Капитали$т. Часть 5. 1991

Глава 18

На встречу с городским прокурором я приехал один, без водителя и сопровождающих. Прокурор тоже прибыл один, его черная служебная «Волга» была припаркована рядом с подъездом только сданного в эксплуатацию и еще не заселенного дома.

Квартира была конспиративная, я такие уже видел — неуютная и необжитая, с минимумом мебели, недоделанным ремонтом. Прокурор выглядел уставшим и каким-то помятым, неухоженным, будто старался вписаться в интерьер конспиративной квартиры.

— Здравствуй, здравствуй! — приветствовал он меня. — А я со службы, понимаешь! Еле вырвался! Это вам, частникам, сладко живется — когда захотел, тогда и устроил хоть отпуск, хоть выходной. А нам, государственным людям… Да, чего там говорить! Рассказывай лучше, как у тебя дела? Как бизнес? Процветает, небось?

— Не жалуюсь, — сдержанно улыбнулся я.

— Еще бы ты жаловался! Я-то в окошко видел, на какой ты машине приехал!

Я приехал на свежем джипе «Ниссан Патрол». Первый экземпляр в городе. Куплен у Миши Афганца за дефицитную валюту, на зависть коллегам.

— Пустяки, — махнул рукой я.

— У богатых, как говорится, свои причуды, — согласился прокурор. — Ну рассказывай, рассказывай! Зачем звал? Проблемы, что ли, какие-нибудь?

— Проблем особенных нет, — осторожно начал я. — Есть проект, по которому нужно содействие. Мы очень зависим от производителей сельхозпродукции. А они, в свою очередь, зависят от нашего химкомбината. Удобрения, химические кормовые добавки и прочее. Понимаете?

— Химкомбинат… — сказал прокурор ошарашенно. — Аппетиты у вас, ребята… Серьезные, я бы сказал, аппетиты! Да ты меня не разыгрываешь, Алексей? Химкомбинат! Четыре тысячи рабочих, шутка тебе? Да на него экономика всей области завязана! И не только нашей! Там и оборонные заказы, и валютные… Это вам не сахарный заводик! Вы, ребята, в своем уме⁈

— Насколько я знаю, комбинат включает в себя несколько заводов, — спокойно ответил я. — Нас интересует в первую очередь аграрное направление. Ну и разная бытовая химия тоже — с этим направлением мы уже имели дело. И не было никаких проблем. А оборонные заказы нам не нужны.

— Ну а я-то чем могу помочь? — спросил прокурор. — Я же не «Агрохим», директоров не назначаю.

— Вы лучше, — улыбнулся я. — Вы любого директора можете снять. Да так, что мало не покажется! Что я, не знаю, что ли, про директоров заводов? Любого можно брать и сажать. А то и… к высшей мере наказания. Разве нет?

— Это ты верно, — согласился прокурор. — Сажать можно любого, да хоть меня и тебя — найдется за что. А к стенке — это уже через одного… С учетом, так сказать, обстоятельств дела. Но конкретно от меня ты чего хочешь?

— Пусть ваше ведомство возбудится, — сказал я. — Конкретно на химкомбинат, по всем цехам и заводам. Каждый директор, включая генерального, должен будет понимать, что в перспективе тюрьма и зона. Вам же это раз плюнуть.

— Раз плюнуть… — задумчиво повторил прокурор. — Генеральный там Колобов. Его Москва крепко поддерживает. Какие-то родственники там в правительстве…

— И прекрасно! — подхватил я. — Вам позвонят, попросят его не трогать, вы пойдете навстречу! Можно устроить так, что товарища Колобова обманывали его преступные подчиненные! И всем хорошо!

Прокурор усмехнулся.

— Какой ты шустрый! Ты вообще представляешь себе объем работы? И возможные затраты?

Я кивнул.

— Представляю. Миллион вам лично. В машине лежит, в «Ниссане». Это, кстати, тоже вам. — Я бросил ключи от джипа на журнальный столик.

Глаза прокурора заблестели, но к ключам он не притронулся.

— Удобрения, говоришь? Там на комбинате уже какая-то банда… Как бы самим на удобрения не пойти, а, Алексей?

— Мы в курсе, — сказал я. — Вообще, как-то не очень патриотично получается. Чужие пришли на комбинат, и никто им слова не сказал. Решим с ними вопрос, наши проблемы.

