Извилистый путь

8

Герцог Майрес сидел в кабинете за своим столом и с мрачным видом смотрел на послание, прибывшее из столицы. Всего несколько слов на маленьком листике бумаги. Но листок был с гербовым тиснением, а под текстом стояла подпись и печать короля. Пора. Герцог тяжело поднялся и вышел в коридор. Он знал, что надо сделать в первую очередь. Поэтому пошёл в оружейную комнату, где в последнее время стал пропадать Смирн, который своё влечение к приёмной сестре выбивал длительными и тяжёлыми тренировками. Но Майрес видел, что похвальные попытки не приносили желаемой пользы. Сын всё так же был очень даже неравнодушен к девушке. Случись всё по-другому, Ангри и не желал бы другой невесты сыну, но не в данном случае…

— Сын! Смирн! — пришлось повысить голос, чтобы перекричать звон железа. Наследник, взяв капитана Риграда в напарники, старательно отрабатывал бой на мечах. — Прервись не на долго. Нам надо поговорить.

Смирн аккуратно положил клинок, вытер несколько вспотевшее лицо полотенцем, поданным слугой и вышел вслед за отцом. Но, к удивлению молодого человека, они пошли не в сторону кабинета отца. Герцог повёл его в подвальное помещение.

— Ты обнаружил что-то новое в наших старых подземельях? — с иронией спросил Смирн.

— Да, — коротко ответил Майрес. — И тебе стоит на это посмотреть.

Весь дальнейший путь был проделан молча. Они спустились по каменной лестнице довольно-таки глубоко, прошли по длинному коридору со сводчатым потолком. Смирн огляделся вокруг. Он давно, со времён своего детства, не забирался в эти подвалы. Но всё здесь было по-прежнему, так, как и было много лет назад. Никакой сырости и плесени, никакого затхлого, вонючего воздуха. Было видно, что за помещением следили, и была налажена вентиляция. Как? Смирн не знал и не интересовался. Было и было, значит так надо. Придёт время ему брать бразды правления герцогством, отец сам всё расскажет, ещё и советов даст на будущее. Поэтому наследник был спокоен, когда Майрес-старший открыл ключом какую-то тяжёлую дверь и жестом пригласил сына первым пройти во внутрь, что Смирн без колебания и сделал. Зря. Потому что дверь за ним тяжело стукнула, в замке провернулся ключ и парень обнаружил, что оказался заперт. На уровне лица в двери открылось зарешеченное окошечко и он увидел, что отец печально смотрит на него.

— Я не понял, за что?! — Смирн сжал кулаки, сдерживая желание броситься на дверь, понимая, что ничего этим не добьётся.

— Оглянись и посмотри вокруг, — голос герцога был спокоен.

Смирн огляделся. Камера, в которую его заключили, была достаточно просторной. Конечно, в ней не поскачешь, выполняя какие-либо физические упражнения, но там присутствовала добротная кровать с чистым постельным бельём, тяжёлый стол, на котором стояло несколько вазочек с орехами и фруктами. Рядом придвинуто удобное кресло. А в шкафу у стены виднелись корешки книг.

— Там, за ширмой, все удобства, — снова негромко проговорил герцог. — Извини, но ванну мы не смогли сюда затащить. Так что придётся несколько дней потерпеть и обойтись обтиранием влажным полотенцем.

— Ты объяснишь, в чём я провинился?! За что ты меня сюда запер? И сколько мне тут сидеть? До смерти?!

— Ты не внимателен, сын. Я же сказал: несколько дней. Максимум месяц. И это не наказание за проступки, это- защита тебя от самого себя. Поверь, я вынужден так поступить. Иначе ты наделаешь таких дел, о которых потом сам будешь сожалеть. Располагайся. Свет включается и выключается так же как и во всех комнатах наверху. Еду тебе будут приносить.

Окошечко закрылось, и Смирн услышал удаляющиеся шаги. В полном недоумении он уселся на кровать и задумался. Скорее всего, настала пора увозить Яну ко двору. Отец боялся, что он будет категорически против и постарается помешать отъезду. Что ж, правильно думал… Эрику девушку он добровольно не отдал бы. А вот теперь придётся в ярости грызть камни тюрьмы…

Тяжело ступая и горбясь, словно ему на плечи положили непосильную ношу, Ангри Майрес вернулся в свой кабинет, по пути приказав позвать к нему Димара и Кирею. Старый волшебник, войдя на зов, увидел, что герцог сидит за своим столом, положив локти на столешницу и закрыв ладонями лицо.

— Время пришло? — тихо сказал маг.

