Кальдур Живой Доспех V

Виденье 58. Альма-матер

— Дайте ей одеться, — потребовал колдун, когда они уже были готовы выходить и застыли у порога.

Розари рывком оставила женщину, которую вела под руку, и подняла вопросительный взгляд на Кальдура. Тот тоже остановился, задумчиво и внимательно оглядывая убранство сеней в поисках возможной ловушки или того, что могло бы доставить им неприятностей. Кроме одежды, грубой обуви и совершенно обыденных предметов быта его глазам не за что было зацепиться.

— О, я не взываю к вашей человечности и не пытаюсь подстроить какую-то ловушку, — колдун презрительно скривил губы. — Там холодно, а без одежды она привлечёт внимание. Дайте ей одеться. Это в наших общих интересах.

Кальдур и Розари снова переглянулись, Розари немного похмурилась, затем кивнула и отпустила женщину. Та закусила губу и стала судорожно натягивать на себя мех и обувь под их пристальными взглядами. Собралась спустя минуту, опустила голову и снова встала рядом с Розари, покорная и сосредоточенная, от чего спокойнее Кальдуру не становилось. С каждой минутой он всё сильнее не доверял этой парочке, ждал проблем, терял уверенность в своём плане, и всё больше склонялся к мысли о том, что всё это непременно закончится катастрофой.

Думать о плохом — всё равно что звать плохое. Оно обязательно услышит и придёт. Поэтому таким мыслям нужно говорить: "прочь".

Кальдур вздохнул, попытался собраться, открыл дверь, и жестом предложил колдуну выйти первым.

Солнце уже скрылось за горизонтом, но легче от этого не стало — теперь лагерь щёдро освещался не одной сотней, а может быть и тысячей факелов. Деревенька из ещё сырой и не усевшей древесины, в которой они нашли колдуна, выглядела тихой и безлюдной, но на первый взгляд. В соседних, менее больших домиках и из труб щёл дым, но их обитатели вели себя тихо, а ставни были наглухо закрыты, чтобы удержать тепло. Один неосторожный крик или неестественный звук, и кто-нибудь обязательно возьмётся посмотреть в чём дело.

Небо затянуло свинцовыми тучами, в воздухе стоял ледяной и влажный аромат, от которого было настолько неуютно, что вряд ли бы кто, кроме солдат на постах, решился бы высунуть нос за порог. Пока их никто не видел. И пусть так будет и дальше. Кальдур грубо толкнул колдуна вперёд, пока тот не удумал наделать глупостей, и услышал у себя за спиной как примерно тоже самое сделала со своей пленницей и Розари.

— Куда мы идём? — обернулся и спросил колдун, когда они уже отошли порядочно и начали движение вверх по склону. — Хотя бы укажите направление, чтобы мы не выглядели странно.

— Мы идём в гору, вон туда, — Кальдур кивнул головой вперёд. — А то ты сильно заботишься о том, как мы выглядим?

— Я забочусь о том, чтобы твоя подружка не натворила глупостей. Она не выглядит разумной и надежной. Без обид.

Розари позади презрительно хмыкнула, дернула пленницу так, чтобы она споткнулась, но упасть не дала.

— Ты бы заткнулся, бледный, — язвительным тоном ответила она. — И начал шевелить ногами, пока они у тебя ещё на месте. Много ты понимаешь.

— Я понимаю достаточно. Нельзя доверять такую силу молодым. Это неправильно.

Он парировал её язвительность с такой неприкрытой болью, состраданием и желанием справедливости в своём голосе, будто бы он понимал, через что они прошли. Бледный сыграл свою реплику настолько хорошо, что Розари сбилась с шага и не нашла что ответить. Слова кольнули её и даже погасили обычное раздражение, да так ловко, что это её даже напугало. Колдун спокойно развернулся и продолжил путь. Розари переглянулась с мрачным Кальдуром, и кивком тот подтвердил — от бледного добра не жди, даже неспособный применить свои силы, он всё ещё более чем опасный человек и соперник. И он будет искать их слабое место.

Розари стиснула зубы и снова дёрнула пленницу, чтобы та оступилась. Колдун, идущий впереди, слышал звук падения и короткий вскрик, но не показал, что это его как-то тронуло.

— Что-то ты больно загорелая для островитянки, милочка, — прошипела Розари, рывком подняв пленницу и подтащив пленницу к себе поближе. — И уши греешь так, будто бы всё понимаешь.

— Тише, Розари, — окликнул её Кальдур. Ему не понравилось, что Розари решила таким образом отыграться. — Наверное, её похитили ещё ребёнком. Не трогай её. Просто идём вперёд.

— Что-то я не вижу на ней оков, — Розари недоверчиво покачала головой, упёрлась в пленницу взглядом, прищурилась и тихо прошептала ей. — Осуждаю.

— Что вам, сукам, своих баб не хватает? — небрежно бросил вперёд Кальдур и попытался снова переключить внимание на колдуна.

— Много бы ты понимал, щенок, — огрызнулся колдун. — Никто её не принуждал. Это вы тут чудовища.

