Индульгенция 2. Без права на жизнь

Глава 22

Глава 22

Лес затаил дыхание. Воздух, густой от запаха прелой листвы и медного привкуса крови, обжигал горло. Мы шли вперед по следам древнего зла — чёрным отметинам на коре, будто кто-то провёл по деревьям когтями, пропитанными смрадом.

Лич стоял на месте, но вместе с тем казалось, что был очень далеко. Мавка шла впереди, её пальцы сжимали посох так, что костяшки побелели. Я знал этот жест — она боялась. А если боится она, то нам всем стоило бежать, не оглядываясь.

— Он близко, — прошептала она, внезапно остановившись. — Видар…

Я кивнул, не спрашивая. Её магия всегда чувствовала смерть раньше, чем ветер приносил её запах. Но в этот раз всё было иначе. Земля под ногами дрогнула, словно гигантская змея извилась под слоем гнили. Из-за стволов, обвитых паутиной, выполз сгустившийся зеленый туман. В нём плавали огоньки, мерцающие зелёным. Глаза. Сотни глаз.

— Не двигайся, — Мавка бросила посох вперёд, и дерево заструилось синим светом, очерчивая круг защиты. — Он играет с нами.

Хохот разорвал тишину. Он не звучал — он скребся по костям, выворачивал рёбра наружу, заставляя зубы стучать в такт. Из тумана выступила фигура. Высокая, сгорбленная, обёрнутая в плащ из теней, которые цеплялись за неё, как голодные щупальца. Лич. Его лицо… Нет, не лицо — череп, покрытый трещинами, где пульсировала багровая жижа. В глазницах горели звёзды, холодные и бездонные.

— Маленькие мотыльки, — прошипел он, и голос его был шелестом страниц в запретной библиотеке. — Вы прилетели на мой огонь?

Мавка не ответила. Её руки взметнулись, и круг света рванулся вперёд, выжигая туман. Лич махнул рукой — поток энергии ударил в невидимый щит, рассыпавшись искрами.

— Бегите! — закричал кто-то сзади. Это был голос Василисы, но я не обернулся. Не мог. Мои ноги приросли к земле, как будто корни проросли сквозь сапоги. Отряд замер — парализованный, беспомощный. Только мы с Мавкой остались относительно свободными, она успела наложить на меня щит благодати.

— Твоя магия слаба, дитя, — лич сделал шаг вперёд, и земля под ним вскрикнула. — Ты потеряла право ей пользоваться с того момента, как оказалась здесь.

— Зато я крут, как Эверест, и силен, как злой носорог, — храбро бросил я, выхватывая меч. Лезвие, испещрённое рунами, вспыхнуло голубым — знаком, что нежить рядом.

Лич повернул ко мне пустые глазницы.

— Мальчик с игрушкой, — он щёлкнул пальцами.

Боль. Резкая, как удар кнута, она пронзила мою грудь. Я рухнул на колено, оперевшись на меч, чтобы не упасть. Воздух стал тягучим, как смола.

— Видар! — Мавка вскинула руки, и между нами взметнулась стена из пламени. Огни пели, звонко и высоко, отбрасывая на лицо лича оранжевые блики. — Вставай!

Я вдохнул сквозь стиснутые зубы. Проклятие, он вытягивал силы… Нет, не он. Всё вокруг — деревья, воздух, сама земля — работало против нас. Лич был не просто некромантом. Он был пожирателем магии.

Мавка рванула вперёд, её плащ взметнулся, как крылья совы. Посох выписывал в воздухе руны, каждый символ вспыхивал и взрывался ослепительными молниями. Лич отступал, его плащ горел, но смех не стихал.

— Хорошо! — взревел он. — Давай же, покажи, на что способна падшая богиня Кострома!

Молнии сменились лезвиями из света. Мавка атаковала яростно, без пауз, но её дыхание становилось прерывистым.

Я поднялся, пересилив дрожь в ногах, и ринулся вбок, заходя личу за спину. Меч света взвыл, рассекая воздух, но клинок ударил в пустоту — чудовище растворилось в тумане.

— Сзади! — крикнула Мавка.

Я кувыркнулся в сторону, и чёрный шип вонзился туда, где секунду назад была моя голова.

Лич материализовался за спиной Мавки, его костлявые пальцы сомкнулись вокруг её горла.

— Нет! — я бросился вперёд, но магия ударила мне в грудь, швырнув на землю.

— Ты могла стать великой, — прошептал лич, притягивая девушку к себе. Её ноги бились в конвульсиях, лицо синело. — Но выбрала смерть.

