Киерленский изувер

Глава 4

Мог бы называть их почти друзьями. Расслабился ты, господин Этли, жизни спокойной захотел. Забыл, о проклятье, о ребенке с глазами бога? «Любой, кто западет тебе в душу, погибнет от рук или дел твоих…». Любой.

Так думал Этли бродя по заснеженным улочкам Языка.

И любой же из соседей мог добраться до перевода «Запределья» и использовать верные символы. Кто же ты, изувер?

Руди? Он точно знал о «Запределье», сталкивался, по его словам, с Культом бессмертия. И опять же, только на словах, не знал, чем занимается его наставник. Можно ли ему верить?

Волган. Его поведение изменилось. Он стал непривычно тихим, словно затаился, как зверь перед прыжком. К тому же Волган еретик. Да, собор орденов не считает душеверов отступниками. Но когда-то и северцы входили в состав собора, а потом, их потомки, принесли в Сараданару заразу Культа Бессмертия.

Неужели и Лавена замешана в этом? Он не хотел об этом думать, но знал – культисты могут выступать в любом облике: мужчины, женщины, князей или черни. Все хотят жить вечно. К тому же отношения Лавены и Волгана странные, возможно, кроме брачных уз их связывает нечто большее?

Этли тряхнул головой, словно пытался избавиться от навязчивых мыслей.

А Таштаг? Что он делает в Киерлене? И когда он появился здесь, не тогда ли впервые и выловили тело жертвы таинственного изувера? Теперь, поселившись рядом с Этли, изучает его записи, да и старика, в том доме, убил Таштаг. Может быть, просто избавился от подельника?

Этли остановился, как вкопанный. Страшная мысль пригвоздила его к месту, ведь изувером, может быть и он – Аскель Этли. Если подумать, то он умеет читать на высоком эльфике, у него в руках книга со всеми секретами Запределья и вокруг него творится сплошь бесовщина – умбра, нелепые культисты во главе с сестрой Дариной, странным образом пропавший купец, обнаруженный в доме, куда Этли сам привел его. Это лишь то, что он помнит. А что не помнит?

Книга отравляет его разум, лишая воспоминаний о прочитанном. Может ли она заставить забыть о содеянном? Не пропитался ли он эльфийским колдовством и не стал ли марионеткой во власти древних заклятий? Он видел, книга умела влияла на людей, куда крепче духом, чем он сам. Да и того старика из Нор, ведь он встречал его раньше.

Как же ему хотелось, чтобы за всем этим стоял кто-нибудь посторонний. Этли ухватился за эту призрачную надежду. Вдруг, это все эльф? Тот самый, которого он встретил в свой первый день в Киерлене. И Дарина обмолвилась о каком-то эльфе. Может быть остроухий плетет сеть нового культа и ни Этли, ни его соседи тут ни при чем.

Он зашел в одну из питейных, взяв кружку дешевого пива принялся цедить его, глядя в окно. Сегодня, Глаз Спасителя засияет в полную силу, превратиться в самую яркую звезду, с мерцающим покрывалом за ней.

О том, что это самое благоприятное время для ритуала он сам вчера сболтнул. Теперь изувер знает, когда надо действовать. Та женщина, прыгнувшая с обрывистого берега, видимо предназначалась для ритуала, но ей удалось выбраться. И, кстати, что за тварь вылезла у нее из головы? Что-то такое он читал в «Запределье», читал, но вспомнить не мог.

Скорее всего, у изувера есть и вторая жертва. Вот только где?

Он усмехнулся простоте вопроса. Где? Конечно же, в том самом, ныне промерзшем, заброшенном доме. Изувер уже обжил его, если можно так сказать, а визит Этли и Таштага, вроде, как вывел дом из игры.

Нужно идти домой. Тот из жильцов, кто не вернется до ночи – скорее всего и есть убийца. Но главное, сегодня следует нанести новый визит в заброшенный дом, на этот раз в одиночку. Но вот если, изувером окажется сам Этли.