— Чудовища... — Кальдур не смог задавить в себе смешок. — И что за мода у вас пошла называть нас так? У страха глаза велики? Страшная Красная Фурия вам много крови попортила, так много, что вы уже начали сочинять про неё страшилки? Да и я под раздачу заодно попал?

— Что? — колдун сбился с шага, остановился, обернулся, поизучал его несколько мгновений, не стал дожидаться, пока Кальдур выйдет из себя и толкнёт его, и снова пошёл вперёд.

— Вот что ты тут делаешь, юноша?

Его вопрос повис в воздухе, Кальдур не счёл нужным отвечать, но колдун и не думал последовать совету "заткнуться".

— Что ты тут делаешь? На этой горе, за этими стенами? Зачем ты пришёл сюда, ворвался в мой дом? Взял в заложники невинную женщину, которая носит дитя в животе? Считаешь себя... Избранным? Героем? Оправдываешь себя этим? Остановись на секунду и подумай, как выглядит то, что ты делаешь со стороны. Разве это достойные поступки?

— Ты что на совесть мою решил теперь давить? — Кальдур с трудом задавил смешок. — А она закончилась, дурачок, когда вы пришли в мою деревню и сожгли её. Я, знаешь ли, никаким образом на тот момент не мог доставить вам неприятностей и вообще не хотел, но вам же надо было... Лучше бы тебе последовать совету и заткнуться. Вы всё равно не читаете заклинания, и язык тебе не нужен.

Наконец воцарилось молчание. Склон становился всё более крутым, узкая тропина петляла, сколькие и острые камни заставляли постоянно смотреть под ноги. Колдун задышал тяжелее, утратил свою осанку и часть уверенности, сосредоточился на дороге и больше не пытался их испытывать. Его спутница выдохлась окончательно, и Розари буквально тащила её вверх за шкирку, не особо обращая внимания на тихие протесты и мольбы прекратить.

— И что вы сделаете, когда я выполню то, о чём вы просите? М? — вдруг спросил колдун, замедлив шаг.

Как бы случайно он оступился, и несколько камней со звоном покатились вниз. Кальдур слишком поздно заметил далеко внизу патруль с факелами, который тут же остановился от клацающих звуков и эха, разносящегося по склону и посмотрел в их сторону. В такой темноте и на таком расстоянии невозможно было рассмотреть что происходит, но патруль точно заметил их и скорее всего задался вопросом почему они идут, не освещая себя путь и что им вообще понадобилось на высоте.

— Ну... — Кальдур остановился, упёрся взглядом в колдуна, покачал головой и даже не постарался как-то смягчить свой тон. — Тебе я снесу башку одним ударом. А на бабу у меня рука вряд ли подымиться.

— У твоей подруги подымется, — ледяным тоном ответил колдун.

— Или, — прервал его мысли Кальдур, — если я останусь особенно доволен, я открою портал и зашвырну вас обоих куда-нибудь откуда вы будете выбираться долго и неприятно. Но живыми и невредимыми. Не знаю, что там говорят о нас ваши главные, какую распространяют ложь... но мы чудовища, только когда вы чудовища. Понял меня?

— Хм, — колдун остановился и уставился на отряд с факелами внизу, раздумывая как ему поступить.

Кальдур почувствовал как Розари напрягалась, и уже была готова прыгнуть, но он остановил её, отрицательно покачав головой. Вышел поближе к обрыву, поднял руку высоко и описал ей круг в направлении патруля. Этот жест он ни раз видел, наблюдая за отрядами темников, он значил что-то вроде "всё в порядке" или "всё тихо". Факелы внизу зашевелились, один их темников тоже вытянул руку, подал едва ли различимый ответный знак, и вскоре отряд развернулся и пошёл дальше по маршруту. Кальдур с облегчением выдохнул и вернулся к колдуну. Темники действительно верили в неприступность своих стен, а удача всё ещё была на их стороне.

— Мы оба понимаем, что для такого исхода тебе придётся очень хорошо поработать и не совершить ни одной ошибки, колдун, — процедил сквозь зубы Кальдур. — Доволен?

— Спасибо за честность, — ответил колдун более мягким голосом, улыбнулся ему уголками губ и снова пошёл вперёд. — Терпеть не могу все эти хитрости и ложь в речах.

— При всей своей покорности и благоразумности, — осторожно и с надеждой произнёс Кальдур, — ты не выглядишь человеком, который не рискнёт натворить глупостей. Я бы был тебе благодарен, если бы обошлось без этого. Ты прав, моя подруга горяча нравом и кровожадна, да и я тоже не испытываю сложностей с применением силы к таким как ты, но было бы неплохо просто отдохнуть от всего этого. Не буду спрашивать твоего мнения, или убеждать, просто скажу, что мне бы это понравилось.

— Конечно бы тебе это понравилось, — змеиное ехидство и уверенность вдруг вернулись в голос колдуна.

Кальдур про себя чертыхнулся. Бледный был расслаблен и спокоен, и явно понимал, что был в шаге от того, чтобы лишиться головы. Он уже перешёл черту, подав знак отряду, но никакого наказания за этим не последовало. Он проверял их, и Кальдур провалил поверку. А это значит, что в следующий раз колдун сможет учудить что-то более серьёзное. Он играет с ними. И надеется выиграть.

