Киерленский изувер

Глава 2

Стражников возле дома не было, хотя могли бы устроить засаду. С другой стороны, не такая уж важная птица - Аскель Этли, чтобы специально ловить его. Как попадется, так и отправят море скрести. А если они сидят в доме Вигды?

Что ж, достойный человек не страшится судьбы.

Этли постучал в дверь. Внутри послышались шаги, какая-то возня.

- Муфлон, - произнёс Этли, - открывай, твою мать. Какого рожна ты толкаешь меня на виселицу?

Снова шаги. Кто-то с той стороны подошел вплотную к двери.

- Муфлон! Вспомни Рог, я тогда спас твою шкуру. "Один строй – одна судьба!", помнишь?

Дверь отворилась. Дамид настороженно смотрел на Этли.

- Ты один?

Темные глаза Вигды зашарили по улице.

- Как видишь.

- Заходи.

Этли шагнул внутрь. Не успел он захлопнуть дверь, как рука Дамида, сжимая нож, метнулась к его горлу. Этли чудом перехватил ее, остановив нож на волосок от шеи. Они сплелись в борьбе, катаясь по полу и рыча. Вигда был силен, но Этли не уступал ему. Нож вылетел из руки Дамида и, звякнув, замер у стены. Этли получил удар в лицо, заехал в ответ. Голова Вигды стукнулась об пол, его взгляд помутнел. Воспользовавшись этим Этли дотянулся до ножа и приставил его к горлу Дамида.

Внезапно, Этли охватила первобытная ярость. Ему захотелось перерезать глотку Вигде, чтобы тот забился в диких конвульсиях, увидеть темно-вишневую кровь на полу.

- Ну, - прохрипел Вигда, - режь, не томи.

Ярость отступила, так же внезапно, как и появилась.

- Ты, что долбанулся? – спросил Этли.

Тяжело дыша, Вигда спросил:

- Ты не убьешь меня?

- Теперь уже даже не знаю, - усмехнулся Этли.

- Дверь! - вдруг заорал Вигда. - Дверь запри! Быстрее!

Этли встал и задвинул засов. Дамид, раскинув руки, ничком раскинулся на полу.

Восстановив дыхание, он сел, прижимая руку к горлу.

- Если ты настоящий Этли, то скажи - как мы называли тебя?

Этли скривился, но ответил:

- Хорик.

Так однажды его обозвал дебрянский наемник, хотел обозвать "хорьком", вроде ругательство у них такое, а сказал на свой дебрянский манер "хорик". Так и прилипло.

- Верно, верно. А я, что добавлял к этому?

- Катись к бесам, Муфлон.

- Нет, ты скажи, скажи, это - страсть, как важно!

- Хорик-хорохорик, - недовольно произнёс Этли.

Вигда рассмеялся:

- Смешно, правда?

- Нет.

Вигда встал, все еще держась за горло.

- Жрать будешь?

- Буду.

Дамид поставил на стол миску с кашей и ломоть хлеба. Этли жадно накинулся на еду. С утра, маковой росинки во рту не было, а тут еще беготня и драка.

- Изменился ты, - между тем говорил Дамид, - возмужал, заматерел. Сильнее стал.

- Да ты тоже вроде не ослаб.

- Взгляд у тебя правда, жуткий. Равнодушный какой-то, словно и не люди вокруг тебя ходят.

- Ну, какой есть.

Вигда кивнул.

- Как там Альдан, вы же вроде вместе ушли, искать чего-то там.

Этли помрачнел.

- Не знаю, наши пути разошлись.

Вигда вновь кивнул.

- Ты уж прости, что не хотел признавать тебя. Тут дела такие...

- Кстати, напиши свое имя на бумаге. Что ручаешься, что я - это я.

- Подожди, хорохорик, успеется.

- В смысле?

- Да в таком смысле, вот ты мне тут из-за двери говорил: " Один строй – одна судьба!". Все это там осталось, - Вигда неопределенно махнул рукой, - под Рогом, под Альвионом. Там, да, одна судьба, у живых и у мертвых. У Гневира, Муфлона, остальных всех. А тут по-другому. Нет никакого братства, а прошлое быльем поросло.

