Инкогнито

4. Добрый Папа 2

Уведомив о том, где находится Папа, странные человекоподобные существа спокойно повернулись к нам спиной и пошли в указанном направлении. Мы с Инко переглянулись.

— Пойдём за ними? — с лёгкой надеждой в голосе спросила она, — нам ведь по пути!

Похоже, её ситуация забавляла, и она была совершенно непрочь посмотреть, чем всё закончится. И что меня очень удивило, она совершенно не боялась, а даже, наоборот, испытывала некоторый азарт оттого, что наконец-то в скучное течение жизни ворвалось какое-то неожиданное событие.

Мне было неуютно в обществе этих здоровяков, так как я понимал, что не справлюсь с ними, если что. Да, «волшебный» песочек и клюшка, это уже кое-что, но, на мой взгляд, совершенно недостаточно. Тем более я даже не знал, насколько хорошо умею драться. И подумав об этом, я очень озадачился, ведь вопрос был непраздный.

— Пойдём, — однако, ответил я, не озвучивая своих опасений попутчице, чтобы не демонстрировать страх и неуверенность. Если она так спокойна, то может быть, просто знает что-то, чего не знаю я? Или дело в этих удивительных, возникающих из ниоткуда мечах?

В общем, мы отправились за долговязыми голыми мужиками.

Логика в их передвижениях наверняка была, но мы её не очень понимали. Они иногда неожиданно сворачивали куда-нибудь, что-то обходили, и, бывало, даже начинали идти в обратном направлении. Возможно, здесь были какие-то неочевидные опасности, которые мы не понимали. А может, они реагировали на какие-нибудь магнитные поля… ну или просто блудили.

В общем, тот путь, который можно было пройти минут за тридцать, мы шли часа два.

В итоге мы оказались возле большого старого и чудом уцелевшего здания, одной стеной примыкавшего к железнодорожным путям. В этой самой стене был пролом, через который мы и направились внутрь.

Когда мы приближались к этому месту, стали замечать то тут, то там, таких же долговязых голых мужиков, как и наши проводники. Как будто здесь жило целое большое племя этих существ. Точнее, это наверняка раньше были люди, но они претерпели очень сильные изменения и теперь, вне всяких сомнений, были существами.

Инко по-прежнему вела себя спокойно и уверенно, так что и я не стал проявлять нерешительность, а шёл с таким видом, как будто каждый день здесь бываю… хотя, кто его знает, может быть, так они и было?

Пройдя через пролом, мы оказались на каком-то старом складе. Прямо перед нами стоял большой железнодорожный контейнер, на котором сверху восседал старик, одетый в рванину. То, что его одежда превратилась в лохмотья, было видно издалека. Наверное, это и был Папа.

Старик был чем-то похож на тех существ, которые нас привели, но в нём было гораздо больше человеческого.

Когда он увидел нас, его морщинистое лицо расплылось в улыбке, он раскинул руки в стороны и радостно воскликнул:

— Приятель! Ты вернулся! Прости, запамятовал, как тебя зовут… или мы так и не познакомились? — Папа вдруг глубоко задумался.

Я решил не играть в сложные игры, а сказать как есть. Ведь правда во время разговора всё равно может всплыть.

— Я не помню, — сказал я, — и тебя тоже не помню! Я тут недавно головой… ударился, — решил обойтись без конкретики я, — память отшибло. Мы хоть в хороших отношениях?

— В нормальных, — озадачился моим рассказом старик, — расстались, правда, немного сумбурно, но это ничего. А ты, я гляжу, память потерял, зато подружку себе нашёл? Аппетитная! — сказал старик и облизнулся.

Причём у меня возникло ощущение, будто слово «аппетитная» он сказал в прямом смысле этого слова. Хотя, возможно, мне просто показалось.

— Но-но! — погрозила ему пальцем Инко.

— Не-не-не! — вскинул руки с улыбкой старик, — я не претендую! Удивительным образом мои ребята уже второй раз приводят тебя ко мне, вместо того чтобы сожрать. Это дорогого стоит! Может быть, судьба сводит нас всё время? — сказал он уже мне.

— Возможно, — осторожно ответил я.

— Твои чудесные шарики, которыми ты всех нас заворожил, наверное, запомнились парням. А тебе повезло встретить тех, кто с тобой уже виделся. Уверен, что они хотят взглянуть на это чудо ещё раз. Покажешь? — спросил старик.

— Я же говорю, я потерял память и прошлую нашу встречу не помню. И про какие шарики идёт речь, тоже не понимаю, — сказал я.

