Капитали$т. Часть 5. 1991

Глава 11

— Мандраж? — улыбнулся Валерик, когда мы шли по коридору первого этажа.

Я отрицательно покачал головой. И сам удивился — ни страха, ни адреналинового возбуждения… Ничего. Какое-то спокойствие на грани безразличия. Слишком много всего адреналинового происходило за последние годы. Организм привык и адаптировался. Да и вообще… если захотят убить, испугаться я просто не успею. А сейчас не похоже на то, чтобы хотели убить. На мокруху такой толпой не ездят. Толпой ездят «качать». И ждут меня сейчас грозные взгляды, гневные пламенные речи и прочие пошлости…

Охранник Володя, вооруженный охотничьим ружьем, тоже был спокоен.

— Рассказывай, — сказал ему Серега.

— Вот… — Володя кивнул в сторону входной металлической двери. — Приехали, хотели зайти. Мы с Юркой не пустили. Они на улице, уходить не хотят.

— Говорят чего? — спросил я.

— Начальство зовут, — улыбнулся Володя.

— Понятно? — спросил я Серегу и Валерика. — А раз, господа, мы здесь начальство, нужно идти. Нас зовут, получается.

На улице шла обычная жизнь. Грохотали трамваи, грело весеннее солнце, народ стоял за свежими газетами в «Союзпечать» на углу. А у нас перед офисом два десятка чеченских гангстеров. В основном молодежь в спортивных костюмах и дешевых китайских куртках из кожзаментиеля — парни наших лет. Но есть и несколько мужчин в возрасте.

— Э! Я не понял! — выкрикнул один из них. — Я просил старших позвать! Вы чего вышли, где старшие?

— Мы старшие, — сказал Серега серьезно. — А ты, уважаемый, не кричи так. Не в горах.

— Других старших у нас для вас нет, — добавил я философски.

Кавказцы в возрасте переглянулись. Один из них, в длинном пальто и белом шарфике, махнул нам рукой:

— Если вы мужчины — подходите на разговор!

— Разговор к вам есть серьезный, по существу! — важно кивнул второй, одетый в потертую кожанку.

Мы подошли к «БМВ». На крыльце замаячила фигура охранника Володи с ружьем. Уже хорошо. Еще появились Боря и Миша Афганец.

— Чего ж это вы, мужчины, такой бандой приехали? — с усмешкой спросил Серега. — Тридцать человек — троих не испугались? Нормально, че!

— А ты, дорогой, когда наших парней вместе с толпой избивал, тоже не испугался? — вкрадчиво спросил чеченец в пальто.

— Это ваш человек вам рассказал, что его толпой избили? — удивился я. — Как его там… Казбек, кажется?

— Вот видишь, — оживился кавказец в кожанке. — Сам вспомнил, сам признал! Это хорошо.

Я пожал плечами.

— На память не жалуюсь. Только толпы никакой не было. Нас было четверо и ваших было четверо. Гонит ваш Казбек. Где он сам, кстати? Гасится?

— Чего это терпила ваш не приехал? — подхватил Валерик. — Сейчас бы нам сказал в лицо, как мы его толпой отмудохали!

— Не может приехать, — сказал чеченец в пальто, слегка замявшись. — В больнице он, сотрясение мозга. Вы его сильно толпой избили.

— Бывает, — кивнул Серега. — А вы за что предъявлять-то приехали? За сотрясение мозга? Или за то, что вашего якобы толпой избили?

Молодые кавказцы зароптали, а пожилой в пальто сказал, назидательно подняв указательный палец:

— Помолчи пока. Я скажу. Казбек — мой родственник. И поднимать руку на него нельзя никому. Придется ответить за это.

— Твой родственник, уважаемый, получил по заслугам, — сказал я. — Во-первых, влез на чужую территорию. Во-вторых, вел себя некрасиво. Поступили с ним как полагается.

— Все так! — подтвердил Серега.

— Но раз уж вы приехали, — продолжил я, — пойдемте к нам в офис, там и расскажете, о чем поговорить хотели.

Кавказец в кожанке усмехнулся.

— Вот если договоримся и миром решим вопрос, — сказал он, — тогда и будем в гости друг к другу ходить! Хлеб-соль принимать! Друзья будем! А сейчас — нет.

— Дело ваше, — пожал я плечами. — Тогда рассказывайте, о чем поговорить хотели.

