Истинный саваран

Глава 13 Средиземноморский рубеж-1

Понятно, что «сто шестидесятый» не мог забрать нас из моря. Я уж подумал, что придется своим ходом до ближайшей земли пилить в меру своих сверхсил — вышло бы долго. Но тут рядом с захваченным кораблем-штабом приземлился самолет-амфибия МЧСовцев. Бе-200, насколько я помню, такие пожары тушат. Оказывается, маршруткой для сверхов тоже подрабатывать могут. Внутри особых удобств не оказалось, но и нам не привыкать. Лавка есть? Ну и хорошо. Зима привалилась к моему боку и сразу уснула. Красный Шторм задумчиво посмотрел на меня, на девушку, опять на меня… и раздумал повторять маневр. Хотя вопросы у него явно остались.

У меня, кстати, тоже. Но по другому поводу. В полете, к каналу подключился Окелло, и коротко рассказал, почему нас выдернули с северов и в такой спешке перебрасывали на юга.

Оказалось, что в Эгейском море новый кризис. И покруче того, что мы локализовали в Баренцевом. Около двух сотен грузовых судов, вышедшие из разных портов, но в открытом море собравшись в кучу, дружною толпою двигались в сторону побережья Греции. Которая, как бы, наш союзник и страна соцлагеря. То есть — обстоятельство, которое нельзя проигнорировать.

— Все корабли гражданские. Баржи, контейнеровозы, рыболовные и прочие суда. — рассказал Василий. — Собирали с миру по нитки, но не это важно. А вот что важно, так это то, что все они под завязку набиты людьми. По самым скромным подсчетам, там около полутора сотен тысяч человек. Беженцы, в основном. Ливан, Алжир, Нигер, Чад, Мали, короче говоря, из бедных и неразвитых африканских стран, находящихся под прямым или опосредованным протекторатом Британии. Все инициированные сверхи.

— Да ладно⁈ Как их разведка-то проморгала?

От известий у меня, что называется, ум за разум зашло. Сто пятьдесят тысяч людей со сверхспособностями, при этом не каких-то идейных, а самых настоящих бедняков. Которые на радостях от обладания суперсил, с выходом на берег сразу начнут отнимать, чтобы потом «справедливо» поделить.

— Говорю же, собирали их отдельно. Оттуда кораблик вышел, отсюда два. В общемировом трафике — капля в море. Никто не смог бы их отследить до тех пор, пока они сами не обозначились, собравшись в группу. — раздраженно ответил комитетчик, недовольный тем, что я его перебил. — Мне можно продолжить или еще будут замечания типа «доколе»?

— Все, прости. Продолжай пожалуйста.

Вся эта орава шла к Греции. Тамошний флот, никогда особо сильным не являвшийся, попытался отогнать силы вторжения, но потерпел неудачу. И теперь обрывал провода Москве, требуя от союзника помощи.

— Мы могли бы, конечно, авиацией пройтись, но вы же понимаете…

Мы понимали. Убийство — а иначе такое не назовешь — столь огромного количества людей, это политическое самоубийство для любого государства. Британские СМИ раздуют это в акт неприкрытой агрессии, выбьют из соцлагеря сомневающихся и не слишком верных, а там уже и до открытого военного конфликта недалеко.

А это только первый из множества аргументов против авиационной атаки. Второй — сам факт того, что на кораблях не просто люди, а недавно инициированные сверхи. Смерть такого количества носителей эссенции приведет к прорыву невиданных размеров. Навскидку — Хапер даже может заинтересоваться.

И это я еще не принимал во внимание банальнейшее табу — ну, не способен русский человек отдать приказ на уничтожение стольких гражданских. После такого, только в монахи, грехи до конца жизни отмаливать. Причем, как командирам, так и исполнителям.

— Так что мы сейчас лихорадочно пытаемся придумать, что делать. Для этого и стягиваем всех сверхов к Греции. Особая надежда на Зиму и Шторма — их способности как раз могут помочь. Британцы чертовски хорошо поработали: и уничтожить нельзя, и допустить высадки тоже. Страшно представить, во что превратится Восточная Европа, если по ней прокатится такая орда.

