Искатель боли

Глава 20

Сегодняшняя ночь для Таасима показалась самой ужасной и тяжелой за все время его заточения. Мало того что тяжелые кандалы, которые не снимали даже на сон, стерли ему кожу до самого мяса на запястьях и лодыжках, так еще и кошмары снились один другого отвратительней… А самое скверное, что отыскать выход из этого лабиринта мучительных сновидений никак не удавалось. Как бы Таасим ни пытался ущипнуть себя, прикусить щеку или заставить разлепиться тяжелые веки, проснуться никак не получалось. Объятия забытья с каким-то садистским упрямством удерживали его, наслаждаясь страхом наследника и его жалкими бесплодными попытками вырваться.

Сновидения юного аристократа были тяжелыми, как болезненный бред, тягучими, подобно густой смоле и мучительными, словно зубная боль. Ему виделось, будто его плоть пожирает ужасный кровавый демон, у которого почему-то было лицо гаденыша Данмара. Эта тварь с широким многообещающим оскалом подступалась к нему, и Таасим всеми силами пытался отбиться от надвигающейся бестии или хотя бы оттолкнуть ее. Однако она всякий раз оказывалась несоизмеримо сильнее. Монстр играючи ломал сопротивление парня и причинял невыносимую боль, разрывая его тело своими длинными когтями.

Атерна дрался, лягался и даже кусался, что совсем уж недостойно высокородного. Но в той ситуации, в которую он угодил в своем кошмаре, это не казалось таким уж постыдным. Но даже несмотря на все его усилия, кровавый демон вырывал из него целые куски плоти и демонстративно поедал их на глазах у юноши с противным скрипящим смехом.

Когда Таасим наконец-таки проснулся, то ощущал себя так паршиво, будто и в самом деле побывал в невероятно затяжной схватке, а не во сне. Все тело ломило так сильно, будто целая армия нанятых его отцом безжалостных наставников ночь напролет дубасила парня тренировочными мечами. Удивительное дело, но казалось что даже Анима Игнис, привычное биение которой Атерна уже перестал замечать в повседневной жизни, сейчас безмолвствовала. Как при сильнейшем истощении, когда бьешься на арене по половине дня без передышки. Состояние молодого наследника оказалось настолько отвратительным, что он даже не сразу заметил, что его руки и ноги больше не сковывают тяжелые цепи.

— Доброе утро, Таасим. Я устал ждать твоего пробуждения.

Встрепенувшись и резко вскочив, аристократ увидел в своем тесном каменном узилище самого ненавистного человека. Того ублюдка, который его сюда и заточил!

— Данмар-р-р-р! — Прорычал парень, до рези напрягая голосовые связки. — Я тебя р-р-р-азмажу!!!

Проклятый недомерок сделал небрежный приглашающий жест ладонью, будто у этого ничтожества и в самом были силы одолеть Владеющего земли. Чертов воздушник… недоучка, слабак, трусливый подлец!!! Сейчас он ответит за все…

Не отдавая себе отчета, Таасим бросился вперед, чтобы превратить ненавистное лицо своего врага в месиво из осколков костей и мяса. Вот только уже на бегу, когда наследник рода позвал свою Искру, она почему-то не откликнулась… От удивления парень резко остановился, едва не споткнувшись и не пропахав носом прямо по грязному полу. Он ошарашенно перевел взгляд на свои ладони, словно ждал, будто именно они сейчас смогут ему все объяснить, а потом поднял глаза на Данмара.

— ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?! ЧТО ТЫ СО МНОЙ СДЕЛА-А-АЛ?!!

Истерика и ужас, затопили сознание аристократа, ломая все преграды, рамки и установки. Как?! КАК это могло случиться?! Самый страшный кошмар любого Владеющего вдруг воплотился для молодого Атерна в жизнь. Он снова стал обычным человеком, вернулся в самое начало пути, когда едва только начинал постигать тайны своей Анима Игнис. Но вот только… а что если все еще хуже?! А если у него попросту забрали ее?

