Индульгенция 2. Без права на жизнь

Глава 9

Глава 9

— Как это понимать⁈ — сверкнули острой смертью клыки недоразумения, что ворвалось в комнату.

Собака, очень большая. Причем настолько, что она едва поместилась в дверной проём. Но с крыльями, которые были плотно прижаты к поджарому и мускулистому телу, иначе бы вообще не прошла.

— Вернись в человеческую форму, -поморщился волхв. — Сколько раз тебе говорить, чтобы вела себя достойно.

— А я не могу так себя вести, когда меня унижают!!! — черты псины непонятной породы, но очень агрессивного вида потекли, и вот перед нами стоит высокая девушка, одетая в кольчугу и обвешанная оружием, как новогодняя ель игрушками, с открытым, признаюсь, красивым лицом и русой косой на плече. Фигурку под доспехами было не разглядеть, но уверен, что там все тоже интересно и волнительно.

Однако любоваться ей было опасно, потому как дама изволила сильно гневаться. Того и гляди, в драку кинется. На всякий случай я отсел подальше — свои грызутся, чужой не лезь.

— Тебя никто не унижал, — отмахнулся он.

— Да ну?

— Ну да.

— А как тогда объяснить, что мой отряд отстранили от вылазок к корням?

— Он у тебя не полный. Векша устал и ушел на перерождение. Боевая десятка стала меньше. Ты знаешь правила — ходить в дозоры и разведку только в полном составе.

— Плевать на правила! Я не обязана им подчиняться.

— Обязана. Или тебе напомнить, за что твой отец Симаргл тебя сюда сослал, лишив божественного статуса? Ты светлая богиня, а твое упрямство и несдержанность идут из тьмы. Ты должна была научиться их контролировать, а как по мне, все только хуже становится. Кстати, Векша поэтому и ушел — достала ты его. Даже у светлых духов может закончиться терпение. И посмотри на свой отряд — все какие-то бешеные, дерганые. К ним даже подойти страшно.

— А они не красные девицы, чтобы пустые разговоры вести. Сильнейшие воины, закаленные в тысячах битв. Сколько мы прорывов обнаружили и закрыли своими силами? Да мы одни десятка отрядов стоим!

— Но это не умаляет того факта, что они устали. А усталость приводит к выгоранию, выгорание — к сомнению. А сомнение — это прямой путь во тьму. Такого посмертия ты для них желаешь?

— Я желаю, чтобы все порождения Нави сдохли! — рявкнула она. — Это вы тут сидите в тепле и уюте, как в Ирии, а мы сражаемся на передовой. И потеря одного не означает, что мы стали слабей.

— Потеря мага, сильного причем, — волхв оставался спокойным, в отличии от девушки. Я же сидел тихо, как мышка, и слушал. В такие моменты можно много узнать, не прикладывая никаких усилий.

— Это нас не ослабило!!!

— Не тебе решать. Повторю, Кострома — есть правила, не нами придуманные, и ты обязана им подчиняться. Ты не богиня тут, а свободный светлый дух. Сколько уж лет прошло, а все никак старые замашки не можешь бросить. И пока срок твоего наказания не выйдет, ты будешь подчиняться совету волхвов. Не нравится — все претензии к своему отцу.

— Не называй меня Кострома!!! –зарычала она. — Пока брат не вернется, я Мавка!!!

— Носить имя злобного духа воды не пристало светлой богине. И ты знаешь, что он не вернется. Его смерть была окончательной.

— Я в это не верю!!! И я уже не богиня, как ты сам сказал. Как хочу, так и буду себя называть. И всякие мне не указ. Хоть Чернобогом назовусь — плевать.

— Так, значит? — нахмурился волхв. — Хорошо. Твое поведение мы еще разберем на совете. А мое слово ты услышала — отряд не полный, значит, сидите и отдыхаете. Кстати, я вот тебе сюрприз приготовил, думал, поумнела ты, отряд захотел твой пополнить, но…

— Что? Это кем? Если он вольется, мы опять в деле?

— Конечно. Десять человек — полная дружина.

— Кто он? Где⁈

— Да вот, сидит тут. Ослепла ты, что ли?

— Ты? — наконец обратила она на меня свое внимание. — Хлипковат больно. Маг или воин?

