Кафедра 2

Глава 21

Подъехав к дому майора, оставил Витьку на улице, а сам вместе с Чпоком аккуратненько проскочил мимо дремавшего консьержа. Открыв ключом двери, оказался в квартире. Хотя главарь-аристократ жаловался, что пока не может жить на широкую ногу, восемь комнат поражали размерами и своим убранством. Моя квартирушечка по сравнению с этой конурой покажется.

Найдя кабинет, обшмонал его, но ничего интересного обнаружить не удалось. Плохо. В таких хоромах до утра провозиться могу.

— Ну и где нам искать заначку? — задумчиво спросил сам у себя, не зная, с какой комнаты продолжить.

— За книжным стеллажом, хозяин — неожиданно пояснил Чпок, разлёгшись на диване и с интересом наблюдая за моими потугами.

— Чего?

— За стеллажом говорю.

— Так чего ты, гад такой, молчал раньше⁈

— Не гад, а белкогад, — пояснил он. — А молчал, потому что ты не спрашивал. Вдруг чего ещё искал, поэтому и не мешал.

— Открывай потайную комнату.

— Не, хозяин, не открою. Унюхать унюхал, а пролезть внутрь — никаких щёлочек нету. Даже вентиляционной.

Нерешительно подойдя к шкафу, я внимательно осмотрел его. Скорее всего, секрет открывания прячется в книгах. Но тут их несколько сотен. Много времени уйдёт перебирать все.

— Чпок, а унюхать можешь, какой книгой майор пользовался чаще всего?

— Третий ряд, шестая книга с правого края. Которая с красным корешком, — последовал незамедлительный ответ.

Быстро найдя нужную книгу, достал её и упёрся взглядом в небольшую, чуть заметную кнопочку, почти полностью сливающуюся со стеной по цвету. Заметить тяжело, если не знаешь, что ищешь. Недолго думая, нажал на неё. Послышался тихий щелчок, и одна из секций стеллажа слегка выдвинулась.

Открыть потайную дверь далее не представило большого труда. В результате мы оказались в девятой по счёту комнате «скромненького» жилища майора Дулова.

Это и был его настоящий кабинет! По полочкам разложены папки с названием различных контор. В углу стояли два объёмных дорожных саквояжа. В одном из них оказались банковские чеки на предъявителя и векселя, а в другом: как золотые, так и бумажные рубли. Порывшись в письменном столе, обнаружил несколько толстенных бухгалтерских книг. В них чёрт голову сломит! Зато небольшой, с рукояткой из слоновой кости пистолетик мне приглянулся сразу. Пожалуй, подарю его Вере.

С тоской оглядев всё это бумажное богатство, отчётливо понял, что вывезти всё не смогу. Значит, беру только саквояж с деньгами. Деловые бумаги, несмотря на то, что благодаря им могу стать обладателем нескольких фирм, оставляю здесь. Так же, как и саквояж с банковскими чеками.

И по тем, и по другим меня можно отследить, когда начнётся серьёзное расследование. А оно обязательно начнётся после пропажи целого майора Генштаба. В Тайной полиции и жандармерии тоже не дилетанты работают. Они обязательно вычислят и вскроют тайник при обыске квартиры. Ну, а дальше бухгалтера в военных мундирах начнут раскручивать всю цепочку. И если в ней хоть носком ботинка засвечусь, то начнут трясти по полной программе. Подобного мне не надо, так что пока лишь наличка может обеспечить Родиону Булатову с сотоварищами безбедное и безопасное проживание в столице.

Закрыв тайник, мы покинули квартиру. Консьержа нужно гнать в шею. Он даже бровью не повёл, продолжая видеть сладкие сны!

— Как улов? — интересовался Витька, дожидавшийся нас неподалёку от дома.

— Не за бесплатно сходили, — хлопнул я ладонью по саквояжу. — Но сколько взяли, пока не знаю. Гони обратно на Железнодорожную улицу.

Генка явно изнывал, находясь в одном помещении с трупами и спящей девушкой.

— Уф-ф-ф-ф… — облегчённо выдохнул он, увидев нас живыми и здоровыми. — Прибарахлились?

— Есть немного, — улыбнулся я. — Вот давайте теперь и посмотрим вместе, насколько ночь удалась. Майя не проснулась?

— Спит, как убитая.

— Превосходно. Держи ключ от квартиры. Запихни его в карман главаря, а я начну подсчёт добычи.

