Кафедра 2

Глава 2

Денег на оружейном складе конфисковали столько, что, по утверждениям есаула Кудрявого, можно всем лет десять на печи сидеть и жрать с золотой посуды. Я с ним в этом вопросе был не согласен. По опыту прошлой жизни знаю, что при наличии в кубышке больших финансов запросы резко возрастают. К тому же, если у тебя имеется всего лишь рубль, то будешь экономить, растягивая его до следующего свалившегося рубля. Иначе с голоду подохнешь.

А вот если богатство кажется безмерным, транжиришь его направо и налево, считая, что такая житуха будет всегда. В результате внезапно остаёшься с голым задом и с этим самым пресловутым рублём кармане. Только вот экономить его, привыкнув к роскошной жизни, уже тяжело.

Как ни странно, в этом со мной был полностью согласен Витёк. Увидев свою долю, он не обрадовался, а испугался.

— Всё. Мне пи… ц, — откровенно заявил Витька. — Я ж столько не осилю. Не привыкший. Не, ну мамке с сеструхой часть отдам. А с остальными пачками хрустов что делать? Гулять же начну, как не в себя! А потом либо печёнка с перепою не выдержит, либо собутыльники, придушив, ограбят.

— Учиться пойти не хочешь? — предложил Генка Феклистов. — Теперь тебе на достойное образование хватит.

— Во-во! — поддержал его есаул. — Если надо, Аннушку свою попрошу грамоту подтянуть перед поступлением. Она же училка и понятие имеет, как к таким оболтусам мозги вправлять. Вон Родя соврать не даст! Сам к ней на занятия бегает!

— А зачем учиться, если и так богатей? Резону нету. Вы вот что, Родион Иванович, — повернулся Витёк ко мне. — Лучше заберите мою долю и выдавайте частями. У вас же «котелок варит» и типа, банкиром быть сумеете. Матери с сестрой нужное прикупите, меня запихните на ту учёбу, которая на пользу пойдёт. Даже если и лень, то послушаюсь, зная, что мои денежки у вас заныканы. Что-то водопроводчиком теперь быть не хочу. Ну и это… От хаты бы нормальной не отказался. Я вам за труды такие часть своей доли отстегну. Четверть сойдёт?

— Четверть? — усмехнулся я. — Смотрю, ты уже начал бездумно швыряться деньгами! Но первая часть мысли хорошая. Для начала найму тебе хороших репетиторов, чтобы хоть какие-то знания в голову вбили перед нормальной учёбой. А там дальше уже определимся и с будущей профессией, и где её получать.

Насчёт семьи и нормального жилья тоже не беспокойся. У меня заканчивается капитальный ремонт. Почти все комнаты приведены в порядок, а многие расширены до приличных квартир. Вот одну из них вы и займёте. Кстати, остальные господа-разбойнички, к вам моё предложение тоже относится. Лучше рядышком держаться, а не через весь город бешеной курицей бегать, разыскивая друг друга.

— А чего это мы бегать так должны? — подозрительно посмотрел на меня есаул Кудрявый.

— Да брось, Иван Игнатьевич! — ответил за меня Феклистов. — Что-то я не припомню, чтобы ты возмущался, что мы оружие умыкнули. Даже сам охотно помогал грузить его! Значит, понимаешь, что стволы нам ещё понадобятся. Или решил тир открыть? Ага! Для него взрывчатка с гранатами как раз и пригодятся! Правда, только один раз. А потом ни мишеней, ни самого тира уже не будет. Прекрасно ты понимаешь, что одним налётом не обойдёмся. Родион обязательно нас в очередную авантюру втравит. И лично я от неё точно не откажусь.

— Ну… Есть такое дело, — смущённо согласился казак. — Честно говоря, всё нутро выворачивает от понимания, что не где-то там, на фронтах, а в самом Петербурге твари засели. И не просто тихонечко по углам прячутся, а ведут себя как хозяева жизни! Вон, даже денег у них на одном складе столько оказалось, сколько я честным служением родине и за всю жизнь не заработаю. И ведь местные ищейки совсем не чешутся! Словно так и должно быть!

Не, парни… На продажных держиморд надежды никакой. Хоть и не по закону такое, но стоит разворошить этот муравейник! Так что, Родя, переезжаю я в твой «дворец» с казённой квартиры, чтоб ты меня той самой курицей не разыскивал.