Нет-нет-нет… это все сон, этого не может происходить в реальность… так не бывает! Искра не может вот так вот потухнуть, что бы с ней ни делали. Надо просто посильнее себя ущипнуть, чтобы проснуться. Это просто продолжение страшного сна… просто продолжение… очередной кошмар…

— Ах, если бы таким образом можно было сбежать от реальности, Таасим. — Данмар с бесстрастным видом наблюдал за тщетными попытками парня пробудить свой разум щипками. — Но я боюсь, что ты себе так только наставишь синяков.

Аристократ перевел растерянный взгляд на своего пленителя, и во взоре наследника очень быстро зажглось пламя упрямства и злости. Ненависть к Данмару придала ему сил и уверенности. Он решил предпринять последнюю попытку. Она должна быть самой действенной…

Юноша обхватил ладонью глубокую рану на запястье, оставшуюся после кандалов, и силой сжал пальцы. От хлестнувшей по сознанию боли захотелось заорать во все горло, но Таасим лишь глухо выругался. На глазах выступили слезы, которые мешали разглядеть даже бедную обстановку его крохотной темницы.

Однако когда наследник сумел проморгаться и снова обрел способность нормально видеть, ему стало ясно, что затея провалилась. Вокруг ничего так и не изменилось. Ненавистный Данмар все так же стоял возле дверей, сложив на груди руки, а на месте Искры по-прежнему зияла пугающая пустота, заставляющая разум заливаться в безмолвном крике.

— Что… что со мной произошло? — Одними растрескавшимися губами прошептал пленник.

— Высшее правосудие, смертный. Оно свершилось…

Голос недомерка, которого Таасим ненавидел с момента самой первой их встречи, сделался вдруг необычайно громким, больно резанув по ушам. Отчего-то стало совсем неуютно и… страшно. Ведь теперь, когда Анима Игнис аристократа безмолвствует, даже слабосильный воздушник сможет сделать с ним все что угодно… И наследник, как и в своих недавних кошмарах, не сможет ему ничего противопоставить.

— Какое правосудие?! — Парень попытался заставить себя говорить твердо и уверенно, но из его горла вырвался лишь жалкий дрожащий писк. — О чем ты?!

— О тебе, — последовал непреклонный ответ, — о твоем отце. О всей вашей семье, которая попрала все мыслимые заветы Великого Стража. Ты был наказан, Таасим. Наказан за свои мерзкие проступки. Я был твоим испытанием, последним шансом. Ты мог доказать, что отличаешься от своего родителя, но провалился.

— Дьявол тебя разорви! Что все это значит?!! — Вскричал в отчаянии Атерна, силясь осмыслить происходящее. — Почему ты так странно разговариваешь?! Что за чушь ты несешь?!! Скажи прямо, что ты пытаешься донести до меня?!

— Я думаю, ты и сам уже все ощутил. Ты больше не Владеющий, и вряд ли когда-нибудь им станешь снова.

Слова, прозвучавшие хуже смертного приговора, молотом ударили по перепонкам и впились раскаленными гвоздями в мозг парня. Больше не Владеющий… что за вздор?! Как такое вообще может быть?!

— Нет! Я не верю тебе! Ублюдок! — Таасим схватился за голову руками и совсем по-детски затряс ей, как будто его отрицание могло что-нибудь изменить. — Ты просто накачал меня какой-то дрянью! Я нахожусь в наркотическом бреду, только и всего! Ведь ты, подлец, уже пытался меня чем-то опоить у той шлюхи! А когда не вышло, вероломно подбросил заряженный артефакт! Это вполне в твоем духе! Скоро все должно пройти… скоро все придет в норму… скоро я приду в себя…

Окончание фразы было сказано аристократом заметно тише, потому что он говорил это не для своего пленителя, а для самого себя.