— Да, — глухо донеслось из-под ладоней. — Чувствую себя последней мразью…

— У тебя, мой друг, есть выбор…

— Нет. Нет у меня никакого выбора. Если бы эта девочка не попала к нам, то и в том случае не было выбора. А так я сохраняю свою семью…

— Не думаю, что с Янни случится что-то плохое, — Димар был или старался быть спокойным. Он понимал, что если и он начнёт нервничать, то атмосфера в замке накалится до предела. А то, что им предстоит сделать, никто из непосвящённых не должен знать.

— Мы не знаем, для чего они требуют такую оплату, — герцог наконец отнял руки от лица, и маг поразился тому, насколько его хозяин тяжело переживает ситуацию.

— Нам остаётся только надеяться…

С тихим стуком в комнату вошла Кирея, старательно пряча глаза.

— Время, господин? — тихо спросила она.

Майрес кивнул.

— Всё готово для поездки? — он тоже не смотрел в лицо присутствующим. — По списку всё приготовили?

— Да. Платья сшиты, уложены. Костюм для верховой езды можно прямо сейчас надеть.

— Драгоценности положили? — перечисляя «приданое», герцог чувствовал себя так, словно этими вещами покупал свою совесть.

— Да, — снова коротко ответила служанка. — Всё как вы приказали.

— Иди, Кирея. И пригласи ко мне Янни. Пора поговорить с ней и всё рассказать…

В последние дни Яна чувствовала какую-то нервозность в поведении Майреса-старшего. Герцог смотрел на неё так, словно пытался просить прощения за что-то. Несколько раз он уже открывал рот, чтобы сообщить нечто неприятное, но, словно опомнившись, резко разворачивался и уходил, унося все слова с собой. Кирея тоже о чём-то переживала, словно чувствовала перед девушкой какую-то вину, которую пыталась загладить чрезмерным вниманием. Яна смотрела на кучу новых вещей, которые ей пошили за последнее время, и ничего не понимала. В полную растерянность её ввели явно фамильные драгоценности, которые буквально час назад ей принесли, сказав, что теперь они принадлежат ей. Ларец с кольцами, браслетами, серьгами и другими самыми разнообразными изделиями из золота и драгоценных камней открытым стоял на столе. Но Яна лишь мельком заглянула в него и подумала, что уж если и хотели сделать приятное, то подарили бы маленький уютный домик и возможность жить одной, ни от кого не завися. Для юной девушки она была странно равнодушна к побрякушкам, пусть и таким дорогим.

Вошедшая Кирея окинула взглядом комнату и тихим, виноватым голосом сказала, что герцог ждёт свою приёмную дочь для очень серьёзного разговора. Сердце девушки кольнула игла страха. Что-то подсказывало ей, что сейчас она, наконец, узнает то, что навсегда изменит её судьбу.

— Вчера из столицы пришёл приказ, ослушаться которого я не могу, — Майрес старательно смотрел на листок бумаги, лежащий перед ним на столе. — Он касается вас, Янни…

— Принц не угомонился? — Яна передёрнула плечами.

— Нет, дело совсем не в наследнике. В послании говорится, что пришла очередь герцогства Майрес отдать свою дочь короне. Я несколько месяцев назад признал вас своим ребёнком. Своей старшей дочерью… Поэтому этот долг поедете исполнять вы, леди Янни Майрес… — герцог говорил с трудом выталкивая слова, всё так же не поднимая глаз от столешницы, поглаживая руками лежащий перед ним лист бумаги.

В груди Яны что-то очень больно заныло. Сегодня судьба в третий раз предала её, столкнув в очередную пропасть, из которой, скорее всего, не будет выхода. Ей всего семнадцать лет, а переживаний выпало столько, сколько иные за всю жизнь не имеют. Для чего, спрашивается, было бежать с Земли от уже известного зла? Для того лишь, чтобы стать чьей-то разменной монетой? И ведь с самого начала герцог знал, какая судьба ждёт её. Знал и молчал, одаривая хорошим отношением, дружбой родных детей, теплом домашнего очага. Холил и лелеял перед тем, как бросить в страшную неизвестность. Но он не дождётся её слёз. Она сейчас сцепит зубы и достойно встретит предательский удар.

— Когда и куда я должна буду уехать? — Яна старалась говорить спокойно. Плакать она будет немного позднее, у себя в комнате. У себя? Нет, в той комнате, которую ей временно предоставили. — И что меня ждёт?

— Завтра рано утром, — герцог продолжал прятать глаза. — А вот куда и что там будет, я не знаю.

— Я могу попрощаться с Альятой?