***

К концу восхождения туман снова взял их в кольцо и стало ощутимо холоднее.

Пленница оступалась и падала всё чаще, дышала тяжелее и замедлялась с каждым десятком метров вверх. Розари подгоняла её тумаками и ругательствами, пока та не выдохлась окончательно и не расстелилась на земле, не в силах подняться и в ожидании последней милости. Розари со вздохом подняла её, дала ей опереться и потащила дальше на себе.

Бледный наблюдал за сценой с непонятным выражением то ли презрения, то ли холодного спокойствия, но не издал ни звука. Кальдур не спускал с него глаз и тщетно пытался понять, что в голове у этого создания и насколько оно отличается от обычного человека. Просто ли он бережёт силы и не хочет раскрывать лишний раз на холоде, храбриться ли он и пытается сохранить достоинство, или происходящее его совершенно не трогает и он лишь выбирает момент для удара.

Спустя ещё час они оказались на месте, Розари наконец-то сбросила неприятную ношу, а колдун озадачено замер.

— Уверены, что хотите туда спуститься? — бросил он Кальдур.

Тот ответил кивком. Колдун скривился, оглядывая брешь в скале и изогнутый проход с острыми краями. Черная непроглядная яма, узкий тоннель, да и вообще подземелья с нависающими над головой тоннами камня вряд ли бы смогли напугать такого как он. Он что-то чувствовал.

— Ты знаешь что там, колдун? — спросил Кальдур, пародируя его змеиные интонации.

— Я-то знаю. А ты? — странным тоном спросил колдун.

Кальдур снова ответил кивком и жестом пригласил его спуститься первым. Колдун замялся, в его движениях впервые проступила настоящая, непоказная неуверенность, он впервые за их путешествие протяжно и с волнением посмотрел на женщину, вздохнул глубоко и пошёл к проходу.

***

— Что ты там шепчешь, твою мать?!

Розари склонилась над обессилившей женщиной и готова была серьёзно приложить её даже под осуждающим взглядом Кальдура. От входа они прошли метров двести, и без ледяного ветра, ласкающего лицо, Кальдур успел даже немного воспрять духом.

— Не могу... больше идти... — шёпотом ответила пленница. — Оставьте меня тут... Или уже убейте.

— О, это я могу сделать, если ты меня вынудишь, — язвительно прошипела Розари.

— Я ничего не вижу... Не заставляйте меня идти туда! Пожалуйста! Здесь так темно!

— Да тебе и не надо ни черта видеть, я тебя поведу! И как ты с ними собралась в подземельях жить, если слепошарая такая, м? Вставай, Мрак тебя раздери!

— Она чувствует, — вдруг вступился колдун.

— Что чувствует?! — рявкнула Розари. — Что я её сейчас порежу?

— Чувствует то, что по другую сторону. И это пугает её. Её сущность испытывает ужас от перспективы возвращения.

— Возвращения куда? — Кальдур жестом прервал новый вопль Розари и спросил серьёзно.

— Ты не знаешь, — колдун вдруг улыбнулся уголками губ и его лицо превратилась в ещё более неприятную маску. — Ты не помнишь.

— Чего я не помню? — Кальдур начинал злиться, но колдун вдруг расслабился и перешёл на добродушную улыбку и мудрый взгляд.

— Знаешь, парень, нам совсем не нужно через всё это проходить. Я понимаю, что ты чувствуешь. Но ты запутался. Тебе нужно остановиться и немного подумать.

— И в чём же я запутался?

— Во всём этом. Я почувствовал вас слишком поздно, но другие не повторят мою ошибку. Лучшей идеей будет сбежать отсюда подальше и затаиться. И отпустить эту несчастную женщину, она тут совершенно не причём и ей тут не место.

— Как-то раз я уже сбежал. Но вы же меня всё равно нашли. И...

— Или попросить приюта здесь, — перебил его колдун.

Тэссгарт говорил серьёзно, и его слова хлестнули Кальдура пощечиной так, что она на несколько мгновений потерялся.

— Мы сможешь избавить тебя от всего этого, — спокойно продолжал колдун. — Снимем с тебя доспех. Расскажем и покажем тебе многое из того, что тебе должны были рассказать и показать. Чтобы ты понимал, что тут происходит и почему. Чтобы ты мог наконец принимать верные решения.

— Как сняли с других? — сквозь зубы процедил Кальдур.

— Другие отказались, — честно ответил колдун. — Но ты ведь можешь не повторять их ошибку. Ты отличаешься, я вижу это. У тебя есть силы вырваться из этой металлической клетки. Ты желаешь этого, хоть тебе и не хватает духу сформировать эту мысль и высказать её словами. Ты можешь просто попросить о помощи. И мы поможем тебе, Кальдур.

— Кальдур! — встревоженно позвала его Розари.