— Ничего не пройдет, Таасим, — слова Данмара грянули под низким потолком, подобно приговору. — Отныне, ты лишен милости небес.

— Откуда тебе знать?! — Взъярился Атерна, словно утопающий хватаясь за последнюю соломинку. — Может, это все временно?! Мне просто нужно отдохнуть и нормально поесть, и тогда…

— И тогда ничего не изменится. Я знаю. Потому что я лишил тебя Искры. Это я ЕГО посланник.

Не понимая, что задумал этот ублюдок, а потому насторожившись, аристократ наблюдал за тем, как Данмар медленно снимает с себя расшитый дублет. Под ним он не носил совсем ничего, даже захудалой сорочки, и выглядело это весьма странным…

— Пади ниц, смертный, и докажи, что готов начать искуплять свои грехи.

Таасим раскрыл уже было рот, чтобы послать ко всем демонам этого непонятно кем себя возомнившего слабака, но оказался перебит штормовым порывом ветра, который в замкнутом пространстве оглушил его, словно удар обухом по голове.

Наследник великого рода упал на грязный каменный пол, словно какой-то паршивый бродяга, и позорно растянулся на нем. Ладонями он размазывал по своему лицу слезы, которые безудержно катились из его глаз, но не потому что он их стыдился. А потому что они мешали ему смотреть на ожившую легенду. Это было просто невозможно… мифы… они не врали! Ангелы существуют! Великие воители, шедшие с самим Ворганом в схватку против демонических орд. Воплощения битв и дети войн. Те, кто прорубился сквозь бесчисленные орды нечисти и вознесшиеся вместе с Великим Стражем на небо… и один из них сейчас стоял перед Таасимом.

Величественные черные крылья ангела занимали почти все свободное пространство тесного узилища, и аристократу пришлось предельно съежиться, чтобы ненароком не коснуться их благородного оперения. Он и так уже сильно провинился перед высшим существом, и такого святотатства позволить себе уже никак не мог.

А ведь если задуматься, то все было очевидно с самого начала… из ниоткуда приходит мальчишка, десятка лет отроду, называется простолюдином, но ведет себя как истинный вельможа. Выходит раздетым против закованного в металл противника, который старше, выше и сильнее его всего с двумя несуразными кинжалами. И побеждает… Затем он убивает подосланного бретера из рода Иматирос, не сумевшего даже с помощью своей искры убить этого ребенка. И даже натравленные его отцом работорговцы, тайком проведенные в центр города, умерли при странных обстоятельствах, оставив после себя огромную кучу проблем.

Ворган всесильный, ну как можно быть таким слепцом? Все ведь все с самого первого дня просто кричало о том, что это не просто какой-то мальчик… Подумать только, их семья посмела покуситься на ангела. Наивные глупцы! Но с другой стороны, разве есть в мире такой человек, который смог бы подобное обстоятельство предвидеть?!

— П… пр… прости… ме… ня… — только и сумел выдавить в перерывах между всхлипываниями Таасим. — Я… я не ведал… не знал…

— Все ты знал, смертный, и от этого твоя участь будет только тяжелее. Всякий в этом мире должен жить по чести, свято чтя заветы Воргана. Ведь это и есть та плата Великому Стражу, которую он берет за свою защиту. И втройне тяжелее твоя вина, ведь ты избрал военное ремесло своим призванием. О том, что я говорю, известно всем, даже малым детям. Неужели станешь пытаться меня убедить, что ты глупее ребенка?

— Прошу, убей меня!!! — Внезапно завопил аристократ, разбрызгивая слюну. — Лучше вообще не жить, чем остаться вот таким!

— Ты не заслужил смерти, Таасим, — прозвучал жестокий ответ.

— Тогда… тогда я все сделаю сам! — Выпалил наследник, стискивая в решительности кулаки.

— Не сделаешь. Потому что этим ты еще больше разгневаешь Воргана. Ты знаешь, как он презирает самоубийц. Тогда ты лишишься своей Искры навечно.