- Куда клонишь, Муфлон?

- Подпишу я твою бумагу, завтра. Если живым останусь.

- Помирать собрался?

- Может быть, даже хуже.

Этли вопросительно посмотрел на Дамида.

- Ты Глыбу-то помнишь? - словно не замечая, продолжил Вигда.

- Помню, Муфлон. Ты еще ерунду какую-то сморозил, когда Глыба стрелу глазом словил.

- Ага. А тело видел?

- Ты меня утомил. Сам знаешь, что нет. Решили, что собаки сожрали.

- А я вот недавно видел.

- Тело?

- Да, три дня назад. Тело это, на рынке меня за руку схватило и говорит: "Дамид Вигда, четвертого дня - ты умрешь".

Этли молчал.

- Думаешь, я сума сошел? - продолжил Дамид. - Видел его близко, как тебя сейчас. Бледно-желтый, словно труп, лицо кожей обтянуто, бррр!

- Может, ошибся, дурень какой-нибудь, просто показалось тебе.

- Лицо, неподвижное, ну вот как у тебя слева, - не реагируя на слова Этли, продолжал Вигда. - А потом, аккурат на четвертый день - ты появился. Бесы это, душу мою забрать хотят.

Муфлон, тот самый Муфлон, что не страшился ничего и никогда, боялся. Боялся до дрожи, до помутнения сознания.

- Слушай, - сказал Этли. - "Один строй – одна судьба!", это не в прошлом. Просто ты раскис от мирной жизни. Сегодня мы дадим отпор, хоть живым, хоть мертвым. Клянусь, либо мы переживем этот день, либо погибнем вдвоем.

***

В дверь постучали. Слабо, еле слышно. Вигда дернулся, словно от удара, Этли сжал рукоять ножа. Они аккуратно подошли к двери. Этли отодвинул Дамида в сторону и взялся за засов. Все еще сжимая нож он слегка приоткрыл дверь.

На пороге стоял мальчишка. Лет десяти, не больше.

- Чего тебе? - спросил Этли.

При взгляде на лицо Этли глаза мальчишки полезли на лоб. Он опустил взгляд, отступил на шаг и произнёс слабым голоском:

- Мне нужен мастер Вигда.

- Я за него, говори, чего хотел.

- Мне...мне велели передать...

Этли молчал, ожидая, когда малец закончит фразу.

- Велели, если мастер Вигда не выйдет из дома, то...то он знает, где сейчас его жена.

- Кто он?

- Человек.

Этли начал терять терпение. Понятно, что мальчишка оробел, такую рожу-то увидев. Но и торчать здесь, мишенью для арбалетчика, вовсе не дело.

- Как выглядел человек?

- Высокий, в плаще.

Этли с грохотом захлопнул дверь и задвинул засов. Значит, Вигда не сошелся с ума, кто-то действительно хочет убить его. Но вот зачем?

- Не помню я, чтобы кто-то называл Глыбу "высоком". Он ведь, в пупок всем дышал, - произнёс Этли.

Уж не тот ли это незнакомец, спасший его от погони?

- Бесовщина! - произнёс Дамид. - Они отыскали мою жену, ублюдки.

- Кто они? И про жену я не понял, где она?

- Не знаю, кто эти они! Три дня назад я видел Глыбу, сдохшего у меня на глазах, давным-давно! Сейчас еще какой-то высокий жигудина*! Ты еще! Хорик, почему ты появился именно сегодня! Четвертого дня? Кто еще объявится, Альдан?

Вигду трясло. Он тяжело дышал, сжимая и разжимая кулаки.

- Не объявится, - спокойно ответил Этли.

- Я схожу за женой. Думал, ей безопасней будет там, но лучше со мной.

- Стой, Муфлон. Подумай, все для этого сделано - выманить тебя из дома. Твои враги, Глыба или кто там еще, скорее всего даже не знают где ты укрыл жену.