В глазах Мавки вспыхнула ярость. Она вцепилась в его руку, и от точки касания поползли трещины — не по кости, а по самой реальности. Лич взвыл, отшвырнув её. Мавка рухнула на колени, кровь текла из носа, но её руки уже рисовали новый круг.

— Проклятие расселины! — проревел лич, и лес содрогнулся.

Деревья ожили. Ветви сплелись в сети, корни вздыбились, пытаясь схватить нас. Я рубил их мечом, но на каждое отсечённое щупальце вырастали два новых. Мавка, стоя в эпицентре круга, сотканного из света, кричала заклинание — голос рвался, срываясь на хрип.

— … Ал’драхор! — заорала она на неизвестном мне языке.

Взрыв. Ослепительная вспышка разрезала тьму, и лич отлетел к дереву, разбив его вдребезги. Его плащ горел, кости трещали, но он поднялся. Глазницы пылали теперь алым.

— Достаточно!

Он взмахнул руками, и из земли полезли мертвецы. Десятки, сотни — полуистлевшие, с костями, обмотанными гнилью. Они шли, скрипя, их челюсти щёлкали в немом крике.

— Держись! — Мавка метнула в толпу шар огня. Мертвецы вспыхнули, как бумажные, но их было слишком много.

Я бился, как в кошмаре. Меч рубил, рука немела от ударов, но армия не убывала. Магией я не пользовался — ее будто высосали из меня, оставив самую малость.

Лич стоял вдалеке, восстанавливаясь, и его загробный смех эхом гулял меж деревьев.

— Его посох — он связан с ним! — вдруг крикнула Мавка. — В груди — чёрный кристалл! Это его жизнь! Надо разрушить что-то одно!!!

Я кивнул, отсекая голову скелету. Пробиться к нему сквозь толпу… Безумие. Но иного выбора не было.

— Отвлекай! — закричал я, разнося горящего мертвяка. Рядом с ним валялась палка, что так же горела каким-то черным пламенем. Подхватил и ее, не знаю, зачем.

Мавка поняла. Она вскинула руки, и земля вздыбилась волной, сметая нежить. Я рванул в образовавшийся проход, факел в одной руке, меч — в другой.

Лич разглядел мой манёвр.

— Жалкий червь! — он махнул рукой, и невидимая сила пригвоздила меня к земле. Ребра треснули, и рот сразу наполнился кровью.

Но Мавка уже была в воздухе. Она парила, окружённая вихрем из листьев и огня, её волосы горели белым пламенем.

— Возвращаю тебе твое проклятие! — её голос гремел, как гром.

Она сложила ладони, и между ними возникла точка света. Лич зашипел, отступая.

— Ты не посмеешь!

— Посмею.

Точка стала шаром, шар — солнцем. Она метнула его. Лич попытался увернуться, но свет настиг его, обвил, сжал.

— СЕЙЧАС, ВИДАР!!!

Я поднялся, превозмогая боль, и прыгнул вперёд. Меч вошёл в грудину лича с хрустом ломающегося стекла. Чёрный кристалл треснул.

Мир взорвался.

Тишина.

Я лежал на спине, глядя в небо, которого не было видно за кронами. Где-то кто-то плакал. Мавка… Где Мавка?

— Здесь… — её голос, слабый, как шепот листвы.

Она сидела, прислонившись к дереву. На её груди, чуть левее сердца, зияла дыра, а края раны светились зловещим фиолетовым.

— Нет, — прошептал я, ползя к ней. — Нет-нет-нет…

— Тише, — она улыбнулась, и в уголках губ выступила алая пена. — Ты… сделал это…

— Женя! — заорал я. — ПОМОГИ!

Но её пальцы сжали мою руку.

— Поздно… — она покашляла, и кровь запачкала её подбородок. — Обратная связь… Он ударил в последний момент…

— Все херня. Я не отпущу тебя!!! Ты мне должна, потому что… я из за тебя я чуть не погиб. Вот. Поэтому пока не расплатишься, не смей помирать.

— Глупыш… — её пальцы дрожали, касаясь моего лица. — Я же… говорила… держать дистанцию…

— Заткнись. Женя, блять!!! — я оглянулся.

Я прижал её к себе, не чувствуя слёз. Её дыхание стало мелким, прерывистым.

— Слушай… — она притянула мою голову к своим губам. — Ты должен… сжечь лес…

— Что?

— Споры… в его магии… Они прорастут… через три дня… Сожги всё… Иначе все напрасно…

Её тело обмякло, но глаза смотрели требовательно. Где-то упала ветка, громко, как выстрел.

А потом была только тишина. И крик, застрявший у меня в горле.