— А сейчас?! Сейчас я могу вернуть ее? — Тут же встрепенулся Атерна, уцепившись за последнее слово.

— Это будет зависеть только от тебя одного.

— Я все сделаю! — Фанатично пообещал Таасим, заламывая руки. — Более я не запятнаю свою совесть ни единым проступком, который мог бы быть неугоден Воргану!

— Нет, смертный, этого слишком мало. — Данмар смотрел на пленника сверху вниз, и в его взгляде не было ни капли сострадания или сочувствия. Только отражение безразличной вечности, которая взирала на несчастного аристократа как на жалкое насекомое.

— Тогда что? Что мне сделать, чтобы Искра снова ожила?!

Молодому Атерна хотелось разрывать собственную грудь ногтями, лишь бы избавится от ощущения зияющей пустоты на том месте, где когда-то мерно пульсировала его Искра. Сейчас он был готов на что угодно, лишь бы снова ощутить ее прекрасное и ласковое тепло. На что угодно! Даже если ангел назначил ценой его глаза, руку или ноги. Он отдаст все. Лучше быть калекой физически, чем душевно…

— Иди домой, Таасим. Со временем, ты и сам поймешь, что должен делать. Только знай, что вернуть доверие Великого Стража будет непросто. Непросто и небыстро. А пока, просто ступай…

Величественные крылья, которые своей чернотой могли посрамить самую темную зимнюю ночь, исчезли, будто их и не было. Теперь в тесном каменном мешке остались только аристократ и Данмар, которого никак уже не получалось воспринимать обычным мальчишкой.

Внезапно ворвавшийся в помещение порыв ветра распахнул дверь и поднял целое облако пыли. Таасим зажмурился, когда ему по глазам хлестануло мелким сором, и принялся остервенело тереть их, пытаясь выгнать все попавшие под веки песчинки. И когда наконец заволакивающая взор мутная пелена спала, то он обнаружил, что находится в своем узилище совершенно один. Парень не заметил, как ангел ушел, унося вместе с тобой самое дорогое, что у него только было…

Отправившись блуждать по дому, в котором располагалась его недавняя тюрьма, аристократ пытался отыскать хоть какие-нибудь следы, способные указать на то, кому он вообще принадлежит. Однако грязные комнаты, кривая рассохшаяся мебель и наполовину заколоченные окна яснее ясного говорили, что обитель эта давно не видела руки хозяина и располагалась, скорее всего, где-нибудь в пригороде.

Уже на самом выходе Атерна в полутьме споткнулся обо что-то и уже собирался выругаться, но с удивлением обнаружил, что это его собственный палаш. Осмотревшись повнимательней, парень обнаружил не только свою волнистую дагу, но и даже не самый дешевый набор чистой одежды! Ангел позаботился даже об этом, ведь некогда дорогой наряд Таасима за время плена превратился в пыльные обноски.

Поверх аккуратно сложенных вещей обнаружилась еще и записка. Маленький клочок пергамента, для прочтения которого потребовалось выйти на свет.

«Храни эту тайну, Таасим» — вот и все, что было сказано там. Хоть никаких кар не было упомянуто за нарушение этого наказа, но от этого не становилось легче. Ведь самая страшная казнь уже свершилась…

Яркий солнечный луч, игриво ворвавшийся сквозь открытые ставни, бесцеремонно разбудил своим жаром Ириду, сильно пригрев щеку. С тех пор, как пропал ее старший сын, она совсем потеряла покой, и вырвать ее из объятий сна могла любая даже самая незначительная мелочь. Пение крохотной птицы, стрекот цикады или неосторожный шаг домочадцев. Даже шум дождя, который раньше всегда ее убаюкивал, теперь будоражил сознание, не позволяя дреме пробиться к нему.

