Код Заражения

Глава 13

26.05.2028.

Шустрый

Меня подтащили к железному креслу и снова нахлобучили оплетённую проводами сбрую. Ассистентка, что-то вколола в вену, после чего сознание расползлось мутной кляксой, и мир вокруг начал проступать рваными фрагментами.

На этот раз профессор был одержим каким-то болезненным любопытством. Он, словно хищник, нарезал круги вокруг кресла, то и дело замирая и принимаясь диктовать какую-то тарабарщину, сидящему за столом ассистенту. В какой-то момент он застыл и уставился на свежие раны на моей груди.

– «I-N-F-E-C-T-I-O-N», – по слогам, словно пробуя слово на вкус, произнёс он. – Как банально. Марта, по-русски это зараза?

– Смысл похож, господин профессор – промурлыкала девушка, в этот момент бравшая кровь из моей руки.

Закончив процедуру, она отложила наполненные пробирки и срезала несколько кусочков плоти с открытых ран.

– Марта, думаешь, мне не больно? – прошептал я, пытаясь разглядеть её глаза сквозь тонированное стекло шлема.

– Нич-чего, русский, потерпишь, – отрезала она по-русски, с отчётливым прибалтийским акцентом.

Услышать родную речь, я не ожидал.

– Марта, спасибо, что спасла, – поблагодарил я, отчаянно пытаясь пробиться сквозь пелену дурмана и сосредоточиться. – Ты из Прибалтики?

– Не обольщайся, я не дал-ла тебя расстрелять, выполняя приказ профессора Крюгера. А теперь пациент, заткнись, я не буду с тобой разговар-ривать, – оборвала она и принялась укладывать пробирки и баночки в переносной холодильник.

– Марта, что ты думаешь об этом экземпляре? – обратился профессор к помощнице.

Моя немногословная спасительница вздрогнула, резко обернулась и, опустив окуляры, перевела взгляд на мои раны. Затем неуверенно, словно на экзамене, начала говорить:

– Экземпляр явно не из числа иммунных, но каждый раз после заражения он каким-то образом выздоравливает, избегая деградирующих последствий различных штаммов чумы. Видимо, врождённая мутация ДНК не позволяет вирусу разрушить мозг. Вдобавок, мне кажется, пациент переболел разными штаммами, четыре или пять раз.

– Восемь, – поправил я. – Хотя, скорее всего, больше. Просто остальное прошло в лёгкой форме.

– Что он сказал? – поинтересовался профессор.

– Говорит, что заражался минимум восемь раз.

– Интересно, – пробормотал учёный и взяв со стола скальпель. Молниеносно приблизившись, он сделал неглубокий надрез на моём плече и спросил: – Марта, что ты видишь?

Было неприятно, но я стиснул зубы. Девушка наклонилась к ранке.

– Кровь почти не идёт. Похоже, ещё одна побочная мутация.

– Да, Марта, ты права. Это мутация, – согласился учёный, взглянул на пронумерованных и спросил: – Семнадцатый, ты доложил, что он смог разорвать цепь?

– Так точно, герр профессор.

– Всё ясно. В результате случайной мутации у него появился так называемый «кошачий ген».

– Простите, профессор, но я о подобной мутации раньше не слышала.

– Эти данные пришли совсем недавно из нашей японской лаборатории. Коллеги выловили подобный экземпляр и смогли его изучить. Как выяснилось, последовательное заражение несколькими штаммами вируса приводит к непредсказуемым мутациям. Чума каждый раз атакует ДНК, влияя на РНК, которая по-новому перепрограммирует вновь синтезируемые белки. В итоге его мышечные волокна теперь могут сокращаться значительно быстрее, превратившись в подобие кошачьих мышечных тканей. Кости стали более гибкими и менее ломкими. Регенерация тканей тоже повышена. В этом организме многое изменилось, – многозначительно заявил учёный и покачал головой. – Жаль, что нельзя его забрать с собой. Придётся ограничиться стандартным вскрытием, вытяжкой спинномозговой жидкости и изъятием головного мозга.