— Нет… Нет-нет-нет! — я подхватил её, срывая с груди латы. Чёрная метка пылала над сердцем — проклятие обратной связи. Лич успел ударить в последний миг.

Отряд по-прежнему лежал в параличе, но лич-то мёртв. Значит, чары должны…

Тело дёрнулось. Цветочек застонала, пытаясь подняться, и поползла к нам с лицом белее пергамента.

— Проклятие… — пробормотала она, осматривая рану. — Оно пожирает душу. Я не…

— Лечи!!!

— Не могу. У меня не осталось лепестка. Истратила, — истерично всхлипнула она.

— Ну, значит, ей придется умереть. Как-нибудь проживем без нее пару месяцев.

— Нет, ты не понимаешь. Мавка тут в своем теле и если умрет, то умрет навсегда. Боги после смерти не попадают в Ирий — они развоплощаются. Ее смерть будет окончательной.

— ЧТО⁈ Стоять! Ты не можешь умереть. Ты не должна умирать. Я к этому вообще не готов. Ты… — от отчаяния я стал заговариваться. Вот уж не думал, что так расклеюсь.

Мавка слабо улыбнулась. Её глаза, всегда такие яркие, будто два изумруда в огне, потихоньку тускнели.

— Всё в порядке, — прошептала она. — Это… достойный конец.

— Не смей! — я стиснул её руку, словно мог удержать жизнь силой. — Ты мне должна! У нас же было столько планов!

Ты не можешь просто так умереть, не познав чистой и порочной любви. Не можешь уйти до того, как я сделаю с тобой всякие непристойности!..

— Идиот, — она кашлянула, алая полоса выступила на губах. — Ты… так и не научился… держать свой член в штанах…

Её рука обмякла. Глаза закрылись. Где-то за спиной Женя заглушенно вскрикнула. Сигурд что-то говорил о ритуалах, о том, что, может, есть шанс… Но я не слышал.

Ветер шевельнул её волосы. Я прижал её к груди, не чувствуя боли от ожогов, от ран. Только пустоту. Ту самую, что оставляют после себя личи.

И тишину. Уже не удушающую, а бесконечно одинокую.

И тут меня как током ударило. Шанс был — Сигурд прав. Крошечный, но реальный. Она богиня, она живет, пока живет вера в нее, пока люди приносят ей молитвы и дают дары… или жертвы. А что может быть сильней жертвы крови?

Я схватил кинжал с пояса — рука дрожала так, что лезвие ходило ходуном.

— Нет! — она приоткрыла глаза, вяло шевельнулась попыталась вырваться, но сил не было. Она уже одним шагом стояла на пороге смерти и осталось сделать второй, что бы уйти окончательно. — Это бессмысленно. Кровь духов не несет в себе энергии…

— Заткнись, — я провёл лезвием по ладони. Кровь, чёрная, как смола, хлынула ручьём. В жилах заурчало что-то древнее, голодное. Темная сторона моей силы просыпалась будто от долгой спячки.

— Пей, — я прижал окровавленную ладонь к её губам. — Или я волью тебе в глотку силой.

Она сопротивлялась секунду — гордая, упрямая, как всегда. Потом вцепилась в мою руку с жадностью утопающей. Золотое сияние в её ране вспыхнуло, столкнувшись с моей тьмой. Боль пронзила тело — будто кто-то выворачивал кости наизнанку.

— Довольно! — она оторвалась, отшвырнув мою руку. Её глаза горели теперь полностью золотом, без намёка на человеческое. Ветер взметнулся вокруг, поднимая листья в вихре. Рана на груди начала срастаться, оставляя рубец в форме спирали — знак возрождения.

Я отполз, сжимая окровавленную ладонь. Тело трясло, в ушах звенело. Она встала — не как человек, а как марионетка, которую поднимают за нитки. Волосы развевались сами по себе, кожа излучала тусклый свет.

— Что… я? — её голос звучал эхом, наложенным на шум леса.

Она повернулась ко мне, и я увидел их — тени крыльев за её спиной, невидимых, но отбрасывающих дрожь на землю. Богиня, пробудившаяся через смерть.

— Что ты со мной сделал⁈ — прошептала она.

— Я сделал тебя живой! — зарычал я, поднимаясь. Ноги подкашивались, во рту стоял вкус пепла.

Она рассмеялась — звук колокольчиков, звенящих в бездне.

— Живой? — её пальцы коснулись рубца. — Ты не понимаешь. Ты не можешь… Твоя кровь… Это невозможно!

Ее черты поплыли, и перед глазами замелькали образы — то девушки, то собаки с крыльями.