И ей было за что корить и терзать себя. Да, она знала, что Таасим обречен, и по своей воле приложила руку к его исчезновению, подмешав ему в питье снадобье, которое дал ей Данмар. Но знать — это не значит принять и смириться.

С тех самых пор ее ночи превратились в бесконечно тяжелый бред, сопровождаемый иступляющими кошмарами. С самого заката и до позднего утра женщина металась, превращая простыни в скомканное нечто, лежать на котором становилось попросту больно. И никакие увещевания и самоутешения не могли сбить накал этого невыносимого безумства. Но в то же время наложница прекрасно осознавала, что иного выхода у нее не было. Высшие силы, те, что подарили ей истинное счастье — радость материнства, пришли истребовать за это плату. Уже за одно только это благословение небес она обязана была принести эту жертву.

Испытав абсурдную злость на небесное светило, Ирида гневно запустила подушкой в сторону окна. Слава небу, не докинула. Иначе домину Ноиру могли донести о том, что в его доме кто-то безобразничает. А уж он подобного хулиганства спускать бы никому не стал. Особенно в свете последних событий… Пропажа наследника ударила по нему сильнее, чем он хотел показывать, и совсем испортила его и без того далеко не мягкий характер.

Глава семьи стал крайне раздражителен и весьма скор на назначение наказаний, которые теперь были заметно жестче, чем когда-либо. От такой перемены взвыли все домочадцы Атерна, а не только прислуга. Теперь от угрюмого Ноира прятались даже его дочери и супруга, избегая лишний раз попадаться тому на глаза. Что уж говорить о какой-то наложнице, которая в этом поместье имела вес едва ли выше, чем сторожевая собака?

Грустно подумав, что она и ее господин единственные, кто действительно переживает исчезновение Таасима, женщина медленно встала с кровати. Ее соседка давно уже убежала исполнять поручения строгой домоправительницы, и ее отсутствие принесло Ириде сегодня просто небывалое облегчение. Причина этого оказалась проста — сложенный вдвое кусок пергамента, валяющийся прямо у ее кровати. Очевидно, что это Данмар снова подкинул свое послание, и видеть его не полагается никому постороннему.

С замиранием сердца женщина подобрала бумагу, и еще даже не успела развернуть ее, а сердце уже защемило от страха перед дурными вестями.

Однако когда она трусящимися руками кое-как развернула лист и вчиталась в первые строчки, с души ее свалился такой гигантский груз, что он мог бы погрести под собой всю империю целиком!

«Небо проявило благосклонность к твоему сыну и оставило жизнь. Но наказание, которое он понес за грехи свои и своей семьи, может показаться ему даже хуже смерти. Поэтому присматривай за ним. Сделай так, чтобы он обрел хотя бы видимость смысла в своем безрадостном существовании. Пусть докажет, что может стать другим. И тогда, быть может, все для него снова вернется на круги своя. Твой Д.»

Не веря своим глазам, Ирида прочла записку еще трижды. Небесная тысяча, неужели это правда?! Таасим жив и скоро вернется домой! Это ли не счастье?!

Словно ответ на ее мысли, где-то в доме раздался шум и топот, совсем нехарактерный для поместья Атерна последних дней. Десятки слуг ринулись по коридорам, разыскивая господина, о чем возвещали их крики.

— Домин Ноир!

— Доми-и-ин! Ваш сын!

— Вернулся! Он вернулся!

— Кто-нибудь видел домина Ноира?! Прекрасные новости!

— Домин Таасим, он дома!

Ноги Ириды уже мчались по ступенькам, а пальцы в бессознательном жесте изрывали послание Данмара на мелкие-мелкие клочки. Она обязательно сделает все, что ей наказал младший сын. Женщина окружит Таасима такой заботой, какой он заслуживает, но которой был лишен все эти годы. И плевать ей, что будет говорить об этом Ноир! Он своим воспитанием едва не лишил своего ребенка жизни, и она не позволит ему снова подставить юношу под удар!