И сформировала клинок, представила его сначала к горлу женщины, и затем перевела на колдуна, увидев, что он никак не среагировал. Кальдур поднял руку, чтобы она успокоилась, и обернулся к ней, чтобы она увидела, что с ним всё в порядке и он не пал жертвой колдовства. Они просто говорят.

— И что? Мне жить тут? С вами? — Кальдур презрительно усмехнулся и звук его голоса немного успокоил Розари. — Как живут те несчастные предатели, которым вы промыли мозги? Как эта несчастная женщина, которая что... думает, что любит тебя? Что ты с ней сделал, чудовище?

— Мы всего-то навсего дали ей правду и возможность сделать выбор. Она его сделала. И это просто женщина, такая же как твоя мать, сестра или возлюбленная. Она хочет жить и дать жизнь своим детям. В ней нет никакого зла, и она не враг вам. Вы можете оставить её тут, а я пойду с вами по доброй воле и сделаю, что вы просите. Это называется выбор.

— Размечтался.

Розари окончательно потеряла терпение, спрятала клинок, кинула короткий удар в челюсть пленницы, ловко вскинула её обмякшее тело на плечо и развернулась к колдуну.

— Я и тебя могу тащить, если не заткнешься сейчас же.

***

— У нас всё ещё нет верёвки, — шепнула Розари, уложив все ещё "спящую" девушку на камни.

— Не переживай за это, — ответил Кальдур. — У меня есть на этот счёт одна забавная идейка.

Колдун от тягот похода изрядно сдал и теперь сидел, подтянув под себя ноги. Восстанавливал силы и бесстрашно созерцал цель их путешествия — абсолютно чёрный провал, ведущий в пустоту. В его взгляде читался неприкрытый интерес и волнение. Несколько раз колдун коснулся небольшой и уже порядком выцветшей татуировки у себя на щеке, которую часто наносили себе темники — едва заметный чёрный ромб с более длинными и острыми гранями вверху и внизу. Символ, удивительно похожий на проход в Бездну, перед которым они оказались.

— Итак. Что я должен сделать, чтобы вы отпустили женщину? — нетерпеливо спросил бледный.

— Пойдёшь со мной, — ответил ему Кальдур. — Отсюда этой штуки невидно.

— Внутрь? — колдун не выглядел напуганным, он просто удивился. — Там нельзя находится долго. Даже таким как ты.

— Я-то уж знаю. Будешь работать очень быстро.

— Ты ведь совсем не понимаешь, что это, да?

Кальдур закатил глаза от его загадочного тона и не сдержал подступившего к горлу раздражения.

— Это проход в сраную Бездну, где сидит ваш сраный божок и дергает ниточки у убогоньких вроде тебя. Ты отрежешь одну из этих ниточек, и можешь убираться на все четыре стороны.

Колдун загадочно улыбнулся и снисходительно покачал головой, окатив Кальдура таким взглядом, будто тот неудачно пошутил при дворе на каком-то званном ужине. Эта улыбка быстро стёрлась, когда Кальдур призвал доспех и колдун понял, что дальнейшие события будут развиваться стремительно. Кальдур размял плечи, подумал несколько мгновений, затем приказал металлу за своей спиной сформировать длинную и гибкую верёвку, сплетённую из многих жгутов. Когда она отросла на достаточную длину, он бросил её конец колдуну в руки. Тот ловко поймал, но задать вопрос не успел — стальная верёвка вырвалась из его рук, обмоталась вокруг его пояса и рывком подняла его на ноги.

— Что? — ухмыльнулся Кальдур. — Думал, ты один тут с фокусами? Я тоже знаю, как заставить вещи плясать под мою дудку. Сделаешь хоть какую-то глупость — и этот канат разрежет тебя на две половинки.

— Было бы неприятно, — ответил ему колдун и снова улыбнулся уголками губ. — Ну что? Идём?

— Идём.

Колдун бесстрашно зашагал к проходу, но Кальдур дёрнул его поводок на себя и покачал головой, дал понять, что он пойдёт первым. Ему показалось, что колдун слишком уж оживился на пороге Бездны и явно затеял, что-то неприятное вроде побега. Лучше уж Кальдур встретит его по ту сторону, чем наоборот. Заодно проверит одни ли они там, или им снова предстоит отбиваться от странных жителей той стороны.

Он выдохнул, снова дёрнул затёкшими от напряжения плечами и шагнул вперёд.

Плотная материя объяла его, снова подарила чувство свободно падения и приступ страха, подавить который было ещё сложнее, чем в прошлое погружение. Его глаза привыкли к дрожащей картинке, он уже привычным образом потянулся в своих мыслях "к земле", вспомнил о тяжести своего тела и о том, как приятно ходить. Спустя несколько мгновений он опустил вниз, встал "на твёрдую почву", с облегчение выдохнул и замотал головой по сторонам.

Серебряной нити нигде не было. Ни отблеска.

Это в его планы не входило. Но вместо того, чтобы запаниковать, Кальдур дёрнул на себя верёвку, поторапливая замешкавшегося колдуна. Успел подумать, что сможет объяснить бледному, что они ищут и как это выглядит, и в следующее мгновение в его руках оказался аккуратно обрезанный конец стального троса.