— Сделаем все возможное, чтобы этого не допустить! — чуть не в один голос отозвались Люба с Данилом. Как и у меня, вид у них был, мягко говоря, обалдевший.

Летающая лодка подкинула нас до самой базы «стратегов» — аэродрома Энгельс-2. Вдоль взлетной полосы, несмотря на лето, дул холодный ветер. Хорошо хоть военные пригнали несколько уазиков.

— Генерал Глебов, — козырнул офицер, распределяющий советских сверхов по двум машинам. — Вам отдельное предписание. Постойте минуту, я вас провожу к транспорту.

Вот так я и не попрощался толком с Любой. Переглянулись через стекло, она мне махнула рукой, я ей — и машина увезла её к разворачивающимся у края полосы «стратегам». Мне же, как выяснилось, предстояло лететь назад, на базу. Только не на способном на сверхзвук «сто шестидесятом», а на старом добром «горбатом» Ил-76.

Полет проходил долго и скучно, с несколькими посадками и дозаправками. Поначалу на лавке в грузовом отсеке сидел вообще только я один, потом прибавилось еще несколько человек, незнакомых. Все одно поговорить не получилось: хорошая звукоизоляция для армейского грузовоза, не только воздушного, а вообще любого, конструкторам всегда виделась ненужным излишеством.

Выспавшись и поскучав, я стал копаться в своей гарнитуре. Два часа страданий — и я все-таки с грехом пополам научился управлять интерфейсом зрачками. Тут-то и оказалось, что от канала группы русских сверхов, уже долетевших до Греции, меня никто не отключил. А, может, генеральское звание позволяло мне получить доступ ко всей полноте информации. И оно же помогло мне увидеть маршрут моего борта. Так вот, оказывается, почему так долго: «семьдесят шестому» пришлось огибать места прорывов саваранов. Проблемы, оказывается, не только в Греции были…

Пока добирался до базы, «Тушки» успели высадить Зиму и остальных на южный берег. Более того, местные уже везли их вертолетами на корабль-штаб, державшийся в паре десятков миль от флота «вторжения». Греки пребывали в ужасе, переходящем в панику, и не могли дождаться обещавших все разрулить советских сверхов. Сами к огромной куче судов уже перестали лезть, потеряв несколько катеров пограничников береговой охраны. И вообще, потомки эллинов настолько приуныли, что даже запросили советское руководство о серии тактических ядерных ударов.

— Пассажирам приготовиться к посадке!

Долетели все-таки.

«Глебову срочно явится в штабной зал №1!» — тут же пришло сообщение на терминал гарнитуры.

Уже на полосе, дождавшись посланной за мной машины, я зажмурился, выставив голову в окно и вдыхая чистый лесной воздух, бьющий в лицо. Секретность базы ККС заставила выстроить её вдали от городов. Почему-то от запахов летнего дня у меня защипало в глазах. Словно я вижу кедровники вокруг полосы в последний раз… да ну, бред какой-то.

Штабной зал в первый момент мне показался похожим на ЦУП какого-нибудь космодрома. Необъятный экран во всю стену, разбитый местами на отдельные окна, ряд столов с офицерами связи за компьютерами. И Окелло, прохаживающийся за их спинами. По центру супер-дисплея была выведена трансляция из Греции.

— … .Мы остановим продвижение транспортов, — решительно рубанула рукой моя Люба. Она уже добралась до штабного судна, и как старшая по званию среди советских сверхов, высказывалась за всех. — Тем составом, которым мы сюда прибыли при помощи греческих коллег вполне получится создать зону сплошной непогоды. Это заставит встать на якоря всех капитанов, у кого осталась хоть капля рассудка. Остальные пусть сами на себя кивают: не мы их потопим, а собственная дурость.