— Голубой шар над ладонью, вот так! — и подняв руку, старик изобразил, как будто держит на ней что-то.

— К сожалению, не помню и не знаю, как это сделать, — покачало я головой.

— Жаль! — расстроился старик.

— Но ребята оценили и мои штучки, — вдруг сказала Инко, и у неё в руках неожиданно появились два голубых плазменных меча.

— Ух-ё! — воскликнул старик и замер, приоткрыв рот, глядя на оружие моей спутницы.

В уголке его рта появилась слюна и потекла вниз к подбородку.

Остальные существа, которые находились внутри склада, тоже издали восхищённые звуки и замерли, глядя на мечи.

— Неожиданный эффект у этого оружия, — озадаченно сказала Инко, — я на это ещё при первой встрече с ними обратила внимание.

Время шло, мы стояли, а местные обитатели пялились на плазменные мечи и ничего не происходило.

— Ха! Похоже, мы нашли, на что ещё можно смотреть вечно, кроме огня, воды и чужого труда! На мои волшебные сабельки! — радостно сказала Инко.

— Может, хватит? — сказал я. Ситуация была странная, и хотелось её как-то лучше понять.

— Ладно-о-о-о! — разочарованно протянула Инко, и мечи исчезли.

Все вокруг в едином порыве разочарованно выдохнули. Старик первый взял себя в руки, и, встряхнув головой, сказал:

— Мда-а-а-а! Удивительный эффект… и опасный для нас! Надеюсь, что вы не будете применять это нам во вред?

— Такого мы делать не собирались, — сказал я, — не видим для этого причин. Меня Алик, кстати, зовут.

— А меня зови Папа! — сказал старик, — это и имя, и должность и судьба! — и он немного грустно вздохнул.

— Я Инко! — сказала моя спутница, — и это у меня просто имя.

— Хорошо! — сказал Папа удовлетворённо, — а то, правда, чего это мы всё без имён, да без имён…

— Если на этом всё, то мы, пожалуй, пойдём? — спросил я, — нам нужно в Перово, не хотелось бы задерживаться.

— Да, да, да… — задумчиво проговорил Папа, — а ты совсем ничего не помнишь? — обратился он ко мне.

— Совсем! — сказал я.

— Жаль… ты ведь тогда шёл в Текстильщики, к Тритону, вызволять попавшую в беду фурию. Это ведь было совсем недавно, и месяца, наверное, не прошло. Уж не знаю, связано это с тобой или нет, но после того дня жизнь у нас сильно переменилась, — сказал Папа.

— Надеюсь, в лучшую сторону? — спросил я.

— Да нет, в худшую, — вздохнул Папа, — сначала от Текстилей во все стороны стали разбредаться бойцы Тритона. В основном небольшими группами, но иногда и по одному. Наши ребята постоянно с ними сталкивались, и многие погибли в этих стычках… но и у них тоже многих удалось сожрать. Здесь я уже хлопцев не ограничивал. А когда эти либо умерли, либо ушли, появился троглодит. Поселился на нашей территории и стал планомерно кушать моих ребят. А они у меня не очень сообразительные, можно даже сказать наивные, с таким коварным зверем справиться не могут. Они идут к нему в лоб, надеясь парализовать, а его этот фокус не берёт. И он хвать парнишку и текать. Так вот, не меньше пары десятков угробил. Пришлось нам с насиженного места уходить и искать новый дом.

— Сочувствую! — сказал я.

— Спасибо! — кивнул Папа, — а ведь там у нас всё сельское хозяйство осталось. Столько сил было на эту плантацию потрачено… а теперь всё! Пользоваться мы этим не можем. А здесь условий, подходящих чтобы это повторить, естественно, нет. Так что, с момента последней нашей встречи у нас одни проблемы.

— Мне очень жаль! — сказал я, потому что ничего другого на ум не приходило. Проблемы, про которые рассказывал мне Папа, казались очень чужими и совсем меня не трогали.

— Вот если бы кто-то убил этого троглодита… ну или хотя бы заставил его уйти с нашей земли… вот было бы здорово! — мечтательно сказал Папа.

— Троглодиты твари опасные, — сказала Инко, — не знаю, даже где вы сможете найти таких добровольцев, которые возьмутся за эту работу.

— Я на вас намекаю, — не стал ходить вокруг да около Папа.

— Слишком опасно, — покачала головой Инко.

— Но у тебя же есть чудесные сабельки! — сказал Папа, — мои-то ребята силушкой не обделены, да вот даже простой план провернуть не могут. Чуть что не так, и троглодит уходит, унося с собой очередную жертву. Я больше не могу их на верную смерть посылать.

