Капитали$т. Часть 5. 1991

Глава 10

От больших денег срывает крышу — у кого-то больше, у кого-то меньше. Не скажу, что деньги портят, скорее они позволяют человеку проявиться по полной. Срывало крышу и у нас. Валерик, выросший что называется «на черном хлебе» начал строить громадный коттедж. Коробка будущего кирпичного трехэтажного монстра возвышалась над дачным поселком, который почти полностью состоял из неказистых и компактных дачных домиков.

Скептически осмотрев строительство, я рассказал Валерику известный исторический анекдот про одного внезапно разбогатевшего московского купчину. Он очень захотел построить себе особняк, такой, чтобы у всех дух захватило! На вопрос архитектора, в каком стиле строить особняк, купчина ответил: «Строй во всех. Денег у меня хватит». Маменька героя, увидев строительство, печально заявила: «Раньше я одна знала, что ты головушкой слаб, а теперь вся Москва узнает».

Валерик добродушно рассмеялся и сказал, что я — обитатель убогой квартирки — просто ему завидую. Я не стал спорить.

У нас в городе открылся первый магазин, торгующий настоящим фирменным шмотьем. По баснословным ценам, но реальная «фирма»! И в этом магазине Серега увидел смокинг. Настоящий английский, он был надет на выставленном в витрине манекене и будто бы излучал респектабельность и благополучие!

В общем, через неделю мы праздновали успешное завершение сахарных дел, облаченные в смокинги. Все пятеро — я, Валерик, Серега, Славик и Витя Афганец. Матвея и Борю уговорить не смогли, они надели обычные костюмы, но и без них нам удалось произвести впечатление на посетителей «Театрального».

В конце вечеринки Серега задумчиво сказал:

— Сегодня дискач в ДК Металлургов… А поехали на дискач!

— Поехали! — подхватил Валерик.

— Поехали! — загорелся я.

— В таком виде? — удивился Славик. — А че? Погнали!

Охранник Боря тяжело вздохнул. Матвей посмотрел на нас с тихой скорбью и не сказал ничего.

— Там вам по башке дадут! — улыбнулся Миша Афганец. — Попросят закурить и настучат по башке.

— Дружище! — поймал Серега за рукав официанта. — Принеси блок «Салема» и блок «Мальборо»! И два ящика шампанского! Мы на дискач едем!

Дискотека, проходившая два раза в неделю в ДК Металлургов была культовым местом для всей городской шпаны. В те времена, когда в городе шла война молодежных группировок, дискач у Металлургов был объявлен нейтральной территорией, куда ходить можно было всем. Но, несмотря на нейтральность, драки, порой переходящие в массовые потасовки, здесь случались постоянно, а за дискотекой закрепилась дурная слава. Хочешь нажить неприятностей — иди в пятницу на дискотеку в ДК! Ну и мы, конечно, пошли. Вернее, поехали, опьяненные весной, успехом и выпитым!

На улице перед ДК было довольно людно, там тусило около сотни человек молодежи — курили, выпивали, били друг другу лица, целовались, бренчали на гитаре. И тут подкатили мы — наша «Ауди», «Мерседес», принадлежащий Афганцу и «девятка» Матвея. Собравшиеся на улице молодые люди отвлеклись от своих важных дел и ошарашенно разглядывали подъехавшие авто. И тут из авто вывалилась орава в белых плащах, смокингах и белых рубашках с бабочками! Молодежь офигела вторично. Странные люди в смокингах раскрыли багажники, извлекли оттуда ящики шампанского и сказали, обратившись к молодежи:

— Налетай, братва!

Полностью офигевшая братва не заставила себя упрашивать. Пробки полетели в небо, шампанское поилось по граненым стаканам, из которых только что пили бормотуху.

— Ура! — провозгласил Валерик и врубил магнитолу на полную. Из динамиков полилось актуальное:

'Эй, танцуй веселей

Рок индийских королей

Это Бомбей буги

Буги-вуги Бомбей

Эй, танцуй веселей

Рок индийских королей

Это Бомбей буги

Буги-вуги Бомбей'.

Народ внутри ДК, узнав, что снаружи происходит странное, потянулся с дискотеки на улицу. Два ящика шампанского растаяли за считанные минуты.

— Закурить есть, парни? — спрашивает какой-то озабоченный паренек с фингалами под обоими глазами.