— Нет. Она сейчас едет в гости к соседям и пробудет там несколько дней. А Смирна ты не хочешь увидеть?

— Полагаю, что он тоже «уехал совсем не на долго», — несколько ехидно произнесла девушка.

— Он заперт в одном надёжном месте, — Майрес сам не понимал зачем это говорит.

— Тогда к чему был этот вопрос? Вашего сына я воспринимала не иначе как сводного брата. В качестве жениха никогда не рассматривала, уж это-то вам было прекрасно известно! Если вопросы у вас закончились, могу ли я уйти и приступить к сборам в дорогу? Что можно брать с собой вы мне скажете?

— Янни, — герцог не мог так просто отпустить девушку, не попытавшись хоть немного оправдаться, — я не имею права поступить по-другому. Если бы не ты, то мне пришлось бы отдать Альяту. Для меня это было бы смерти подобно…

— Не утруждайтесь, герцог. Не стОит. Конечно, гораздо проще подобрать беспородного щенка, обласкать его, обогреть и откупиться им. Это так благородно и человечно!

— Когда у тебя будут свои дети, то ты будешь защищать их всеми доступными методами, не гнушаясь ни чем! — Майрес не вытерпел и вскипел.

— ЕСЛИ… — Яна презрительно скривила губы. — Вы ошиблись, герцог. Не «когда у тебя будут свои дети», а «ЕСЛИ у тебя будут свои дети».

Герцог не выдержал и снова закрыл лицо руками, словно пытался в ладонях спрятаться от своего позора.

Яна спокойно вышла из кабинета, аккуратно прикрыла за собой дверь и неспешно поднялась в свою комнату, в которой две девушки под руководством Киреи уже собрали всё необходимое в дорожную сумку. Она тихо проскользнула мимо них, села на кровать и почувствовала, что из тела словно выдернули стальной стержень, который помог ей выдержать разговор с герцогом.

— Леди Янни, — голос Киреи был тихим и виноватым, — вам что-нибудь надо? Скажите, мы всё исполним…

— Мне бы автомат с полной обоймой, но у вас этого нет, — усмехнулась Яна. — Иди, Кирея, иди, я хочу побыть одна и никого не видеть. По твоему виноватому лицу я вижу, что ты была прекрасно осведомлена о моей судьбе. Неужели я не заслуживала хоть каплю сочувствия? Ты ведь смеялась и радовалась жизни, лицемерно расточая мне добрые слова, пряча за ними такую же корысть, что и твой хозяин. Ты довольна, что я сберегла вам драгоценную Альяту. Как же, кровиночка, тщательно лелеемый цветочек. А я? Я кто для вас? Неизвестно откуда появившаяся побродяжка? Возможность отвести беду? Молчишь? Молчи, ибо сказать тебе нечего. Да и незачем. Вам всем здесь наплевать на то, что я тоже живая, что у меня есть душа, которая в данный момент воет и корчится от боли… На девочку я не в обиде, не сомневаюсь, что она-то уж ничего не знала и не узнает. Уйди, оставь меня одну. Не бойся, я ничего с собой не сделаю. Видимо я пришла в этот мир, чтобы пройти через боль, ложь, ненависть и предательство. Становлюсь фаталисткой, — Яна усмехнулась. — Знаешь как у нас говорят? Семи смертям не бывать, одной не миновать. Пусть будет, что будет. Уходи.

Яна легла на кровать, повернулась к стене и закрыла глаза. Она слышала, как Кирея нерешительно потопталась, словно раздумывая, стоит ли уходить и оставлять девушку одну, но, в конце концов, всё же решилась и тихо вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.

Ночь прошла тихо и спокойно. Никто не тревожил, никто не лез в душу с показным сочувствием. Только служанка, старавшаяся быть невидимой и неслышимой, принесла поднос с ужином. Яна даже не посмотрела в ту сторону. Она села в кресло у окна, потому что лежать уже не могла, и так просидела в нём до тех пор, пока за окном не заалел рассвет. В голове было звеняще пусто, и только обида ворочалась в груди. Зачем было привечать и окружать заботой? К чему было разводить такие политесы? Что её ждёт впереди? Явно ничего хорошего. Если бы светило хоть чуть доброго, то герцог не стал бы её подставлять, а со спокойной душой и чистой совестью отрядил бы Альяту. Значит, там, куда её отдают словно бездушную вещь, ждёт нечто страшное, в лучшем случае, просто неприятное. Что ж, ей не привыкать к тому, что жизнь не балует. Если там смерть, то скорее бы уже. Может, она, наконец, воссоединится с мамой, папой и Серёжкой.

