Ирландец 2

Глава 5

Глава 5

Мы с Кеном вышли на ринг. Ведущий же судья подозвал нас к себе и объяснил правила боя, это было больше для зрителей, чем для нас. Мы с Кеном пожали друг другу руки, и ведущий, отойдя на несколько шагов в сторону, крикнул:

— Бой!

Прощупывать соперника нам не было никакого смысла, поскольку мы видели предыдущие бои и имели представление о сильных и слабых сторонах друг друга. Поэтому я сразу же пошел на сближение, держа руки прижатыми к голове, Кен так же шел на меня.

Приблизившись, я сделал обманный маневр влево, сразу же уходя вправо, и нанес Кену удар в открытый живот. Кулак моей левой руки ударился будто в бетонную стену. Я отпрыгнул назад и приготовился к новой атаке.

Если бы на кону стояли просто деньги, я был бы готов проиграть. Вот только от моей победы зависит жизнь близкого мне человека. Так что драться честно рискованно. Мне нужна победа, и только она!

Я поднял руки выше и попробовал подставить лоб под его удары, в голове сразу зашумело. Пару раз я намеренно пропустил удары в голову, пытаясь разменяться, но, к сожалению, ничего толкового не вышло.

Кен вновь пошел в атаку, метя мне в голову и нанося удар за ударом, я даже не мог открыться, чтоб контратаковать. Нырок вниз, его кулак проносится сверху, и я тут же пробиваю ему в корпус, без толку.

Противник осыпал меня ударами то в голову, то в корпус, оставалось только защищаться и ждать момента.

Бам, прилетает очередная подача в корпус, от которой я не успел прикрыться, резкая боль в правом боку, я рефлекторно убираю руку вниз, пытаясь защитить бок, и тут же мне в лицо прилет его кулак. От такой плюхи я не удержался на ногах и рухнул на пол, прямо на задницу, и замотал головой из стороны в сторону.

Но Кен, как истинный профессионал и честный боец, не кинулся меня добивать, а отошел, дав мне подняться. Я тут же вскочил на ноги и кивнул ведущему, показывая, что все в порядке, и я готов продолжать бой, вот только последним ударом он рассек мне бровь, начало кровить.

Хотя в глазах плыло, я пойду до конца, не сдаваться же после одной пропущенной плюхи. Мотнув головой и подняв руки, я пошел в атаку, начав бить в корпус противника, теперь уже Кен стал уходить в защиту. Пока я молотил его по бокам, он открыл лицо, допустив ту же ошибку, что и я, чем я и воспользовался, прописав ему двоечку прямо в челюсть. От такого Кен пошатнулся и сделал шаг назад. Встряхнув головой будто бык, он двинулся на меня.

Из рассечённой брови кровь текла мне в глаз, и приходилось постоянно ее вытирать, Кен понял это и начал бить в голову со стороны затекающего глаза. Я отвечал ударом на удар и продолжал придерживаться собственной задумки, это было рискованно…

Справа летит очередной его удар, откинуть корпус и нагнуть голову, подставляя лоб, в голове зашумело, а я отчетливо понял, что долго так не выдержу.

Вот только среди шума и криков я услышал характерный хруст. Кен одернул правую руку и в следующей атаке лишь прикрывался ей, атакуя левой. Мой план удался, пришло время действовать.

Двоечку в голову, троечку в корпус, да еще метя в печень, ведь он в ближайшую минуту ограничен в атаках, и этим надо пользоваться. Я превратился в ураган, удар, еще удар.

Кен ушел в глухую защиту, но я не переставал его молотить, то в корпус, то в голову, меняя произвольно очередность. Я не давал ему даже открыться, чтоб хоть как-то контратаковать. Кровь вместе с потом заливали мне глаза, я видел перед собой только силуэт, по которому наносил удары. Спустя минуту моего натиска Кен пошатнулся, а после удачного удара в челюсть рухнул на ринг, я отступил на пару шагов и предплечьем смахнул кровь, заливающую глаза. Спустя пару секунд, когда зрение прояснилось, я увидел перед собой окровавленного Кена, сидящего на жопе. Его взгляд был потерян, он не понимал, что произошло.