— Но ты же понимаешь, что это не наши проблемы? — сказала Инко.

— А если я заплачу? — спросил Папа.

— Чем? — заинтересовалась вдруг Инко.

— Есть у меня одна штука… с магией связанная. Артефакт, можно сказать… ну или прибор магический. Ребята мои недавно притащили коробочку. Трофей. Сама же видишь, у нас особо ничего нет, только вот эта штуковина из ценностей и имеется. Думаю, полезная вещь! Она упакована и даже инструкция к ней есть, — сказал Папа.

— Ну не томи, что хоть за штука-то? — сказала Инко.

— Манометр! — очень значительно сказал Папа, как будто речь шла о золотой короне, не меньше.

— Это что-то связанное с измерением давления? — наморщил я лоб.

— Это раньше давление манометрами мерили, — снисходительно сказал Папа, — а теперь манометром мерят уровень маны у человека.

— Да ладно? — усмехнулась Инко, — А в чём мерят? В каких единицах?

— Вот этого не знаю, — пожал плечами Папа, — в единицах маны, наверное.

— И что, работает? — спросил я.

— Да, мы пробовали, работает, — сказал Папа.

— А можно и нам попробовать? — заинтересовалась Инко.

— Конечно! А то нужно же убедиться, что штука в порядке, — сказал Папа, встал со своего места и тут же куда-то исчез. Наверное, спустился в дыру на крыше контейнера.

Я подумал, что, скорее всего, у этого контейнера нет входов по бокам. Это что-то типа бункера, который Папа себе организовал, на случай если троглодит заявится прямо сюда.

Пару минут его не было, а потом он появился с котомкой, висящей на шее, после чего ловко спустился на землю, по углу контейнера, где, похоже, были какие-то специальные выступы для этого.

Когда Папа приблизился, от него пахнуло, мягко говоря, неприятным запахом. У меня просто дыхание спёрло! Я скосил взгляд на Инко, но она, если и чувствовала смрад, виду совершенно не подала. Я тоже взял себя в руки и ничего не стал говорить по этому поводу. Но дышать старался не очень глубоко.

Похоже, место для помывки у Папы в контейнере не было предусмотрено.

— Вот! — торжественно протянул он нам небольшую деревянную коробочку. На крышке была выжжена надпись: «МАНОМЕТР».

Крышка коробочки была на петлях, а закрывалась небольшой защёлкой. В общем, ящичек был добротный и аккуратный. Длиной он был сантиметров пятнадцать, шириной десять, ну и высотой чуть поменьше.

Папаша бережно отщёлкнул замочек и открыл крышку. Внутри, утопая в красном бархате, лежала какая-то штука, похожая на старый кнопочный телефон, но без кнопок. Зато с небольшим квадратным экраном. Корпус устройства был чёрным. На крышке ящичка был кармашек, из которого торчало что-то бумажное. Наверное, как и говорил Папа, инструкция.

— И как это работает? — спросила Инко, поскольку инициатива в разговоре уже давно перешла к ней.

— Берёшь, прикладываешь ко лбу обратной стороной, там есть стеклянный кружочек специальный, и смотришь на экран. Там появятся цифры, это и будет твоё количество маны в организме на данный момент, — сказал Папа.

— Я испытаю? — спросила Инко.

— Конечно! — сказал Папа, но по голосу чувствовалось, что он, конечно, не очень хочет, чтобы мы брали в руки манометр, пока он не наш. Но разрешил, так разрешил.

Инко взяла «телефон», повертела в руках, разглядывая, и спросила у Папы.

— А как его включать? Батарейки, наверное, нужны какие-нибудь?

— Нет, — сказал Папа, — там, в инструкции всё написано. Он включается автоматически и работает от маны того, кого измеряют, но использует сущий мизер. Так что, за это можете не переживать.

— Ясно! — сказала Инко и не то что приложила, а буквально впечатала манометр мне в лоб.

— Ого! Двести восемьдесят четыре! — уважительно сказал Папа, — у моих ребят в среднем по пятьдесят или шестьдесят, больше практически не бывает. У меня до восьмидесяти доходит, максимум!

— Ну-ка, дай я тебя померю! — сказал я, одной рукой забирая у Инко манометр, а другой, потирая ушибленный лоб.

— Обалдеть! — воскликнул Папа, когда увидел цифры на экране, — семьсот двенадцать! Да ты, деточка, просто склад с маной.

— Ты, старый, на чужую ману ротик-то не разевай! — усмехнулась Инко.