— И то, и то могу, — мне впервые стало тут интересно. Дама оказалась бойкой. К тому же богиней, пусть и бывшей. Связи лишними не бывают. Ну и Мавка, что не сильно отличается от Навки — легко запомнить.

— Универсал, значит, — довольно кивнула она. — Тогда пошли, нам еще в дозор заступать, — схватив меня за руку, она рванула к двери.

— На постой его хоть определи, — крикнул нам в спину волхв. — Ну, и удачи тебе, парень, — добавил он уже тише, но я услышал.

Мы выскочили на улицу, я почувствовал легкие толчки эфира — и вот перед нами застыл конь, состоящий из воды. Встряхнув гривой, отчего во все стороны полетели капли, он громко заржал, и, встав на дыбы, заколотил копытами в воздухе.

— Запрыгивай и держись за меня крепче, а то развеешься! — рявкнула Мавка, незаметно оказавшись на нем. — Мой Свенельд не терпит медленных.

Я послушный мальчик, особенно в тех случаях, когда не понимаю, что происходит. Поэтому залез — легко, обхватил ее за талию. Жаль, кольчуга мешает пощупать тело, и… Мы понеслись с такой скоростью, что ветер резанул по глазам.

— Куда⁈ — в ужасе завопил я, видя, что мы несемся прямо в стену дома. — Мы же разобьемся!!!

— Не ссы, новик. Дороги придумали черепахи, — захохотала эта сумасшедшая, я же попрощался с жизнью, извинился за все перед Навкой и пожалел, что так и не полапал сиськи Снежаны.

Момент нашего соприкосновения с домом я проморгал. Потом поморгал, не веря в происходящее — мы, подобно бестелесным духам, неслись прямо сквозь дома, слыша вслед вопли живущих в них и проклятья. Но это только раззадоривало дамочку и ее безбашенного коня, который еще сильней прибавлял хода.

— Приехали, — вскоре раздался ее голос, лошадь развеялась, девка легко опустилась на землю, сделав перекат, ну а я просто влетел в ставшую внезапно материальную стену, долбанул по ней головой где-то в районе крыши и сполз вниз, оставляя наверху остатки самоуважения и любви ко всем в мире.

— Тупая овца, не имеющая хоть грамма мозгов, — простонал я, проверяя все ли кости целы. Сомнения в этом были огромные, но вроде обошлось.

— Что тут за шум? — вылез из двери медведь. А нет, это человек, просто очень здоровый и очень волосатый. А еще одет в какую-то шкуру — и не жарко ему?

— Дядька Бран, я к тебе новика привела. Броню бы ему подобрать, да оружие справное. Универсал он.

— Жив? — не обращая на нее внимания, подал он мне руку, помогая встать.

— До кого, как врезался в стену, точно был. Сейчас не уверен.

— Опять ты сквозь дома летела, -нахмурился он, глядя на Мавку. — Гляди, узнает Велигор, простым наказанием не отделаешься. Он же тебя не раз уже предупреждал не делать подобного, а тебе все неймется.

— Не узнает, — беспечно отмахнулась она. — Или узнает, да поздно будет. Мы сегодня выступаем, а там хоть лес не расти. Так что насчет брони?

— Повернись, — это он уже мне, — руку согни, ногу подними, крутанись, -командовал он, а я, как послушный болванчик, делал, что говорят. Защита лишней не бывает — кто знает, что тут у них за драки.

— Кожаный доспех со вставками ему дам. Он и скользящий удар выдержит, и от магии защиту даст. Главное, его в первую линию не ставь.

— Не учи меня воевать, тогда я не буду учить тебя ковать, — оскалилась она.

Ну точно девка тормозов не имеет. Трахнуть ее, что ли, чтоб успокоилась?

— Пошли со мной, — кивнул Бран мне. — А ты стой тут. А то как в прошлый раз мне всю кузню разнесешь.

Он толкнул тяжелую, оббитую железом дверь, и передо мной открылось царство огня и металла. Воздух внутри кузницы был густым, насыщенным запахом раскаленного железа, угля и пота. Где-то в глубине, за пляшущими тенями, вырывавшимися из горна, мерцало багровое пламя, словно глаз древнего дракона, готового поглотить все на своем пути.