— Инициативу Зимы поддерживаю, — ткнув рукой в ухо, вмешался в разговор негр. — Пусть все эти люди позволили британским спецслужбам использовать себя как средство для беспрецедентной провокации, мы не позволим себе уподобиться нашим противникам.

Несколько явных греков было подняли бучу, но их уже никто не слушал. Пожилой моряк сразу начал раздавать практические указания супергероям из СССР. Василий же, заметив меня, быстро подошел и подхватил под руку. Едва ли не силой впихнул мне в ладонь какую-то небольшую фиговину. Зашептал.

— Там, у дальней стены стол и стулья. Сейчас подойдет Винер, жди его там. У тебя в руках генератор помех. Включить не забудь! Там есть микрофон, я буду вас слышать — но больше никто.

Ух как мне это все не понравилось! Мало нам «греческого кризиса», так еще что-то подкралось?

— Что происходит? — так же шепотом спросил я его.

— Кое-что похуже, чем ничего хорошего, — зыркнул на меня он. — Наш «предсказамус» введет тебя в курс дела. Все, иди уже! Только гарнитуру мне сначала отдай.

Стол я разглядел, подобрав нужный режим, поставил на него выданный прибор. Перевел в положение «вкл». Уселся, стараясь не строить предположений — все равно не додумаюсь. Сосредоточился на экране и понял, что советские сверхи уже покинули корабль. Изображение показывало всю группу в воздухе и, кажется, синтезировалось компьютером в результате сложений изображений с камер гарнитур. Пришлось снова выключить «глушилку», чтобы услышать, что они говорят. Естественно, мое внимание сосредоточилось на паре Зимы и Шторма, поднявшихся в небо выше остальных. Прибор связи с приоритетным генеральским доступом позволил слышать их, будто я рядом находился. К моему удивлению, обсуждали они вовсе не задачу.

Зима. В небе над Эгейским морем

— … Так ты сейчас с Виктором?

Наконец, Данила решился задать вопрос, который мучал его уже долго. Молчал всю дорогу до Эгейского моря, но стоило им двоим подняться в воздух, заговорил.

— Ты же не ревнуешь, я надеюсь? — с легкой усмешкой ответила Люба.

Ветер не мешал им разговаривать, несмотря на то, что сверхи находились на высоте около тысячи метров и стремительно неслись на юг. Красный Шторм был опытным аэрокинетиком, и воздухом управлялся с невероятной легкостью. Вот и сейчас он соорудил вокруг них пузырь, даже температуру как-то смог сделать комфортной.

— Скажешь тоже! Я же к тебе, как к сестре отношусь!

— А сестру нельзя ревновать?

Данила на секунду задумался, поправил очки-гоглы, которые сейчас были задраны на лоб, и по-мальчишески улыбнулся.

— Наверное, можно. Но мне просто интересно.

— Мы вместе.

— Обалдеть! Как ему удалось пробить твою ледяную броню?

— Данила, у нас ЧП, мир вокруг рушится, а ты о всякой ерунде размышляешь!

— И ничего это не ерунда! Отношения между людьми — это важно! Ты в последние годы зациклилась на своем одиночестве, никого не подпускала. А теперь…

— Что теперь?

— Выглядишь счастливой, вот что! И я этому рад.

Впереди показались первые суда огромной флотилии, которая и была их целью. Но глядя на нее Зима почему-то не думала о том, что ей предстоит сделать. Вместо этого перед ее внутренним взором всплыло лицо Виктора — обманчиво молодого парня, когда он находился в человеческом облике. И грубое, звероподобное боевой формы, в котором, впрочем, угадывались черты этого парня. Сознательно или нет, но Виктор даже в облике Халкова отращивал на голове волосы с синим металлическим блеском. Такой мальчишеский жест несмотря на возраст!

— Я тоже, Данила. — искренне ответила женщина. — Я тоже.