Молчаливая Кирея, пряча глаза, помогла переодеться в новое дорожное платье и проводила отказавшуюся от завтрака Яну к воротам замка, где её уже ждали пятеро всадников в форме королевских гвардейцев. Они помогли девушке подняться в седло Лучика, которого, как видно, отдали ей насовсем, увязали баулы с вещами на вьючную лошадь. После того как старший офицер оглядел их маленький отряд и нашёл, что всё готово к поездке, они выехали на дорогу, ведущую на юг от поместья. Герцог Майрес не нашёл в себе силы выйти и проститься с той, судьбу и жизнь которой сделал разменной монетой. Он стоял у окна на третьем этаже и смотрел, как фигурки всадников становятся всё меньше и меньше и, наконец, совсем пропали, отъехав настолько, что их было уже не разглядеть. И только тогда Майрес очнулся от своих мыслей и спустился в кабинет, стараясь заняться делами. Но сегодня вставшая на дыбы совесть не дала даже приступить к этому полезному занятию. Тогда герцог, плюнув на всё, завалился в столовую, достал несколько бутылок крепкого вина многолетней выдержки и напился в хлам в полном одиночестве.

Прошло несколько тягостных дней. Все слуги ходили по дому на цыпочках, стараясь как можно меньше попадаться на глаза мрачному и пьяному хозяину. В конце концов мэтр Димар не выдержал и насильно протрезвил герцога.

— Майрес, хватит заливать свою глотку! Ты знал, на что шёл! И я знал, — старик отобрал бутылку, к которой было потянулся герцог, и запер её в буфете. — Более того, именно я и подал тебе эту идею, узнав о твоей очереди. Прекрати падать в грязь лицом, встряхнись. Если уж так всё произошло, то, значит, судьба Янни была именно в том, чтобы заменить Альяту. А где Смирн?

Ангри молча встал и отправился в подземелье. Смирн волком посмотрел на отца, который зашёл в его камеру и запер за собой дверь.

— Ты решил разделить со мной тюремное заключение? — язвительно спросил парень. — Нам тут будет тесновато. Да и кровать всего одна. Я на полу спать не собираюсь.

— Здесь можно поговорить без помех, — герцог уселся в кресло, жестом указывая стоящему у шкафа с книгами сыну сесть на кровать. — Выслушай меня, а потом мы поднимемся наверх, — он подождал пока Смирн устроится на краю постели, помолчал и продолжил:- Давно, очень давно, наверное, не мене трёх сотен лет назад что-то произошло, после чего раз в пять лет семь девушек нашего королевства обязаны прибыть в строго определённую точку. Непременным условием для отбора кандидаток является то, что они должны быть не старше двадцати и не младше семнадцати лет, старшими незамужними дочерьми благородных семейств. Без физических и душевных изъянов, привлекательной внешности и хорошо воспитаны. С собой они могут взять всё, что может увезти в седельных мешках вьючная лошадь. До необходимого места их сопровождают королевские гвардейцы, которые потом передают девушек кому-то ещё.

— К чему ты мне это рассказываешь? — Смирн внутренне похолодел, начиная подозревать что-то очень нехорошее.

— Я не знаю, как проходит отбор тех семей, из которых увозят девушек, — продолжил Майрес, словно не замечая вопроса сына. — Это знает только король, ибо именно он владеет этой тайной. Ты помнишь, несколько лет назад наш маг мэтр Димар долгое время сильно болел, а потом словно бы в один миг постарел лет на десять- двенадцать? Вижу, что помнишь. Так вот, сынок, старику удалось заглянуть в наше с вами будущее. Он мне перед этим признался, что его мучают нехорошие предчувствия, и попросил разрешения провести ритуал предвидения. После волшбы Димар помрачнел ещё больше и рассказал мне, что в ближайшее время жребий падёт на нашу семью. Мы должны будем отдать нашу Альяту короне. Но сказал так же, что есть некоторая возможность отвести беду. В наш мир должна была случайно попасть другая девушка необходимого возраста. Если я её найду и признаю своей старшей дочерью, то смогу откупиться ею, тогда Альята избежит страшной участи. Погрузившись в ещё один транс, стоивший ему нескольких лет жизни, Димар смог назвать практически точное место и время прихода иномирянки. Как ты знаешь, всё произошло именно так, как и было предсказано. Янни привезли в замок, я признал её старшей дочерью…

— И сейчас Янни едет навстречу той судьбе, что ты ей приготовил?! — Смирн помертвел. — И что её ждёт?