Вигда задумался.

- Знаешь, - процедил он. - Когда-то, я готов был поставить свою жизнь на кон за деньги, или просто на кураже. Сейчас, нет. Ты прав, я размяк. Но никогда не прощу себя, если с Неллой произойдет несчастье. Да еще из-за меня.

Этли сжал челюсти, заиграли желваки. Если бы, ты знал, Муфлон, как я тебя понимаю. Если бы, ты только знал, что значит жить с тем грузом, о котором ты, сейчас, только задумываешься!

- Не кипятись, ведь ты должен дожить до утра, чтобы подписать бумагу.

- Давай свою бумагу! Подпишу и катись к бесам отсюда!

- Нет. Сделаем все по-честному, как договаривались. А пока, ты останешься дома, а за твоей женой схожу я. Так лучше будет.

- Не пойдет она с тобой, а вот, как рожу твою увидит, так заикаться начнет.

- И то верно. Так ты мне скажи, что-нибудь такое, о чем только вы вдвоем знаете.

Вигда насупился. Поиграл желваками и выдал:

- Бублик...мой.

Этли заржал, но тут же спохватился.

- Ладно, расскажи где твоя благоверная и не высовывайся на улицу.

***

Этли вновь пересек площадь с колодцем, служившую своеобразным центром Арсенала. Городского района, а не мастерских. От нее, словно лучи от солнца, разбегались улицы и переулки. В этот раз Этли свернул на широкую, прямую улицу, называемую Рыночной. Она стрелой тянулась добрых две лиги и разбивалась запутанным узором двориков.

Вигда отправил жену пожить у ее родителей, здраво рассудив, что женщине там будет безопасней, чем с ним. Но просчитался. Глыба, или кто там еще морочил голову оружейнику, нашел ее. Или делает вид, что нашел. Как бы то ни было, но Этли приложит все силы, чтобы Вигда пережил этот день. И дело даже, не в треклятой бумаге и не в Муфлоне, сожри его бесы. Просто Этли нужен покой, хотя бы на какое-то время, для решения одной задачи. Самой важной задачи в жизни.

Он шагал по людной улице, между цветастыми лотками торговцев. Здесь продавали все что угодно: от лимона до питона. Вокруг царил непрекращающийся гул. Люди торговались, бранились, смеялись. Выкрики продавцов, нахваливающих товар, смешивались с молитвенными песнопениями бродячих жрецов. Собаки шастали под ногами, выклянчивая еду. Уличные артисты давали представление.

У одной из лавок Этли задержался. К пологу из зеленой ткани, натянутым над лавкой, крепилась табличка: темно-коричневый круг с изображением красного башмака. Уж что-что, а обувь Этли была просто необходима. Сидящий в тени тента торговец исподлобья глянул на путника. На покупателя Этли похож не был, а вот на желающего что-нибудь стащить вполне.

Обувь в лавке была всякая разная. Добротные башмаки на прочной подошве и туфли с округлыми носами. Дешевые башмаки без подошвы, сшитые из одного куска кожи и уж совсем грошовые плетенки. Но денег у Этли не было даже на них.

Подумав о том, что в этой толкучке ему запросто могут оттоптать ноги, укрытые лишь обмотками, Этли двинулся дальше. И тут он почувствовал, как его крепко ухватили за рукав.

Этли повернулся и обомлел. Перед ним стоял худой человек, ростом, едва ли доставая путнику до подбородка. Мертвенно-желтая кожа обтягивала застывшее лицо, с заострившимися, как у трупа, чертами. Единственный глаз казался белым, радужка выцвела и стала едва различимой. На месте второго глаза зиял безобразный провал.

Почерневшие губы зашевелились, и деревянным неживым голосом человек произнёс:

- Аскелан Этли, сегодня ты умрешь.

И Этли узнал его - Рилк Тантель, которого, смеха ради, они всегда называли Глыбой. Выглядящий, как труп, но не постаревший ни на день. Рилк отпустил его рукав и скрылся в толпе. Этли хотел погнаться за ним, но тут же отбросил эту мысль. Оказывается, не сбрендил Муфлон. Все всерьез. Мертвец явился за ним и Вигдой.