Халков. База в Сибири

Ребяческое чувство, что вроде как подсмотрел за своими друзьями без их ведома появилось и пропало. Не до сантиментов и приватности, когда такое происходит. Опять же, мне пришлось запустить генератор помех: в зал, оглядываясь, зашел Винер. Не выходя в центр, он, держась за стену, направился ко мне, светя себе под ноги тусклым брелком-фонариком.

— Виктор, вы не представляете, как я рад, что вы смогли так быстро вернуться! Мы сильно недооценили ценность полученной вашей группой информации! Я бы сказал, критически!

— Вы уже успели поговорить с Жанин, — сделал вывод я. — Боюсь, я мало что могу добавить…

— Да нет же, вы не поняли! — ученый всплеснул руками. — Все что могли, мы действительно узнали. И главное — корабль признал вас своим пилотом!

Так. Та-ак. Он же не имеет в виду…

— Что, простите?

— Гигантская живая машина — это космический корабль! — с жаром выдал Виннер. — Вернее, скорее подпространственный. Он умеет напрямую прокалывать пространство от точки к точке. И основывать на месте приземления новую колонию!

— И высасывать «пилота» заживо, как пиявка! — полумертвую Либру с сухой, пошедшей складками кожей я, наверное, в кошмарах еще долго видеть буду. Чудом тогда догадался, как ей помочь.

— Местная специфика, — отмахнулся как от несущественного аналитик. — Это ведь саваранская техника, вернее — древнесаваранская. Она питается эссенцией и её же использует как топливо. Пилот просто приносил нужный объем для заправки в себе.

Я невольно хмыкнул, услышав такое «откровение», только потом задумался. Опять вспомнил состояние Жанин.

— И сколько же эссенции нужно, чтобы эта штука согласилась работать?

— Судя по данным, полученным вашей американской подопечной — чуть меньше, чем содержится в среднем Хапере, — спокойно выдал этот тип. И, посмотрев на мое выражение лица, переспросил. — Что-то не так?

Действительно, что может быть не так?

— Профессор, — вкрадчиво сказал ему я. — Вы говорите мне, что этот «корабль» признал меня как пилота. И при этом утверждаете, что внутрь надо засунуть Хапера, которого эта штука высосет до донышка — и только потом им можно управлять. Ничего не смущает? Кстати,зачем нам эта штука?

— Ответ на второй вопрос тоже нашелся в памяти девушки, — сообщил Виннер. — Это колонизационный корабль, машина для захвата планет, если можно так сказать. На борту его имеется… ну пусть будет — оружие. Способное подчинить любую нужную территорию. Это решит проблему порталов во Всемир! На всей планете!

Ну охренеть теперь, вот это новости.

— Что касается первого вопроса, то Хапер в хризалиде не умрет. Вернется к состоянию «нулевого» пробуждения. Судя по обрывкам известной нам о расе саваранов, когда-то давно набор и выпуск эссенции для них являлось аналогом… Ну что-то вроде как если человек сядет за руль самосвала, сделает работу и выйдет из кабины отдыхать. Это после деградации этого вида ценность запасенной эссенции превратилась в самоцель, а когда-то мирные варианты «техники» кустарно переработали в эдакие доспехи и оружие.

Первым моим побуждением было бескомпромиссно объявить услышанное ересью и ошибкой. Я даже удивился тому, насколько сильным было это желание. Но я дал себе труд задуматься — а откуда такие мысли? Как у религиозного фанатика, которому ученый начал объяснять его представление о мире.

Задумавшись об этом, я понял, что протест не является чем-то чужеродным или, внушаемыми мне мыслями. Они рождались внутри моего «я», которое стало частью пути саваран. Того самого, кто познал силу, даруемую эссенцией, и не желал снова становиться «слабаком».

Как, если бы мой внутренний саваран, которым я становился от Пробуждения к Пробуждению, орал: «Моё! Не отдам! Кем я стану без эссенции, идиот?» На секунду даже страшно стало, но страх быстро сменился злостью. Я — человек! Не монстр, смысл жизни которого жрать других монстров, чтобы становиться сильнее!

