Источник миров. Ось времен

Глава 14

И сверкающим золотым потоком в него хлынула энергия. Огненная Птица, казалось, рвалась из его рук, стремясь к Источнику, который был совсем близко. Если бы Птица вернулась к Источнику, единственный путь на Землю был бы закрыт навсегда. Но, если он не будет пускать Птицу туда, то долго ли он сможет сопротивляться колдовскому притяжению Источника?

Но выбирать ему не пришлось. Как только в его руках расправились золотые крылья Птицы, Нете забыла о том, что она хотела нанести последний смертельный удар по своей сопернице. Ведь сейчас Богиня была полностью не защищена, беспомощна перед нею.

Но вот Нете встрепенулась, и луч из единственного глаза маски ударил по лицу Богини. Высокий крик донесся из-под маски. Богиня пошатнулась и упала…

Нет, не упала, а наклонилась вперед, к Огненной Птице. Она, спотыкаясь, пошла вокруг Источника к Сойеру, к той драгоценности, которую теперь свободно держал он.

Нете тоже обратила внимание на распростертые золотые крылья. Может быть, она просто забыла о Богине. Она видела Птицу в руках Сойера. Желанное было совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки…

Но что это? Огненная Птица или Нете сделала это? Стены его ячейки внезапно исчезли, и он упал вниз с высоты шести футов на стеклянный пол.

Целью Нете было схватить Огненную Птицу. Как он мог теперь сопротивляться ей? Еще не придя в себя после падения, он заковылял прочь, подальше от Нете и от Источника. Оглянувшись через плечо, Сойер увидел Богиню, глаза которой сверкали через отверстия маски, услышал, как она выкрикнула имя Нете и в последнем усилии подняла свое грозное оружие.

Нете резко повернулась, чтобы встретить эту отчаянную атаку. Она подняла свою маску, стремясь защититься ею, как щитом… Лицо к лицу, глаза к глазам — две маски смотрели друг на друга. Сверкающие глаза маски Богини посылали мощные пучки энергии в единственный глаз маски Нете.

И маска Нете погасла.

Нете взглянула на нее в недоумении, все еще держа бесполезный щит в руках, затем внезапно расхохоталась резким, пронзительным смехом. Она отбросила маску и, как змея, ринулась на Сойера.

Силой столкновения Сойера швырнуло на стеклянный пол. Клиффорд почувствовал, как Огненную Птицу вырвали из его рук, а затем услышал дикий крик торжества.

Это кричала Нете, которая, наконец-то, держала в руках талисман, который должен принести ей победу.

Звук ее голоса долго висел в воздухе, как бы возвещая победу. Но затем тембр его резко изменился. Два луча из маски Богини вспыхнули над головой Сойера, и теперь крик победы превратился в вопль жуткий нечеловеческой боли…

Сойер, лежа на полу, видел это высокое, извивающееся тело, видел сверкающую Огненную Птицу, видел, как два зеленых луча, два зеленых меча пронзили это тело, которое не могло возродить к жизни даже Огненная Птица, понапрасну излучающая сейчас свою энергию…

Селли умирали медленно, но Изиеры умирали еще медленнее. Сойеру казалась, что она стоит над ним уже вечность. Он видел на ее лице нечеловеческую ярость, затем нечеловеческое отчаяние. И затем решимость.

Она уже была мертва и знала это, но с внезапной решимостью змеиным движением рванулась к Богине.

Если она сама проиграла, то пусть не выиграет битву никто из них. Если ей суждено погибнуть, то она уничтожит всю расу. Она не могла доказать свою божественность обычным путем, путем дуэли. Тогда она докажет ей так…

Сойер видел блеск ее струящейся мантии, видел сверкающую Огненную Птицу с распростертыми крыльями. Зеленые мечи из глаз маски еще пронизывали Нете, но она уже утратила страх перед смертью. Она рвалась вперед, не обращая внимания на эти лучи. Вперед, к высокой фигуре своей убийцы.

Сойер видел, как они сплелись в яростном объятии возле бурлящего пламени Источника. Он слышал их звенящие яростные звуки. Затем они обе покачнулись и упали…

Источник принял их обеих.

И вместе с ними принял Огненную Птицу с раскрытыми крыльями. Вместе с ними Источник принял конец расы Богов.

Шатающийся, полуоглушенный, ослепленный сиянием Источника, Сойер видел их падение. Они падали и одновременно изменялись на лету. Они излучали при падении свет, который окутывал их, наподобие пара. Казалось, молекулы их тел покидают их и собираются в облака пара. Вскоре эти два тела исчезли. Молекулы в облаках пара начали вновь формироваться во что-то знакомое…

Через какое-то время Сойер увидел длинные змеевидные конечности, извивающиеся тела, приплюснутые страшные головы, большие, пустые, сверкающие, как драгоценности, глаза… Селли!