Ведущий подошел к нему и что-то спросил, но я этого не расслышал, поскольку в голове звенело от пропущенных плюх, надо признать, удар у него тяжелый. В придачу к этому зрители еще что-то орали, уважаемые люди, которых захватил азарт.

После этого ведущий скрестил руки перед собой, дав понять, что бой окончен, поскольку Кен не в состоянии продолжать.

Я победил? Я смог? Радость затопила меня, хотелось тут же сесть, но я удержался.

Вздохнув и выдохнув, я подошел к Кену и протянул ему руку. Хотя у меня у самого тело изнывало от боли и я валился с ног, все же помог Кену подняться. И мы, поддерживая друг друга, покинули ринг и поковыляли к ближайшей лавочке, что была рядом.

Рухнув на нее, мы пару минут сидели молча, пытаясь прийти в себя.

— Меня еще никто так не избивал, — буркнул он.

— Ты самый сильный из тех, с которыми мне приходилось драться, — попытался я улыбнуться, но тут же скривился от боли.

— Джон, если вдруг тебе когда-то понадобится моя помощь, обращайся. Буду рад тебе помочь, — буркнул, задыхаясь, Кен.

— Спасибо, ты тоже можешь рассчитывать на меня, помогу, чем смогу, — ответил я, и мы пожали друг другу руки.

Я встал и попытался уйти в дом, но гости Томаса подходили и поздравляли меня с победой, жали руки. Я не мог просто так уйти, поскольку это было бы некрасиво, да и болели они за меня все же.

Все это время Томас стоял в сторонке и попивал, по всей видимости, шампанское из бокала, осушив который, он неспешно подошел ко мне и также пожал руку.

Тут, видимо, меня догнал отходняк от боя. Голова просто раскалывалась от боли, ноги были словно свинцовые, а до правого бока даже дотронутся было нестерпимо больно. По всей видимости, Томас это заметил и тут же подозвал Диму-грека.

— Видимо, ему к врачу надо, — задумчиво произнес Томас, глядя на меня.

— Я позабочусь, — ответил Дима и подозвал жестом Роба. — Помоги мне его погрузить в повозку.

Роб, не задавая лишних вопросов, взял меня под руку, с другой стороны меня так же подхватил Дима-грек, и они дотащили меня до повозки. Погрузив меня, Дима сразу же погнал лошадей в сторону уже знакомого дома на окраине Бостона, к доктору.

Точно нельзя было сказать, сколько мы ехали, поскольку я пару раз терял сознание. И вот, наконец, мы добрались до дома Адама. Дима с Робом аккуратно взяли меня под руки и потащили к двери.

Как и в случае с Робом, Дима-грек долбился к Адаму в дом, будто к себе.

— Адам, открывай, — выкрикивал Дима, не прекращая долбиться в дверь.

Дверь отворила та же негритянка-служанка. Она сразу же увидела меня, висящего на Робе, и побежала наверх к доктору, но Адам и без того слышал крики Димы и вышел на лестницу.

— Опять вы, — пробормотал Адам. — Как я погляжу, вам, ребята, не везет в Бостоне. Или вы компанию не ту выбрали, постоянно под пули подставляетесь.

— Нет, Адам, — тут же возразила Дима. — Это он после кулачного боя.

— Хм, что-то новенькое, — уже с улыбкой произнес Адам. — Давайте его в кабинет. Роб, надеюсь, не забыл, где он.

— Забудешь такое, — с ухмылкой ответил Роб, волоча меня в сторону кабинета доктора.

Дима помог Робу занести меня в кабинет, и они усадили меня на стул. Тело изнывало от боли, ныло все. Адам, не церемонясь, отстранил парней и подошел ко мне. Присев на одно колено, начал меня разглядывать.

— Так, ну, рассечение мы сейчас зашьем, — протянул Адам, рассматривая мою бровь. К такому мне было не привыкать.

— Правый бок болит, — выдавил я из себя.