Из-за медикаментозного тумана в голове я мало что понял из его сумбурной лекции, но последние слова учёного врезались в сознание. Разумеется, они мне не понравились. Собрав остатки воли в кулак, я снова попытался прогнать липкий морок из головы и задал на английском, крутившийся в голове вопрос:

– Зачем вы прилетели в Москву, наверное, чтобы попасть в лабораторию НИИ вирусологии?

Профессор замер и вперил в меня взгляд.

– Кто ему рассказал о цели экспедиции? – изумлённо спросил он и обвёл грозным взглядом присутствующих.

В пыточной повисла тишина, а затем семнадцатый сделал два шага вперёд.

– Герр профессор, возможно, это Курт проболтался. Ой, извините, я хотел сказать, тридцатый, – смущённо поправился боец и застыл.

– Похоже, наш мутант весьма изворотлив, – проговорил профессор и снова уставился на меня. – Вот видите, Марта, несмотря на лошадиную дозу транквилизатора, он не только остался в сознании, но и пытается нами манипулировать.

– Мне никто ничего не говорил! – возмущённо воскликнул я. – У вас внизу планы центрального корпуса исследовательского института и подробная карта района на всех стенках развешаны. У меня в лаборатории НИИ мать работала. В детстве я ходил туда обезьянок кормить. А когда в диспетчерской подолгу сидел, план эвакуации корпуса с пожарными выходами наизусть выучил.

По лицу профессора скользнула гримаса раздражения.

– Допустим, – проговорил он и вытащил из подсумка толстенный планшет. Затем что-то быстро набрал и развернул экраном ко мне. – Ну и кто это? – спросил он, и я увидел, как он торжествующе ухмыляется.

Едва взглянув на фото лысоватого, хмурого мужчины в очках, я усмехнулся.

– Воронцов Борис Аркадьевич, доцент кафедры микробиологии и, по совместительству, мой родной дядя.

Улыбка мигом слетела с губ профессора, и он, будто не веря своим ушам, посмотрел на экран.

– Это невозможно, – растерянно проговорил он. – Таких совпадений не бывает. Встретить в чумном городе родственника главной цели, через два года после начала пандемии?! – Учёный покачал головой.

Если честно, то я был тоже крайне поражён, но виду не подал. В этот момент за стенкой послышались громкие шаги, и в лабораторию ворвался полковник в своём экзоскелетном бронекостюме. Его глаза метали молнии.

– Гер профессор! Мы же, кажется, договорились! Через четыре часа начнётся давно намеченный рейд. Мои и ваши люди должны отдохнуть!

Усиленный динамиками, металлический голос громко рокотал в просторном помещении, и я заметил, как все, кроме профессора, буквально застыли, а пронумерованные отошли к стенам.

Учёный спокойно посмотрел на гиганта.

– Гер полковник, не забывайтесь. Помните, кто командует миссией? Нам не стоит обострять отношения. И не беспокойтесь, к моменту выезда научная группа будет готова.

Глаза закованного в броню военного грозно сверкнули, и он указал на меня.

– Зачем вам снова понадобился этот кусок заражённого мяса?

– Ну, во-первых, он очень редкий экземпляр мутанта. А во-вторых, как только что выяснилось, он родственник доцента Воронцова.

– Того самого Воронцова?! – удивлённо воскликнул гигант. – Но это же невозможно!

– Вот и я считал, что невозможно. Но, однако, он здесь.

– Что-то здесь не так. А вдруг кто-то с нами затеял игру.

– Ага, КГБ, ГРУ и рука Кремля, – пробурчал я, и все снова посмотрели на мою лыбящуюся физиономию.

– Полковник, не паранойте, здесь это делать некому. Их президент с остатками правительства занят строительством мини-России за Уралом. Всё, что он может, это иногда скидывать крупным анклавам лекарства с самолётов да обещать в радиотрансляциях, что когда-нибудь вернётся и наведёт порядок. Западная часть России, вплоть до Москвы, и южное направление, до Кавказа, пока явно не в приоритете из-за огромного количества заражённых на этих территориях. Кроме этого, у российских властей хватает проблем с многомиллионными ордами зомби, прущими из Китая.