Прокурор ухмыльнулся.

— Короче, — сказал он, переходя на деловой тон, — сам я этот вопрос не решу. В любом случае нужно будет с областным прокурором согласовывать. Так что, готовь еще.

— Всегда готов! — воскликнул я.

— Слушай дальше. Будут нужны сигналы с места. Пусть трудящиеся комбината напишут… в наше ведомство, в обком. В исполком пусть напишут, у тебя там, вроде бы, все в порядке?

— Все отлично! — заверил я прокурора.

— Ну вот. И в исполком, и в газету. Так и так, мол, часть товара уходит в неизвестном направлении фирмам, связанным с руководством. А депутаты горсовета пусть позаседают немного и тоже к нам обратятся — провести проверку полученной информации… Мы проведем. По результатам проверки… будет принято соответствующее решение. Понял, нет?

— Отлично! — просиял я.

— Пока не радуйся особо, — осадил он меня. — Этот Давид… Одним словом, опасный человек. Думайте.

Я согласно кивнул.

— А это, — прокурор небрежно поигрался ключами от «Ниссана», — я пока с собой возьму. Постоит у меня. А если не выгорит наше дело, то заберешь.

— Ну что вы, как можно! — вскинулся я.

— Порядок знаю, — важно ответил прокурор. — Но пока обещать ничего не могу. Согласую, тогда расскажу. А кстати, все хотел спросить — отчего Николай на тебя в обиде?

— Понятия не имею, — честно сказал я. — Сам хотел поинтересоваться, да он меня в последнее время вниманием не балует. Что договорено — я вношу вовремя.

Прокурор подмигнул мне.

— Портишь Николаше криминогенную обстановку? Только честно! А? Между нами! Портишь?

— Как можно! — воскликнул я.

— Ладно, ладно, — сказал прокурор сварливо. — Мне-то не нужно это самое… лапшу, так сказать, на уши. Слухи доходят… Уголовник этот…. И потом, кавказцы… А?

— Клевета! — твердо сказал я.

— Ну, дело твое, — согласился он. — Клевета, значит клевета. Все, иди. Будет информация — я тебя уведомлю. Жди!

Домой этим вечером я возвращался пешком. А граждане начальники все же народ пугливый, думал я. Опасаются, страхуются, торгуются, согласовывают… В такое время, когда каждый день на счету! И как раз по этой самой причине у них ничего путного не получалось ни в бизнесе, ни в политике… у граждан наших начальников. Дела нужно делать просто и быстро. Брать и делать. Как некоторые прямо сейчас. Тот же Стерлигов — торгует местами на бирже, которые черт его знает почему — покупают за баснословные деньги. Братья Черные уже гонят на запад составы руды и глинозема. Знаменитый Сильвестр уже захватил половину Москвы и рулит гангстерскими войнами прямо из заключения. А про влияние Отарика Квантришвили еще год назад написали в «Труде». Нельзя у нас долго запрягать, никак нельзя, потому что врет пословица — если долго запрягать, то хоть во весь опор мчись, пункт назначения может просто исчезнуть…

Химкомбинат… Его будущую историю я неплохо знал. Она типична. Через год начнутся проблемы с выплатой зарплат и прочими социальными обязательствами. А через два комбинат встанет и будет стоять вплоть до признания банкротом и последующей ликвидациии. «Крепкие хозяйственники» — руководство комбината во главе с дорогим товарищей Колобовым, украдут, распилят и продадут все, что можно, навешают на предприятие кредитов, а пустые производственные помещения сдадут под склады. Кого-то из менеджмента убьют ближе к середине девяностых, кто-то сбежит за границу… Ничего необычного.

Я, конечно, планирую рейдерский захват. Хотя в девяносто первом году такого термина еще не знали… Рейдерство. Пиратство. Совершенно незаконная история, преступная, раз уж на то пошло. Но у меня есть сильное смягчающее обстоятельство. Я не собираюсь распиливать комбинат на металлолом и зарабатывать на разорении. Я собираюсь зарабатывать на развитии… Но есть руководство комбината во главе с тем же Колобовым. Они будут очень возражать. Есть тот же Давид Абхаз, который будет возражать еще больше. И с ними нужно будет как-то решать. А значит, опять насилие. Возможно — кровь.

