больше никогда не будет. Не ровня, дескать, я им. Отступные мне предлагал, причем много. Если не возьму деньги и не откажусь, грозился сделать пропавшим без вести. Лучше бы они меня тогда избили.

Вспомнив все, я горестно вздохнул. Рассказ, несмотря на прошедшие годы, давался нелегко.

– Но ты же знаешь, сестренка, я упертый. Денег не взял и не успокоился. Пытался с ней связаться, даже через забор усадьбы на следующий день перелез. С охраной подрался. Но меня быстро скрутили и на этот раз сдали в полицию. Насколько я понял, знакомые её папочки полицейские чины сначала все по-плохому хотели сделать, решили выставить дело так, что, дескать, я что-то ценное из их дома стащил. Но потом все резко изменилось, и через четыре дня меня отпустили. Я пришел в институт и сначала узнал, что меня отчислили, а потом Машины подруги объявили, что она улетела в Англию.

– Далеко он её спрятал, – проговорила сестренка задумчиво.

– Да уж, папочка постарался. Но я не смирился, хотел тоже на туманный Альбион рвануть. На загранпаспорт заявку подал. Пошел по друзьям деньги занимать. Коллекцию своих медалей и кубков боксерских продал.

– И что?

– Да ничего хорошего. Из своей затеи я понял, что настоящих друзей у меня мало, а мои медальки и кубки ни хрена не стоят. Но деньги я все равно нашел, не спрашивай откуда – не расскажу. Я уже пошел загранник получать, а там мне от ворот поворот дали. Видимо, папа и там подсуетился. Не знаю как, но оказалось, что двадцатиоднолетний студент без судимостей может попасть в списки невыездных.

– А откуда он узнал, что ты за ней ехать собираешься?

– Нанял людей, чтобы следили. Я про это потом узнал, когда меня полиция в очередной раз взяла. В КПЗ пришел какой-то серьезный дядя при погонах и доходчиво объяснил, что если я буду продолжать, мне наркоту подкинут и быстренько на зону определят.

– А ты?

– А я метался по городу, словно сумасшедший, хотел её увидеть. Строил безумные планы незаконного проникновения в Английское королевство.

– Вот это любовь! – мечтательно проговорила Аленка.

– До этого момента да, но потом мне позвонила Маша и доходчиво объяснила, что наша связь была простым увлечением, которое, увы, но уже прошло. И вообще это все было ошибкой, и мы с ней из разных социальных слоев. Она заявила, что я должен перестать париться и приказала про все забыть. После этого меня совсем накрыло, я не знал, куда себя деть, и даже напился первый раз в жизни. А потом от её подруг узнал, что она выходит замуж и свадьба должна состояться на каких-то очень далеких теплых островах.

– А потом что?

– А потом ты сама знаешь. Мальчику Максиму пришла повестка. Он не стал косить и пошел в военкомат. Мать хотела вмешаться, позвала дядю Борю, чтобы он меня образумил и помог от армии отмазать. Ну а дядя Боря пришел, но вместо того, чтобы меня уговаривать, стукнул кулаком по столу и заявил маме, что все Воронцовы служили и пришло время мне родине долг отдать. Ну а дальше Северо-Кавказский военный округ принял рядового Воронцова в свои жесткие объятья и пять лет, до самого последнего ранения, не отпускал. Я даже в отпуск ни разу не приезжал, хотел, чтобы мне о прошлом ничего не напоминало.

– Про дядю Борю я помню, после вашего разговора его мать два года в квартиру не пускала, пока они не помирились. Ты же знаешь, что они встречаются?

– Уже давно.

– Что дальше делать будем? – спросила Аленка, и я понял, что в её голове царит полный сумбур.

– Не знаю, к матери сейчас точно не пробиться, нам надо из Москвы каким-то образом свалить, попасть в загородный дом дяди Бори и там перекантоваться.

– А может, здесь останемся? Дождемся спасателей. Как-то мне не хочется наружу к зомбакам выходить, – призналась сестра.

– Не, здесь оставаться нельзя. Видела дом напротив? А если и этот загорится? Его тоже тушить никто не будет. К тому же я не наблюдаю здесь запасов еды. Да и на мифических спасателей при таких раскладах точно полагаться не стоит.

– Насчет еды ты прав, я нашла только пару шоколадок в столе секретарши, – согласилась Аленка.

Внезапно за дверью раздались торопливые шаги. Затем створка резко распахнулась, и в ярко освещенном проеме появился молчаливый друг статной дамы. Он замер на пороге, с опаской всматриваясь в полумрак кабинета.

– Чего надо? – громко спросил я.

– Там, там… – заблеял мужчина взволнованно. – Пожалуйста, сходите со мной, я один не смогу.