Он знал, что так будет. Он был уверен в этом. Он уже понял, что Селли и Изиеры — это не две расы, происшедшие от одних предков, это одна раса. Изиеры и были Селли.

Сойер вспомнил старые легенды о раздвоении личности, о вселении дьявола в человека, вспомнил Джекила и Хайда, которые были одно и то же в разных формах…

Интересно, какой же мостик смогли перекинуть Изиеры от жизни простых смертных к атомной энергии, когда они впервые превратили себя в бессмертные изотопы?

Теперь этого уже никто не узнает. Но совершенно ясно, что Изиеры подвергали себя смертельной опасности. Ведь они не могли контролировать стабильность изотопов во времена кризисов. Пока Источник функционировал, они были в безопасности, но когда Источник прекратил поставлять им энергию, они не смогли поддерживать стабильность своего существования в форме Изиеров.

Энергия иссякла, они опустились в своей энергетической шкале в более низкое энергетическое состояние… превращались в Селли… но это еще не конец. Полный цикл видоизменений на этом не завершался.

Падающие, изменяющиеся тела исчезали в Источнике, другой конец которого, как предполагал Сойер, находился на Земле.

Некоторое время была тишина, и только на поверхности Источника появлялись и исчезали тени, туманные пятна, продолжающие свой бесконечный таинственный танец.

Где-то вдали, как будто в другом мире, между Изиерами и Селли, продолжалась битва. Это была самоубийственная война одной и той же расы, порожденная странной, неуправляемой яростью и ненавистью подобных к подобным.

Схватившись между собой в смертельной схватке, один за другим падали в ничто, издавая такие же крики, какие издавали ангелы, падающие с небес во времена войны с серафимами.

Затем в глубине Источника, где исчезла Богиня, Сойеру почудился трепет крыльев, вслед за этим появились вспышки света, свет становился все ярче…

Сойер прижался к стеклянному полу, вцепился в него, желая оказаться как можно дальше отсюда, исчезнуть. Ведь он знал, трепет этих крыльев. Он уже видел его в шахте на Фортуне. И вот эти птицы поднимались теперь сюда. Не было силы, которая могла бы управлять этими адскими созданиями. Ведь Нете исчезла, и вместе с нею исчез могущественный талисман.

Источник был открыт и неуправляем. Из него бил фонтан энергии. И струи этого фонтана состояли из множества Огненных Птиц, издававших высокие, звенящие крики. Как будто вся мощная энергия, концентрирующаяся в Источнике, хлынула в Хомад.

Струи фонтана поднимались высоко вверх и затем обрушивались вниз. Огненные Птицы падали прямо на сражающихся, как огненные копья. Их как будто притягивало вниз, где в смертельных объятиях сплетались Изиеры и Селли.

Да, эта раса предстала теперь в третьей, совершенно новой форме, изотоп Изиеров распался не на два, а на три элемента. И теперь цикл завершился. Третьим элементом были Огненные Птицы, которые должны были уничтожить первые две формы.

Они обрушивались на сражающихся, как молнии, и везде вспыхивали взрывы. Разуму человека было трудно осознать все это.

Сойер, вцепившись в стеклянный пол, понимал, что он сходит с ума. Никто не смог бы выдержать этого и остаться в здравом рассудке. Вокруг грохотали взрывы, и из Источника бил фонтан сумасшедшей энергии. Оставшиеся Изиеры продолжали свой цикл изменения. Когда иссякала их энергия, они превращались в молекулярный пар, который неведомыми путями поступал в Нижний мир, где из него конденсировались Селли.

Но и это не был конец. Энергия иссякала, и это нужно было как-то уравновешивать. Селли в свою очередь тоже изменялись. Снова отворялась дверь в другом измерении. Она открывалась на Землю, на полюс, с которым Хомад был крепко-накрепко связан. В шахте на Фортуне появлялись тысячи Огненных Птиц, которые были последней, третьей стадией превращения изотопов Изиеров. Огненные Птицы поглощали атомную энергию земного урана до тех пор, пока не насыщались и не превращались вновь в Изиеров, которые через ледяной туннель возвращались в Хомад. И только Нете знала о том, что произошло. Она изо всех сил старалась оставить все так, как есть до тех пор, пока она не станет Богиней. Тогда она вернула бы Огненную Птицу в Источник.

После кражи Огненной Птицы Источник перестал поставлять энергию, в которой нуждались Изиеры. И по мере того, как они тратили свою энергию, не восстанавливая ее, они переходили в нестабильную форму, из которой могли проходить цикл трансмутации.

Этот цикл был совершенно безопасен, если, конечно, три формы единой материи не встречались с себе подобными, то есть между собой. При встрече происходило их взаимное уничтожение, аннигиляция.