— Не знаю. И никто не знает, что ожидает избранных девушек. После того, как их передают с рук на руки другим провожатым, их больше никто и никогда не видел. От них не приходило ни разу ни единой весточки…

— И ты, зная такое, послал Янни на верную гибель?!

— С чего ты взял, что она умрёт? — огрызнулся герцог, злясь на себя за оправдания перед сыном.

— А разве нет? Ведь ты сам сказал, что ни одной вести ни разу не пришло.

— Лучше, если бы я отправил в это страшную неизвестность Альяту?! Тебе было бы легче?! Ты заставил бы Янни выйти за тебя замуж и жил поживал? Не кривись, именно заставил! Вспомни, как она принимала твои ухаживания! Что тебя, что Эрика отталкивала, как могла!

— Как ты смог её отправить, если она должна была стать невестой принца? — встрепенулся Смирн, ещё на что-то надеясь.

— Обманул я и тебя и Эрика с Дирашем. Им сказал, что ты и Янни друг без друга жить не можете. Они и отступились. Тебе другое наплёл. Но ты не ответил. Было бы лучше отправить Альяту, твою маленькую сестрёнку? Частичку вашей матери? Молчишь? А как бы поступил ты?

Смирн ничего не ответил, только сжал голову руками и тупо уставился в стену. Так, в полной тишине, отец и сын просидели довольно-таки долгое время. Наконец герцог шевельнулся и поднялся.

— Пошли. Сделанного не вернёшь. Надо жить дальше так, словно и не было этих месяцев. Иного выхода не вижу.

— Я побуду здесь ещё некоторое время, — глухо ответил Смирн. — Прикажи принести мне вина…

— Зря. Пробовал. Не поможет.

— Тогда дай просто побыть одному.

Майрес ушёл, понимая, что сын переживает сейчас свою первую серьёзную трагедию в жизни. Он видел, что Смирн очень серьёзно был настроен на союз с Янни. Но ради их птички, ради их Альяты был вынужден собственноручно разбить хрустальный замок мечты старшего отпрыска. Он знал, что сын не простит ему этого, но готов был нести бремя вины до конца своей жизни.

Дорога ровной лентой ложилась под копыта лошадей, погода радовала своим тёплым, сухим постоянством. За те дни, что Яна с конвоем двигалась на юг, не выпало ни капельки дождя. Редкие кучевые облака лениво проплывали в голубом небе, изредка закрывая собой солнышко, и тогда на некоторое время на землю падала их тень. Но в сердце девушки просвета не наступало. Она ждала, когда придёт конец её пути. Даже не так. Она ждала своего конца, конца своей жизни. Но он так и не наступал.

Постепенно она стала замечать, что охранники выбирают наиболее безлюдные пути. Даже ночевать останавливались в отдалённых от поселений местностях. Споро раскидывали шатёр для Яны. Сами же довольствовались тёплыми одеялами, ночуя прямо на открытом воздухе. Здоровый организм девушки брал своё. После многочасового пути он закономерно уставал и требовал отдыха. Тем более что обедали они на ходу, не слезая с лошадей заранее приготовленными утром бутербродами, запивая чистой водой из фляжек. Вечером солдаты готовили сытный ужин, часть которого оставляли на завтрак.

На третий день пути, умываясь вечером над небольшим тазиком, Яна остро почувствовала, что с огромным удовольствием искупалась бы в ванне или, буде таковой не предвидится, в каком-нибудь чистом водоёме. И тяжело вздохнула. Видимо это так и останется мечтой до конца поездки. Она пыталась несколько раз узнать, куда же её везут. Но солдаты отмалчивались, стараясь лишний раз не раскрывать рта, словно от их ответа могло случиться нечто более непоправимое, чем то, во что она попала сейчас. Яна обиженно пожала плечами после пятого или шестого своего вопроса, оставшегося без ответа и перестала терзать себя и охрану. Она решила, что коль скоро ей осталось жизни совсем немного, то уж последние денёчки проживёт, если уж не в своё удовольствие, то во всяком случае не будет изводить себя мрачными мыслями. Девушка отважно выдворила тьму из души и сердца, открыто и широко улыбнувшись окружающему миру. Её провожатые были удивлены столь разительной перемене.

— Надоело лить слёзы, — спокойно пояснила Яна в ответ на изумлённые взгляды и замурлыкала какую-то детскую песенку про улыбку и ручеёк.