Стены кузницы, почерневшие от копоти и времени, были увешаны инструментами: молоты разных размеров, клещи, наковальни, подковы и полуготовые клинки. Каждый предмет казался продолжением рук кузнеца, его воли и мастерства. На полу валялись куски металла, осколки угля и стружки, словно следы битвы между человеком и стихией.

В центре помещения стояла массивная наковальня, ее поверхность была испещрена следами бесчисленных ударов. Рядом, сгорбившись над горном, работал молодой парень, статью походивший на Брана. Его могучая фигура, освещенная алым светом пламени, казалась высеченной из камня. Руки, обтянутые кожей, почерневшей от копоти и огня, двигались с такой точностью и силой, будто он сам был частью этого древнего ремесла.

Звон молота по металлу, каждый его удар отдавался в груди, словно сердце кузницы билось в унисон с мастером. Искры, словно огненные искры, разлетались во все стороны, превращаясь в мимолетные звезды, рожденные в этом аду и умирающие в мгновение ока.

Кузница была не просто местом работы — это был храм, где рождались мечи и доспехи, где огонь и железо подчинялись воле человека, чтобы стать орудием войны или мира. И я, стоя на пороге, чувствовал, как древняя магия этого места проникает в мою душу, наполняя ее трепетом и уважением к труду, который здесь вершился.

— Антип, отвлекись от работы. Надо воина обрядить, — сказал Бран вроде бы тихо, но парень услышал.

Подслеповато сощурив глаза, он будто просканировал меня взглядом, а после шагнул к дальней стене, где висела броня и было кучей свалено оружие.

— Эта подойдет, — швырнул он мне кольчугу.

— Э-эм, мы вроде на кожу договаривались, — с сомнением посмотрел я на плетенное железо у себя в руках.

— Кожа херня. Жарко в ней и одноразовая. Один раз рубанут и только выкидывать. А эту и в полевых условиях починить можно. И носить ее легче, потому как она сама легче. Тонкая кожа даже от дождя толком не защитит, а в многослойной сам от жары сдохнешь. Да и неповоротлив станешь, будто слон. Так что носи с поддоспешником и радуйся жизни. А вот насчет оружия…

— Я универсал.

— Значит, подойдет короткий меч и пара метательных ножей. Умеешь обращаться?

— Приходилось.

— Ну вот и ладно. Еще что?

— Все, Антип. Как закончишь, крикни. Я к деду Митяю схожу, кваса налью. А то взопрел что-то, — сказал Бран, выталкивая меня в дверь.

Там нас встретила уже приплясывающая от нетерпения Мавка. Вот бедовая девка!!!

Оттолкнув кузнеца, она принялась меня обряжать, да так быстро, что я и сам не заметил, как оказался с виду прям русский богатырь. Шлем она показательно проигнорировала, буркнула:

— Только мешаться в траве будет.

Вместо отвергнутого шлема она повязала мне на лоб широкую ленту.

— Вот, от комарья спасает, да и пот в глаза не капнет.

— У вас тут и комары есть? Они что, тоже, блин, светлые⁈ — охренел я.

— У нас тут и туалеты есть. Забей. Разницы между жизнью в Яви и Вырии не почувствуешь. Все, погнали. Наших я уже предупредила — ждут за воротами.

— А на постой… — успел только заорать я, совсем не обрадованный перспективой вот прям сейчас куда-то мчаться, но кто б меня слушал…

Бешеная лошадь возникла прям у меня между ног, и мы опять понеслись сквозь дома, пугая жителей.

Я и глазом, полным слез, не успел моргнуть, как мы вылетели из городка и помчались куда-то дальше. Ну, и конечно же, не заметил, как нас стало сопровождать восемь морд, едущих кто на чем горазд — кто-то парил на змее с двумя головами, один ехал на каменной печке и бренчал на балалайке. Одна девка — ну точно, ведьма! — летела на ступе, подгоняя ее метлой по бокам. Очередная красотка мчалась, оседлав волка, и кажется, о чем-то с ним на ходу спорила. Еще и яблоком аппетитно хрустела. Но больше всех оригинальничал суровый на вид мужик, что летел на нами, держась за бороду какого-то карлика. Тот смешно ругался, отчего богатырь неприлично ржал.

Видать, в паноптикуме был день открытых дверей, и все разом оттуда сбежали. Причем не тихо, как и положено арестантам, а с криками, шумом и прочими проявлениями лихой удали и невоспитанности.