Да какого хрена, со злостью сказал я себе. Через два года несколько тысяч простых работяг, которые сегодня на этом комбинате с горем пополам зарабатывают кусок хлеба, этого куска лишатся. Сколько-то из них сопьется или просто пропадет… А я здесь моральные дилеммы решаю — насилие, не насилие…

Через два дня мы уже были в курсе, как выглядит большинство «схем», которые руководство применяло на комбинате для того, чтобы делать деньги. Пара ящиков водки и небольшая сумма наличными очень способствует раскрытию коммерческих секретов. Как и ожидалось, бизнес был поставлен на широкую ногу. Лакокрасочная продукция и бытовая химия в госторговлю практически не попадала, но зато массово отгружалась приближенным к руководству фирмам. Та же самая история была и с удобрениями. Руководство завода активно меняло удобрения на сельхозпродукцию, которую, в свою очередь, реализовывало по рыночным ценам и даже экспортировало — за твердую валюту. Что интересно, ни у госплана, ни у многочисленных инстанций никаких вопросов к комбинату не возникало.

Корреспондент, работавший на Бориса Борисовича в городской газете, поговорил с несколькими рабочими и инженерами с химкомбината. Те, конечно же, рассказали о наболевшем — зарплата маленькая, перспективы смутные, начальство ворует. Некоторые, поверившие в силу гласности, поведали о хищениях и злоупотреблениях. Материал был собран порядочный.

Матвея я нашел на нашей «водочной базе». Он еще больше похудел и как-то осунулся, постарел. Но глаза у него горели огнем азартного игрока — дела шли хорошо. Матвей расширял свою структуру, набирал новых людей — большей частью боксеров и борцов. Стремительно расширяющийся бизнес требовал все больше силового ресурса.

— Леха? — удивился он, увидев меня. — Какими судьбами?

— Ну ты даешь! Вообще-то я три часа тому назад звонил, говорил, что подъеду!

— Да? — Матвей задумчиво посмотрел на меня. — А ведь точно! Звонил. Задолбался я совсем, и пацаны тоже задолбались! С ног валятся. Работают, как стахановцы!

— Как доблестная милиция? — поинтересовался я. — Не беспокоит?

Матвей сделал надменное лицо.

— Все пять райотделов у нас кормятся! — заявил он. — А участковых я и не считаю! Все ништяк, Леха!

— Это хорошо! — одобрил я. — А, кстати, пока не забыл. У нас как раз пять тачек появилось, новых. «Пятерки». Пришли своих к нам на фирму, пусть заберут. Раздашь начальникам райотделов.

Матвей скривился недовольно.

— Не слишком жирно им будет?

— Нормально! — махнул рукой я. — И начальнику ОМОНа тоже чего-то нужно подарить. Чтобы не завидовал!

— А как же наши высокие покровители? — насторожился Матвей. — Че, уже не решают вопросы?

— Все сложно, — ответил я. — В любом случае, все яйца в одной корзине держать нельзя. Сегодня наши покровители в высоких кабинетах, а завтра на заслуженном отдыхе. А нам еще работать и работать. Кстати, а что у нас на криминальном фронте? Какие новости?

— Матвей пожал плечами.

— Вроде никаких. Зима, как известно, покойник. Кузнец свалил из города. Остальных особо не видно, сидят тихо, никуда не лезут. Своими делами занимаются!

— Рэкет? — спросил я.

Матвей тяжело вздохнул и ничего не ответил.

— Чего молчишь? Опять, что ли, твои спортсмены в эту кашу полезли? Вам заняться нечем больше?

— Нихрена ты, Леха, не понимаешь в нашей уличной жизни, — грустно сказал Матвей. — Который раз убеждаюсь. У коммерсантов такой же бардак, как и везде. У одного бухгалтер деньги со счета снял и растворился в неизвестном направлении. У другого экспедитор стырил товар. Третий вместо партии кожаных курток купил кучу тряпья. У четвертого бабки заняли и не отдают. И куда им деваться? В суд или к ментам? Так это минимум на месяцы расследование, и то не факт, что проблема решится. Вот и идут к нам. Без силовой поддержки развалится все. И мы ее оказываем. Сами ни у кого ничего не забираем.

— Ладно, — сказал я примирительно. — Тут как раз тема по вашей рэкетирской деятельности.

Я протянул Матвею вдвое сложенный листок с названиями фирм химкомбинатовского руководства.