— Я тоже общагу на нормальное жильё с удовольствием променяю, — кивнул Генка. — Самое то здесь поселиться: райончик бедненький, и ни у кого не возникнет вопросов, откуда я взял приличные деньги на нормальную квартиру.

— Общак, — неожиданно сказал Витёк.

— Чего? — не понял я.

— Ну, раз у нас уже шобла сколотилась, то общак должен быть. Так заведено.

— Не шобла, а группа единомышленников, — поправил его Кудрявый. — Но по своей сути предложение верное. Дела серьёзные намечаются, и общая кубышка должна быть.

— Чуть позже. Пока я сам до конца не понимаю, как будем сотрудничать, — пояснил я. — Но вообще-то надо многое продумать. Даже с теми же складами в порту. Не дай бог, купленный клерк уволится или кто-то случайно залезет и обнаружит наш арсенал. Ещё связью нормальной озаботиться надо. Даже у тварей телефон имеется, а у нас и почтовых голубей нет. Транспорт необходим, а то каждый раз угонять его чревато. Изменение внешности тоже не помешает, а значит, придётся добывать одежду на все случаи жизни, накладные бороды и парики.

— «Кабинетный мальчик»! — заржал есаул. — Да по тебе с такими талантами каторга плачет!

— Вот чтобы она продолжала плакать дальше, а не радостно приняла в свои объятия, всё это нам и нужно раздобыть, — не принял я его веселья. — Ещё стоит прикормленных людишек, как на улицах, так и в тех же самых кабинетиках завести. Всё это требует внушительных расходов. Так что, боюсь, скоро от нашего награбленного богатства ничего не останется. Поэтому советую всем не сильно жить на широкую ногу. Скромнее, господа, и деньги к вам сами потянутся.

Две недели прошли абсолютно спокойно. Мои друзья-подельники сменили место жительства и обосновались в лучших квартирах. Переезд их не потребовал особых усилий, так как и у есаула, и у Генки вещей оказалось всего по паре чемоданов.

На удивление, сложности возникли с Витькой Голым. Вернее, с его матерью, сильно разволновавшейся по поводу лишних денег у сына и переезда, как она назвала, в хоромы. Пришлось лично встретиться с женщиной и навешать основательную лапшу на уши. Мол, сын у него очень талантливый, и мне, как и любому одарённому аристократу, нужен свой помощник. Лучше Витеньки на эту роль никто не подойдёт. Да и жалко, что парень свои способности в подворотнях растрачивает. Поэтому я решил взять его в адъютанты и выделил новое, подобающее такому статусу жильё.

Не знаю, поверила ли мне эта тёртая жизнью женщина до конца, но почти все матери эмоционально соглашаются с тем, что их чадушко умненькое и достойно большего. Короче, после чаепития с принесённым мной тортом, было принято общее решение о переезде. Я бы тоже на месте матери Витька согласился. Они втроём ютились в полуподвальном помещении размером чуть больше моей ванной комнаты. Духота, полумрак, слегка разбавляемый светом из маленького оконца под потолком, и грубо сколоченная трёхъярусная кровать. Даже стола нормального нет!

Удивительно, что пришлось уговаривать, но, видимо, люди, которым так сильно не повезло в жизни, до такой степени смиряются со своей незавидной участью, что о лучшем не помышляют. Даже боятся его, постоянно ожидая подвоха.

Сборы были недолгими. В тот же день мы с Витьком перетащили весь нехитрый скарб на новую квартиру. Увидев её, мать семейства не стала проявлять радостных чувств, а неожиданно сев на пол, расплакалась.

— Ты чего? — спросил её удивлённый Витька. — Не нравится? По мне, так шикардосно!

— Прости меня, сынок… — всхлипнула женщина, утирая слёзы культёй искалеченной руки. — Не дала я ни тебе, ни Анфисочке жизни нормальной. Чужие люди вот смогли, а я нет. И свою судьбу испоганила, и вашу.

— Вы дали им самое главное, — вмешался я в эту сцену неуместного покаяния. — Жизнь. А остальное приложится, если дураками не будут. Так что обживайтесь. Кровать, правда, одна и не очень широкая. Честно говоря, не думал, что у вас с мебелью так плохо будет.