Через полчаса выяснилось, что в переводе на бумажные рубли мы разбогатели на семнадцать тысяч. Неплохая у майора заначка! Такая сумма порадовала, но уже не вызвала диких восторгов даже у Витьки, как было в прошлый раз,

— Делим на четверых, — сразу же пояснил я. — Вера тоже в доле, раз в операции принимала участие. Итого: по четыре тысячи с «хвостиком» на каж…

— Подожди, Родион, — остановил меня Витёк. — Не по понятиям получается. Ты нас на хату навёл, всех отмочковал, а мы лишь на стрёме стояли. Так что доли равные быть не могут. Я не то чтобы от доли отказываюсь, но принципы воровские блюжу… Блюдю.

— Я не «блюжу» и даже не «блюдю», — вторил товарищу Феклистов, — но с Витьком согласен. В данном случае честно делить — это не очень честно, пардон за тавтологию. Булатов, ты всю работу практически в одно лицо сделал, поэтому…

— Стоп! — прервал я этот благородный бунт на корабле. — Делим всё поровну на тех, кто участвовал в деле. Так будет всегда! Иначе в какой-то момент замучаемся выяснять, кто какой доли достоин.

— А меня, значит, как бы и не было? — оскорблённо поинтересовался Чпок. — Хоть бы ржавой копеечкой облагодетельствовали ради приличия.

— Белкам деньги не нужны, — парировал я. — Гадам ползучим — тоже. А белкогадам, получается, не нужны вдвойне.

— Издеваешься, хозяин?

— Есть немного. Но наша благодарность к тебе безмерна. Если что надо, ты говори, а я куплю. Коль такая плата не устраивает, то можешь уволиться прямо сейчас. Но квартплату с тебя брать начну и в холодильник лезть запрещу!

— Подумаю и список очень необходимого составлю. Только холодильник не трожь! Он же такой красивый! Особенно внутри.

— Вот и отлично. Пора ехать к Берштейнам, пока они от волнения разрыв сердца не получили.

Майю довезли без приключений. Отпустив Витьку с Геной возвращать пролётку, вошёл через чёрный вход в дом. Увидев бесчувственную внучку, Адам Гедеонович закатил глаза и рухнул на ковёр. Рахиль Натановна побледнела, но на ногах устояла. В очередной раз убедившись, кто в этом доме имеет «стальные яйца», а кто просто мошонку, я быстро проговорил:

— Успокойтесь! Жива! Давайте отнесу Майю в спальню, а потом всё расскажу по порядку. Ждите здесь. Пока достаточно лишь служанок!

Уложив девушку в кровать, спустился в столовую. Для начала выложил на стол бумаги Берштейнов, в которые Гедеонович сразу же вцепился мёртвой хваткой. Потом перешёл к основному повествованию, сильно подкорректировав историю спасения.

— Значит так. Как видите, вы снова стали счастливыми обладателями своего семейного дела и Майи. Похитители же вашей внучки отправились туда, откуда не возвращаются. Вся банда без исключения.

— Родион, не слишком ли много убийств вы на себя взяли? — спросила Рахиль, пристально посмотрев на меня. — Я бы их собственными руками придушила, но это эмоции. А хладнокровно лишить жизни…

— Не слишком, — перебил я. — За меня беспокоиться не надо. Поверьте, не все вопросы решаю подобным манером. К сожалению, я вам ещё не рассказал о неприятных вещах. Вашу внучку обесчестили.

— Как⁈ — вскочила женщина, услышав такое.

— Без разрешения, конечно. Потом собирались повторить и убить. Майя случайно увидела лицо главаря. Он испугался, что его могут опознать, и решил вам внучку не отдавать. Ещё немного, и Майю пустили бы «по кругу». Так что не было у меня ни желания, ни возможностей вести душевные разговоры с бандитами.

— Одни убытки… — простонал Адамчик. — И кому теперь будет нужна в жёны опороченная еврейка? Она же из нормальной семьи, чтобы «вскрытой банкой», словно распоследняя шикса, позориться! Какой идиёт позариться? А я ведь рассчитывал на хорошую партию с шикарным годовым доходом!

— Заткнись! — с ненавистью прошипела Рахиль Натановна. — Ещё одно слово, и я выбью все твои вставные зубы! Нашёл время думать о выгоде!

— Потом поругаетесь, — прервал я ту семейную сцену, испытывая по отношению к старому еврею те же эмоции, что и Рахиль. Сильно она в прошлых жизнях нагрешила, раз ей в мужья такое ублюдочное недоразумение досталось. — Вопрос в другом. По желанию Майи я сделал так, чтобы она забыла последние сутки. Если ещё помните, я одарённый, поэтому кое-какие способности имею.