Адам осмотрел и как-то совсем не больно прикоснулся к тому месту, где болело. Легкими движениями ощупал весь правый бок.

— Хм, — Адам скривил гримасу. — У тебя ребро сломано, а возможно, и два. Интересно, в каких таких кулачных боях он участвовал, что ребро сломали? — спросил Адам, глядя на Диму.

— Долгая история, — ответил Дима. — Ну как? Сможешь его быстренько вылечить?

— Быстро только в карты можно проиграть, — ответил с некой злостью Адам. — У него ребро сломано, какая может быть скорость? Две недели как минимум в повязках, стягивающих грудную клетку, а то и больше. Ему нужен спокойный, постельный режим. Никаких конных поездок, пробежек и тому подобного. Это вам ясно?

— Ага, — сквозь сомкнутые губы промычал Дима. Я также кивнул в знак одобрения сказанного.

Адам достал из шкафа какие-то препараты и обработал мою рассечённую бровь. После чего достал загнутую иголку, простерилизовал ее в растворе и принялся зашивать.

Роб от такого зрелища стискивал зубы при каждом стежке, Дима же, наоборот, улыбался.

— С лицом все будет в порядке, заживет, и даже не заметишь, — сказал Адам, убирая инструменты в шкаф. — Ну а теперь приступим к самому сложному.

Адам достал довольно большое количество бинтов из того же шкафа, куда убрал инструменты. Также он вынул несколько бутыльков с препаратами и поставил их возле меня.

— Можешь встать самостоятельно? — спросил Адам.

Я кивнул и попробовал встать. Роб хотел было помочь, но его схватил за руку Дима. С большим трудом, но я все же поднялся со стула.

— Ну, вот и славненько, — с улыбкой пробормотал Адам. Он смочил ватный тампон препаратом из одного из бутыльков и начал обтирать мой торс. Не скажу, что было больно, когда он обмывал появляющийся синяк на моем правом боку, а также другие ссадины и царапины, скорей неприятно.

— Ну, теперь можем приступать, — сказал Адам и посмотрел на Диму, а после на меня. — Ты парень, как я погляжу, крепкий, так что обезболивающего дам тебе немного.

— Лучше дай ему виски, — с ухмылкой произнес Дима-грек.

— Можно, но потом, — ответил Адам. — Джон, будет больно, так что вот тебе полотенце, возьми его в зубы, — Адам скрутил трубкой полотенце и передал его мне. Я знал, что сейчас будет, поэтому с радостью принял его помощь.

Адам приготовил бинты и велел подойти Диме и Робу, чтоб помогли ему.

— Джон, я так понимаю, ты знаешь, что делать? — Я с полотенцем во рту кивнул. — Отлично, тогда начинаем.

Я глубоко выдохнул и задержал дыхание, тут же Адам начал бинтовать мой торс, начиная от живота, поднимаясь выше с каждым кругом, до самой груди. Но я надолго не мог задержать дыхание. Вдохнул, и боль пронзила правый бок еще с большей силой, так что я стиснул зубами полотенце.

— Выдыхай, снова задержи дыхание и терпи как можно дольше, — прикрикнул Адам. Я понимал, что без экзекуции обойтись нельзя, и послушно выполнил требования доктора.

Адам крепко обмотал меня, и я еще пару минут привыкал и пытался продохнуть. После чего он дал мне маковый раствор, однако это слабо подействовало. После чего Дима с Робом помогли мне добраться до комнаты, где когда-то пребывал Роб, после ранения. Роб остался со мной, а Дима вернулся к Томасу, поскольку тоже было много дел.

Всю ночь я практически не спал, тело ныло от боли, лежать было неудобно, по сути, провел ночь в полудреме. Утром Роб помог мне спуститься в гостиную. Я особо есть не хотел, но чтоб скорей выздороветь, пришлось умять полноценный завтрак.

Так я провел под наблюдением Адама почти неделю, прежде чем он разрешил покинуть его дом. Роб рассчитался с ним, и мы вернулись к Томасу.