Ещё через день пути ближе к вечеру вся кавалькада свернула в долину между тремя довольно-таки высокими холмами. Взорам вновь приехавших открылось зрелище яркого палаточного городка. Шесть больших шатров стояли посередине, оставляя пространство для седьмого, а вокруг них располагались почти два десятка палаток поменьше и не таких праздничных оттенков. Создавалось впечатление, что в центр сложили крупные драгоценные камни, которые охраняли строгие охранники. Их встретили и проводили к отведённому месту.

— Кто в этих шатрах живёт? — Яна кивнула на праздничные сооружения.

— Ваши подруги по дальнейшему путешествию, — вежливо поклонившись ответил старший из встречающих. — Вам нужен целитель?

— Зачем? — девушка была искренне удивлена.

— Может у вас что-то болит или хочется плакать? — офицер внимательно вглядывался в её лицо.

— Не переживайте, — Яна спокойно выдержала пытливый взгляд. — Все слёзы я выплакала ещё пять лет назад. А истерики здесь не помогут, я права?

— Верно, леди Майрес. Вы удивительно мужественная девушка. Другие сейчас лежат у себя в шатрах. Рядом с ними дежурят маги, чтобы вовремя пресечь слёзы и волнения. Ваших спутниц напоили успокаивающим отваром, и теперь они спят.

— Вот как? И как долго будет длиться их сон?

— Завтра утром за вами приедут те, с кем вы поедете дальше. А мы останемся здесь.

— Командир, не подскажите ли бедной девушке, куда же всё-таки нас увозят, и что там нас ждёт?

— Увы, леди Майрес, не имею права. Да и если честно сказать, знаю только тех, кто вас дожидается. А вот дальнейшая ваша судьба мне неизвестна. Могу лишь предположить, что в ней ничего страшного нет. Ибо повезут вас в некое место со всяческим бережением и почтением. Если бы хотели причинить вред, то вряд ли церемонились и опекали. Ну вот, пока мы говорили, ваш шатёр уже поставили. Прошу. Отдыхайте. Если есть какие-то пожелания, говорите, сделаем всё, что в наших силах.

— Ванна! — Яна выпалила, даже не задумавшись.

— Полноценное купание устроить не могу, но большая лохань с горячей водой будет скоро готова. Одна лишь проблема… С вами не приехала служанка. А сопровождающие других девушек сейчас неотлучно находятся со своими госпожами.

— Это-то не проблема, — рассмеялась Яна. — Я совсем недавно стала герцогиней и ещё не разучилась быть самостоятельной. А служанки тоже отправятся с избранными?

— В обязательном порядке по личному желанию и никак иначе. Те, кто вас завтра встретит, никогда не возражали против такого. Но очень немногие соглашались последовать в неизвестность за своей подопечной. Только самые преданные.

Через несколько минут Яна с довольным стоном погрузилась в горячую воду, налитую в большую деревянную кадку, стоящую посередине шатра, который собрали в ударном порядке. В воду видимо были добавлены травы, потому что в воздух поднимался одуряюще — пряный аромат, непонятным образом успокаивающий и бодрящий одновременно. Поплескавшись вволю, девушка старательно оттёрла все следы многодневной поездки и, выбравшись, немедленно закуталась в большое пушистое полотенце, предусмотрительно разложенное на походной кровати. Покопалась в сумках, нашла свежее бельё и чистый походный костюм, состоящий из просторных брюк, тёплой рубашки и то ли камзола, то ли сюртука со множеством золотых пуговиц. Оделась и вышла из шатра. Невдалеке на раскладном стуле сидел тот офицер, который провожал её к месту временного пристанища.

— Вы будете ужинать у себя или за общим столом? — молодой человек тот час же встал и слегка склонил голову.

— Мне бы сначала прибраться… — Яна слегка замялась, понимая, что такой чан с водой она сама не поднимет. А оставлять грязную воду на самом виду очень не хотелось.

— Не волнуйтесь, леди Майрес, всё уберут, — коротко ответил он и вопросительно посмотрел на Яну. — Так как? Проводить?

— А, давайте! — девушка махнула рукой и улыбнулась.

— Вы удивительная, — тихо сказал офицер и подал руку.

— Почему? — Яна приняла протянутую ладонь.

— Улыбаетесь. И не боитесь. Такая естественная… Мне очень не хочется, чтобы вы покидали нашу страну… Наверняка есть кто-то, кто так же не хочет этого…

— Не боюсь? — Яна усмехнулась. — Вы не правы. Конечно же, боюсь. Как и любой нормальный человек, который опасается неизвестности. Но плакать? Зачем? Это чему-то поможет? Вы и сами знаете, что нет. Так к чему разводить сырость и портить и без того нерадужное настроение окружающим. Знаете, я уже привыкла к потерям и расставаниям.