— Да нет, куда уж мне! — махнул рукой Папа, — даже если бы и хотел, как я смогу у тебя ману забрать? Да и не нужна она мне. Что я с ней буду делать? Просто удивился, что у тебя её так много.

— Ещё не понятно, можно верить этим цифрам или нет, — сказал я, — может быть, это всё произвольные числа выскакивают на экране.

— Да нет, своих ребят я многих проверял, у них, у всех близкие значения. А у вас вон сразу совсем другие, намного выше, — сказал Папа, — ну так что, дельная вещь?

— Интересный девайс, — сказала задумчиво Инко, — Алик, ты что думаешь по этому поводу?

— Дело не в манометре, а в том, сможем ли мы справиться с троглодитом, — сказал я.

— Старый, а утюг у тебя есть? А лучше два! — сказала Инко.

— Так что, значит, берётесь? — обрадовался Папа.

— А как ты узнаешь, что мы выполнили заказ? — спросил я.

— Поверю на слово, — развёл руки в стороны Папа, — мы вроде уже не первый день знакомы. Человек ты вроде нормальный, судя по прошлой встрече… хотя и не помнишь ничего. Да и подруга твоя мне симпатична. Если нет возможности проверить, придётся поверить.

— Так что там с утюгами? — спросила Инка.

— Так мы, в самом деле, берёмся за это дело? — удивился я.

— Почему бы и нет? — пожала плечами Инка, — и прибор прикольный, и на троглодита попробовать поохотиться интересно.

— А вдруг он на нас поохотится? — спросил я.

— Тем будет интереснее! — радостно сказала Инко, — не бойся, мы будем предельно осторожны, и если вдруг поймём, что не справимся, оставляем за собой право отказаться от заказа. Но и ты, старый, смотри, не вздумай попытаться нас кинуть. Мы очень злопамятные, несмотря на то, что некоторые из нас этого и не помнят. Памяти нет, но зло-то осталось! — и она весело рассмеялась.

— Да нет, что вы! — поспешил успокоить её Папа, — и в мыслях не было. Устройство это видно редкое и очень полезное, но нам без особой надобности. А вот освоенная территория с плантациями плесени, это, можно сказать, жизненная необходимость для выживания нашей общины. Так что, зачем мне пытаться вас обмануть?

— Надеюсь, что незачем, — подозрительно сказала Инко, и я понял, что она специально нагнетает, чтобы у Папы даже мысли такой не возникло.

— Ну, тогда мы вас ждём! — торопливо сказал Папа, положил манометр коробку, закрыл её и быстро убрал в сумку, — надеюсь, у вас всё получится.

— Боишься, что мы передумаем? — сказал я, видя некоторую его суетливость.

— Есть такое, — не стал спорить Папаша, — я вам сверху ещё несколько банок консервов дам, — решил он нас дополнительно замотивировать.

— Тоже трофей? — спросил я.

— Он самый… — неопределённо ответил Папа.

— Утюги! — Инко требовательно протянула вперёд руку с открытой ладонью.

— Не утюги, а утюг, — вздохнул Папа, — у нас он только один. Никогда не думали, что они нам могут понадобиться, вот и не стремились их добывать. А тут такая оказия! Порылись в закромах и выяснили, что имеется в наличии всего один… да и тот старенький!

Папа засеменил к своему контейнеру, порылся в ящике, стоящем неподалёку, и вернулся к нам, неся в руках утюг. Правда, то, что это утюг, мы поняли далеко не сразу.

— Вот! — сказал Папа, протягивая нам то, что когда-то было утюгом, лет, наверное, сорок назад, а потом большую часть этого времени лежало в земле.

В общем, от утюга осталась только металлическая часть и кусок пластиковой ручки, весь забитый землёй. Сам металл был покрыт толстым слоем коррозии. Ржавчина слоилась буграми, так, что утюг с первого взгляда в этом куске мусора опознать было трудно.

— Это что? — медленно произнесла Инко, тыкая пальцем «утюг».

— То, что ты просила, — слегка смущённо сказал Папа, — утюг…

Инко взглянула на меня, как будто хотела сказать, что мы отказываемся от этой авантюры, но потом вдруг взгляд у неё резко изменился, она улыбнулась и сказала:

— Ладно, хрен с тобой, старый мошенник! Давай сюда это дерьмо! Но не считай, что ты обвёл нас вокруг пальца! Мы согласились на это из гуманитарных соображений, чтобы вы не передохли здесь с голода.

— Из гуманитарных? — обрадовался Папа.

— Но манометр далеко не убирай, его мы всё равно заберём! — сказала Инко.