Индульгенция 2. Без права на жизнь

Глава 11

Глава 11

— Огонь! — оглушительно рявкнула Мавка, и мир вокруг нас взорвался.

Темные твари, злобные порождения Нави в виде двухметровых чудовищ, вооруженные только когтями и клыками, полезли из всей щелей.

Молнии Руслана впились в землю, вырывая клочья мертвой почвы. Сигурд парил выше, его чары ткали щит — барьер из искр, в который врезались первые духи. Визг стоял такой, будто тысячей гвоздей провели по стеклу. Справа Алена неистово рубила налево и направо клинками, отбрасывая тварей, слева Василиса… Блин, она пела! Ее голос рвал плоть духов, как кислота. Цветок Аленькой уже оплел тыл, корни хватали чудовищ за лапы, тащили их вниз, под землю, где ждал капкан из шипов.

— Настя, морозь! — Мавка указала мечом на просеку меж двух сосен.

Та взмахнула руками — и воздух затрещал. Лед вырос стеной, сковав сразу трех духов. Их пронзительные вопли затихли, когда Ванька выпустил подряд три стрелы. Точно в глаза.

Емеля, лихо сделав разворот, зашиб разогнавшейся печкой пять духов разом и проехался по ним, вбивая тех в землю. Его щит трещал от ударов когтей, но держался, не давая тварям пройти мимо него. Мавка тут же, хорошенько разогнавшись, острыми как бритва крыльями раскроила на ходу еще двоих.

— Видар, рядом! — Емеля метнулся вперед, его топор высек искру из щита духа, что исподтишка подбирался ко мне.

Я развернулся и рванул за ним, протыкая мечом живот твари. Гниль брызнула на лицо. Его сразу же стало нестерпимо жечь. Но отступать вариантов не было — я рубил, пока клинок не наткнулся на что-то твердое. Камень? Сердце? Дух наконец рассыпался, оставив в воздухе смрад ядовитых внутренностей.

— Хил! — закричала Алена, и Цветочек рванула к ней, ладони уже светились зеленью.

Я вытер лицо и огляделся: кругом горело, дымилось, земля стонала под ногами. Емеля, окровавленный, но ухмыляющийся, врезал топором в грудь очередной твари.

— Держись, новик! — крикнула мне Мавка, — Не знаю, куда тебя поставить, но это не значит, что ты не нужен. Значит — будь везде. Найди сам свое место в бою и строю!!!

Воздух гудел, как раскаленная струна. Каждый вдох обжигал легкие смесью гари, крови и той мерзкой гнили, что сочилась из духов. Емеля, словно разъяренный медведь, невовремя пробужденный от спячки, крушил все на пути, но мрачные тени все лезли и лезли, будто сама тьма выплевывала их из недр.

— Руслан! Прикрой сверху! — Сигурд, зависший в воздухе, едва успел отбить коготь, целившийся ему в горло.

Молнии рвали небо, но духи научились от них уворачиваться — их изуродованные тела неестественно изгибались, стараясь избежать атакующих ударов сверху. К Сигурду и Руслану подбиралась внезапно появившаяся летающая мерзость — фу, меня сейчас стошнит… Впрочем, глупо было бы ожидать, что порождения тьмы могут передвигаться только по земле.

Аленькая, бледная от напряжения, сжимала волшебный цветок так, что ее пальцы побелели. Корни уже оплели пол поля, но новые твари всё равно прорывались сквозь землю, вылезая из трещин, как черви после дождя.

— Надолго тебя хватит? — крикнул я, прикрывая ей спину. Меч из света развалил духа, пытавшегося схватить ее за плечо.

— До конца! — коротко бросила она, и цветок в её руках вспыхнул ярче. Корни взметнулись, обвивая двух духов, но третий прорвался — прямо к ней.

Я рванул вперед, к нему, но Ванька оказался быстрее. Его стрела просвистела в сантиметре от моего уха и глубоко вонзилась в тело твари. Та захрипела, рухнув на колени, а я добил ее, рубанув по шее.

— Спасибки. Чмоки! — девушка послала воздушный поцелуй и кивнула Ивану, но он уже целился в следующую тварь.

Слева Василиса все пела — ее голос от усталости и невероятного напряжения стал хриплым, но чары работали: духи взрывались, не долетая до нее, будто натыкаясь на невидимые клинки. Однако кровь сочилась у нее из ушей — долго ей так не протянуть.