— Расскажу, дорогой, расскажу, не спеши, — улыбнулся чеченец в пальто. — Только сначала на твои слова отвечу. Ты говоришь, что за дело Казбека побил? А я тебе еще раз скажу — на нашего никто не может поднять руку безнаказанно. Ты как поступить должен был? Если считаешь, что наш человек несправедливо сделал, то должен пойти к старейшинам, ко мне пойти! И сказать — там ваш такой-то как-то неправильно себя ведет, вы разберитесь, пожалуйста! Понял, как надо?

— Нет, уважаемый, — ответил я, чувствуя, что внутри накапливается раздражение. — Так не будет. Ты на своей земле разбирайся так, как считаешь нужным. А у себя мы сами решим.

— Твоя земля знаешь где будет? — подскочил какой-то молодой в поддельном «адидасе». — На кладбище будет!

Старший в кожанке что-то коротко бросил молодому, и тот отошел, бормоча себе что-то под нос.

— Мы сегодня приехали мирно поговорить, — сказал чеченец в пальто. — Мы знаем, что вы не воины, вы торгаши. Чего-то там покупаете, продаете, бабки туда-сюда… Вот доступное для вас предложение. Отдадите двадцать штук «зеленых». Как штраф. И живите спокойно. Только чтобы впредь такого не повторялось.

— Двадцать штук — не большие бабки, — согласился чеченец в кожанке. — Хорошее предложение вам. Согласны?

— Чего, даже с нашей «крышей» пообщаться не хотите? — улыбнулся я. То, что делали кавказцы было огромной наглостью и вопиющим нарушением бандитского этикета. Ну и огромной самоуверенностью тоже. Скорее всего, они застрелили Немца. И теперь считают, что все очень их боятся…

— Крыши-мыши… — пренебрежительно улыбнулся он. — С кем надо — уже пообщались. Надо будет — и с другими пообщаемся.

Так. Это явный намек на Немца. Похоже, что они думали, что Немец — наша крыша…

— А че?.. — сказал Серега с разыгранной задумчивостью. — Двадцать штук «зеленых» — недорого, а, Лех? Можем себе позволить пару «чехов» в месяц отмудохать, как думаешь?

— А если оптом? — спросил Валерик. — Человек десять можно и по десятке, а, уважаемый? Годится такой тариф?

И без того смуглое лицо кавказца потемнело от гнева. Но он сдержался.

— Смелые, значит? Ладно! Поглядим, какие вы смелые, когда до дела дойдет.

Второй раз, подумал я. Второй раз чеченцы предъявляют претензии по несуществующему поводу. Первый раз был в восемьдесят девятом из-за банкира Саши Орловского. И вот теперь — снова. Естественно, никакая месть ни за какого Казбека их не интересует, это все чушь. Интересуют их бабки. Малейший повод предъявить претензии кому угодно, и они тут же бегут предъявлять, невзирая на личности. Но как же не нужны нам сейчас разборки на пустом месте… Как же не вовремя!

— Давайте отойдем на пару слов, — сказал я старшему чеченцу.

Тот презрительно усмехнулся.

— Ну давай отойдем. Скажешь, что хотел.

Мы медленно пошли в сторону киоска «Союзпечати».

— Меня Алексей зовут, — сказал я.

— Абу, — ответил чеченец. — А вы неплохие ребята, не испугались. Приятно удивили.

— Отбоялись свое, — махнул рукой я. — Послушайте, Абу… Вы же понимаете, что денег мы никаких не дадим? Это я вам говорю абсолютно точно. И всю эту херню с угрозами — убьем, зарежем и прочее… я это слушаю уж пятый год. Честно скажу, надоело.

— Все так говорят, — улыбнулся Абу. — Все говорят — не дадим денег. Грубят, посылают, все смелые на словах. Ничего, никто никуда не делся. А если кто-то мешать начинает, то поступаем как с этим «синим» у кабака.

— Понятно, — сказал я разочарованно. — Получается, что или мы вам платим двадцатку «зелени», или война? Из-за стоимости двух иномарок будем друг друга убивать?

— Не понял ничего, — улыбнулся чеченец. — Молодой еще. Но так и быть, я расскажу, молодых учить нужно. Мы за вас узнавали, за вашу фирму. Мне не нужно тебя убивать, молодой. Понимаешь? Мне нужно, чтобы ты заплатил деньги. Даже не так важно сколько!

— Потому что, если мы заплатим, то другие и подавно никуда не денутся, — закончил я.