***

Добравшись до конца Рыночной и отыскав в хитросплетении двориков нужную дверь, Этли постучал. Дверь открыла женщина в голубом, приглушенного тона, платье и белом чепце. Ничего особенного, полнеющая домохозяйка с щекастым лицом, младше Дамида, но старше Этли.

- Чего тебе? - спросила она.

- Мне нужна матра Нелла, я старый друг муф...господина Вигды.

Женщина насторожена посмотрела на него и попыталась захлопнуть дверь. Этли сунул ногу в дверь и взвыл от боли. Сожри всех бесы! И Глыбу и Муфлона, и его женушку! Голова вообще не варит, сунуть практически босую ногу в дверь, дурак!

Женщина ахнула:

- Ты что ж, дурила, делаешь-то! Больно?

- Больно, конечно. Так ты жена Вигды? Он мне один ваш секрет сказал, чтобы ты доверилась мне.

- Какой еще секрет? Да, жена я его.

- Бублик мой, - произнёс Этли.

Несмотря на боль, он наблюдал за реакцией женщины. Та немного покраснела и спросила:

- Так чего надо-то моему муженьку?

- Чтобы я отвел тебя домой.

- А с ним что?

- Давай, он сам тебе расскажет, что сочтет нужным.

- А ты сам откуда Гелина знаешь?

Слава Спасителю, жена Муфлона оказалась не дурой!

- Не Гелина, а Дамида. Служили мы вместе, у Гневира Турмала.

- И как вы там называли его, промеж собой?

- Муфлон.

- Обожди чуть, я сейчас выйду.

Женщина закрыла дверь. Этли уселся на крыльцо, ощупывая стопу. Вроде, не сломана. Встал. Прошелся. Понял, что хромает. Больно, убей меня Судия!

Дверь отворилась и Неллия вышла, сжимая в руках закрытую корзинку.

- Точно Муфлон, - проворчала она. - В такую жару, бегать к нему. Пошли уже, как звать-то тебя?

- Этли. Только пойдем потихоньку.

***

Дамид Вигда сидел за столом. Одной рукой он подпирал кудрявую голову, пальцы другой барабанили по столешнице. Бесовщина! Иначе не назовешь. Оживший мертвец пророчит ему смерть! Кому расскажи - не поверит. Вот и Хорик не поверил. Понял, что творится нечто непонятное, да вот про Глыбу усомнился.

Наверное, взгляд Судии, одного из ликов Триединого, обратился к нему - скромному оружейнику из Киерлена. Взвесил он всю его жизнь и назначил муку по делам. Что он тогда ляпнул-то, когда Глыба свалился со стрелой в глазу? Лжец он, Глыба-то. По-дурацки вышло, хотя, тогда казалось смешным. Тогда все казалось по-другому.

Эх, пей-гуляй, жизнь одна! Деваху под бок, вина бутыль! Война? Значит война! В этом деле он смыслил. Как сбежал из дома от папаши-кузнеца, уж строг был через-чур отец в обучении делу кузнечному, так и подался в ватаги разные. То тем послужит, то этим. Деньги звенят кармане и славно!

Пока наемничал, устройством арбалетов увлекся. Думал все, как мощи да дальнобойности прибавить. Кое-что и придумал. Как Альвион взяли, эльфов в горы загнали, так сразу в Киерлен и двинул. Благо, отцы города, от жадности, вместо денег - будущее гражданство раздавали. Тут в гильдию оружейников вступил, а кто ему откажет-то, герою.

На Нельке женился, красавица, в теле! А что характер тяжеловат, не беда, характер в позу интересную ставить не мешает.

А если задуматься, ведь ничего хорошего в жизни-то и не сделал. Пил, кутил. Пропитание добывал, как мог. А то, что чужой кровью, так на то она и война. Последние десять лет, денежки копил, жил в свое удовольствие, тоже как мог. Даже нищим не подавал. Не потому что жалко, а бесы его знает почему. Не подавал и все.