— Кури! — Серега великодушно протягивает ему пачку.

— Это кто такие? — шелестит вокруг.

— На иномарках… С бухлом!

— Это какие-то артисты! — уверенно заявляет кто-то. — А артистов бить западло!

— Тем более, они всем налили!

— Нормальные чуваки!

Шпана великодушна, но не вся, нет…

— Может нахлобучить их? — возбужденно спрашивает у товарищей разбитной паренек, которого совершенно не смущает, что мы стоим тут же, в двух шагах.

— Пойди, умойся, — насмешливо советует ему какой-то знаток. — Вот этого здорового видишь? Это Матвей. Чтоб тебя самого потом не нахлобучили…

— Матвей, — шепчутся вокруг. Некоторые подходят поздороваться.

— А ты здесь в авторитете, — говорю я вполголоса Матвею. Вместо ответа он обреченно машет рукой.

А потом начинает играть «The Show Must Go On», и Валерик вопит, что все правильно, шоу должно продолжаться! Мы идем в здание ДК Металлургов, потому что там весело, а у нас каким-то чудом осталась еще бутылка «Советского шампанского»! Сознание затуманивается, но я все равно машинально отмечаю, что сзади — Матвей с какими-то своими знакомыми. Мы танцуем…. По крайней мере, честно пытаемся, но получается как-то не очень. Серега убежден, что это музыка виновата и что здесь совсем не весело и нужно ехать… в тир. Или в планетарий. А потом окружающий мир теряет четкость, расплывается…

Утро было тяжелым. Я попытался припомнить, чем закончился вчерашний вечер, но получил такой приступ головной боли, что немедленно плюнул на это неблагодарное занятие. Новый смокинг я обнаружил валяющимся в коридоре. Ну что за глупые нэпманские замашки, спрашивается⁈ Все! Завязываю с алкоголем! Любой нормальный человек после такой грандиозной попойки с удовольствием завяжет. На неделю-другую. Во время отходняка завязывать приятно, сразу чувствуешь себя другим человеком — серьезным, ответственным, дисциплинированным… Кофе слегка вернул меня в жизни. Я сидел на кухне, смотрел в окно и думал… Теперь это было уже не так больно. Вот двое мужиков слоняются по двору. Вид у них мрачный, наверное, они тоже весело проводили время вчера. Мужики устроились на бревне под тополем и начали пересчитывать свои капиталы. Судя по обреченным их позам, в бюджете имелся серьезный дефицит, на опохмел не хватало. Вот один из них, гонимый слабой надеждой, вскочил и перерезал путь какому-то благообразному дедуле с газетой подмышкой. Они перекинулись несколькими фразами, и дедуля молча и, как мне показалось, с сожалением, развел руками. Во двор заехала «Ауди», из нее вылез охранник Боря и чинно потопал к моему подъезду. Я вздохнул. На работу не хотелось. Хотелось смотреть в окно и думать о пустяках. Хотелось узнать, чем все закончится у мужиков, найдут ли они третьего или не найдут. Хотелось включить телевизор и смотреть какой-нибудь вздор типа «Играй, гармонь любимая!» Нет ничего отвратительней в мире, чем трель дверного звонка!

Я открыл дверь и впустил Борю.

— Подожди, сейчас оденусь!

Боря кротко кивнул и застыл в коридоре…

Через десять минут, мрачный, одетый по форме и вполне готовый к трудовым свершениям, я садился в «Ауди». Боря завел мотор, но я, неожиданно для себя самого, скомандовал:

— Погоди!

Боря вопросительно посмотрел на меня.

— Забыли чего?

— Ничего не забыли… — сказал я, стараясь, чтобы голос звучал по-командирски. — Ты вот что скажи… у тебя водка есть?

Боря тяжело вздохнул. В глазах его светилась скорбь.

— Да не мне! — сказал я с досадой. — Нужно… для дела!

Осуждение в Борином взгляде сменилось недоумением. Он вышел из машины, покопался слегка в багажнике и протянул мне зеленую полллитровку.

— Нормально! — улыбнулся я, покинул салон «Ауди» и направился к тополю, под ветвями которого на бревне сидели страждущие. Страждущие смотрели на меня настороженно, но с затаенной надеждой, потому что у меня в руках была поллитра.