Из его сбивчивого ответа я понял, что внизу произошло что-то нехорошее.

– Ну пойдем, покажешь, что у тебя за «там», – предложил я, уже направляясь к выходу.

– Там, в туалете. Пожалуйста, побыстрее… – причитал мужчина, бежавший впереди.

Когда он оборачивался, в его бегающих глазках плескался ужас.

Спустившись на первый, я увидел, что тело блондинки отсутствует, а пол на месте схватки идеально чист. Мужчина замер и указал на дверь, отмеченную значком туалета. Из-за двери доносился истошный визг. Кто-то истерично звал на помощь.

– Что случилось? Объясняй, только быстро и четко, – приказал я растерянно мнущемуся мужичку.

– Там Зулейха, она, наверное, заразилась, когда убирала мертвое тело, и обезумела. Марта Альбертовна пошла в туалет, а она на неё напала. Я хотел помочь, но увидел глаза уборщицы и не смог, – проговорил он взволнованно и вытер шарфом потную лысину. – У неё взгляд ненормальный, он прошивает насквозь.

– Где именно находится твоя Альбертовна? Давай полный расклад.

– Я не знаю, кажется, в одной из кабинок заперлась.

Схватив мужичка за шарф, обвитый вокруг шеи, я встряхнул его:

– Говори точно, что конкретно ты видел внутри туалета?

– Марта Альбертовна завизжала, словно резаная. Я распахнул дверь, но из-за приступа паники не успел ничего толком разглядеть. Увидел безумный блеск этих глаз – и тут же захлопнул дверь. Зулейха, её взгляд… он был совсем звериным.

Мужичок съежился, словно ожидая удара, и, прижавшись к стене, заскулил, как побитый щенок.

Я понял – помощи от него не дождешься, придется самому расхлебывать эту кашу.

– Иди посиди где-нибудь и не отсвечивай, – бросил я ноющему мужичку и, дождавшись, когда тот растворится в полумраке коридора, повернулся к Аленке: – Ну что, сестричка? Может, ну её, эту Альбертовну? Пусть себе визжит до потери пульса. А мы дверь подопрем и свалим от греха подальше?

Подобное предложение вызвало бурю негодования у сестры:

– Мы должны ей помочь! – безапелляционно заявила она стальным тоном.

– Ох, доведет нас твоя сердобольность до цугундера. Ладно, пойду поищу что-нибудь тяжелое, – пробурчал я обреченно.

Заглянув в комнату отдыха персонала, я снова встретил хнычущего мужичка. Обыскал шкафчики, но ничего полезного не нашел. Здесь даже ножи оказались керамическими. Кто-то явно боялся, что сотрудники фонда решат покончить с собой от тоски. Пробежавшись по коридору, я наткнулся на запертую дверь с табличкой «ОХРАНА». Не собираясь возиться с ключами, разогнался и врезался в неё плечом. Хлипкая створка с треском вылетела из коробки.

Внутри все оказалось до боли банально. Девять включенных мониторов на стене, транслирующих черно-белые изображения. Стол с электрочайником, заваленный сканвордами и уставленный банками и немытыми чашками.

Пара стульев, продавленный топчан и шкаф, в котором, кроме двух резиновых дубинок и черного кителя с надписью «Охрана» на спине, не обнаружилось ничего интересного. Заглянув под стол, я нашел длиннющий фонарик и зарядную базу без раций.

«Ну хоть что-то», – подумал я, вооружился увесистым фонариком и выскочил наружу.

Все мои судорожные поиски сопровождались истошными криками Марты Альбертовны, продолжавшими терзать слух.

– Ну, что нашел чего? – взволнованно спросила Аленка, сжимая в руках пластиковую швабру.

– Я думаю, этого хватит, – проворчал я неуверенно и пару раз хлопнул импровизированным оружием по ладони, оценивая нехилый вес. – А ты сходила бы пока в комнату отдыха, – предложил я сестренке, но она лишь упрямо замотала головой.

Понятно – ни за что не уйдет.

– Ладно, стой здесь, только за мной не вздумай соваться. Как только зайду, дверь сразу прикрой. За меня не бойся, уборщица мелкая, так что я легко с ней управлюсь.

Собравшись с духом, я аккуратно нажал на ручку и приоткрыл дверь туалета.

Дикий визг тут же обрушился на уши. Поморщившись, я заглянул внутрь. В туалете горел тусклый свет. Из четырех кабинок три были распахнуты настежь. Одна из раковин разбита, и вода из сорванного крана хлестала прямо на пол, образуя огромную лужу. Ни уборщицы, ни дамы визуально не наблюдалось. Местоположение последней выдавали истеричные крики, раздававшиеся из последней кабинки.