Но кто бы ни оказался душегубом, он уже подписал себе смертный приговор. Людям, ищущим внимания Мириада, не место в этом мире. И он, Аскель Этли, приведет приговор в исполнение. Даже, если преступником будет он сам.

***

Дома не было никого. Ни Руди, ни Волгана. Даже Таштага. Первым делом Этли бросился к своим вещам. «Запределье» и перевод лежали на месте. Странно, ведь если изувер решил совершить ритуал, записи Этли ему понадобятся. Но, возможно, все, что перевел Этли, давно переписано, и хранится в месте, где чудовище в облике человека собирается воззвать к Мириаду.

Этли не раздеваясь сел на кровать. Под плащом он, то хватался за рукоять корда, то отпускал его. Ну, не могли же все трое быть культистами, хотя, почему бы и нет. Культ Бессмертия не состоит из одного человека!

Он сидел долго. Остатки дня ушли, сменившись вечерним сумраком, вслед за которым наползала ночь. Никто не возвращался. Безумие, какое-то! Ну, не могли все его соседи разом оказаться культистами, бесы их сожри! Хотя ладно, ночь еще не наступила.

- Лавенка не возвращалась?

Этли вздрогнул от неожиданности. В дверях стоял Оттик. Поймав взгляд Этли трактирщик стушевался, отвел глаза.

- А она куда-то уходила?

- Ну, это, Волган пришел и позвал ее с собой.

- Волган? Он же в доках должен быть.

- Я в чужие дела не лезу.

Оттик принялся подниматься по ступеням, плаксиво приговаривая:

- Ох, ничего же не успеваю, где Лавенку-то носит.

Как просто разрешилась загадка! Волган – изувер, хитрый, хорошо притворяющийся гад. Кстати, ведь это он всегда сообщал о страшных находках - истерзанных телах жертв. Неужели, чудовищное желание покрасоваться, рассказать о своих деяниях, снедало, казалось бы, простого докера?

Зачем он увел Лавену? Очевидней всего, она подельница, помогающая мужу. А если…

Этли вскочил на ноги и торопливо прошелся по комнате. Утром, жертва изувера сбежала, слух об этом, достиг Волгана и, не имея времени поймать другую женщину, он определил в жертвы собственную жену. Как знать, но, если это так – нет времени рассиживаться здесь и предаваться пустым размышлениям.

Хотя, есть еще один вариант – он, Этли, сходит с ума, а чета Тарнов просто отправилась на рынок и где-то задержалась. На все даст ответ новый поход в заброшенный дом. И нельзя сбрасывать со счетов - в Культе могут состоять все соседи, включая Лавену.

Когда он взбежал по лестнице, широким шагом миновав трапезную, распахнул дверь на улицу, то там его ждал Таштаг.

- Куда спешшишшь? – спросил орк.

Этли взглянул прямо в змеиные глаза зеленокожего. Искорки потаенного безумия прыгали во взгляде орка. Впрочем, так было всегда.

- Ты видел сегодня Лавену или Волгана?

- Ссейчасс нет, а утром видел женщину.

- А Руди?

- Этого шшарлатана я видеть не хочу. Да хватит на меня пялиться!

- Дверь закрой! – раздался выкрик из таверны.

Этли сделал шаг наружу и закрыл за собой дверь.

- Почему ты здесь, Таштаг? – зловеще спросил Этли.

- А где мне быть?

Зачем вернулся орк? Просто пришел домой или для того, чтобы остановить Этли? Что изменит, возьми он орка с собой? Там, вместе с Волганом, может оказаться Руди и другие культисты. Если, зеленокожий не сними, то будет хорошим подспорьем в бою. Если же они все заодно, это ничего не изменит.

- Ты чего засстыл?

- Мне, наверное, нужна помощь, Таштаг.

- Хочешшь потерять ещще одного купца? – усмехнулся орк.

- Волган хочет убить Лавену.

- Она надоела ему? А вы насс называете дикарями!

- Помнишь, вчера мы говорили о Мириаде?