— Вот! — протянул я поллитру одному из мужиков. — С добрым утром, как говорится!

Тот машинально взял бутылку, с недоумением глядя на меня.

— Закусить-то найдете? — спросил я, улыбнувшись. Ответом мне было тягостное молчание — оба мужика как-то зависли, ситуация была для них из ряда вон выходящая, нештатная.

— Ну, бывайте здоровы! — махнул рукой я.

Еще несколько секунд зависания, и один из мужиков сказал фразу, наиболее, как ему казалось, уместную в сложившейся ситуации:

— Может нужно чего?

Я помотал головой и поспешил к «Ауди», в которой меня ждал Боря, уже начинающий терять терпение.

В офисе производственное совещание в расширенном составе. Мы с Валериком и Серегой — представители «Астры», а также — Славик и Миша Афганец от «Красного мака». Славик докладывает о ситуации по сахарному заводу. Я поражаюсь тому, насколько он бодр и энергичен. Вчера пил со всеми наравне, а сегодня сыплет цифрами по памяти.

— Мы сейчас загружены максимум наполовину, — деловито говорит Славик. — Сто пятьдесят тонн сахара в день — два с небольшим вагона. Половину забирает государство по государственной цене. Коллеги! Может как-то поговорить с государством, а? Чистый убыток же! Пусть обком подсуетится!

Славик останавливает взгляд на мне.

— Славик, — говорю я медленно, — обком не будет решать наши проблемы. Ты скажи спасибо, что он вообще в наши дела не лезет и проблем не создает.

Славик вздыхает.

— Вагон сахара в день, коллеги! — говорит он. — Отдаем государству. В месяц — тридцать вагонов.

— А нам сколько остается? — простодушно интересуется Серега.

— При нынешнем уровне поставок сырья, тоже тридцать вагонов! — отчеканивает Славик. — Один вагон — шестьдесят пять тонн!

Серега закатывает глаза — он пробует произвести в уме вычисления, но ничего не выходит, и он сдается.

— Это сколько бабок? — спрашивает он, виновато глядя на Славика.

Славик строг и непреклонен.

— Килограмм мы без проблем сдадим по рубль восемьдесят. Вот и считайте. Вагон — сто семнадцать тысяч. Тридцать вагонов — три с половиной лимона. И это при минимальной загрузке! Доход запросто можем увеличить в два раза, если решим вопрос с сырьем! Между прочим, коллеги, наша сырьевая база — двадцать с лишним колхозов! И что из этого следует?

— Что из того следует? — переспрашивает Серега. От такой большой суммы похмелье с него слетело.

— Руководящая и направляющая роль партии! — важно объясняет Славик. — Все это решается на уровне местных райкомов. Если им позвонят из обкома…

Славик молодец, думаю я. Рассчитал все верно. Но все равно ошибся. Все-таки вера в Советский Союз у советских людей неисчерпаема. Он кажется им вечным. Пусть, реформированным, пересобранным, но… Славик не может предположить, что через несколько месяцев Союза не станет. Не станет и райкомов с обкомами, а значение административного ресурса уменьшится почти до нуля.

— Забей, — говорю я Славику. — Ищи другое решение. Предлагай директорам колхозов оплату частично бабками, а частично водкой. Потянем мы такое количество водки? — поворачиваюсь я к Сереге.

— Потянем, — кивает он.

— Будем думать, — уклончиво говорит Славик. — Теперь, коллеги, прошу обратить внимание! При сохранении сегодняшних темпов производства чистая прибыль будет на уровне двух миллионов рублей. Но если мы выходим на плановую мощность…прибыль на уровне четырех миллионов.

— Четыре лимона со всего завода Туранчокса? — удивляется Серега. — Что-то маловато, нет?

— Друг мой любезный, — говорю я Сереге, — ты не забывай, что мы весь завод забрали за двухмесячную прибыль.

Я закрываю глаза. Меня мучает жажда.

— Короче, — говорю я Славику, — бери вагон водки, бери бабки и решайте вопрос с председателями колхозов. Что там еще?

— Много чего, — с достоинством говорит Славик, который окончательно вжился в роль директора и не собирается из нее выходить. — У нас тысяча двести человек формальных совладельцев-акционеров. Как будем бабки делить, господа?

— По итогам второго квартала подобьем прибыль, — говорю я. — Тогда и решим, чего сейчас решать? Бесплатная столовка работает?