— Хил! К Василисе! — заметив это, заорала Мавка, но Цветочек уже металась между нами, разрываясь. Зелень в ее руках заметно тускнела — и ее силы таяли.

Мавка это поняла, замерла на секунду, оценивая ситуацию, а после посыпались отрывистые команды:

— Руслан, Сигурд — к земле! Прижмите их молниями к центру! Остальные — кольцом!

Те, кто мог, сомкнулись вокруг меня и Аленькой. Молнии с грохотом врезались в землю, выжигая окружность. Духи взвыли, отступая к центру, в подготовленную ловушку.

— Теперь!

Емеля мощно взмахнул топором. Настя выпустила поток ледяной пыли, что мгновенно накрыла большую область. Мавка тряхнула крыльями, с них сорвалась волна света, разбивая застывшие тела вдребезги.

Василиса, собрав последние силы, ударила ногой в землю. Ее песня превратилась в звенящий крик — и волна этого звука рванула вперед, дробя духов в липкую кашу.

Цветочек выпустила корни — они впились в раненых тварей, добивая. Емеля и я рубили тех, кто вырывался из ловушки.

Когда всё стихло, вокруг остались лишь лужи смолы да трещащие от мороза кости. Руслан с Сигурдом рухнули на колени, их посохи дымились. Мавка оглядела поле, тяжело дыша.

— Неплохо… для новика, — хрипло усмехнулась она, вытирая кровь с лица. — Но расслабляться рано.

Она указала на лес, где тьма сгущалась плотнее. Там, в глубине, что-то шевелилось — огромное, с глазами как пещеры.

— Видар, — Мавка толкнула меня к тяжело дышащей Василисе. — Аленькая вам в помощь. Отвечаешь за них головой. Остальные… — Она обвела взглядом изможденный отряд. — Кто может стоять — со мной.

Я кивнул, сжимая меч. Будь везде — хорошо звучит. Осталось проверить это в реальности.

Аленькая погладила цветок — его разноцветные лепестки дрожали, будто живые.

— Вместе, — прошептала она, впиваясь пальцами в землю. — Они не пройдут.

Чары Тьмы нашли жертву. Я смотрел и видел, как движения Мавки и остальных резко замедлились. Волна ужаса накрыла их, лишь немного не достав до нас. Теперь только мы сможем остановить эту гадость. Глупо подставились, но разбираться с этим будем потом. Корни взметнулись ввысь, а я пошел вперед — навстречу тому, что ждало в темноте.

Тьма перед нами сгустилась, будто сама ночь выдохнула кошмар. Из черноты шагнуло оно — погонщик. Ростом с трех человек, тело — сплетение корней и костей, глаза — две пропасти, в которых мерцали чужие страхи. В руках — цепь из шипов, каждый звено — череп.

— Вместе, — повторил я, крепче сжимая рукоять меча. Аленькая впилась пальцами в землю, и корни рванули вперед, как копья. Позади рухнула на землю Василиса — сил у нее не осталось.

Погонщик взревел. Цепь взметнулась, снося корни, но мы уже бежали. Меч в моей руке завыл, встретив первый удар. Шипы цепи скрежетали по клинку, высекая искры. Глаза чудовища пылали — в них я видел себя. Маленького. Безоружного.

— Не сейчас! — рявкнул себе, усилием воли отбрасывая ненужные мысли, и прыгнул вбок. Цепь врезалась в землю ровно там, где я стоял секунду назад.

— Ванька! — крикнула Аленка. Стрела вновь просвистела мимо моего виска, вонзившись погонщику в плечо. Но тот даже не дрогнул. Лишь черепа на цепи застонали, и стрела рассыпалась в прах.

— Путы! — прошипела Цветочек, и корни обвили ноги чудовища.

Я рванул вперед, меч наотмашь — лезвие впилось в живот духа. Но клинок застрял, будто в смоле. Погонщик захохотал, срывая корни одним рывком. Его лапа вцепилась мне в грудь, швырнув в дерево. Воздух вырвался из легких.

— Видар! — это Емеля. Пришел, значит, в себя. Впрочем, танки — они всегда славились живучестью и повышенной сопротивляемостью. Его топор вонзился в спину твари, но погонщик развернулся, сбив его цепью. Емеля рухнул на колени, кровь текла по лицу.