— Нужно на них наехать жестко. Лучше всего — найти какой-нибудь повод. А если нет, то можно и без повода.

Матвей пробежался взглядом по листку.

— Фирма «Восток»… знаю такую. Леха, там же Давид Абхаз фактически руководит. Вы же с ним добазарились, вроде?

— Так это было вчера, — сказал я устало. — А сегодня ситуация изменилась. Так что, сделаешь?

Матвей развел руками.

— Если надо, то мы всегда… Сделаем, без вопросов. Если Абхаз приедет за них качать, то как с ним разговаривать?

— Разговаривать жестко, — сказал я. — Стоять на своем. Только сам туда не лезь, пошли кого-нибудь… кто в ближний круг не входит. Мало ли.

Матвей помолчал немного. А потом спросил:

— Вот даже как?

— Вот так, — ответил я.

— Ладно, — сказал он. — Бизнес есть бизнес.

Этим же вечером я увиделся с прокурором. Встретились в парке, возле ржавеющего бюста Ленина. Прокурор был, кажется, слегка выпивши. Задумчив и настроен на философский лад.

— Гляжу я на тебя, Алексей, — сказал он, — и вижу — широко шагаешь! На перспективу мыслишь! Все-таки хорошая молодежь у нас растет. Достойная смена! Мы — что? Мы люди пожилые, дорабатываем свое…

— Все в порядке? — прервал я словесные излияния подвыпившего прокурора.

Он как-то неопределенно повертел головой.

— В порядке, спрашиваешь? Это как посмотреть… С какой, так сказать, точки зрения… Могу сказать, что твой вопрос в целом решился… одним словом, положительно.

— Спасибо! — искренне поблагодарил я.

Действительно, как камень с души. Хотя, товарищ прокурор что-то недоговаривает и темнит. Впрочем, у него должность такая…

— Да ты погоди благодарить! — с досадой сказал прокурор. — Ты сперва дослушай, а потом спасибо или не спасибо…

Я кивнул в знак согласия.

— Одним словом, областному твоя идея понравилась. Ну, в принципе. Химкомбинат уже у всех в зубах навяз… Хищения, срыв плана, срыв государственного заказа… Материала на них — во! — Прокурор полоснул себя по горлу ребром ладони. — Но, сам понимаешь, областному тоже нужно будет… Ну, одним словом…

— Сколько? — спросил я.

— Деловой парень! — похвалил меня прокурор. — Сразу по сути дело рассматривает! Областному нужно пятьдесят тысяч. Зеленых, естественно.

— Скажете куда — завтра привезут, — кивнул я.

— Да не спеши ты, — скривился прокурор. — Успеешь. Есть еще один момент. Так сказать, просьба. Я ее до твоего сведения доведу, а ты сам думай… Мое дело — довести!

— Слушаю, — сказал я.

Прокурор положил портфель на раздолбанную парковую скамейку, раскрыл его, извлек листок с отпечатанным на машинке текстом и протянул мне.

— Фирма «Заря», — прочитал я. — Директор — Трубин Иван Николаевич. Адрес рабочий… Адрес домашний… А что это?

Прокурор усмехнулся, но как-то невесело.

— Написано же, — сказал он. — Есть фирма «Заря». Есть ее директор… как там? Трубин? Есть. А надо, чтобы не было. Понимаешь?

Я ошарашенно молчал.

— Это вообще не моя просьба, — сказал прокурор. — Не мои дела. Мне сказали — тебе передать. Вот, я передаю. Если сможешь решить вопрос, то… тогда и мы твой вопрос решим. А если нет… На нет, как говорится, и суда нет! И пятьдесят штук тогда давать не нужно. И тачку свою можешь забрать. Тогда сделка не состоится. Так же у вас говорят?

— У нас так говорят, — согласился я машинально. — А разве вы не можете с этим человеком… по своей линии решить?

— Получается, что нет, — пожал плечами он. — Получается, что нужно решить, так сказать, окончательно. Но я же тебе говорю — я вообще не в курсе. Меня попросили, чтобы я тебя попросил. Ты нам услугу — мы тебе. И не спеши, прямо сейчас отвечать не нужно. Денек подумай, а завтра вечером ответь — если да, то да. А на нет и суда нет…

Я молчал. Голова была пустая, мозги категорически отказывались работать.