Как я стал хозяином странного замка в другом мире. Книга 3

Глава восемнадцатая

Большая операция по зачистке гаргулий и поимке Оррисса была назначена на две ночи вперёд. И на моей памяти ничего масштабнее в Полуночи ещё не затевалось. Даже сражение с Альхиретом, в котором участвовали почти все слуги, проигрывало из-за своей спонтанности. Теперь же требовалась подготовка — и ей приходилось посвящать всё свободное время. Без передыха, ведь когда я закрывал глаза на троне, Земля подкидывала свои неприятности.

Днём я осваивался в новом жилище, исправно ездил на старую работу, а под вечер перерывал доступные вакансии. Проблема была не в том, что даже администратор торгового зала в «Техно-супер» получал небольшие деньги. На первое время бы хватило, особенно учитывая остатки «подушки» долларов. Но несмотря на смерть Борова, это место оставалось связано с худшим периодом в моей жизни, следовательно, могло послужить лазейкой для влияния Князя в Жёлтом. Анна не была уверена на этот счёт, а все её варианты смены профессии подразумевали сделки с совестью — от средних до очень крупных. Мы говорили, спорили до хрипа, пока Анна не отступала, признавая, что координировать группу телефонных мошенников для хозяина Полуночи как-то не по статусу.

А затем я засыпал и возвращался в свой замок, который требовал ещё больше внимания.

Первым делом мне пришлось потратить чуть ли не все оставшиеся частицы души, чтобы заказать трапезную. Эта немаленькая и недешёвая комната была доступна уже очень давно, да всё как-то не пригождалась. Я обычно ел на кухне, гости — либо там же, либо у себя в комнатах, и главное — никто не жаловался. Но теперь, когда в недалёком будущем замаячил пир на четверть сотни голодных гноллов, оттягивать постройку больше не было смысла. Но построить — это полдела, даже четверть дела. Основное дело — обеспечить еду.

Мяса и без дополнительных условий оставалось впритык. Я его ел сравнительно немного, а вот дракончики и гноллы — за обе щёки. Пир же предполагал большое количество разнообразного мяса, а разнообразие не могло возникнуть с пустого места. Свинины хватало, всего остального — нет. Чтобы добыть побольше, требовалось либо выторговать новую партию у купцов, либо лично отправиться на охоту.

И с деньгами для торговли у нас сейчас был конкретный напряг.

В прошлый раз мне удалось раздобыть экзотического мяса, когда я изучал покинутый Хвоей сад. Теперь же вся живность оттуда свалила через здоровенную дыру, изучение которой я надеялся отложить на неопределённое будущее. Надеждам не суждено было сбыться, так что придётся хорошенько подумать над подходящим оружием.

По заветам классической средневековой охоты на крупного хищного зверя следовало ходить с рогатиной. В детстве мне казалось, что «рогатина» — это такая большая деревянная рогатка с заострёнными концами, но увлечение рыцарством в юности скорректировало информацию. На самом деле рогатина — копьё с широким обоюдоострым наконечником, позволяющее одновременно держать добычу на расстоянии и нанести глубокую кровоточащую рану. В первую очередь подобное оружие применялось против медведя, но годилось также против тура и вепря. Пырнул зверя в уязвимое место, упёр конец древка в землю, да знай держи, пока тот сам рвётся ближе, насаживаясь на широкое лезвие. Не удержал — твои проблемы, охота — дело рисковое. Опять же, какой дурак ходит на медведя один?

Да, мне бы сюда стаю гончих псов, псаря к ним, пару егерей, опытную свиту охотников… Нет, технически, через пару дней в моём временном распоряжении будут двадцать пять ловчих, только вот тогда мы пойдём на совсем другую дичь. Каменную и летающую. Сейчас мои ресурсы для вылазку на загрязнённую территорию были ограничены восемью гвардейцами, двумя гноллами-рубаками, двумя необученными альвами, да Адель. Не худший набор, но далеко не на сто процентов подходящий для охоты на слепых рептилий в неизведанной зоне.