Шагнув внутрь, я прикрыл за собой дверь, боясь, что зараженная проскочит мимо, а там – сестричка с пластиковой шваброй. Медленно ступая по скользкому полу, вышел на середину небольшого помещения и осмотрелся. Зулейхи нигде не было.

И тут мне в голову закралась шальная мысль. А что если визжащая дама просто насмотрелась ужастиков в интернете и у неё поехала крыша? Судя по экзальтированности этой парочки, они вполне могли сами себя накрутить и впасть в психоз. А Зулейха сейчас спокойно спит в одном из офисов на втором этаже и даже не подозревает, какой бардак тут творится.

В тот момент, когда я почти уговорил себя пойти осмотреть офисы, с треском распахнулась незаметная ранее дверца коморки для инструментов. И оттуда стремительно выскочила рычащая бестия в синем халате.

Отпрянув, я тут же поскользнулся на мокром полу, и крепкое тело Зулейхи врезалось в меня, сбив с ног. Фонарик выскользнул из руки и отлетел в сторону. Больно ударившись затылком о кафель, я попытался оттолкнуть взбесившую уборщицу, но это оказалось гораздо труднее, чем предполагалось.

Лежа на спине, я почти минуту сдерживал её натиск, не понимая, откуда в ней столько силы. Ощущение было такое, что на меня навалилась не слегка полноватая восточная женщина, а профессиональный борец в тяжелом весе. Её руки словно железные тиски сжимали плечи, а челюсти хищно щелкали прямо перед носом.

Красные глаза зараженной прожигали насквозь, и в моменты зрительного контакта мне казалось, что в их темной глубине мерцают отблески творящегося на Земле ада.

Каждая секунда противостояния высасывала силы. Ноги скользили по залитому водой кафелю в тщетной попытке во что-то упереться. Из горла вырывался надсадный хрип. Глаза заливал пот. Я знал – пройдет еще минута, и руки перестанут сдерживать напор, но сделать ничего не мог.

Неожиданно тело зараженной сильно дернулось, и на мое лицо хлынула теплая кровь. Затем Зулейха дернулась еще несколько раз подряд. С каждым толчком поток крови хлестал сильнее, заливая мне лицо и рот, судорожно пытавшийся втянуть воздух. Но вместе с каждым толчком ослабевал напор обезумевшей уборщицы. В какой-то момент из её горла вырвался протяжный вой, и тело обмякло.

Я был так вымотан, что даже не сумел сразу её с себя спихнуть. Если бы мне не помогли, так и продолжал бы неуклюже барахтаться.

– Как ты? – раздался голос Аленки, и я почувствовал, как с моего лица стирают кровь.

– Нормально, – ответил я и, продрав глаза, увидел сестренку, сжимающую в руках окровавленный фонарь.

Подставив голову под струю ледяной воды, я скинул изгвазданную куртку и сорвал с себя разодранную футболку. При этом сестра стояла рядом с огромным рулоном бумажных полотенец и заботливо меня обтирала.

– Не, так не пойдет. Нам нужно нормальное огнестрельное оружие. Еще одна такая рукопашная – и я отправлюсь к отцу, – устало проговорил я, вытирая кровавые разводы с тела. – Непонятно, откуда в зомби столько безумной силы?

– Возможно, этот вирус высвобождает скрытые резервы организма, делая зараженных нечувствительными к боли и чрезвычайно сильными. Надеюсь, этот буст у них быстро закончится.

Услышав наш разговор, Марта Альбертовна перестала выть и наконец-то решилась выйти из заточения. Осторожно приоткрыв дверь кабинки и не сводя ошалелого взгляда с тела убитой, она опрометью проскочила мимо нас и выбежала из туалета. Затем дверь с грохотом захлопнулась.

– Ну вот. Ни тебе спасибо. Ни как вы себя чувствуете, Максим? Ни капли сочувствия, – пробурчал я, глядя на закрытую дверь.

– А тебе оно надо, её спасибо? – спросила сестренка и указала на мертвое тело Зулейхи: – Максим, ты можешь её перевернуть? Я хочу кое-что посмотреть.

Выполнив просьбу, я долго наблюдал, как сестричка пристально осматривает тело мертвой уборщицы.

– Ну и что ты там высмотрела? – не выдержав, спросил я.

– Странно, кожа желтая, как при гепатите, а белки глаз совершенно красные, словно все капилляры одновременно лопнули, и кровь запеклась. Вижу еще кое-что, но пока неуверенно, стоит ли об этом.

– Ладно, хватит любоваться, – проговорил я и быстро провел пальцами по распухшим векам мертвячки, навсегда закрывая Зулейхе глаза.