Аленькая вскрикнула — корни снова взметнулись, опутывая цепь. Погонщик рванул на себя, и ее оторвало от земли.

— Нет! — я вскочил, подхватив цветок, который выпал у нее из рук. Лепестки впились в ладонь, как иглы. Боль ударила в виски, и мир вспыхнул алым.

Цветок ожил. Корни рванули из-под земли, толще, яростнее. Они впились в погонщика, как тысячи змей, обвивая, сжимая. Тот захрипел, пытаясь разорвать путы, но корни тянули его вниз, к земле, которая вдруг стала зыбкой, как болото.

— Добивай! — закричал Емеля, вытирая кровь. Сбросив с себя оцепенение, на гада накинулись все.

Я поднял меч. Клинок светился — теперь он был не мой. Он как бы вобрал в себя силу всех присутствующих здесь и жил своей жизнью. Цветок пульсировал в такт ударам сердца, наполняя тело силой. Погонщик выл, цепь билась в конвульсиях, но корни держали.

— За все, — прошептал я и вонзил меч в грудь чудовища.

Треск. Взрыв черной смолы. Глаза-пропасти погасли. Тело рассыпалось, как пепел, а цепь с черепами упала в грязь, став обычным железом.

Тишина. Только наше прерывистое дыхание, да потрескивание умирающих корней.

Аленка лежала на земле, едва дыша. Руслан уже полз к ней, едва волоча ноги. Рухнуть с большой высоты — мало никому не покажется. Емеля валялся на земле, прижимая к себе свой топор. Остальные были тут же. Стояли на ногах, но тряслись от пережитого ужаса. Все-таки неслабо по ним прилетело.

— Молодец, новик, — усмехнулась дрожащими губами Мавка.

Я упал на колени, выпуская цветок. Лепестки его поблекли, но корни еще шевелились, гладя руку, будто благодарили. Или прощались. А после переползли к Аленькой. Та, почувствовав их, благодарно мне кивнула.

— Меня Женя, если что, зовут, — застенчиво прошептала она, чуть покраснев.

— А меня Видар. Вот и познакомились, -улыбнулся я в ответ.

— Хватит валяться, — Мавка встряхнулась и была до отвращения бодра. — Надо еще переход закрыть. Вставай, новик — учить буду.

— Только не всяким извращениям. Я ведь такой наивный и доверчивый…

Девчонки слабо захихикали, а Емеля вообще заржал во весь голос.

— Ставлю бутылку вина, что она набьет Видару морду до конца этого дня, -услышал я шепот за спиной.

— Принимаю. Даже не замахнется в его сторону.

— Я все слышу, — показала Мавка за спину средний палец, который вызвал очередной приступ смеха.

Ушли мы недалеко — метров за двести от места нападения. К этому времени все духи растворились в воздухе, и лишь изрытая земля, да поломанные деревья напоминали о том, что тут была битва. Впрочем, это ж Вырий — все уже начало потихоньку восстанавливаться.

— Смотри, что видишь? — показала она мне на пустое место.

— Деревья, траву, небо…

— Не глазами смотри, придурок, а внутренним зрением, — попыталась она мне отвесить подзатыльник, от которого я с легкостью увернулся. Но галочку в памяти поставил — их у меня там уже много, а эта целую страницу занимает. Ох, чую, когда придет время, будет она отгребать. Но сделал, как сказано, и сразу все стало ясно — передо мной зияла куча открытых порталов. От которых так и несло злом.

— Вот, — по выражению моего лица она поняла, что я их увидел. — Сегодня слабый прорыв был, поэтому проходов и мало.

— И это по-твоему слабый⁈ –возмутился я. — Да вы там все чуть не легли.

— Погонщик духом второго порядка оказался, гад. А раньше выше третьего никогда не посылали. Вот и расслабились чутка. Теперь будем знать. Но ты, конечно, хорошо выступил — хвалю. Прям любовалась, когда ты этих рубил. А магией чего не пользовался и в рукопашную полез?

— Да не знаю. Растерялся как-то… — задумался я.

— Зато я знаю. Универсалы, они всегда чуть притормаживают, пока решают чем ударить — эфиром или сталью. На этом их чаще всего и ловят. Вот на этом знании мы и будем строить твои тренировки. Чтоб не думал, а действовал. Но речь не о том. Найди связующую нить, что их держит тут, найди якорь и уничтожь.

— И как я это должен сделать?

— Думай. Включи логику, фантазию, воображение.