Адель с головой погрузилась в большой проект к послезавтрашнему рейду, и её не стоило отвлекать. Гвардейцы отлично натренировались на иссохших, но даже их объединённых усилий могло не хватить на одну мутантскую змею — эти твари были слишком крепкими. Новички тоже отпадали, так что оставались только Кара и Кром. Луна вручила нам три рогатины с острейшими наконечниками, Кулина угостила харчо на внимательность и рефлексы. Змеи были наиболее опасны вблизи, если успевали обвиться вокруг тела, а гигантские жабы обычно пытались поймать жертву на расстоянии липким языком и проглотить целиком. С помощью рогатин можно было предотвратить и тот, и другой исход — хватило бы ловкости.

Я немного беспокоился о встрече гноллов с Хвоей, но те пришли от буйного сада в полный восторг, и с позволения дриады носились по нему минут десять, «ррразгоняя кррровь» перед охотой. В это время я изучал ожидающий нас лаз и предварительные выводы не вдохновляли.

Спускаться в дыру пришлось на верёвке, закреплённой снаружи с помощью крюка-кошки. Хвоя не стала закрывать проход с помощью растений, чтобы у нашего небольшого отряда была возможность быстро отступить. Выкопанный в почве тоннель уходил вперёд и вниз на солидную глубину, пока не утыкался в полуразрушенную каменную кладку, подземную часть стены Полуночи. Похоже, её проломила та же сила, что до этого вырыла тоннель, но дело было достаточно давно. Змеи и жабы из сада просто воспользовались готовым проходом.

Проходом, который вёл в область, заросшую чуть ли не сильнее сада.

Сложно точно сказать, что здесь находилось изначально. Возможно, громадный винный погреб, или даже несколько связанных помещений для хранения различного алкоголя. Во времена Бертрама фон Харгена, а то и раньше, когда в замке бурлила жизнь. За прошедшие с тех пор столетия Полночь целиком отрезала этот сегмент от основных коридоров, и здесь завелась своя жизнь, в какой-то мере тоже бурлящая. Густой мох, покрывающий пол, стены и потолок. Большие серые грибы странной формы, размером то с кулак, то со взрослого гнолла. Непроходимые заросли растений, напоминающих колючие папоротники, не нуждавшихся в свете для роста. Всё это наступало, переплеталось, теснило друг друга, но на удивление не пыталось прорваться наружу.

Не нарваться бы здесь на ещё одного «босса», маскирующегося под какой-нибудь царь-мухомор…

Кара и Кром рвались в бой, но в отличие от меня, их вполне могли съесть. Я встал в авангарде, проверяя древком рогатины мох перед собой — пример зыбучих песков из сада кое-чему меня научил. Предосторожность оказалась не лишней: дважды мягкая поверхность проваливалась в глубокий омут, а один раз тычок спугнул хорошо замаскированную слепую змею. Пока та пыталась понять, что происходит, её пригвоздили рогатинами и сноровисто отрубили уродливую башку.

Не считая короткого эпизода на верхних этажах, это был мой первый поход, где Кара и Кром прикрывали мне спину. И спустя три часа, когда мы развернулись к выходу, мокрые насквозь и чуть не падающие с ног, я зауважал гноллов ещё больше. За это время в одиночку мне бы удалось прикончить пять-шесть местных чудовищ, втроём же мы завалили около двух десятков. После первой змеи новые попёрли, что называется, косяком — только успевай отбиваться. Рубаки обычно замечали опасность вперёд меня, и предупреждали, либо слаженно принимали змей на рогатины, а я наносил смертельный удар. Жаб оказалось гораздо меньше, зато и действовали те гораздо хитрее. Одна, к примеру, спряталась в нише под потолком и совершенно неожиданно выдернула меня наверх, приклеив язык к середине спины. Мяса с неё мы не добыли — пришлось тратить выстрел из Райнигуна, а затем прыгать назад, в радостно подставленные лапы гноллов. Разбиться я не боялся, но покрову из мха доверия не было никакого.

Встречались и другие монстры: знакомые гигантские пиявки и незнакомые бронированные насекомые, похожие на личинок жуков-плавунцов размером с ногу. Рогатины соскальзывали с их гладких панцирей, но Кара наловчилась хватать их и быстро перекусывать пополам страшными челюстями. Только тогда я вспомнил, что гноллы во многом напоминали гиен, а укус гиены считается одним из мощнейших в природе.