Надо же! Беспокоился за Ангела, что он начал терять человеческий облик в погоне за «прокачкой», а сам, оказывается, недалеко ушел!

Но, если так, то кажется, я понял, что сгубило расу саваранов. Помнится, что Распределитель рассказывал мне, что они симбиоты. Два вида хищников, которые в процессе эволюции не просто научились жить вместе, но стали единым. Это сделало их новым видом. Который за много лет или тысячелетий шел к своему могуществу. Научился обращаться с пространством и материей так, будто это всего лишь вещи, которые можно построить или, в их случае, вырастить.

Древние построили Всемир — место, которому не страшны взрывы звезд, падения метеоритов и комет. Где не нужно летать от мира к миру на космическом корабле, достаточно лишь сделать шаг за Завесу. Фактически, они построили свой собственный рай. И…

И перестали понимать, что делать дальше? Или, например, один из двусоставного организма, пошел в разнос, желая возвышения не вида, а лично себя? Понятия не имею, что стало причиной — мировоззренческий кризис, болезнь или конфликт, но в какой-то момент некий Древний решил: а зачем быть маленьким и слабым, если можно стать большим и сильным? И это новая философия выродилась в итоге в путь восхождения и изменения. В саваран.

А спустя тысячи лет, став тем, кем они теперь являются, эти несчастные даже не знают, как завести все еще работающую машину.

— Получается, надо завалить Хапера или кратное количество Герцогов — и победа в войне у нас в кармане? — выпутавшись из омута собственных мыслей, спросил я у Винера. — И почему тогда вы мне это все рассказываете в такой обстановке, а не официально?

— Все дело в моем последнем прогнозе, — ученый скривился как от зубной боли. — Видите ли, в прошлый раз я исходил из того, что страны будут противостоять демонам — и проиграют. Признаю, моя ошибка. На самом деле страны погибнут гораздо раньше своих граждан. Как только сильнейшие из сверхов пройдут следующее пробуждение, они вполне смогут в одиночку потягаться с армией средней страны. А через одно — уничтожить вооруженные силы сверхдержавы! Наш мир накопил достаточно эссенции, чтобы подобные суперы возникли даже при закрытых порталах. И они возникнут, даже если параллельно уничтожить все заводы сыворотки. Мы прошли точку невозврата.

— Так вот почему Окелло говорил про «паникерский» прогноз, — дошло до меня.

— Наш начальник оказался умнее меня, — поморщился кибернетик. — Я привык оперировать социальными тенденциями, но… не настолько примитивными. Как только появится первый сверх, публично и успешно пошедший против своего правительства, до всех дойдет, что так можно было. Увы, уверен — у нас точно так же будет. Найдутся паршивые овцы. А нет — так территорию СССР поделят чужие супер-сверхи.

— То есть перегон корабля на Землю не поможет, — сделал вывод я. — Тогда зачем?..

— Внутри корабля вы будете равны Бедствию, даже сильнее — учитывая его собственные запасы эссенции, — сказал мне Виннер. — Вам будет под силу перебить всех сильных суперов и только потом включить режим отсечения вражеских порталов, добровольно отказавшись от силы и могущества.

— И вы настолько доверяете именно мне, что с Окелло решили провести операцию мимо командования? — только и спросил я.

— Они тебе вряд ли доверят, продавят Зиму или еще кого. Или вовсе своего сынка или племянника прикажут эссенцией накачать, — покачал головой кибернетик. — А ты пока единственный сверх, проверенно-способный отказаться от своей эссенции.

Я открыл рот… и закрыл. Это он про лечение Либры собственной кровью. Что ж, было такое. Как же неуютно чувствовать себя в качестве последней возможности спасти Человечество. Вдвойне неприятно — через будущие массовые убийства. Блин.

— Проклятье! — я опять отвлекся, а вот Винер продолжал смотреть на супер-монитор. И что-то там увидел. — Виктор, прости. Похоже, мы опоздали.