Когда она проснётся… скорее всего, завтра вечером или ночью необходимо подсунуть ей удобоваримую сказочку, куда делись два дня из её памяти и почему находится в таком скверном состоянии. Пока ехал, придумал один вариант. Был приступ лунатизма. Во время него Майя упала с лестницы, ведущей из спальни на первый этаж, и сильно покалечилась. Сотрясение мозга и все дела…

— Про лунатизм — это хорошо. Майя им в детстве иногда страдала. Но он никак не стыкуется с потерей девственности, — возразила мне Рахиль.

— Вот тут ничего в голову не приходит. Не знаю… Быть может, табуретку там какую в руках держала? Ножка от неё и испортила то место, в которое должен входить муж во время первой брачной ночи?

— Родион? И как вы себе это представляете?

— Даже представлять не хочу! Но ведь какое-то объяснение необходимо? Готов выслушать вас.

— Ну… — задумалась женщина. — Нет! Не придумывается! Ваша проклятая ножка от табурета теперь у меня перед глазами стоит. К тому же ею можно объяснить, почему не вызвали доктора. Уж слишком постыдная травма, чтобы о ней узнали посторонние. Хорошо, пусть будет ваш вариант. Но чтобы увечье выглядело естественно, необходимо нанести и иные травмы около… Ну, вы сами понимаете, около чего.

— Даже не уговаривайте! Не буду! — выставив перед собой руки, стал отнекиваться я.

— Родион, я вам и не дам! Вы и так видели у Майечки больше, чем того следовало. Сама справлюсь. Она точно не проснётся?

— И даже ничего не почувствует.

— Ещё лучше! Для начала примерно прикину на себе, как должны выглядеть ссадины и…

— Без подробностей, Рахиль Натановна!

— Простите, — смущённо улыбнулась она. — Увлеклась. Больше не буду портить вашу психику. Что мы ещё должны знать?

— То, что память когда-нибудь вернётся. Уже в очень зрелом возрасте. Теперь о тайне сегодняшнего дня. Где родители Майи?

— Под Тулой по делам. Вернуться недели через полторы.

— Значит, их отбрасываем в сторону. Просто расскажите им нашу сказочку, не упоминая реальные события. Так надо. Но остаются служанки.

— Я им хорошо заплачу, и будут держать рот на замке.

— Опять убытки? — встрепенулся Адамчик.

— Заткнись, козёл! Помни про зубы! Мы тут внучку спасаем, а не торгуемся! Не обращайте на него внимание, Родион. Яхве ещё при рождении мужа умом обделил.

— Без претензий, — улыбнулся я. — Но деньги не решат проблему. Служанки случайно могут проговориться или начать шантажировать. Поэтому предлагаю провести над ними небольшой ритуал, чтобы держали рот на замке.

— Отличное решение! — воскликнул старик. — И платить не надо!

— Именно, Адам Гедеонович. Но есть одна заковыка. Для ритуала мне необходим мужчина одной с ними крови. Служанки ведь еврейки?

— В моём доме всё должно быть кашерно! Конечно, да!

— Значит, вам придётся тоже поучаствовать.

— А вот тут, конечно, нет. Я старый больной человек и…

— Или придётся заплатить.

— Согласен, если не больно, — быстро сдался этот скряга.

— Я верил в вас! Тогда прошу наверх.

В отдельной комнате я начертил простенькую пентаграмму обездвиживания. Поместил в неё обеих испуганных служанок и Адамчика. Напитав схему энергией, спустился к Рахиль.

— Родион, — прозорливо догадалась она. — Адам же был не нужен?

— Конечно, нет. Но ваш муж, извините, очень своеобразный человек.

— Он кретин! Говорите прямо!

— Верно, поэтому и решил немного подстраховаться, чтобы тоже лишнего не ляпнул или ещё чего похуже.

— Что с ним будет?

— Ничего, Рахиль Натановна. Впрочем, как и со служанками. Пятнадцать минут посидят, замерев, а потом я их немножко напугаю. Тратить энергию, чтобы все трое реально молчали, я не могу.

— Достаточно и фокусов. Но девочкам я всё равно заплачу… Хотя бы в знак благодарности, что не оставили меня одну в беде. Только Адаму ничего не говорите.

— Ваше право. Пока же идёт «сеанс», хочу обсудить иной вопрос. Мы тут немного деньжат заработали на спасении Майи. Простите, но с вами я делиться не буду.

— Вы мне уже отдали самое ценное из добытого, — взяв меня за руку, благодарно произнесла она. — Мою внучку. И семейное дело к тому же вернули. На большее не претендую. По хорошему счёту, это я вам ещё доплатить должна.