— Ничё! На полу поспим! — махнул рукой Витька. — А завтра я чего-нибудь куплю. Деньжищ-то теперь хватит…

Раздухарившийся парень внезапно осёкся, увидев мою физиономию, не сулившую ничего хорошего.

— Хм… — с заминкой исправился он, бросив виноватый взгляд. — Я говорю, денег мне чуток хватит, чтобы у старьёвщика ещё одну кровать прикупить. Крепкую! А может, если хорошо поторговаться, и на две сойдёмся.

— Если что, то я дам в долг, — с благожелательной улыбкой предложил я, незаметно показывая Витьке кулак. — Так что спать будете нормально, а не вповалку.

— Сама отработаю, — твёрдо сказала окончательно успокоившаяся мать. — Лестницу мыть буду. А то строители тут такую грязищу разводят, что и ступить некуда.

— С одной рукой? — не поверил я. — Марфа, не горячись!

— А чего? Только кисти нет, а так всё работает. Уже привыкла культяпкой орудовать. Да и Анфиса мне поможет. Мы так с ней вместе иногда копеечку зарабатываем, когда случай подворачивается.

— Да, — кивнула Анфиса, худенькая девочка лет десяти, — мы умеем.

— Договорились! — улыбнулся я, понимая, что для женщины это очень важно.

Хороший признак! Несмотря на свою инвалидность и беспутную молодость, Марфа не привыкла быть иждивенкой. Теперь понимаю, откуда у Витька мысли, что нужно жить «по понятиям». Хоть по каким-нибудь, но законам. Надеюсь, предложу ему свои правила, а не те, которыми пользуется местные уголовники.

Уже на следующий день во двор дома въехали несколько подвод, гружённых мебелью. Я и Феклистов уломали Витьку, в котором неожиданно проснулся жмот, что только дополнительных кроватей будет недостаточно. Прикупили на кухню гарнитур, для комнатной обстановки пару шкафов, комод, два стола и с десяток стульев. Заодно я узнал и фамилию Витьки. Гололюбов он, оказывается! Мы с Генкой пожали над таким сходством между дворовой кличкой и истинной фамилией. Видимо, не только из-за того памятного случая он Голым стал. Так сказать, совпало всё.

Увидев всё это подержанное великолепие, Марфа схватилась за сердце.

— Откуда денег столько? Витенька, ты ограбил кого-то? Банкира? Верни на место!

— В рассрочку взяли, — соврал я, чтобы успокоить женщину. — На год. Вите продавец поверил, так как я поручителем стал. Да и мебель бросовая. На складе давно пылилась. Зажрался народ! Вещи качественные, а покупать никто не хочет. Поэтому, Марфа, в этом плане всё удачно сложилось. Оказались в нужном месте и в нужное время. Так что из-за рассрочки у сына твоего ещё и деньжат немного осталось.

— Я бы хотел… — немного замялся Витька, умоляюще посмотрев на меня. — Принарядится немного. И мамку с сестрой тож приодеть. А то ходим это… Не по вашему статусу одетые, Родион Иванович. Позорим только.

— Верное решение, — благожелательно кивнул я парню, все финансы которого всё же взял под свой контроль. — Завтра и сходите.

— Мне б накинуть немного… В долг, конечно…

— Пойдём-ка, Витенька, выйдем. Обсудим финансовые вопросики.

Вывев парня в соседнюю комнату, я прижал его к стене и поинтересовался:

— А признавайся мне, мил человек, куда ты все те деньги дел, которые раньше у меня заработал? Там ведь в общей сложности больше тысячи рублей должно быть.

— Заныкал, — признался он. — А чё делать? Я из тех хрустов лишь все долги по прошлой хате закрыл. И то мать у меня два дня чуть ли с вилкой у горла выпытывала, где смог так прилично заработать. Вспотел сказки выдумывать! А если б узнала, что ещё больше есть, то не прокатило бы. Не смотрите, что она калека! Вмиг одной рукой оба уха и поотрывала бы!

Ну, сами посудите, не при моей масти так шиковать. А матушка воров очень не любит. Сам не помню, кто именно — у нас в доме различные мужики одно время часто менялись, но, по слухам, у Анфиски папаня был из них. Его ещё до рождения сеструхи прирезали. Мама чуть сама под раздачу не попала за его дела, хотя знать о них ничего не знала. Теперь за меня и переживает.