— Работает, — подтверждает Славик.

— Жратва в заводском магазине продается?

— Имеется, — кивает Славик, — народ талоны отоваривает, да и так покупает. Но ропщут. Зарплаты маленькие. Они и правда маленькие, коллеги!

— По итогам второго квартала решим, — говорю я. — Возражения? Нет возражений! Миша! Что там по авторынку, расскажи, будь любезен!

— Двенадцать тачек «загнали», — улыбается Миша. — В первые две недели! В основном «Форды» и «Опели». Ваша доля — шесть тысяч баксов.

Из портфеля Миша достает пачку долларов и кладет на стол.

— Вот это я понимаю! — довольно улыбается Серега.

А я подсчитываю про себя, за двенадцать машин тысячу двести нужно отдать Николаю Николаевичу… За содействие. Остается четыре восемьсот. Неплохо.

— Никаких проблем не было? — спрашиваю я.

— Нормально, — улыбается Миша.

— Вот и хорошо! На этой оптимистической ноте, господа, собрание объявляю закрытым, — говорю я.

Все заулыбались, а Валерик задумчиво спросил о том, что волновало всех:

— Кто-нибудь помнит, что вчера было?

— Концовка куда-то потерялась, — сказал Миша. — А так… очень неплохо погуляли.

— А я проснулся утром, — сказал Валерик с грустью, — а рядом девица спит! Кто такая — хоть зарежьте, не помню! Я ее разбудил, спрашиваю: «Тебя как зовут?»… — Валерик замолчал.

— А она? — не выдержал Серега.

— По физиономии мне съездила, оделась и сбежала! — развел руками Валерик.

— Грубый ты, — сказал я. — Напугал девушку. Может она не привыкла к такому!

Валерик что-то хотел ответить, но в дверях появился охранник Боря с озабоченной физиономией.

— На минутку, — вполголоса сказал он, обращаясь к Сереге, который у нас отвечал за общую безопасность.

— Чего еще… — пробурчал Серега, но пошел на выход. Я последовал за ним.

— На улице какие-то движения непонятные, — объявил Боря.

— Что за движения? — спросил я.

— А пойдемте на третий этаж, сами посмотрите!

Мы пошли на третий этаж, откуда был максимальный обзор окрестностей.

— Сморите! — серьезно сказал Боря.

Я прилип к окну. Так. Кажется, у нас гости. Два микроавтобуса «Фольсваген», которые совсем недавно появились на советских просторах. Две «девятки» и три «жиги» попроще. И вишенка на торте — «БМВ»! Человек пятнадцать у входа толкутся и еще неизвестно сколько в резерве…

— «Чехи»… — выдохнул Серега.

— Они! — подтвердил Боря.

— Кто там у тебя на входе? — быстро спросил я.

— Володька и Юрка, — сообщил Боря. — Володька с ружьем, если что — применит. У Юрки — газовый.

— Чего хотят, говорили? — спросил Серега. — Нихрена себе, они всем аулом приехали!

— Говорили, — кивнул Боря. — Со старшими пообщаться хотят.

Похмелье будто снова вернулось. Во рту появился неприятный металлический привкус, а голову словно сжимали обручем.

— Пойдем, пообщаемся, — сказал я Сереге. — Люди приехали, стоят на улице, ждут. Неприлично с нашей стороны. Боря!

— Да! — отозвался Боря.

— Иди к нашим гостям из «Красного мака», обрисуй ситуацию. И Валерика позови. А мы пойдем потихоньку. Там Володька один… нашествие варваров сдерживает! Не дело!

— Ты чего, гонишь? — поинтересовался у меня Серега. — Звони ментам. Или Матвею. Куда ты идти собрался, сейчас в багажник положат и вывезут!

— Серега, — сказал я с тоской в голосе, — если еще у себя в офисе сидеть и боятся, то… нахрен тогда оно вообще все? Пусть они боятся, которые снаружи. Со мной идешь?

— Пошли, — ответил Серега. — Не в первый же раз, в самом деле…

Мы спускались на первый этаж, и уже были почти на месте, когда нас догнал Валерик.

— Без меня? — спросил он с упреком. — Вот это, называется, друзья! — И шепотом добавил: — Афганец отзвонился своим. Сейчас подъедут…