Тагштаг кивнул.

- Так, вот, возможно Волган и может быть Руди, состоят в Культе бессмертия и сегодня…

- Сегодня лучшший день для ритуала, я помню.

- Так вот, надо остановить их, чтобы Киерлен не превратился в такое же проклятое место, как Ратцынь.

- Ессли там будет наш горе-лекарь, я сс удовольсствием…эм…помешшаю ему, - осклабился орк. Куда нужно идти?

- К тому самому заброшенному дому, где убили купца, - Этли зашагал по снегу. – Пойдем у нас мало времени. И почему ты так враждебен к Руди?

- Потому, что он враждебен ко мне!

***

В дом они попали тем же путем, что и прежде. Слишком просто, подумал про себя Этли. Их прошлый визит с Таштагом ничему не научил культистов, даже подпол не заперли. Ловушка. Без сомнения, это было ловушкой. Этли поглядел на орка, стараясь разглядеть его лицо в темноте. Но не смог. Даже, если бы, разглядел, ничего бы не понял по непроницаемой зеленой морде?

Сверху раздавалось невнятное бормотание. Говорили по-сарданарски, но что конкретно не понять. Этли знал – символы должны быть начертаны на высоком эльфике, а вот распевать гимны можно было на любом языке, тут Мириад был не привередлив.

Он еще раз посмотрел на Таштага. Предложить орку первому подняться по лестнице? Не для того он послал в задницу Ностана, лишился доброго заработка и просил у Таштага помощи, чтобы сейчас оскорбить его недоверием.

- Чего ты замер? – прошипел зеленокожий. – Дай, я первый.

- Я сам, - ответил Этли.

«Любой, кто запал тебе в душу умрет от рук или дел твоих». «Запал» ли, зеленокожий ему «в душу». Кто он, друг, знакомец, случайный попутчик по жизни? Хватит с него гибели Вигды и Глыбы. И остальных, в прошлом.

Этли поднялся по лестнице и приоткрыл крышку подпола. Сейчас он не спешил выскочить, как прошлый раз. Скорее всего его тут ждали, и вовсе не с распростёртыми объятиями. Сжимая в руках корд, он осторожно поднялся наверх.

Комната, где когда-то выпотрошили купца, была пуста. Массивного тела тоже не было. Значит, изувер все-таки избавился от него. Из соседней комнаты, изрисованной эльфийскими символами, падал неровный свет. Оттуда же доносилось бормотание:

- О, Мириад, сойди к нам. Спустись со звезд, осчастливь нас ликом своим.

Неслышно Этли двинулся на голос. Позади, так же бесшумно, ступал Таштаг. Этли представил, как, вот сейчас, орк ударит его по голове, и он придет в себя, связанным, на жертвенном месте. Озноб прокатился по спине.

Этли достиг комнаты и заглянул внутрь. Свет полутора десятков свечей, расставленных на полу, разливался вокруг. Прямо перед ним, на противоположной стене, висело обнаженное женское тело. Этли узнал Лавену. Словно пришпиленное насекомое, она распласталась на поверхности, раскинув руки. Вороновые волосы, грубо обрезанные, топорщились в стороны. По спине текла кровь.

Некто, крупный и массивный, закутаный в плащ с капюшоном, стоял возле кухарки. Он произносил заклинание, не имеющее силы, и, заглядывая в какой-то смятый листок, резал спину Лавены. Порезы складывались в символы. Ошибочные и бессмысленные.

- Яви нам себя, и я воспрошу о милости.

Нож прорезал белую кожу, женщина забилась, замычала. Этли догадался – у нее во рту кляп.

- Даруй мне это, ибо в крови и мучениях, я воздаю хвалу тебе.

Рука со сжатым ножом вновь поднялась.

- Остановись, Волган!