Я же, со всей дури вцепившись в талию Мавки, молился всем богам, чтобы не упасть. Потому как тогда меня никакой лекарь не спасет — ну не могут они сращивать сломанную шею. Благо, что эта бешеная лошадь двигалась достаточно плавно и без рывков.

Куда мы скакали, я даже представить не мог — скорость была слишком большой, и внешний фон просто слился для меня в размазанную картину.

Не имея других занятий, я тем временем решил немного прорефлексировать и понять — что за херня тут происходит? И главное — что со мной не так? Во что я превратился — из брата императора, его карающей длани, в безвольный кусок мяса, который пробуют на зуб и пытаются проглотить все, кому не лень.

И чем больше я над этом думал, тем меньше мне нравилось происходящее. Мое прошлое, будто до этого чуть подернутое пеленой, становилось все ярче. Не знаю, как так вышло, но двигаясь на спине коня вперед, я мысленно двигался назад по своей прошлой жизни. И чем дальше, тем меньше во мне оставалось от Видара и становилось больше от Кости. К добру это или к худу, но такова реальность, которую я вольно или невольно стану менять под себя. Потому что не могу иначе.

Опять резкое торможение, да на полном ходу, да еще и внезапное. Но на этот раз я был готов и вместо того, чтобы покатиться кубарем, как, наверное, этого ожидала псина, я мягко спружинил, взлетел в воздух и так же мягко опустился на ноги. Ну и замер, засунув в рот травинку, с самым невозмутимым видом. Травка оказалась жутко горькой, поэтому мое лицо с легкостью перекосила гримаса недовольства и полного равнодушия. Ну вот так вот — два в одном.

— А он хорош, — мне по жопе слегка ударили, но прежде чем я смог схватить нахалку, она уже переместилась метров за пять от меня.

— И не из пугливых, — девка из ступы попыталась повторить трюк первой, но я был начеку и сам прошелся рукой по ее заднице.

— Ты тоже ничего, — все так же равнодушно ответил я.

— Умеешь держать баланс — хорошо, — Мавка была чуть раздражена тем, что не получилось устроить шоу с моим падением.

— Плохо, что у тебя за столько лет процесс торможения не отработан, -вернул я ей комплимент.

— Он тебя хотя бы полапал, пока вы неслись? — девчонка опять аппетитно захрустела яблоком и, поймав мой голодный взгляд, кинула мне такое же. Вкусное.

— Ага, все сиськи мне измял, извращенец, — с готовностью подхватила тему Мавка.

— Брехня. У тебя на них броня. Но если снимешь ее, могу полапать, если уж так хочется. А если скинешь низ, могу не только полапать.

— Скудоумие и отвага, — произнес мужик на печке, окутываясь щитами.

Впрочем, так сделали все присутствующие, кто видел Мавку. А эта явно обиделась. Глазами засверкала, волосы дыбом встали, как после сушки феном, в руках зазмеилась водяная плеть.

А я все так же спокойно стоял, грызя яблоко. Ну не впечатлила она меня ни разу. Видар прежний, может, и испугался бы мощи, вложенной ею в плетение, но не я. Найдется, чем ответить, если она все же решит ударить. Но тогда ни о каком сотрудничестве речи быть не может. Потому как и доверие мое, и уважение она потеряет. А как с таким настроем идти в бой?

Дважды за один день попытаться меня унизить — это ровно на два больше, чем допускается. Третьей попытки я не стерплю. Поэтому и приготовился к ответке.

В местной магии я пока не сильно разобрался, но жахнуть светом могу так, что мало не покажется. Тем более им тут было все пронизано и он охотно откликнулся на мой зов.

Эта же дурочка стала крутить петли, восьмерки, наносить удары рядом со мной, не пытаясь попасть по мне. И все так же не сводила с меня своих гневных глаз.

Ухмыльнувшись, я достал из кольца бутылку с водой и сделал маленький глоток — жарко сегодня. Потом булочку с сосиской и принялся все с таким же равнодушным видом жевать.

И вот подобного пренебрежения она стерпеть не смогла. Плеть свистнула, и булка, выбитая из моей руки, упала на землю. Подобного обращения с хлебом я стерпеть не мог. Хрустнув шеей, я впервые позволил эмоции скользнуть на свое лицо, а после ударил…