И надо же совпадение, за одну седмицу вся компашка их наемничья собралась: и Глыба, и Хорик. Только этого умника Альдана не хватает, ну так еще не вечер, объявится.

Тут Вигде пришла в голову мысль, от которой он перестал барабанить по столу, отнял голову от руки и выпрямился на стуле. Да не совпадение это! Не бывает таких совпадений. Глыба, без сомнения - его кара, за жизнь беспутную, за слова издевательские. А Хорик? Чего Хорику надо? Сущая малость - чтобы Вигда поручился за него. Чтобы он смог поселиться в Киерлене, получить все то, что есть у него. Не зря же до сих пор повторяет: "Один строй - одна судьба!". Девиз, в котором разочаровался сам Дамид. А он то, что понес: если, я доживу до завтра, только тогда подпись поставлю. Ой, Муфлон, туполобый!

Взгляд Вигды упал на мешок Этли. Наверное, в нем бумага та. Чего тянуть-то, взять да подписать. Даже, если погибнет он - Дамид, сегодня, будет Хорик-хорохорик доброту его вспоминать. Так и душа, не в Бездну к бесам отправиться, а к престолу Триединого.

Вигда встал, подошел к мешку. Повозившись с завязками открыл его. Сверху лежал свернутый плащ. Оружейник вытащил его и заглянул внутрь. Да тут этих листов, как у гнома монет. Дамид вытащил пачку листов, исписанных убористым почерком. Полистал. Читал он плохо, только по слогам, поэтому не стал тратить время на смысл написанного. Той бумаги, что он видел в руках стражников, не было.

Под бумагами, на самом дне мешка лежала книга. Хорик всегда был смышленым парнем, а общение с Альданом, наверное, еще больше подтолкнуло его к изучению всех этих заумных вещей. Между страницами книги Дамид заметил вложенный лист.

Достав книгу, Вигда ощутил легкое головокружение. Ну, вот, совсем раскис, как баба. Взглянув на обложку, он поразился, насколько древним выглядел фолиант, словно из былых времен Первого Царства. Толстая, с растрепанными страницами. Углы обложки, из видавшей виды толстой кожи, оковывало золото.

Золото! Ничего себе! Вигда даже забыл о своих намерениях. Да такая книжка стоит целое состояние! Чего это Хорик нищенствует? Может продать ее здесь хочет? Хорошее начало для жизни в Киерлене.

Опять мысли неправедные! Не затем он сюда полез чтобы о деньгах думать. Вигда открыл книгу, чтобы достать лист бумаги, и перед глазами все поплыло. В книге не было букв, во всяком случае людских. Ее страницы заполняли странные символы, которые Дамид Вигда уже однажды видел. В Альвионе, в подземельях эльфов. Когда люди вошли в катакомбы, то узрели нечто невообразимое.

Все стены подземелий были расписаны такими же символами, как в книге. При взгляде на них кружилась голова, накатывала тошнота и слабость. Но хуже всего были узники, не только люди, но и альвы. Что с ними сотворили остроухие жигудины - не описать словами. Тогда, единственный раз в жизни, Дамида Вигду, Муфлона - повидавшего жестокости больше, чем шлюха причиндалов, стошнило от отвращения.

Ну, Хорик, сраный ублюдок, что ты задумал? Точно ничего хорошего. Может и оживший Глыба - его рук дело. Иметь такую книгу доброму человеку - не к чему. Прямая дорога - на костер! А он то, Муфлон туполобый, доверил этому чернокнижнику Неллию.

Вигда побросал в мешок плащ, пачку листов, аккуратно, словно ядовитую змею, положил сверху книгу. Потом достал из сундука тесак, арбалет и десяток болтов. Что бы ни задумали его бывшие дружки, он покажет им, как умирают настоящие мужчины. А если с головы Нельки упадет хоть волосок.

Вигда закричал. От ярости и бессилия.

*Жигудина – слово уже давно потеряло значение, сохранив оскорбительный смысл.