— Доплачивать не надо. А вот денежки отмыть не помешает. Там, в прихожей стоит саквояж. Пустите его в оборот. Завтра или послезавтра к вам приедет Вера Матье — с ней подробности и обсудите. Припрячьте его, пока Адам Гедеонович наверху. А то ведь он точно свою долю требовать начнёт.

— Этот может! Ох, как я с ним намучилась! Запомните, Родион! Если вам родители будут подбирать пару, исходя исключительно из своих интересов, то бегите и от такой невесты, и от родителей. Жаль, что я была слишком послушной еврейской девочкой и не смогла ослушаться отца. Теперь уже поздно… Не повторяйте моей ошибки!

— Учту. Идите прячьте саквояж.

Посмотрев на часы, снова поднялся на второй этаж. Пентаграмма почти перестала светиться, значит, скоро её воздействие подойдёт к концу. Так оно и оказалось. Отмерев, вся троица уставилась на меня.

— Всё, — для пущего эффекта придав голосу лёгкие мистические нотки, проговорил я. — Дело сделано! Теперь ваши души скованы клятвой Смерти!

— Шо? И моя тоже? — неприятно удивился Адамчик.

— Конечно. Без этого ритуал не удался бы. Теперь любой из вас, случайно или по умыслу попытавшийся разболтать секрет, сгниёт заживо за считаные секунды.

— Это незаконно! — взвизгнул старый еврей. — Я на такое не подписывался! Верни всё взад!

— Извините, Адам Гедеонович, но обратной дороги нет.

— Тогда я требую компенсацию за моральный ущерб! Иначе пойду в полицию!

— Вот из неё вас и вынесут в непромокаемом мешке, — усмехнулся я. — Знаете, почему в непромокаемом? Чтобы ваш гной не испачкал пол государственного учреждения. И я не понимаю, откуда у вас такая тревога? Вы же ведь не собирались рассказывать на стороне о случившимся?

— Нет…

— Ну и зачем нервничать попусту? Девушки? — обратил я внимание на встревоженных, но не до такой степени служанок. — Вы всё поняли?

— Да, господин Булатов, — произнесли обе по очереди.

— Прекрасно! Вопросов больше не имею!

Тепло распрощавшись с Рахиль Натановной, я пошёл не домой. План дальнейших действий внезапно сам сложился в моей голове. И для его осуществления мне нужен полковник Краснов. Место его проживания я вызнал давно, так как предполагал, что такой нужный адрес может когда-нибудь понадобиться. Да и живёт Юрий Евдокимович не так уж и далеко.

Через десять минут бега в ускорении оказался около полковничьего дома.

— Чпок, наружки никакой не видишь? — обратился я к белкогаду, памятуя, что за Красновым могут следить.

— Хмырь один топчется в подворотне напротив входа, — моментально наябедничал мой незаменимый товарищ. — Явно шпик.

— Тогда успокой его на время. Ну и карманы обшмонай, чтобы всё выглядело как обычное разбойничье нападение. Но сильно не калечь! Ведь не злыдень, а на страже Родины стоит, честно выполняя приказ начальства.

— Готово, хозяин! — доложился Чпок меньше чем через минуту. — Вот кошелёк, жетон и револьвер.

— Выбрось их неподалёку от тела, — забирая деньги из бумажника, дал я новую вводную. — Чтобы сразу нашёл, когда в себя придёт. И так человеку лишние неприятности доставили, поэтому под увольнение подводить не хочется.

Попасть в дом не составило большого труда. Чпок просто отвлёк подозрительным шумом бдительного консьержа, судя по военной выправке, явного отставника. Я же на ускорении быстро прошмыгнул мимо его поста. Найдя квартиру полковника, позвонил в дверь, на ходу придумывая причину, по которой меня обязательно пустят слуги или охрана. Но ничего врать не пришлось. Заспанный и очень недовольный полковник сам соизволил открыть дверь, как только услышал, кто за ней стоит.

— Родион⁈ — почти прорычал он. — Это преступная наглость с твоей стороны!

— Прошу вас: тише, Юрий Евдокимович, — приложив палец к губам, умоляюще произнёс я. — Поверьте, дело безотлагательной важности. И только к вам могу обратиться!

— Проходи… — пробурчал он, сбавив обороты.

— Вы один?

— Как перст. Слуги ночуют дома, а дети выросли и покинули родительское гнездо. Жена умерла три года назад. Вы о моём семейном положении осведомиться нагрянули посреди ночи?

— Простите. Конечно, нет. Сегодня в городе случится страшное преступление… Если уже не случилось!

— Подробности давай, — мигом проснулся Краснов, рывком затягивая меня в квартиру.