— Оправдание принимается, — кивнул я. — Наверное, ты правильно поступил. Короче, мы тут с тобой вышли, чтобы я дал тебе сто рублей на одежду. Держи.

— Не! У меня есть! Это я так, Родион Иванович, для отмазки разговор затеял.

— Держи, держи. Всё равно они из твоей доли. А те, что припрятал, пусть там и лежит на чёрный день. Житуха у нас намечается неспокойная, и заначку иметь не помешает.

На следующий день семейство Гололюбовых явилось из магазина при полном параде. На этом тему легализации Витька в новом статусе закрыли. Лишь осталось найти ему нормальных учителей. И это касается не только школьных знаний. Необходимы и тренеры, которые научат стрелять, рубить и без оружия шею ближнего своего сворачивать. Ну ещё и обучение приличным манерам не помешает. Всё это пришлось отложить на потом, так как спокойные денёчки закончились резко.

— Тут такое дело, хозяин, — однажды заявил припёршийся со своей очередной охоты то ли на местных крыс, то ли на голубей белкогад Чпок. — Что-то неладное творится в третьем подъезде, который не наш.

— Старик Берштейн опять возмущается, что мы ему со своим ремонтом бизнес вести мешаем? — поинтересовался я, вспомним о хозяине ещё одного подъезда, выходящего в наш двор. — Не обращай внимание. Он через день устраивает плач по этому поводу. Мол, теперь у него приличные нищие селиться не могут, так как место становится благоустроенным и обязательно нужно поднимать цены на жильё. А неприлично богатые не хотят заезжать в богом проклятые Семенцы. В результате у Берштейна аж две квартиры пустуют, и ещё пара вскоре останется без хозяев.

— Да плевать мне на него! — махнул лапкой Чпок. — Я тут время от времени по его владениям шарюсь. И вот позавчера заметил новых жильцов, обосновавшихся в этих самых пустующих квартирах. Причём заселились они независимо друг от друга, с разницей в один день и парами. И каждая парочка состоит исключительно из мужиков. Вначале решил, что содомиты, но потом присмотрелся и понял, что ребятки не просто жить сюда переехали. Из нор своих вдвоём не выходят. Один обязательно дома остаётся и в окошко за двором следит.

— Думаешь, по нашу душу?

— Не знаю, хозяин. Только неспроста такие орешки! И ещё мне показалось, что обе квартиры между собой не знакомы. Те, что на втором этаже, говорят исключительно на блатном жаргоне. А с четвёртого этажа вежливые между собой аж до оскомины! Может, на них Дуру натравить? А чё? Всё равно в шкафу без дела стоит и пылится только. Хотя могу и я сам. Но турнуть новых соседей нужно. У меня прямо под хвостом зудит, что неспроста они здесь обосновались!

— Нет, — отрицательно помотал я головой. — Дуру оставим в покое. И сам пока тоже на рожон не лезь. Привлекать к себе лишнего внимания не хочется. Но проследи тихонечко. Будут интересные новости, сразу давай мне знать.

— Понял. Когда начинать?

— Сейчас.

Оставшись один, я крепко призадумался. Скорее всего, Чпок просто навыдумывал себе чёрт знает чего. А если прав? Тогда, судя по его рассказам, за мной одновременно следят две группы, друг о друге ничего не знающие. Одни — наблюдатели явно от криминального мира. А вот вторые, возможно, из жандармерии или Тайной полиции. И откуда взялось такое внимание к неприметному Родиону Булатову?

Кроме нашего нападения на нелегальный склад оружия, никаких иных причин не вижу. Тогда становится понятно, почему в местных газетах лишь промелькнула размытая информация о некоем пожаре в промышленной зоне. И больше никаких подробностей. Хотя обычно даже отдавленная копытом лошади нога пьяного извозчика описывается во всех мрачных красках.

Но мы, кажется, нигде не прокололись. Всё прошло чинно. Да к тому же, узнай бандюганы или бойцы «Иван Иваныча» о моём участии в налёте, то сразу бы начали действовать, а не заниматься слежкой. Вполне возможно, что просто хотят полностью удостовериться в том, что именно я был виновником ликвидации склада. Или им ещё что-то от меня нужно? В любом случае, это дело на самотёк пускать нельзя.