— Молодец! — просиял Абу. — Быстро соображаешь! Я только намекнул, а ты сразу все понял!

— Я-то понял, — сказал я. — А вот ты, Абу, похоже заблуждаешься. Никто не даст тебе забрать город. Ты же взрослый человек, должен понимать, что менты не дадут устроить бойню.

Абу покачал головой.

— Я неделю как из Москвы, — сказал он. — Там тоже многие были против нас, но мы все равно забрали что хотели — рынки, кабаки, гостиницы. Мы никого не спрашиваем, делаем свое. Что, хочешь сказать, вы чем-то лучше московских?

— Не преувеличивай, Абу, — сказал я с легкой улыбкой. — Не все вы там забрали, что хотели. Только то, что смогли. А это, как говорится, две большие разницы.

— Короче, — сказал он с недовольством. — Давай по делу.

— Давай, — согласился я. — Говорю по делу — бабок мы никаких не дадим. Предлагаю разойтись миром, как будто ничего не было. Это хорошее предложение, Абу.

— Ясно, — сказал он равнодушно. — Ну что же… сам решил, на себя и обижайся.

— Рад был пообщаться, — ответил я.

Абу кивнул головой, и мы пошли назад. Встреча завершилась — Абу что-то коротко скомандовал, чеченцы расселись по машинам и разъехались. Мы отправились обратно в офис.

— Ну что, господа, — сказал я, когда все мы расселись в самой большой комнате, именуемой «залом собраний», — внезапно прерванное совещание продолжается?

— А где Славик? — спросил Серега. — Куда наш директор завода пропал? Только что был здесь…

— У него важная встреча, — объяснил Афганец. — Да он сейчас и не нужен, не его это вопрос…

— Ясно, — кивнул Серега. — Ну тогда давай, рассказывай, Леха! Договорились до чего-нибудь?

Я отрицательно покачал головой.

— Не договорились. И вообще, господа, я вас поздравляю. У нас в городе теперь официально имеется чеченская группировка. И никто не в курсе! Ни родная милиция, ни Матвей, преступный мир тоже не в курсе. Как так-то?

— Бабок хотят? — спросил Валерик. — Они что, не понимают, что мы будем отбиваться?

— Там своя логика, — сказал я. — Они считают, что если смогут с нас деньги получить, то с остальными проблем не будет. Кстати, Немца таки они грохнули. Почти сто процентов.

— Сам признался? — удивился Серега. — Во «чехи» дают!

— Тактично намекнул, — сказал я. — Они же зачем приехали? Они приехали силу продемонстрировать. Вот и демонстрировали.

— Продемонстрировали… — медленно повторил Серега. — Не, это все я понимаю… что делать-то будем?

— Начнем с информации, — сказал я. — Нужно узнать все обстоятельно — кто такие, что успели прихватить. Номера тачек, надеюсь, доблестная охрана срисовала?

— Обижаешь, — улыбнулся Серега.

— Номера пробьем, — сказал я. — Ты, кстати, у Вани Цыгана узнавал про этих деятелей?

— Ваня Цыган сорвался из города, — снова усмехнулся Серега. — Его соплеменники говорят, поехал родню навестить. Где-то в Молдавии.

— Вот вам пример мудрого человека, — саркастически сказал я. — Как только жареным запахло, поехал родню навещать.

— Ну вот, опять начинается нескучная жизнь, — сказал Валерик философски. — Пойду Матвею позвоню. Обрисую ситуацию, может он еще чего интересного расскажет.

— А я пойду меры безопасности принимать, — важно заявил Серега. — Дополнительные! А помнишь, Леха, мы когда-то рассуждали — вот легализуемся и заживем спокойно! Никого бояться не нужно будет! А получается, что чем легальнее, тем страшнее!

— Да… — ответил я. — Спокойнее всего было «Мальборо» барыжить в школьном туалете. И часами «Монтана»… вот Валерик помнит.

— Я кино смотрел… Про Тони Монтану, — вдруг вспомнил Серега. — Там гангстеры друг друга из пулеметов мочат направо-налево. Так они наркотой барыжат! Кокаином! А мы водкой торгуем, сахаром вот еще! Мы разве гангстеры? Нахрена нам вся эта канитель⁈

— Дружище, — сказал я, — у нас торговать сахаром все равно что кокаином. Да и водкой тоже… В самой Америке гангстеры в тридцатых друг друга мочили за рынки сбыта бухла — только в путь! Так что… расслабляемся и получаем удовольствие. Не мы первые, не мы последние…

Озадаченный Серега вышел, и мы остались одни с Мишей Афганцем. Миша выглядел совершенно спокойным и даже слегка расслабленным.