— В таком юном возрасте? Не поверю!

— Командир, давайте не будем ворошить моё прошлое. Иначе я, и правда, разревусь. Но не потому что мне завтра ехать в неизвестность, а потому что боль потери до сих пор жива.

— Но как же ваш жених отпустил вас?!

— А кто вам сказал, что он у меня был? — Яне немного покривила душой. Но не рассказывать же этому симпатичному молодому человеку, что отказала не только наследнику герцогства Майрес, но и принцу Эрику, потеряв возможность в перспективе стать королевой. Не поймёт.

— У такой красивой девушки не может не быть жениха!

— Примите это как данность, и давайте оставим этот пустой, совершенно никчёмный разговор. Только ответьте мне на один вопрос. Неужели другие избранные настолько непривлекательны, что вы рассыпаете мне комплименты?

— Нет, — смутился провожатый. — Но вы их превзошли… Я не знаю, что вас ждёт в будущем. Завтра рано утром мы просто снимемся с места и уедем, оставив вас один на один с теми, кто вас повезёт дальше. Мой отец пять раз вот так же оставлял девушек. Нам останется лишь разобрать пустые шатры… Куда исчезают избранные никому до сих пор неизвестно. Я догадываюсь, что король в курсе происходящего. Но у него же не спросишь… Вот мы и пришли…

Действительно, за время разговора они прошли практически весь временный лагерь и вплотную приблизились к стоящему прямо на зелёной траве круглому столу, вокруг которого было расставлено семь стульев с высокими спинками.

— Как рассказывал мне отец, это место всегда обустраивается со всеми возможными удобствами, — ответил на удивлённый взгляд Яны молодой человек. — Но далеко не все девушки изъявляют желание провести последний ужин на свежем воздухе. Не все так смелы, как вы. Мне сообщили, что двое лежат сейчас в своих шатрах с истерическим припадком, три других потеряли всяческий аппетит. И лишь одна из ваших подруг по несчастью нашла в себе силы прийти сюда, — он чуть повернулся и показал рукой на подходящую высокую статную блондинку лет двадцати, которую под руку поддерживала пожилая женщина. — Леди Ириана, графиня Карлайл. Позвольте представить вам герцогиню Янни Майрес!

— Очень приятно, — неожиданно дружелюбно сказала леди Карлайл. — Хоть одна нормальная среди этого истеричного дурдома! Давайте уж ужинать. А то у меня совсем не аристократично бурчит в животе от голода!

Яна весело рассмеялась и первой заняла место за столом, на который тот час стали ставить блюда с едой, от которой шёл умопомрачительно вкусный аромат. Некоторое время они активно поглощали вкуснятину.

— Уф, — Ириана довольно откинулась на спинку стула. — Как хорошо, что они догадались поставить не эти хлипкие походные стулья! И так, вы совсем не удручены этим поворотов в вашей судьбе. Я не спрашиваю. Я констатирую факт.

— Как и вы, — не осталась в долгу Яна, улыбаясь новой знакомой. — На вашем лице я тоже не наблюдаю ни малейшей скорби.

— Что касается меня, то я готова хоть головой в омут, лишь бы не по папенькиной воле.

— А что так?

— Этот самодур решил выдать меня замуж за нашего соседа! Не хмурься, Найна, — она повернулась к своей провожатой, которая ужинала вместе с ними, — именно самодур и никак иначе! Представляете, леди Майрес, парню двадцать семь лет, а он сущий вонючий боров, до сих пор не научившийся малейшей чистоплотности. Он даже не удосуживается принять душ и переодеться после того, как проведёт весь день на псарне, возясь со своими собаками. Более того, даже рук не вымоет! А как от него воняет! Смесь мужского немытого тела, грязной одежды и собачьей псины! На моё замечание ответил, что он не хлюпик какой, а самый настоящий мужчина и пахнет соответственно! Бррр!!!! Вечно слюнявый рот и весит не менее ста пятидесяти килограммов при росте около метра восьмидесяти! И вот это уродище решило, что я самая подходящая для него партия! Да наши свиньи перед ним просто чистюли! Меня тошнит от него, не хуже чем маменьку от токсикоза!

— Ириана!!! — Найна от возмущения даже подпрыгнула.

— И что такого я сказала? — удивилась молодая графиня.

— Юной незамужней девушке не полагается…

— Ерунда, — отрезала Ириана, не дав служанке договорить. — Если моя маменька готова каждые два-три года приносить в этот мир потомство, не стесняясь при нас обсуждать своё самочувствие, то чего уж мне смущаться. Я прекрасно знаю, откуда берутся дети.