Лес вокруг застонал. Деревья скрипели, сгибаясь к её ногам, как подданные перед королевой. Даже воздух дрожал, наполненный зелёными искрами.

— Мавка… — я шагнул вперёд, но она взмахнула рукой.

Невидимый удар швырнул меня на землю.

— Не подходи! — в её голосе зазвучала угроза — страшная, первородная. — Ты сам не понимаешь, что пробудил.

Ее рука дернулась в ударе, но застыла в миллиметре от моего лица. Из глаз, что сверкали подобно самым ярким звездам, лились слезы. — Ты меня привязал….

— В смысле привязал⁈ Я тебя спас, -охренел я от подобного наезда. Вот же ж неблагодарная…

— Нет, — она истерично всхлипнула. — Когда живой добровольно делится своей кровью с богом, он привязывает его к себе. За тысячи лет такого никогда не было. Для того, чтобы подобное случилось, должно соединиться великое множество вероятностей. И сейчас это произошло.

— Да что произошло-то⁈ Ну, дал я тебе кровь, так теперь ты не подыхаешь. Живая такая вся из себя…

— Кстати, да, — ее глаза налились злобой так, что я невольно попятился. — Объясни-ка мне, милый друг — почему это ты живой?

— Ну… так получилось, — еще шаг назад, и я уперся спиной в Емелю, который положил мне свою тяжелую руку на плечо. И слегка сжал пальцы так, что я сразу понял — рыпнусь, и мои кости хрустнут.

— Подробности.

— Да какие подробности⁈ Я вообще в другое место хотел портал открыть, а меня к вам закинуло. Волхв сразу просек, что я живой, и запретил мне об этом говорить. Мол, таких тут не любят и сразу сделают мертвыми. Вот я и молчал.

— А потом напоил меня своей кровью! -взмах мечом, но опять мимо. Причем я даже не уворачивался — она просто не могла меня ударить. Будто что-то отводило ее руку.

— Да я спасти тебя хотел, дура набитая!!! — заорал я.

— Лучше бы дал умереть, — плюхнувшись на траву, она закрыла руками лицо и заревела.

— Мне кто-нибудь может объяснить нормально, что происходит? — обратился я к понуро смотрящему на меня отряду.

— Она теперь твоя, — раздался знакомый голос, который я совсем не ожидал услышать здесь.

Повернувшись, я увидел довольного Сварога. Рядом с ним стоял кряжистый мужик с аккуратной, я бы даже сказал, щегольской бородой.

— Отец!!! — вскинулась Мавка.

— Ага. Доигралась, — мужик совсем не был впечатлен или расстроен слезами дочери.

— Сварог, Симаргл, — почтительно склонили все головы.

Ну, всё, кроме меня и Мавки. Потому как я кланяться не привык, а ей было похер. Она страдала непонятно с чего.

— Моя? Что значит — моя?

— То и значит. Вот у тебя есть Навка — злобный дух Нави. А теперь есть еще и Мавка, прежде светлая богиня, а ныне светлый дух. И быть ей в подчинении у тебя до тех пор, пока привязка не спадет.

— Вот только не говорите, что она станет свободной только после моей смерти…

— Хорошо, об этом промолчим.

— Мавка, хочешь стать свободной? –моей шеи коснулся кончик меча Сигурда.

Я застыл, понимая, что если дернусь, моя голова расстанется с телом. А хотя, нет — многослойный и пока ни кем не видимый щит тьмы уже обволакивал мое тело. Ещё пара секунд, и хер им, а не комиссарского тела.

— Не такой ценой. Если ты убьешь его, я должна буду убить тебя и развоплотить, — покачала она головой. — Да и не виноват он — реально же хотел спасти.

Глубоко вздохнув, она встала и посмотрела на Сварога и своего отца:

— Это же вы все подстроили, да?

— Ну, если только чуть-чуть подтолкнули события в нужном направлении, — улыбнулся краешком губ Симаргл. — Надоело смотреть, как ты бесцельно проживаешь жизнь. А с ним ты узнаешь много интересного. Глядишь, и поумнеешь.

К тому же век смертных недолог, так что и тебе не долго страдать. Отслужишь ему честно, верну в Правь и восстановлю твой статус младшей богини. А теперь вам пора возвращаться в Явь. И не переживай за свой отряд, я за ними присмотрю.

— Подожди!.. — только и успела воскликнуть Мавка, но тут открылся портал, и нас в него мгновенно втянуло.

Блин, хреново вот так вот уходить. Но еще хреновей иметь светлого духа в империи темных. И чую, неприятности только начинаются…