— На вкус как грррязь, — проворчала она, но сам процесс явно пришёлся ей по душе.

Что, пожалуй, важнее всего — из заросшего мхом и грибами мега-погреба мы обнаружили выход в заброшенную часть Полуночи, откуда было видно башню Оррисса. Этот момент беспокоил меня даже сильнее подготовки к пиру — как провести отряд из двадцати пяти гноллов в зону, куда «официально» мог попасть только я? Через зеркало проход открыт только для хозяина замка, а если вести их в обход, снаружи, то возникнет проблема с преодолением стены. Там, где проберётся одиночка, да ещё и со способностью менять размер, ватага гноллов попросту застрянет. Так что альтернативный путь через подземное болото выглядел даже неплохо. Разве что железная лестница, ведущая в колодец на поверхность, видала лучшие времена.

Когда мы вернулись, карман для переноски материалов чуть не лопался от змеиного и жабьего мяса. Поход удался, но расслабляться было рано.

— Мне нужны подробности, — выпалил я в кошмарное лицо Надзирателя вместо «привет». К его чести, он в самом деле оставил дверь камеры с зеркалом открытой.

— Какие ещё подробности? — недовольно проскрипел он. — Моё дело — принимать нарушителей, а не болтать.

— Ага, только это напрямую касается нашей сделки. Как Орриссу удавалось скрываться так долго?

Семиглазый ворон рассказывал, что прятался от сильных хозяев и игнорировал слабых, но эта версия не сходилась до конца. Мне повезло обнаружить его башню по чистой случайности, но другие, более могущественные владельцы замка, могли вычислить логово Оррисса хотя бы по скоплению гаргулий. Выходит, что либо их это не интересовало, либо по какой-то причине они не могли его достать. У меня был план как выманить его из башни и поставить ультиматум, но где гарантии, что я окажусь умнее моих предшественников?

— С чего я должен тебе помогать? — с подозрением спросил Надзиратель. — Мы договаривались о другом.

— И договор остаётся в силе. Но как ты мог заметить, я здесь недавно. Во многом только начинаю разбираться. Мне бы не помешал совет от кого-то более опытного.

— Жалкое подхалимство! Ничтожная лесть!

— То есть, ответа не будет? — слегка разочарованно спросил я. — Ладно, ладно, справлюсь сам. А если вдруг не справлюсь, то Оррисс просто затаится ещё лет на двести, верно? Как-нибудь переживу.

Я демонстративно пожал плечами и развернулся к зеркалу, накидывая «Вуаль». За моей спиной чуть не лопалось от противоречивых чувств одно из самых древних созданий, с которым мне доводилось иметь дело. Древних — но не слишком мудрых.

— Стой, — выдавил из себя Надзиратель, когда зеркальная поверхность уже начала обращаться в марево портала. — Стой, лорд Виктор. У меня есть, что тебе сказать.

Возможности Надзирателя не были бесконечны, но всё же простирались дальше стен подземной темницы. В частности, при большом желании он мог смотреть на мир глазами Жнеца, особенно когда тот отправлялся забрать осуждённого преступника. Старый тюремщик видел все способы, с помощью которых Оррисс спасался от заслуженной кары, но он видел не только это. На его глазах ворон-коллекционер натравливал на неосторожных хозяев Полуночи десятки гаргулий, похищал бесценные артефакты и лишь смеялся над их попытками отомстить. Походы, похожие на задуманный мной, обычно планировались месяцами, и Оррисс почти всегда узнавал о них заранее. Ни одному безумцу ещё не пришло в голову взять кучку гноллов и рвануть к башне, но это вовсе не значило, что затея была обречена на успех. На зачистку выдвигались и те хозяева, которые могли бы дать равный бой Альхирету. И всё же, семиглазый ворон оставался на свободе.

— Главный секрет, — скрипел Надзиратель. — Великий позор.

Я терпеливо ждал, пока он выдерживал длинную паузу. Слишком длинную, на мой вкус.

— Так в чём позор? Что ему каждый раз удавалось бежать?

— Не бежать.

— Отбиваться? Прятаться?

— Откупаться.

— Серьёзно? — машинально спросил я.