Этли шагнул в комнату. Следом скользнул Таштаг, заходя к безумцу с другой стороны. Человек в плаще обернулся. Из-под капюшона на Этли глянуло неестественно бледное лицо. Не смотря на холод, дом не отапливался, со лба Волгана стекал пот. Капли влаги задерживались на бровях, собирались там и мокрыми ручейками стекали по вискам, другие бежали по переносице и с толстого, мясистого носа капали на пол. Докер смотрел вытаращенными, безумными глазами. И казалось не моргал.

В одно мгновение Волган шагнул к распростёртой на стене Лавене и приставил нож к ее горлу:

- Нашел меня, проныра? И что дальше? Сделай хоть шаг, и я перережу ей глотку, а ведь она нравится тебе, да, кобелина?

Этли бросил взгляд на Таштага. Волган стоял в полоборота к орку и не мог видеть его полностью.

- Ашта! - прошипел Этли на орочьем.

Бей!

Но орк не двинулся с места. Облизав губы зеленокожий произнес на родном языке:

- Я дал клятву, не причинять зла никому, кто живет с нами. Помнишь?

- Я освобождаю тебя от нее, - так же на орочьем ответил Этли.

- Идиот, я давал ее не тебе, а своим богам. Мое слово – сталь!

- Хватит шипеть! - рявкнул Волган.

Лавена забилась в его руках и Этли понял - докер надавил лезвием на шею. Этли расслабился и опустил клинок.

- Она ведь твоя жена, Волган, какого беса ты делаешь, отпусти ее, и мы мирно разойдемся.

- Не жена она мне, и никогда не была ей. Просто приветил я ее однажды, вот и все. А сейчас я хочу вернуть мою настоящую жену, Смуглянку. Так, что катись-ка ты в Бездну, Этли!

Вспомнил! Словно луч света мелькнул в темной комнате и осветил то, что Этли давно искал. Вспомнил, то, что не мог вспомнить прежде, после их застолья с рассказами, да байками. Фразу Руди: «…люди помнят то, чего и не было на самом деле». Говорил он это о своем пациенте, столкнувшимся с Мириадом, но куда лучше она подходит для Волгана.

- Волган, - осторожно начал Этли. – С тобой что-то случилось. Ты помнишь то, чего не было на самом деле. У тебя никогда не было первой жены, тем более кафрийки, ты никогда не попадал на странный остров с алтарем. И твоя единственная жена – Лавена. Приди в себя, успокойся. Ты ни в чем не виноват, кто-то опоил или околдовал тебя, не знаю. Но все еще можно исправить. Остановись, брось нож.

Волган опустил глаза, словно, пытался что-то вспомнить. Тяжело задышал. Затем зарычал:

- Не может этого быть! Я помню Смуглянку, как живую, каждое мгновение проведение с ней!

Он бросил взгляд на Лавену. Не спуская глаз с Этли погладил обнаженную спину жены, пробормотал:

- Есть, только один способ узнать правду.

Он схватил Лавену за волосы, запрокинул ее голову и взмахнул ножом. Женщина глухо вскрикнула, забилась. Но черная тень змеей метнулась к Волгану и он, сложившись пополам, упал у ее ног. Над ним сжимая скимитар застыл Таштаг.

***

- Что случилось? – воскликнул Руди.

От удивления он даже вскочил с места.

Этли и Таштаг внесли в комнату Лавену, завернутую в плащ и уложили на кровать. Женщина не шевелилась, лишь часто дышала, иногда издавая стон боли. Кровь пропитала ткань и прилипла к ранам. Когда Этли осторожно стягивал с кухарки плащ, та дернулась, но тут же вновь уткнулась лицом в постель. Раны перевязали еще в проклятом доме, обрывками того же плаща, но кровь не желала останавливаться, настолько глубокими были раны.

- Помоги ей! – рыкнул Этли.

Цирюльник бросился к своим вещам, что-то полетело в сторону, загремело, зашуршало. Руди подошел, держа в руках какие-то склянки и чистые бинты.

- Принесите мне горячей воды с кухни!

Когда Этли притащил таз с кипятком, Руди принялся омывать раны.

- Ты где был? – мрачно спросил Таштаг.

- Тебе-то какое дело? – огрызнулся цирюльник.