Когда в Источнике была Огненная Птица, она регулировала поток изотопов, перемещая их по кругу и не давая им возможности встречаться. Но теперь, когда ее не стало, цикл пошел по спирали. Примером можно считать превращение урана-238 в нестабильный плутоний, который вновь превращается в уран, но уже уран-235, который может взрываться, если его масса превышает критическую.

Из Источника все еще бил фонтан Огненных Птиц, вводя последний необходимый фактор в уравнение. Планетарный циклотрон содрогнулся от вспышки титанической энергии и…

Сформировался новый изотоп. Совершенно новый, состоящий из Селли, Изиеров и Огненной Птицы одновременно. И масса их превышала критическую.

Одно мгновение сквозь стеклянный пол Сойер видел три взаимно слившиеся фигуры — три и в то же время одну. Змеевидного дикаря, высокого, статного полубога и крылатое пламя за ними. Мгновение он видел эту золотую скульптуру.

— Это Сатана перед падением в ад, — подумал Сойер. Он буквально вдавил лицо в стеклянный пол, чтобы рассмотреть все.

Сверкающая фигура — полузмея, полуангел… и огненные крылья, яркость которых была невыносима для глаза. Мгновение они стояли неподвижно в пространстве — и затем — взрыв, бешеный взрыв, подобный тому, который впервые произошел в Альмагорде. Грибовидное облако зависло над Хомадом… Эхо гигантского взрыва прокатилось над ним. Хомад излечился от присутствия Богов, и канал, по которому они черпали энергию, закрылся навсегда.

В стеклянном полу дымился обугленный мертвый Источник Миров.

Сойер видел, как он вспыхнул последний раз, и эта вспышка была каплей, переполнившей его разум. Сознание покинуло его.

Гром в голове вернул Сойера к жизни.

Он стоял на стеклянном полу, под которым клубилась золотистая пустота. Он стоял долго, очень долго, глядя на маску.

Он не мог вспомнить, что же произошло.

Нашествие дикарей через проломленную стеклянную стену, как ему показалось, произошло тысячу лет назад. Он смутно вспоминал фигуры в масках, которые приближались к нему…

Но вот из-за разрушенной стены послышался шепот, затем голоса, крики торжества. Он услышал вдали бой колоколов. Но это были не колокола тревоги, это был звон радости.

Но здесь, в святилище исчезнувших Богов, еще не наступило время радости. Вокруг лежал спасенный и счастливый мир, но к Сойеру медленно приближался человек в маске, и с ним приближалась смерть.

Он шел неуверенно, ноги его подгибались, последняя энергия Огненной Птицы уже иссякала в дряблом теле Альпера.

Он остановился в десяти футах от Клиффорда Сойера, обхватил себя руками. Сойеру было трудно и страшно видеть маску Изиера, глаза которой не излучали смертоносные лучи. Вместо них в глазницах моргали маленькие серые глазки Альпера. Вероятно, он поднял эту маску на поле боя, когда медленно брел сюда…

— Она пропала, — сказал он. — Ты позволил Огненной Птице исчезнуть!

— Земля тоже исчезла! — услышал Сойер свой голос. Он с трудом вдохнул в себя воздух.

— Пути назад нет. Тебе не поможет моя смерть. Мы можем жить… в Хомаде…

— Альпер! — послышался чей-то голос. — Альпер, подожди!

Через развалины стены карабкался старик Затри в маске. Эхо его голоса гулко прокатилось под стеклянными сводами. Что произошло до этого, Сойер не имел понятия. Но теперь это уже не имело значения, осталась одна, последняя битва. И в ней никто не мог помочь Сойеру, кроме него самого.

— Жить здесь? — горько спросил Альпер. — Без Огненной Птицы? Много ли я протяну? У тебя еще есть время. Ты можешь здесь найти дело и жить. Ты женишься. У тебя еще будет семья. А что я?

— Ты не сможешь, — спокойно ответил Сойер. — У тебя не получится.

— Альпер! — крикнул Затри. — Подожди!

— Ждать? — фыркнул Альпер — Чего ждать? Чтобы вы опять надули меня? О, нет.

Он прыгнул к Сойеру, сжав кулаки.

— Ты выбросил Огненную Птицу! Без нее я умру! Я умру! — из-под маски раздался взрыв смеха. — Но ты умрешь первым!

Правая рука скользнула к карману, где находился передатчик.

Зная, что он опоздал, Сойер все же прыгнул. Вихрь молний взорвался в его мозгу, раскаты грома потрясли все его сознание.

Теперь его череп превратился в циклотрон, который раскручивал свою спираль все быстрее и быстрее, пока он, полуослепленный, полуоглохший, летел к улыбающейся маске…

Руки его сжали череп, и тут он ощутил на себе маску. Он совсем забыл о ней. Он даже не удивился, что понимал слова Затри.