— В моей фантазии ты голая исполняешь мне приватный танец, -усмехнулся я.

— А в моей твои кости хрустят у меня на зубах, — оскалилась она, позволив на миг скользнуть на ее лицо собачьей морде.

— Тьфу ты, собака сутулая! Такую мечту испортила! Интересно, а ты когда в животное превращаешься, голой же бегаешь?

— Я тебя сейчас стукну. Больно. Вот прям со всей души.

— Да ладно тебе. Я ж просто спросил. Дух исследователя и все такое. Не хочешь, чтобы тебя за задницу трогали, так и скажи. А то угрожать сразу начинаешь. Мужика тебе надо — непьющего и работящего.

— Убью. Вот точно убью! Или тяжело раню.

— И что будет то? Мы же тут типа бессмертные?

— Не совсем. Да, мы не умираем от ран, но впадаем в некую спячку. И в зависимости от их тяжести это может продлиться как один день, так и пару лет. Желаешь поспать?

— Да нет, спасибо, как-то не хочется. Нет, я бы надавил на подушку, но не на такой срок.

— Ну тогда хватит языком чесать, а дело делай.

— Ты ещё не знаешь, как я могу языком работать, а уже осуждаешь. Недовольных не было.

— И не сомневаюсь. Таких болтунов Вырий еще не видел. Сосредоточься и закрывай.

Ну ладно. Надо, значит надо. Я сосредоточился, напрягся так, что скулы свело. Вижу нити — мрачные такие и тонкие, как паутина. А еще они буквально оплетают каждый проход и пульсируют так мерзко.

Решил, что искать в этом клубке главную — задача слишком сложная для меня, поэтому я выпустил свет — ну так, на максималках, чтобы уж наверняка.

Нити задергались, нитям это не понравилось. Часть из них сгорела, а часть начал пульсировать еще сильней. Поэтому я ударил опять, потом снова, и еще.

Они шипели, будто я на них плеснул кислотой, съеживались, опадая невесомым пеплом, и даже пытались спрятаться. Но я был неутомим, как дама в день распродажи любимого бренда. Я уже порядком устал, когда наконец сумел все растворить и увидеть главную нить, что уходила в никуда — просто терялась в пространстве одном концом, а вторым прилепилась к самому мелкому проходу, который стоял на земле. Я бы никогда не догадался там искать — все же по логике она должна питать самый крупный, но нет. Так еще и замаскировалась хорошо, спрятавшись в траве. Сделав максимально пафосное лицо, я рубанул по ней мечом, после чего все проходы разом закрылись.

— Ну, как я их? — гордо подбоченясь, я ждал оваций, нежных поцелуев и предложений провести вместе ночь и последующие дни.

— Слабо. Долго, максимально скучно и уныло, — обломала она меня в самых лучших фантазиях.

— Тебе определенно надо мужика. Такого, чтобы любовь свою показывал через удары по жопе.

— Вот я сейчас тебе и покажу свою любовь!!! Достал, паскудник! — заорала она, кидаясь в драку.

Ну, а я побежал, уже в привычном стиле хард-рока. Эдак я если что и прокачаю, так ловкость, потому как уворачиваться от клацающих за спиной зубов было сложно. Попробуйте одновременно смотреть вперед и следить за жопой. И это на больших скоростях.

Народ дружно ржал, решив, что они в цирке, я матерился, Мавка рычала — в общем, все при деле и никто не отлынивает.

Я несся, как оказалось, по направлению к городку, случайно в процессе выскочив на дорогу. И вот тут остро пожалел, что у меня нет никого ездового животного. Согласен даже на ишака, если у него острые зубы и он сможет не только быстро бегать, но и покусать злобную псину, которая почему-то в себя так сильно поверила. Меня внезапно осенила догадка — может, это она так ухаживает за мной? Ну, типа кусает, значит любит и все такое.

Но проверять пока не хотелось, и поэтому я бежал и бежал. Ведь бить девушек нехорошо, даже если очень хочется. Ну и все вовремя приходит к тому, кто умеет ждать. А это я это умел, наверное, лучше всех. Тем более, лучше час потерпеть, чем всю ночь уговаривать.

Я бежал, Мавка за мной, а за нами и все остальные. Емеля наяривал на балалайке что-то ритмичное, Василиса лупила в бубен. Веселые они ребята, но психи конченые. И кажется, они мне уже нравятся…