По приезде к Томасу я застал его в гостиной, сидящим за столом. Увидев меня, он поднялся с кресла, подойдя, оглядел меня и заговорил:

— Как самочувствие? — с легкой улыбкой произнес он.

— Да все нормально, я привык к такому. Надеюсь, твои гости остались довольны боем?

— Более чем. Ты молодец, так уделал этого здоровяка, — довольно произнёс Томас и оглянулся, смотря на стол. — Пройдем ко мне в кабинет. Может, хочешь чего перекусить, или просто кофе выпьем.

— От кофе я бы не отказался.

Томас подозвал служанку, попросил принести кофе в его кабинет, и мы прошли туда.

— Проходи, присаживайся, — бросил мне Томас, зайдя в кабинет.

Ранее я не был тут и был впечатлен. Справа стоял массивный стол из красного дерева, на котором стояли дорогие безделушки в виде статуэток и прочих принадлежностей для письма.

Напротив стола метрах в трех два кожаных кресла, между ними журнальный столик с резными ножками, он также выполнен из красного дерева. По левую сторону стоял шкаф, полностью забитый книгами. На окнах висели плотные шторы, портьеры с золотистыми вставками, а на стенах были картины с позолоченными багетами.

Я сел в кресло, что стояло ближе к окну. Томас опустился в соседнее.

— Я бы хотел вернуться к нашему с тобой соглашению, — продолжил я.

— Да, конечно. Все уже улажено, Мэри отпустили буквально пару дней назад. У полиции, как оказалось, на нее попросту ничего нет. Она всего лишь свидетель данного ограбления, вот и давили на нее таким образом в надежде, что она что-нибудь интересное расскажет.

Тут в дверь постучались, и служанка-негритянка принесла на серебряном подносе кофейник с двумя чашками и тарелку со свежими вафлями. Поставив поднос на столик, она поклонилась и вышла из кабинета.

— Хм, это хорошо, — выдохнул я с облегчением.

— Определенно, — ответил Томас и разлил кофе по чашкам. — Кстати, пока не забыл, — произнес он, поднявшись с кресла, подошел к своему столу и, звякнув ключами, открыл дверь сейфа и что-то достал. После чего вернулся в кресло рядом со мной.

— Вот деньги, что ты мне оставил, — и он положил на стол денег. Однако в руках у него осталась еще одна пачка. Я не стал пересчитывать полученные деньги, а просто сгреб со стола и положил во внутренний карман пиджака.

— Спасибо, — ответил я.

— Это еще не все. Как, собственно, и обещал при нашем первом разговоре, я даю тебе десятую часть моего выигрыша, — и Томас положил еще одну пачку вечно зеленых, что до этого держал в руках.

Тут у меня возникло смешанное чувство, с одной стороны, я хотел их взять, поскольку нельзя отказываться от денег, когда тебе дают за проделанную работу, но с другой — Томас выполнил наш уговор и помог высвободить Мэри. Ведь я сам ему поставил такие условия. Я взглянул на Томаса, он смотрел на меня пронзительным взглядом, наверняка, если б я отказался от денег, он обиделся бы, поэтому я отсчитал пять сотен, остальные положил перед ним.

— Этого будет достаточно, — ответил я.

В ответ Томас лишь хмыкнул с явным недовольством:

— Груз для Лари уже подготовлен к отправке, так что, как уладишь все свои дела в Бостоне, можешь возвращаться в Нью-Йорк.

— Хорошо, — я кивнул и допил кофе.

Тут раздался стук в дверь, и она тихонько отворилась. На пороге стоял Дима-грек.

— О-о-о, ты как раз вовремя, — произнес Томас. — Мы с Джоном обсуждаем отправку виски в Нью-Йорк.

— Я как раз по этому поводу и зашел. Пароход до Нью-Йорка будет только завтра, так что мне нужно съездить в порт и переговорить с капитаном судна.

— Хорошо, — ответил Томас.

— Не возражаешь, если я поеду с тобой? — спросил я. Дима уставился на Томаса, тот лишь развел руками.