Затри…

Смутно он видел, что Затри делает что-то странное. Он тоже сжал виски обеими руками, а затем сорвал с себя маску и швырнул- ее на стеклянный пол. Лицо его было искажено болью, когда он смотрел на Сойера и Альпера.

Все это произошло в долю секунды, пока Сойер летел к Альперу, который делал все, чтобы расколоть его череп пополам. И когда Клиффорд увидел лицо Затри без маски, он все понял. Он расхохотался и, еще находясь в воздухе, сорвал с себя маску.

Затем он обрушился на Альпера и сбил его с ног. Старик все еще нажимал кнопку управления. Но сейчас Сойер сам хотел этого. Он знал, почему Затри снял маску, и знал, что происходит в мозгу самого Альпера.

Альпер поднял руку, чтобы сорвать свою маску, так как он тоже все понял.

Маски, каким-то образом, тоже были передатчиками. Они генерировали свои несущие волны. Кроме того, они были мощными усилителями. Зрение и слух человека, надевшего маску, усиливались в тысячу раз. И те ультразвуковые колебания, которые сейчас звучали в мозгу Сойера, тысячекратно усиленные звучали в мозгу Альпера — пока на нем была маска!

Сойер навалился на старика всем телом, прижал его к полу, чтобы тот не мог сорвать маску, нащупал рукой кнопку управления и нажал ее сильнее…

Альпер закричал.

Он пытался сопротивляться, но бесполезно. Гром гремел в их головах. Он оглушал Сойера, но в голове Альпера он был еще более жутким, почти смертельным. Он страдал гораздо сильнее Сойера.

Теперь Альпер думал только о том, как прекратить гром в голове Сойера, чтобы самому избавиться от мучений. Но Сойер не давал ему сделать это. Оглушенный, полуослепший, он крепко прижал пальцы старика к кнопке. Он надеялся только на то, что постарается найти и нажать скрытую кнопку до того, как этот гром убьет их обоих.

Если Альпер умрет раньше, чем сделает это, Сойер тоже обречен. Пока передатчик связывает их, смерть Альпера означает смерть Сойера. Старик отчаянно шарил пальцами по коробке. Сойер боялся дать ему свободу действий… но…

И внезапно все кончилось.

Оглушенный пронзительной внезапной тишиной в мозгу, Сойер приподнялся на локтях и услышал, как что-то звякнуло на стеклянном полу. Сойер понял, что рядом с ним валяется тонкий, блестящий металлический диск.

Передатчик.

Не осмеливаясь поверить этому, он прижал руку к голове… Ничего. Он был свободен.

Когда Сойер отпустил Альпера, тот медленно перекатился на бок, выпрямился и затих. Тяжелая голова в улыбающейся маске Изиера запрокинулась и смотрела прямо вверх. Серые глаза в прорезях маски уставились прямо на Сойера, но не видели ничего. Возраст всегда был трагедией Альпера — но теперь он уже никогда не станет старше, чем был.

Сойер долго смотрел на мертвеца, затем поднял голову. Затри шел к нему по стеклянному полу. За ним у сломанной стены стояла и смотрела на Сойера Клей. Она неуверенно подняла руку, когда встретилась взглядом с Сойером, и он улыбнулся ей. Он не мог двигаться, он слишком устал.

Но теперь все было позади. Он осмотрелся вокруг. Разрушенный Источник был теперь всего лишь грудой расплавленного металла. И где-то за ним, в другом измерении, остался навсегда потерянный его собственный мир — Земля.

Это было неотвратимо. Сойер сделал все, что мог. Он сделал свое дело.

Где-то невообразимо далеко, в другом пространстве, некто в офисе города Торонто напишет на его досье: “Закрыто”.

Сойер покачал головой, отгоняя это видение. Теперь у него только Хомад. На Хомаде можно тоже хорошо жить — а ему больше ничего не оставалось. Он повернулся к Клей, ожидавшей его. С трудом Сойер поднялся на ноги.

Человек может делать свое дело в любом мире. Сойер знал, что Землю он не забудет. Он подумал, что всякий раз, когда сильно напьется, он будет говорить о Земле. Если на Хомаде есть вино, подумал он, то он должен напиться и бубнить окружающим о Земле, о ее зеленых полях, о морях. Во всяком случае, к нему снова вернется Земля, и он сможет долго говорить о ней, говорить нежнее, чем тогда, когда сам жил на ней… Но он был молод. Перед ним долгая жизнь. Все может быть хорошо, если он постарается.

Улыбающаяся маска Альпера смотрела, как Сойер неуверенно шел над клубящимся золотым туманом бездны к Затри… и к Клей.