Кальдур выругался.

***

Розари сидела, прислонившись спиной к скале и дремала. Стоило ему ступить на камни, она вздрогнула, проснулась и потянулась как ни в чём не бывало. Кальдур спрятал доспех и изменился в лице. За её спиной лежали два уже остывших тела.

— Какого чёрта? — холодно спросил он.

Розари помолчала ещё немного, зевнула, снова потянулась, вздохнула.

— Этот, — она кивнула на тело колдуна. — Замешкался. Его заинтересовала твоя верёвочка, он взял её в руки, вертел и смотрел на неё так внимательно-внимательно. Я подошла, чтобы подтолкнуть его, но он уже справился с канатом. Он просто распался на две части, будто уже был сломан. Ты знаешь, что это значит. А потом он повернулся ко мне и посмотрел так странно... Напал на меня сразу же, выкрутил мои лезвия, чтобы они ударили в меня саму, только каким-то чудом он замешкался и не успел сориентироваться и сотворить со мной что-то пожестче. В общем, я оглушила его криком, инстинктивно и от боли, а потом дала ему залп шипов прямо в бледную черепушку, и он был к этому не готов. Девчонка тут же побежала, она какое-то время притворялась без сознания, а я и не трогала. Догнала её, короче.. ну тут уже было нечего делать. Она же теперь не нужна? И не нужно было, чтобы она кричала. А тебя не было несколько часов. Надо было его первым туда затолкать. Тут ты ступил, Кальдур. Ну я и добра, конечно, от них и не ждала никакого.

— Вот же чёрт! — Кальдрур рявкнул так, что ещё сонная Розари вздрогнула. — Там могли быть эти твари! Поэтому я пошёл первым!

— Да это уже и не важно... — Розари пожала плечами. — Бледный знал, как "работать" с живыми доспехами. Видимо, тех кого они похватали в плен, оказалось достаточно, чтобы разобраться с магией Госпожи. Мастер Лотрак говорил, что однажды это всё равно случиться... Бледный мог напасть на нас в любую секунду, и очень странно, что он не воспользовался своим преимуществом, и что всё закончилось для него так плохо.

Она снова вздохнула и посмотрела на онемевшего Кальдура взглядом полным сожалений..

— Но ты не переживай так. Мы можем попробовать снова. Одним бледным меньше, тем более сильным, если не соврал... так же оно и к лучшему, правда ведь?

— Я не видел этой шутки снова... нить исчезла, — прошептал Кальдур. — И искать там...

— Оно может торчать из другого входа... — осторожно начала Розари, но тут же её лицо стало маской. — Всё это чушь, Кальдур. С самого начало было понятно. Не стоит лезть в те материи, в которых ты не понимаешь. Эта нить вообще могла ничего не значит. У колдуна действительно могло не хватить силы, если всё так, как ты думаешь. Или же он мог обмануть нас, просто скрыв её с наших глаз... Или дав там дёру, в привычной для себе среде... Глупая была идея.

— Если бледные поняли, что такое светоносный металл и знают, как подчинять его — приближаться к нему было вообще полным самоубийством, — Кальдур уронил своё лицо в ладони и зарычал.

— Ну... — Розари развела руками. — Если тебя утешит, когда он боролся с моим доспехом, он побледнел ещё сильнее. Вены проступили, пот, он едва сознание не потерял... Ничего общего с тем, как они управляют камнями или деревьями. Наверное, доспех как-то сопротивлялся. И только поэтому я жива.

— А что теперь?

Ноги Кальдура вдруг стали ватными, голова опустилась на грудь, и он уселся прямо там, где стоял.

— Может хватит носиться туда-сюда? — Розари уселась напротив и подтянула под себя ноги.

— Мы ничего не добились... Снова всё в пустую...

— Ничего, — она кивнула и улыбнулась ему. — Пытаться прыгнуть выше головы — это хорошо и смело, Дур... Но редко получается. Быть может нам не по зубам ни Госпожа... ни Алазам... Но мы всё ещё тут и всё ещё Её клинки. Мы можем многое. Найти Дукана. Освободить несчастных, которых они держат в рабстве. Помочь своим. А там может чего и придумается.

— Я... я не знаю, что делать. Просто не знаю.

— И я не знаю. И я так устала бродить в тумане и искать чёрти пойми что. Я хочу действовать. Я хочу видеть результат. Хочу почувствовать его.

Кальдур сокрушённо кивнул.

— Ты расстроен?

— Да. Но ты права. Я не знаю, что делать. Но нужно делать что-то. Ты... права.

— Тогда вставай. Избавимся от тел этих несчастных. А потом... потом будет следующий шаг.

***

Кальдур покидал грот в смешанных чувствах.

Он шёл первым, молчал и не мог смотреть на Розари, хоть и не считал её виноватой в произошедшем. Как ни старался он не мог уложить в голове то, что ещё одно из его дел так и останется незаконченным и повисшим в воздухе. В такие моменты ему хотелось провалиться под землю, ведь он чувствовал себя совсем не Избранным, а скорее "проклятым", как однажды назвал его Дукан. Всё его жизнь — это череда таких вот бессмысленных и бесполезных попыток, смеха судьбы и её же плевков в лицо. Кому-то суждено стать героем, кому-то умереть пытаясь, а он просто...