– А военные? Некоторые группы вполне боеспособны. Может, они заметили вертолёты и среагировали.

– Военные не ожидают со стороны заражённой Европы вторжения. Напомню вам, что у нас дома, ситуация ещё хуже, чем здесь. К тому же местные военные либо эвакуировались в крупные анклавы, либо сидят в своих бункерах. Если бы спутники засекли передвижение колонн русской бронетехники, то координатор нам обязательно сообщил эту информацию, – уверенно заявил профессор.

– Даже если он родственник Воронцова, зачем он нам? Ничего нового он не сообщит. Я считаю, что во избежание проблем его нужно ликвидировать, – после этих слов гигант поднял похожее на автоматический АГС тупоносое оружие и направил в мою сторону.

Видимо, из-за транквилизатора это не произвело на меня должного впечатления, и я с интересом принялся рассматривать необычный экземпляр огнестрела. Диаметр раструба миллиметров тридцать, нарезов внутри ствола незаметно. В глаза бросилось хитро выглядящее приспособление, подающее заряды из ранца за спиной. Через проточки в металлическом кожухе виднелась лента жёлтых снарядов, похожих на ВОГи. Серьёзная пушка. Выстрел из этого мне точно не пережить.

Профессор заметил мой интерес и покачал головой.

– Гер полковник, возможно, вы правы.

В тот же миг раздался щелчок предохранителя.

– У вас на стене план неполный, – спокойно проговорил я, прерывая гнетущую тишину. – На третьем этаже не отмечен проход к грузовому лифту.

– Какой лифт? В здании шесть этажей, в оцифрованном до начала пандемии архитектурном реестре нет никакого упоминания о лифте! – выпалил учёный недоверчиво.

– Здание НИИ построил Советский Союз. Вы правда думаете, что в общедоступных архивах будет храниться реалистичный план засекреченного объекта с указанием точного расположения секретной лаборатории?

– Ну, тогда расскажи нам поподробнее, – сказал учёный и положил руку на оружие гиганта.

– В лифт можно зайти только на третьем этаже. Он ведёт на подземный уровень, не отмеченный на вашем плане. Именно там я в детстве кормил обезьянок. Извините, но других подробностей и остальную информацию пока не выдам. Если возьмёте с собой, я на месте всё покажу и расскажу, – нагло предложил я.

Такой ответ профессора явно не удовлетворил, и он прошёл к столу с оборудованием. Через пару секунд моё тело затрясло от мощных разрядов тока.

– А теперь расскажешь? – поинтересовался он, когда шоковая экзекуция закончилась, и я немного отдышался.

– Спасибо за бодрящую процедуру. Это прочищает мозги, но не меняет моих планов. Я считаю, что лучше кое-что придержать и периодически биться в агонии на электрическом стуле, чем выдать все подробности, получить благодарственную пулю и лежать вон там, – повернув голову, я указал подбородком на груду чёрных мешков с трупами в углу.

Меня ещё несколько раз подвергли неприятной процедуре, но желание всё рассказать так и не появилось. Я прекрасно понимал: если выдам подробности сейчас, то мои мизерные шансы выбраться живым растают, как град, выпавший летним днём.

После восьмой серии ударов током к профессору подошла ассистентка, и они долго о чём-то шептались. Единственное, что я расслышал, это слово «проводник» и упоминание какой-то базы данных.

– Гер полковник, нам придётся взять русского с собой, – заявил учёный, продолжавшему буравить взглядом мою истерзанную тушу.

– Хорошо, но я укажу в рапорте своё несогласие с этим решением, – процедил полковник, вкладывая в каждое слово густой осадок недовольства.

– О, пожалуйста. Сколько угодно, – равнодушно отозвался профессор. – Кстати, хотел спросить, вы, наконец, решили вопрос с транспортом. На чём мы доберёмся до НИИ?