— Я тебя не держу, ты тут гость и волен делать что хочешь, но в пределах разумного, — произнес Томас, ухмыльнувшись, и сделал глоток кофе.

— Извини, Томас, но мне нужно, как ты сказал, уладить свои дела. — В ответ Томас лишь пожал плечами.

Я встал с кресла и направился к выходу из кабинета.

Мы с Димой вышли из дома, у крыльца нас уже ждала повозка. Дима помог мне в нее залезть, сам же сел рядом.

— Можешь отвезти меня к дому отца Мэри? — спросил я. — Томас сказал, что ее уже выпустили, и, пока она не уехала куда-нибудь, хотел бы с ней поговорить.

— О чем разговор, конечно, заедем, — ответил Дима, и повозка тронулась с места.

Пока мы ехали, я все думал о предстоящей встрече с Мэри. С чего начать разговор? А захочет ли она со мной разговаривать?

Подъехав к дому, Дима помог мне спуститься на землю.

— Не жди меня, — буркнул я ему. — У тебя и без этого много дел. Я, как закончу, вернусь к Томасу. — Дима лишь одобрительно кивнул, запрыгнул в повозку и умчал.

Я еще некоторое время ходил у дома, не осмеливаясь зайти. Но, все же собравшись с силами и мыслями, вошел во дворик и направился по тропинке к входной двери. Поднявшись на крыльцо, я тихонько стукнул в дверь. На удивление, та открылась довольно быстро, на пороге стояла Мэри.

— Я уже думала, ты не зайдешь, — сказала она как-то не совсем дружелюбно. Мэри стояла в пороге и явно не хотела выходить на крыльцо или впускать меня в дом.

— Мне сказали, что тебя отпустили, что у полиции нет никаких доказательств.

— Да, странно это, конечно. То готовы были передать дело в суд, а тут вдруг отпустили. — Я не стал ей рассказывать, почему ее отпустили, поскольку это было лишним.

— Завтра уезжаю в Нью-Йорк, может, поедешь со мной?

— Джон, я за это время много о чем думала. В общем, я не смогу так дальше жить, постоянно в ожидании чего-то опасного. Я хочу спокойной, размеренной жизни, а не ждать каждый день, когда к тебе заявится полиция. — Тут из глаз Мэри потекли слезы.

— Все наладится и будет по-другому, — тут же ответил я, пытаясь ее успокоить, но она лишь покачала головой.

— Нет, я не могу. Ко всему прочему отец заболел, сильно. Я останусь в Бостоне. Прости.

— Хорошо, — ответил я чуть слышно. После чего развернулся и хотел было уходить, как вновь услышал ее голос и обернулся.

— Не думай ничего плохого обо мне, я тебя не сдавала полицейским. Когда ко мне пришел детектив, он лишь сказал, чтоб я показала своего парня. Потом тебя схватили, я видела, как тебя ударили по голове, а после затолкали в повозку.

Мне вспомнились слова обвинителя в суде, когда он сказал, что на стадии следствия она говорила другое, ну да бог с ней, это ее правда.

— Я знаю, что ты ни в чем не виновата. Это я виноват, что втянул тебя в это. Прощай. — Грудь разрывалась от боли, но не от физической, а от того, что больше ее не увижу. Однако по-другому я поступить не мог.

Я вышел из дворика на улицу и огляделся по сторонам, после чего неспешно направился в сторону дома Томаса. Адам мне говорил, что нужно сейчас больше находиться на свежем воздухе, а также полезны пешие прогулки для скорейшего выздоровления, вот и прогуляюсь.

Поначалу я шел медленно, но постепенно прибавлял шаг, а вскоре и вовсе перешел на бег. Боли в боку не чувствовалось, лишь гнев был и злоба, жажда выйти сейчас на ринг с кем-нибудь и размять кулаки.

Добежав до дома Томаса, я остановился и перевел дыхание. Успокоившись, зашел в дом. Служанка сказала, что хозяин уехал и вернется поздно.

Я поднялся в свою комнату и лег на кровать, закинув руки за голову. Размышляя о разговоре с Мэри, я убеждал себя, что все сделал правильно, ведь она в чем-то права, я уже не смогу жить нормальной жизнью, как простые граждане этой страны.