Самый большой неудачник в мире, у которого всё сыплется из рук.

Мысли его были настолько тяжёлыми, что казалось тяжесть это проникает в реальный мир, забирается в его сапоги, и делает каждый шаг всё сложней и сложней. От таких мыслей нужно срочно отвлечься. Найти новую точку опоры и перенести на неё весь свой вес, в надежде, что она не подведёт. Только так выживают. Только так выживал он.

— Сможешь повторить тот фокус? — со вздохом попросил Кальдур. — Найти его сердцебиение? Дукана.

— Если он ещё от старости не помер, — Розари улыбнулась и спрятала улыбку, шутка получилась не особо удачной. — Я попробую. Правда это место такое огромное... и людей тут поболее. И нужно спуститься ниже, подальше от этого сраного ветрины. Тут я ни черта не смогу.

До рассвета было ещё несколько часов. Ветер жалил их лица на обратном пути, то и дело забирался под мех и заставлял вздрагивать и торопиться. Но на этот раз они выбирали путь куда грамотнее, чтобы не попасться на глаза даже одному патрулю. В конце склона высокая стена прикрыла их от назойливой вьюги, они выбрали подходящие углубление в скалах, откуда их не было видно, и наконец позволили себе присесть, расслабиться и прижаться друг к другу спинами, чтоб быстрее согреться и немного подкрепиться припасами, "одолженными" у бледного.

— Честно говоря, я бы не хотел, чтобы ты его нашла... — признал Кальдур, отхлебнув неприятно холодной воды из фляги. — Мы его на два месяца бросили. Хоть представляешь через что он прошёл? Как вообще всё это вышло, всё не могу в голову уложить... Если он жив, чёрт, я бы не хотел встречаться с ним. Есть шанс, что он был прав... ну и мы просто никуда не годимся. Не хочу, чтобы он смотрел на меня как разочарованный отец, или как там можно обозвать этот его взгляд.

— А то он лучше, ха, — скривилась Розари. — Много ты знаешь, Дур. Что сделано, то сделано, нужно просто оставить это всё позади и работать дальше. Если они убили старика, они за это дорого заплатят, но пока я не чувствую что он мёртв, понимаешь? Во мне ничего не оборвалось... я уверена что... Ладно. Всё, заткнись. Будем слушать. Ты тоже. Может, чего интересного услышишь.

Кальдур неохотно кивнул, выдохнул, мотнул головой в стороны, чтобы размять окаменевшую шею и прогнать напавшую после еды и долгой прогулки сонливость. Хватанул ледяного воздуха полной грудью, ущипнул кожу у запястья, зажмурился и приказал.

"Стань слухом".

Он знал, что будет громко, но был не готов, что настолько. Его голову словно поместили в здоровенный котёл и начали бить по металлу всем, что было в деревне одновременно. В него словно ворвался карнавал с улиц Солоса, тысячи голосов говорящих, кричащих, поющих и раздающих команды. Голоса смешались скрипом кожи, треском поленьев в кострах, бряцаньем доспехов и оружия, блеяньем скота и ржанием коней. Уши резануло лезвиями, но спрятаться от звуков было уже невозможно, стальной обруч наделся на его голову и стянул её как стягивают доски, чтобы сформировать бочку, чтобы даже капелька воды не смогла просочиться. И как Розари смогла привыкнуть к таким ощущениям?

Он старался сидеть и не двигаться, игнорировать слишком резкие звуки быта и речи, найти хоть какие-то найти следы Дукана в этой невероятной мешанине, но быстро признал, что тут он так же бесполезен. Лишь упорство и не желание признавать новое поражение удерживало его в оковах боли...

И вдруг в безумном рое голосов, тихих и громких, мужских и женских, он услышал родную речь. Потянулся к ней, будто к приятной песне, но услышал нечто совсем иное.

— Думаешь, они всё-таки нападут? — спросил хриплый голос, и на его фоне раздались нелицеприятные звуки утоления малой нужды.

— Уверен, — ответил второй. — Да и слышал я, что они наглеют все больше, подходят всё ближе. Штурма не миновать. Тупые ублюдки. Лагерь лихорадит, и не зря.

Первый собеседник замолчал, закончил свои дела, и спустя несколько мгновений выдал звук, похожий на смешок.

— Скучаешь по этому?

— По красно-белой форме-то? О нет, увольте. Только рад, что меня тогда взяли. А ты?

— А мне-то чего? Лишь бы жрать давали. Какое мне дело до знамён? Жути-то понаводили... темники, чудовища, колдуны... Пха. Смешно даже.

— Ни фига не смешно, если они опять как в Шестой замес замутят, — голос второго помрачнел. — Думаешь, стена выдержит? Всё никак не могу привыкнуть, что она нависает над башкой.

— Выдержит. Я здесь поболее тебя, видел как её строили. Гора если рухнет, а она всё равно стоять останется. Так что...