- Где ты был, Руди? – повторил вопрос орка Этли.

Руди посмотрел на бывшего наемника и произнес:

- Врачевал людей в доме…да, пошли вы оба! Если вы в чем-то меня обвиняете, то скажите мне об этом! И, клянусь Триединым, я отведу вас в тот дом, где я был!

Этли буравил взглядом цирюльника, но тот и не подумал отводить взгляд.

- Волган хотел убить Лавену, - произнес Этли.

- Чего? – цирюльник даже бросил свое занятие.

- Не останавливайся, - указал ему Этли и продолжил, - не просто убить. Он проводил ритуал по призыву Мириада.

- Ты несешь бред! Волган и Мириад, это ерунда какая-то!

- Узнаешь? – Этли указал на раны Лавены.

Руди внимательно посмотрел на спину женщины.

- Такие же были, у той девушки, когда мы…

- Да.

- И…и, что получается, Волган – изувер, тот самый, что убивал женщин?

Этли не ответив, принялся шагать по комнате. Таштаг, молчаливый и словно, ушедший в себя, сидел за столом. Руди омыл раны, смазал их мазями с сильным травяным запахом, и перевязал чистыми бинтами.

- Так, изувер – это Волган? – спросил он Этли.

- Как долго ты знал его?

- Знал, так он…вы его…

- Мертвее мертвого, - отрезал Таштаг.

Немного помолчав, Руди ответил:

- Года четыре, наверное. Я, когда у Оттика поселился, они с Лавеной уже жили здесь.

- И ты ничего за ним не замечал, необычного? – вновь спросил Этли.

- Нет. Работал в доках, да и все.

- А о своей первой жене он говорил?

- Никогда. Я вообще удивился, когда он вчера рассказал, об острове, колдуне и о этой, как ее, Смуглянке. Так все-таки, Волган – изувер?

- Нет.

- Или он уже второй изувер, от которого мы избавилссь.

- Как второй?

Этли коротко рассказал Руди о их с Таштагом визите в заброшенный дом.

- Я думаю с Волганом, что-то сделали. Околдовали или что-то вреде этого, ты сам видишь, его символы такие же, как и у той дочки ременщика. Бессмысленные.

Руди кивнул.

- А сегодня днем, я видел настоящие символы. Жертве изувера удалось сбежать, но она все равно погибла. Я думаю, Волган, у которого мозги набекрень съехали, сильно хотел оживить несуществующую Смуглянку и не нашел ничего лучше, как использовать Лавену, вместо сбежавшей жертвы.

- Но ты же говорил, что видел на той, сбежавшей, настоящие символы.

- В этом-то все и дело, Волган – просто ловушка для нас или приманка. Вот только для чего.

- И кто же может быть настоящим душегубом? – Руди внимательно смотрел на Этли.

- Эльф.

- Какой еще эльф?

- Когда я пришел в Киерлен, то сразу же столкнулся с эльфом, колдуном, он хотел провести один ритуал, и забрать книгу, ту самую, ты знаешь.

Руди кивнул, а Таштаг фыркнул:

- Я вот не знаю!

- Я помешал ему, и он покинул город, - продолжил Этли. – Должен был покинуть. А все происходящее – это его месть, или какой-то план. Эти остроухие твари умеют выжидать!

***

Позже, оставив Лавену на попечение Руди, Этли и Таштаг вышли на улицу, подышать воздухом. Орк был немногословен, и даже слегка бледен. В желтых глазах не плясали искорки веселого безумия. В них, глубоко-глубоко, притаилась…горечь? Сожаление? Страх?

- Ты какой-то слишком мрачный, - сказал ему Этли.

- Ну, я убил мужа женщщины, которая хорошшо ко мне относсилась, чего это я, дейсствительно.

- У тебя не было выбора, он обезумел и…

- И ещще я нарушшил клятву. Ты прав, всся эта кутерьма, с изувером, эльфийским колдовством и прочим, превратилассь в ловушшку. В ловушшку для насс.