– Механики клянутся закончить восстановление техники, найденной на подземной парковке, в срок. «Чинук» сможем использовать лишь в самом крайнем случае, для экстренной эвакуации.

– Насчёт авиации вы правы. Из-за местного ПВО мы уже потеряли три беспилотных вертолёта и целую стаю дронов. – Ничего, когда в автоматических системах ПВО иссякнут запасы зенитных ракет, над Москвой снова можно будет спокойно летать, – с надеждой предположил полковник.

После того как он с учёным покинули лабораторию, внутри остались лишь ассистентка, семнадцатый и пара других пронумерованных.

Кажется, у меня забрезжил призрачный шанс вывернуться. Как ни странно, но желание сбежать боролось с почти непреодолимой тягой проникнуть в лабораторию НИИ вирусологии и узнать о судьбе близких.

Мать… Связь с ней оборвалась не сразу, и её судьба оставалась для меня загадкой. Я, конечно, пытался хоть что-то разузнать, но все усилия ни к чему не привели. Ну а теперь, похоже, я сам не смогу уйти и постараюсь докопаюсь, до горькой правды.

Из тяжких раздумий меня вырвала Марта. Она подняла зеркальное забрало, и я наконец отчётливо увидел миловидное лицо. Девушка оказалась на удивление симпатичной. Кожа – белая, с россыпью редких веснушек. Ни малейшего следа от респиратора. Губы – розовые, без единой трещинки, а на щеках играл лёгкий румянец. Ухоженная, холеная – явно жила в хороших условиях. Даже у зареченских женщин на лицах словно нанесён серый налёт и полосы от масок и респираторов.

Ассистентка подозвала пронумерованных. Они без лишних слов сняли с меня сбрую и переложили на операционный стол. После этого девушка достала баллончик и принялась обрабатывать раны.

Ледяная струя из пульверизатора ударила по телу, взрываясь острой болью на порезах и ссадинах. Постепенно боль отступила, изрезанные участки кожи затянуло онемением. Следом ассистентка достала медицинский степлер и, не особо церемонясь, принялась скреплять края порезов на груди серебристыми скобами.

Как ни странно, эта варварская процедура показалась мне… почти приятной. Неужели я превращаюсь в мазохиста? – промелькнула пугающая мысль, заставившая тут же отрицательно покачал головой.

– Не ше-в-велись, – отреагировав на движение, ассистентка произнесла предупреждение по-русски.

– Марта, может, поговорим? – шёпотом предложил я.

– Я же тебе сказ-зал-ла, я не буду с тобой разговар-ривать.

– А зря. Конечно, я могу ошибаться, но, похоже, тебя интересует база данных моего дяди.

После этих слов Марта замерла.

– А вдруг я знаю, где она может сейчас находиться? – прошептал я таинственно, надеясь её ещё больше зацепить.

Девушка встретилась со мной взглядом, и в её глазах застыла явная заинтересованность.

– Так-ким как ты-ы вер-рить нельзя. Вы постоянно обманываете и пытаетесь что-то вынюхать или ук-кра-асть, – заявила она, и, как ни странно, попала прямо в точку. Однако признавать это вслух я не собирался.

– А что значит «так-ким, как я»? – передразнил её я, делая вид, что смертельно оскорблён.

– Вы жили в заражённом мире два го-ода, убивая и калеча друг дру-уга. Вы практически потерял-ли человеческий ви-ид.

Если честно, она была права. Если хотя бы примерно прикинуть, скольких я отправил на тот свет ходящих на двух ногах – сумма получится внушительная. А если учесть, что часть убитых не была заражена… счёт явно не в мою пользу.

– Насколько я знаю, в Европе и Прибалтике ничем не лучше, чем здесь.

Реплика заставила Марту нервно поморщиться.

– В большинстве стран-н бывшего Евросоюза сит-туация намно-ого хуже, чем в России, – неожиданно признала она. – Но кое-кто прод-должает бороться с чумо-ой. Ты же тако-ой же уби-ийца, как и все живущие снару-ужи.