Их прервала гортанная и командная речь темника. Судя по звукам они вскочили, вытянулись и отрапортовали старшему. Кальдур сплюнул на землю, не желая слушать дальнейший разговор предателей, потянулся слухом дальше и снова нарвался на родной язык.

— Ты бы была поосторожней, подруга.

На этот раз голоса принадлежали женщинам, и судя по их спокойному дыханию и интонациям, они точно не были в беде.

— О чём ты?

— О твоём ухажере. Осада — не время для детей. Да и зима тут непонятно какая будет. Всё вообще очень непонятно и нестабильно.

— Эм... это вообще-то не твоё собачье дело.

— Ну как это? Нам надо вместе держаться. Ты, подруга, подумай, что сама есть будешь и чем кормить... когда обозы подвозить перестанут, и голод начнётся. На отваре из башмаков и ремней такое себе молоко выйдет.

— Всех детей на остров заберут. Да и вряд ли дело до того дойдёт. Ты эти все разговоры зря слушаешь и зря веришь всему.

— А остров-то может и не уцелеет. Конец всего сущего близком.

— Тебе-то почём знать? Они бы тогда все с острова сюда поломились, нет? А монодоны-то каждый день туда народ увозят. На убой что ли, по-твоему?

— Может и на убой, — женщина хохотнула. — А мы тут Избранные, и нам жить суждено. И детей рожать, но только после того как всё устаканится.

— Ой да пошла ты.

Кальдур рывком вышел из транса, больше не желая слушать разговоры перебежчиков, и почувствовал себя ещё более отвратно. Какое-то время он сидел не двигаясь, смотря на кусок звёздного неба, и старался ни о чём не думать, не пускать в голову ни одной проклятой мысли. У него даже начало получаться, но Розари позади него вдруг дёрнулась, обмякла, оперевшись на его спину и тяжёло задышала.

— Лагерь лихорадит, — прошептала она.

— Лучше бы я не слушал, — ответил Кальдур. — Не в ту меня сторону увело. У тебя-то хоть есть успехи?

— Я не уверена.

— Не уверена?

— Я думала, что у каждого человека свой звук биения сердца... Но я нашла штук восемь схожих, но ни один из них не даёт мне уверенности в том, что это Дукан.

— Может, он всё-таки того?.. — со вздохом спросил Кальдур.

— Я не знаю.

— Хм. И что предлагаешь? Обойти их всех? Не думаю, что маскировка сдюжит долго, если мы будем просто шляться по их лагерю.

— Есть место, которое нужно проверить первым. Отсюда его не видно, оно за поворотом склона. Там очень много сердец. Там происходит что-то неприятное... Слышны крики и тяжёлое дыхание, как у людей, которые чувствуют боль, которых ранят, пытают. Но...

— Но?

— Сердцебиение, которое похоже на Дукана... оно слишком спокойное. Словно его это не касается. И оно не сбивается с ритма, как это часто у него бывало. Но мне показалось, что я слышала его голос... Правда... слова были на языке темников.

***

— Выглядит и правда зловеще, — согласился Кальдур. — И многообещающе. Я бы искал Дукана именно тут. Даже если все опасности его миновали, он бы припёрся именно сюда. Как пить дать.

Им не удалось подобраться близко по скалам из-за слишком отвесных стен, но и издалека с их острым можно было понять многое. Место, которое они осматривали, было отделено от остального лагеря аж двумя рядами заборов. За первым забором располагался военный лагерь с деревянными и каменными строениями бараков и складов, смотревшийся куда внушительнее того палаточного, из которого им удалось сбежать. За вторым забором расположилась небольшая крепость, внутренний двор который был заставлен десятками пустующих металлических клеток и небольших строений разных форм и непонятного назначения. Здание самой твердыни состояло из четырёх внушительных квадратов из плотного и тяжёлого камня, поставленных в форме креста, по центру от них, ещё на три или четыре этажа возвышалась такая же квадратная башня с узкими окнами-бойницами и покатой крышей, так же выкрашенной в чёрный цвет.

Не смотря на только приближающийся рассвет, и во дворе крепости, и в военном лагере было удивительно людно, кучки темников постоянно перемещались туда-сюда, занятые странными делами, и их было слишком много для обычной стражи или патрулей.

— Хорошо охраняется, — заключила Розари, поежившись от собачьего лая, донёсшегося со стороны укреплений.

— Более чем, — подтвердил Кальдур. — Чувствуешь? Пахнет какими-то тяжёлыми травами. Полынь, мята, шафран... и какими-то ещё. Это явно не винодельня и не приправы для сыра...

Розари подняла на него вопросительный взгляд.

— Они даже запах пытаются скрыть, — пояснил Кальдур. — Что-то там неприятное происходит. Я бы поставил на то, что это один из штабов их разведки, вот только пленников я не вижу, и очень сомневаюсь, что их перевели в помещение, чтобы они не мерзли зимой. И это странно. И я не вижу, и не чувствую бледных, чтобы это было каким-то странным местечком для их экспериментов.