— Я никогда не шучу! — он злобно зыркнул на меня своими чёрными провалами. — Проклятый Оррисс! За столетия он воровал не только вещи, но и тайны, слухи, решения! Подкрадывался, скрывался, подслушивал, запоминал. И когда его хватали за горло, он изрыгал из себя всё, чтобы снова сбежать!

Вот оно что. Оррисс в самом деле упоминал, что знает «семь способов обмануть» и «два способа разрядить» Жнеца, но этим наверняка дело не ограничивалось. Для такого новичка как я поимка Оррисса и выдавливание из него информации могло стать сокровищем почище запаса драгестола. В замке, где всем запрещено говорить о прошлом, а чтобы пройти в библиотеку надо быть сверхчеловеком, это был прямо-таки отличный вариант. Что если…

— Не вздумай.

Я задумался так сильно, что не заметил, как Надзиратель навис надо мной, с лицом, перекошенным от застарелой злобы.

— Прости, что?

— По твоему лицу вижу — уже замыслил, как будешь потрошить ворона, извлекая на свет тайны. Не вздумай. Ты дал слово. Один нарушитель в обмен на другого.

Перед моими глазами промелькнуло печальное и слегка напуганное лицо Геннадия Белого. Мой нечаянный знакомый с Земли тоже знал многое, очень многое, но сравнимо ли с тем, кто изучал Полночь многие сотни лет?

Если бы я размышлял с позиции «истинного хозяина», достойного славного прошлого Полуночи, то это был бы даже не вопрос. Сделку с Надзирателем мы не скрепляли кровью, а простое слово не имеет такой силы. Знания, полученные от Оррисса, обещали принести неизмеримо большую пользу, позволили бы получить контроль над замком, очистить загрязнённое за месяцы вместо десятилетий…

Кажется, я начал понимать, почему древнее зло вроде Князя в Жёлтом и Альхирета с его покровителем называли себя Знающими. И раз уж я решил им не уподобляться, то стоит следовать выбранному пути.

— Сделка в силе, — сказал я, лишь чуточку помедлив. — Если я смогу поймать Оррисса, он твой, в обмен на Геннадия. Не смогу — попытаюсь испепелить, на тех же условиях. Как и договаривались.

— Нет.

— Прости, что? — кажется, я начал повторяться.

— Не испепеляй его, — скрипнул Надзиратель. — Я передумал. Его душонка заслужила своё место здесь, она обречена на вечное гниение, а не быстрый конец.

— Ты же понимаешь, что это делает задачу тяжелее раз в сто?

— Да.

— Тогда с чего ты взял…

— Я не закончил.

Жуткий старик повернул голову право-влево, словно разминая шею, а затем сделал кое-что, чего я вовсе не ожидал. Он открыл рот так широко, как не мог бы никто из живых людей, и запустил внутрь левую руку! Глубоко запустил, по локоть, давясь и хрипя, словно в самом деле испытывая мучительную боль. Это зрелище было столь внезапным и шокирующим, как эпизод из фильма ужасов, воплотившийся наяву. Надзиратель копался в своей глотке не так уж долго — пять-семь секунд, но впечатлений оставил мне на всю оставшуюся жизнь.

Наконец, рука пошла назад, вытаскивая что-то за собой. К моему искреннему изумлению, это оказалась пара блестящих наручников, слегка старомодных на вид, но явно родом из двадцатого века, а не средневековья. Я был слишком ошеломлён, чтобы сходу задавать вопросы, так что Надзиратель заговорил первым.

— Артефакт, — прохрипел он, словно в самом деле повредил горло, пока тащил наручники на свет. — Пользуйся пока можешь. Получишь навсегда, если проклятый ворон окажется тут. Со свойствами разберёшься сам.

— Спасибо, — выдавил из себя я, рассматривая неожиданно тяжёлый подарок. К счастью, наручники не были покрыты слюной или какими-то иными жидкостями.

— Не стоит благодарности, — буркнул Надзиратель, разворачиваясь. — Попробуешь предать — и я не успокоюсь, пока ты сам не окажешься здесь, лорд Виктор.

Нет, всё-таки последние визиты в Полночь выдались на редкость продуктивными.