— Ириана, вы просто прелесть! — Яна чуть на сползла под стол от смеха. — Но почему ваш отец решился на столь неблаговидный шаг?

— Деньги, Янни, деньги, — она пожала плечами. — Помимо меня у папеньки ещё семь братьев и сестёр. Надо же нас куда-то девать. А сосед наш очень богат. Вот и сговорились они за моей спиной. Я, было, уже хотела податься в бега, уехав в столицу, но тут пришёл вызов на меня. А как вы тут оказались?

— У меня всё не так весело, — Яна развела руками. — Мной просто откупились. Я из другого мира. Прошлой зимой получилось так, что я прошла через Камень Перехода и попала сюда. Герцог Майрес внезапно, как тогда всем показалось, признал никому неизвестную девушку своей старшей дочерью со всеми вытекающими правами. Сейчас мне стало понятно, что он каким-то образом узнал о том, что в его семью придёт требование отдать дочь короне. Вот и подстраховался, чтобы не отдавать Альяту.

— Альята- его родная дочь?

— Да. Хорошая девушка. Добрая, весёлая. Мы с ней подружились.

— Грустно, — покачала головой Ириана. — И очень мерзко со стороны герцога.

— Я тоже первоначально злилась, — Яна говорила спокойно, слегка улыбаясь. — Но потом махнула рукой и не стала забивать себе голову. Его можно понять: любимая жена умерла, а дочь сильно её напоминает. Наверное, я бы тоже старалась всеми силами оставить девочку дома. Честно говоря, на этом свете меня ничего не держит. Мои родные в другом мире погибли от рук одного очень нехорошего человека. А я верю, что есть жизнь после смерти, и что они меня там ждут. Если в ближайшие дни нам предстоит умереть, то мне совсем не страшно.

— Мда… Но я всё же надеюсь, что впереди нас ждёт что-то очень хорошее. Правда, Найна? Моя няня имеет небольшой дар, и ещё в детстве предсказала мне, что я проживу долгую и счастливую жизнь. Только происходить это будет далеко от родного дома. И я почему-то ей верю. А давайте она и вам посмотрит будущее?

— Нет! — Яна была категорична. — Не хочу. Пусть будет, что будет. А то вдруг там что-то страшное. Все нервы себе вымотаю.

— Ну раз нет, значит нет, — Ириана потянулась. — Посидим ещё? Или просто погуляем?

— Темнеть начинает, — огляделась Яна, — да и спать хочется. В шатре такая удобная кровать…

— Я заметила, — улыбнулась графиня. — Тогда, спокойной ночи! Встретимся утром! Очень рада была поболтать!

Девушки под зорким присмотром солдат разошлись по своим шатрам. Яне немного подумала и всё же переоделась перед сном в тёплую пижаму. Ей не хотелось спать в верхней одежде, как все эти дни, что они провели в дороге. Телу тоже нужен отдых. Да и предстать утром в мятом костюме перед теми, кто за ними придёт, будь это хоть сам дьявол, совершенно не хотелось. Уже удобно устроившись под шерстяным одеялом, она услышала, как кто-то осторожно покашливает у входа в её временное обиталище.

— Да не стесняйтесь, говорите что нужно. А то я устала и хочу спать.

— Разрешите войти, — голос говорящего был тихим, немного печальным.

— Если очень надо, то пройдите не на долго.

Откинув полог, вовнутрь вошёл невысокий сухонький старичок, в руках которого был кубок с какой-то жидкостью.

— Леди, я принёс вам немного успокоительного отвара. Не сочтите за дерзость, но очень прошу его выпить, — он поклонился, протягивая Яне питьё. — Всё уже получили свою порцию. Остались только вы…

— Но они же уже что-то такое пили. Во всяком случае, тот, кто встречал меня, обмолвился об этом…

— Не совсем такое. Более слабое, чтобы девушки только успокоились и смогли покушать. А сейчас вам потребуется нечто более сильное. Вы же не будете упрямиться?

Девушка немного подумала и приняла бокал. Она решила, что травить их не будут. А вот ей самой очень даже стоит хорошенько выспаться. И не факт, что сейчас она спокойно сомкнёт веки и провалится в сон. Нет, зная себя, она была уверена, что будет полночи ворошить разные мысли в голове, из-за этого уснёт где-то под утро, и потом будет выглядеть как красноглазый кролик, рискуя зевотой вывихнуть себе челюсть. Дедуля принял пустой кубок и с поклоном удалился. Яна поудобнее устроилась на временном ложе и провалилась в сон.