— Попробуем туда пробраться?

— Это не очень хорошая идея, но конечно попробуем. Очень уж много в этом уголке любопытных глаз, да и псин их чёртовых думаю тоже немало. И это мне не нравится.

— Как?

— Просто так мы туда не проберёмся. Только фокусами. Используем туман Серой Тени. Авось колдуны слишком далеко и не почувствуют, что мы тут мутим воду. Они скоро хвататься Тэссгарта, и может даже быстро догадаются, что с ним случилось несчастье, но пока они не знают, что происходит в их собственном лагере. Используем это преимущество, как уж сможем.

***

С живыми доспехами и их опытом со скалами, они миновали обе стены на удивление быстро и безошибочно. Подождали, пока кучки темников оттянутся к другому входу, убедились что поблизости нет собак, и ветер дует в другую сторону, и быстро форсировали всё расстояние. Им хватило ума не штурмовать двери, они так же легко вскарабкались на стену тверды, нашли подходящую бойницу, и пробрались внутрь.

За щелью бойницы их встретил длинный каменный коридор без ответвлений. Через каждый метр в противположной от "окна" стене располагалась тяжёлая и обитая железом дверь. Во всю длину коридора уложилось не меньше полусотник таких дверей.

— Что нибудь слышно? — шёпотом спросил Кальдур.

— Слышу как темники спят. Много. Целый гарнизон похоже. Вверху. И внизу. А Дукана пока не слышу. Может, он ранен и его просто держат под дурманом? Хотя подожди... Вот. Похоже на него. Дыхание глубокое и ровное. Хм.

— Ну? — Кальдур ждал указаний куда им идти.

— Как-то мне тут не по себе, — Розари поёжилась. — Мы тут не одни. За вон той дверью человек. Дышит хуже. И сердце едва стучит.

— Ясен хрен, — Кальдур кивнул на ряды дверей. — Это ж тюрьма. Только ещё дерьмовее, чем та, в Соласе. Тут не камеры, а гробы какие-то, судя по размеру. Вот же ж ублюдки.

— Что сделаем? — Розари была озадачена. — Я не могу точно понять, где старик.

— В другой день, я бы предложил тихо поискать его, а на счёт остального бы ответил, что это не наше дело.

— А в этот день? — осторожно спросила она.

— А в этот день мне было бы стыдно вытащить только старика или уйти отсюда с пустыми руками. Попробуем помочь ещё кому-то. Под туманом я уже водил два десятка человек. И три выведу. А если чего на телепорте уберёмся.

— И к чёрту преимущество?

— Она всё равно ещё недолго продержится. Да и если так подумать, ты думаешь Алазам действительно верит в то, что мы просто сгинули в тоннелях? Нет. Мы его слишком недооценивали. Он ждёт нового удара, не от нас, так от кого-то ещё. Так что к чёрту всё. Будем делать то, что выходит.

Она кивнула.

Этим Розари ему нравилась. При всей тяжести её характера, она очень редко спорила, и предпочитала был ему поддержкой, а не занозой. Он осторожно прокрался к двери, за которой и сам уже слышал тяжёлое дыхание, неторопливыми движениями выдавил из неё гвозди, отогнул петли, и осторожно отставил её в сторону.

У дальней стены узенькой комнатушки на подстилки из прелого сена лежало подобие человека. Настолько худое, заросшее и грязное, что тяжёло было понять мужчина это или женщина. А запах, который ударил им в нос, сразу же развел все догадки об ароматах трав, которые жгли внизу.

Человек проснулся, задышал ещё тяжёлее, весь сжался, затрясся в ожидании новых пыток и побоев.

— Тише, приятель, — ласково сказал Кальдур. — Я — Кальдур, Избранный Госпожи. Я освобожу тебя, но ты должен вести себя тихо.

Человек перестал дрожать, его грудь судорожно сжималась с хрипами выталкивая воздух, он впился в своего спасителя взглядом почти безумных блестящих глаз, торчащих из спутанных волос.

— Сдра... — прошептал пленник. — Сдра...

— И тебе здравствуй, но с формальностями потом, — Кальдур склонился над ним, подхватил его подмышки, начал поднимать, и удивился насколько это измождённое тело было невесомым. — Закрой глаза, и моя подруга о тебе позаботиться. Удивиться не успеешь, как окажешься в хорошем, безопасном и тёплом месте.

— Кам... — бормотал пленник. — Кам...

Кальдур оторвал его от земли, взвалил на плечо, и протиснулся ко входу.

— Зтра... — голос пленника стал громче и тут же оборвался от хрипа и кашля, которые были куда громче, чем хотелось бы сейчас Кальдуру.

Он переглянулся с Розари решая, что делать — тащить его через двор под дымкой, или открыть портал и закинуть в безопасное место. Только в какое? Рискнуть и открыть портал далеко, на болота?

— Стра... — вдруг выкрикнул пленник, и эхо от его крика пронеслось по коридору.

— Тише ты, дурак! — прошипел на него Кальдур и прислушался.

— Стра...жа! — завопил пленник, набрав больше воздуха. — Кай...рам!