Ближе к вечеру в дверь постучался Дима.

— Пойдем поужинаем, — предложил он.

Я есть не хотел, но и в одиночестве сидеть в комнате тоже было невозможно. Тем более нужно было узнать о предстоящей завтра поездке.

Спустившись вниз, за столом увидел Диму-грека, который пил кофе.

— Ну, как съездил? — спросил он меня с некой издевкой. В ответ я лишь махнул рукой. Дима на это ухмыльнулся. — Понятно, садись за стол, выпей виски и успокойся. Все, что ни делается, к лучшему.

— Я тоже так считаю, — ответил я, поскольку не хотел поднимать этот разговор. — Ты договорился насчет судна на завтрашний день?

— Да, все в порядке. Сегодня ночью ребята отвезут все в порт и перегрузят на пароход.

— Замечательно. Не хотелось бы застрять здесь еще. Кстати, ты не видел Роба? — спросил я Диму.

— Видел. Он в саду. Видать, отдыхает последние деньки, ведь, как приедете в Нью-Йорк, снова наступят трудовые будни, — все с той же ухмылкой пробормотал Дима.

Я бы очень хотел поскорей окунуться в трудовые будни, чтоб хоть как-то отвлечься от мыслей о Мэри.

— Томас сегодня еще вернётся? — спросил я. — А то как-то некрасиво получилось, надо будет хоть попрощаться.

— Вернется, но, скорей всего, поздно, — лениво ответил Дима.

— Тогда я пойду прилягу. Хочу выспаться перед дорогой, — я встал из-за стола и направился в свою комнату.

Ранним утром меня разбудила служанка.

Я собрал вещи и спустился вниз в гостиную, где меня уже ждал заспанный Роб.

— Позавтракайте перед дорогой, — предложил Дима-грек, находящийся в обеденном зале.

Я одобрительно кивнул и уселся за стол, на котором стоял готовый завтрак. Спустя пару минут к нам спустился Томас и сел за стол напротив.

— Жаль мне, что вы уезжаете, но, как говорится, дела прежде всего.

— Я бы хотел остаться, но есть обстоятельства, по которым не могу этого сделать, — ответил я, поскольку хотел побыстрей покинуть Бостон, чтоб забыть Мэри.

Позавтракав, мы с Робом встали из-за стола. Томас также встал и проводил нас до двери.

— Надеюсь, мы еще встретимся, — улыбнувшись, сказал он и протянул руку.

— Я тоже надеюсь на это, — ответил я. Мы пожали руки, и я вышел из дома. Роб также пожал руку Томасу и догнал меня.

Дима поехал с нами, чтоб проводить на пароход. По прибытии в порт, Дима передал мне накладную на «груз», чтоб при разгрузке лишних вопросов не задавали, а также билеты первого класса.

— Берегите себя, парни, — протянул с некой печалью в голосе Дима-грек. Мне даже было как-то непривычно слышать от него такие слова.

Дима пожал руку Робу, и он поднялся по трапу на борт парохода, после чего Дима протянул мне руку, но спустя пару мгновений просто крепко обнял, словно старого, закадычного друга.

— Вот еще, это просил тебе передать Томас, — Дима достал из внутреннего кармана куртки конверт и протянул мне. — Я бы на твоем месте не отказывался от его подарка.

Я взял конверт и, не вскрывая его, положил во внутренний карман пальто.

— А это от меня, — Дима достал из-за пазухи револьвер и притянул его мне. — Поскольку твой забрали полицейские, а так хоть что-то будет напоминать обо мне. И на этот раз будь повнимательней, не вляпайся в очередную историю, — продолжил Дима-грек. — Запомни, если вдруг тебе понадобится помощь, сообщи.

— Хорошо, — ответил я и шагнул на трап. — Также и ты можешь рассчитывать на мою помощь. — Я развернулся и поднялся на борт парохода, не оглядываясь. После чего подошел к Робу, который ждал меня, и мы проследовали в свои каюты.