— Светлую «Ниву» видел на перекрестке, со стороны, где газетный киоск? — спросил он меня.

— Вроде была, — сказал я неуверенно. — Мне не до того было, сам понимаешь. А что за «Нива»?

— Мои ребята, — гордо сказал Миша. — Как только вы пошли на разговор, я тут же отзвонился нашим. За четыре минуты прилетели, прикинь! Менты минимум шесть минут едут, а мои — четыре. Пятеро бойцов, все со стволами.

— И что? — спросил я. — Если бы началось.?..

— Три бывших разведчика, десантник и морпех, — отчеканил Миша. — Положили бы столько, на сколько боекомплекта хватило бы. Им вообще без разницы — кого.

Миша смотрел на меня с невысказанным вопросом. Я молчал. Мне было понятно, какой вопрос хочет задать Миша. Но ответить на него было непросто.

— Что думаешь о ситуации? — спросил я, прервав затянувшуюся паузу.

— Чего тут думать? — Миша поправил галстук. — Если на меня нападают, я держу оборону. Активную оборону. В общем, я что хочу сказать. Когда информацию нароете об этих… Мы все сделаем. Я тоже порою… Есть кому.

— И у нас есть кому такими делами заниматься, — сказал я тихо.

— Эти спортсмены, что на рынках с кооператоров бабки трясут? — усмехнулся Миша. — Не, ну смотрите сами. Только мы партнеры теперь, так что… не только ваше дело.

— Думаешь, осилите чеченскую мафию? — умышленно усомнился я в возможностях Афганца.

В его глазах мелькнуло что-то… что-то странное, буквально на секунду. Мелькнуло и исчезло. Миша пренебрежительно махнул рукой.

— Кого там осиливать? Колхозники обыкновенные. Просто возомнили о себе много. Бойцами себя считают, а по факту… — он снова пренебрежительно махнул.

Конечно, обсуждать с Мишей такие категории, как совесть, нравственность и непротивление злу насилием было неуместно. Особенно в контексте сложившейся ситуации. Здесь ничего личного, чистой воды бизнес. Я вспомнил о более приземленном…

— А если менты, следствие, зона? — спросил я тихо.

— А это уже больше твои проблемы, партнер, — хитро улыбнулся Миша. — Ребята сделают чисто. А вообще, по грязи ходить и не испачкаться не получится.

— Если ты ходишь по грязной дороге, то не можешь не выпачкать ног, — вспомнил я всплывшую откуда-то из глубин подсознания строки еще не написанной песни.

— Классно сказано! — одобрил Миша. — Откуда?

— Да так, вспомнилось… Кажется, фараон какой-то говорил.

— Фараон — это хорошо, — сказа он. И тут же жестко и с напором спросил: — Что решаем?

— Не спеши пока со своими военными мерами, — сказал я. — Сначала попробуем иначе решить.

— Тут такое дело… — возразил Миша. — Если я не буду спешить, они подсуетятся. Понимаешь? Тут же не только о вашей безопасности речь. Мы же вместе теперь. А если Славика замочат завтра? Или выкрадут? Или еще кого из ваших? О себе я не говорю уже… Здесь нужно именно быстро.

— Неделя, — сказал я твердо. — Если не получится иначе, делайте по-своему.

— Неделя, — согласился Миша. — Договорились. Жду информацию.

Миша ушел, а я откинулся в кресле. Вот и пришла пора определяться. Я знал, что она придет скорее рано, чем поздно, но все же надеялся — придет не сейчас. До этого как-то проносило. Я знаю, например, что Матвей имеет отношение к исчезновению Седого два года тому назад. Но это он сделал сам, на свое усмотрение. А теперь от меня зависит — убить людей, которые мешают вести дела, или не убить. По сути дела, убить за деньги. В нашем случае, за цену пары подержанных иномарок. Понятно, впрочем, что чеченцы навряд ли удовлетворятся этими деньгами. Как говорится, коготок увяз, всей птичке пропасть… А Миша Афганец в своей стихии, на войне. У него нет никакой хреновой рефлексии и вопрос: «Тварь я дрожащая или право имею?» его не волнует совсем.