– Ты права. Но по-другому снаружи невозможно выжить ни мне, ни моей семье.

– Ты смог уб-беречь своих родных? – удивлённо спросила девушка, откладывая медицинский степлер.

– Не всех, но жена с детьми живы.

– Где они?

– Далеко, – грустно проговорил я. – И мне бы хотелось к ним вернуться.

– Ру-усский, надеюсь, тебе уда-астся это сде-елать, – пожелала Марта и, явно заставляя себя ускориться, поспешно вышла из помещения.

Вот и поговорили. Я ничего толком не узнал, но зато, кажется, немного её зацепил. Через несколько минут вошёл второй ассистент профессора и водрузил мне на шею странный ошейник с каким-то электронным устройством.

– Если будешь себя плохо вести, он взорвётся, – объявил он и продемонстрировал небольшой пульт. – Если отойдёшь от пульта на триста метров, он тоже взорвётся. А теперь отстегните его, и пусть оденется, – добавил он, обращаясь к пронумерованным.

Меня действительно отстегнули, и я, наконец, смог ощупать вырезанные на груди буквы. – А всё-таки этот Тридцатый – редкостный козёл. Вот как мне теперь объяснить Маше появление шрамов в виде слова «I-N-F-E-C-T-I-O-N», если, конечно, выберусь?

После санитарной обработки раны онемели, и боль ушла на второй план. Пронумерованные заставили взять увесистый контейнер и провели в крохотную комнатку, где приказали одеться. Перед тем как они вышли, я успел попросить воды, но мою просьбу проигнорировали. Массивная дверь захлопнулась. Лязгнул засов.

В свете помаргивающей лампочки я вскрыл контейнер и обнаружил там странный противочумный костюм серого цвета. Под грубым материалом явственно прощупывалась металлизированная основа. На штанине тяжёлого комбинезона нашлась небольшая прореха, и я разглядел блестящую чешую, состоящую из одинаковых пластинок. Судя по вмятине от пистолетной пули, они из титана. По маркировке, внутренняя подкладка состояла из нескольких слоёв кевларового материала.

Напялив на себя слегка великоватый бронекомбинезон, я оценил удобные ботинки с металлическими мысками и краги с кольчужной основой, закрывающие руки по локоть. Подобную защиту для рук я когда-то видел на мясокомбинате. Под плотной тканью капюшона тоже прощупывалась кольчужная подкладка. Дополнял амуницию, полностью закрывающий лицо респиратор с прозрачным пластиковым щитком, прикрытым металлической сеткой.

Когда я подогнал многочисленные ремешки и зашнуровал высокие ботинки, почувствовал себя вполне комфортно. Бронированный противочумный костюм весил больше двадцати килограмм, но вес равномерно распределялся по телу и почти не ощущался.

– А вот днём будет жарковато, – заметил я вслух и услышал лязг отодвигаемого засова.

В комнату вошла ассистентка профессора с Семнадцатым. Девушка протянула мне двухлитровую баклажку с водой и упаковку галет. Начав жадно пить воду, я услышал, как она что-то прошептала пронумерованному на немецком. Семнадцатый замер, и я почувствовал его взгляд, буравящий через матовую поверхность шлема. Немного постояв, он указал на девушку, затем угрожающе похлопал по автомату и вышел, неплотно прикрыв за собой дверь.

После этого девушка откинула зеркальное забрало, и я снова увидел её веснушчатое лицо. – Ты сказал, что зна-аешь, где находится база данных твоего дя-яди – проговорила она шёпотом, и я увидел, как алчно блеснули её красивые глаза.

Выхлебав больше литра воды, я почувствовал, что мне почему-то не хочется больше юлить и врать. Было видно, что эта тема её действительно волнует.

– Марта, я могу предположить, где база до сих пор может находиться. Более того, я могу указать точные координаты места, – вполне честно пообещал я. – Если честно, мне не жалко. Но только сначала объясни, зачем вам понадобились данные двухгодичной давности?