Имперский маг или приказываю лечить

Глава 6

Ольфария спускалась к лифту с чашкой кофе в руках, всё ещё чувствуя остатки тревожного сна. Двери кабины раздвинулись, и она застыла на пороге. Внутри стоял Крид в своём неизменном тёмном костюме, руки сложены за спиной.

— Доброе утро, Ольфария, — произнёс он ровным тоном. — Сегодня у тебя будет особенный урок.

Она вошла в лифт, стараясь не показать удивления. Крид редко поднимался к ней сам, обычно вызывал через слуг или автоматонов.

— Какой урок? — спросила она, делая глоток кофе.

Крид не ответил. Он протянул руку к панели управления и нажал странную комбинацию кнопок — сначала верхняя левая, потом три нижние одновременно, затем центральная. Панель мигнула красным светом, и лифт дрогнул.

— Куда мы едем? — Ольфария почувствовала, как кабина начинает опускаться гораздо глубже обычного.

— Вниз, — коротко ответил Крид.

Цифры на табло меняются: первый этаж, подвал, минус второй, минус пятый... Лифт продолжал спускаться всё глубже. Минус десятый, минус двадцатый, минус тридцатый...

Ольфария поставила чашку на поручень. Её руки слегка дрожали.

— Виктор, что находится так глубоко?

— Увидишь.

Наконец лифт остановился. Табло показывало минус сороковой этаж. Двери раздвинулись, и Ольфария ощутила холод. Не обычный прохладный воздух кондиционирования, а настоящий, пронизывающий холод, от которого дыхание превращается в пар.

Перед ними открылся длинный коридор, освещённый тусклыми магическими факелами. Стены были выложены чёрным камнем, а воздух пропитан запахом... смерти. Не гниения, не разложения — чистой, стерильной смерти.

Крид вышел из лифта и направился по коридору. Ольфария последовала за ним, чувствуя, как холод проникает через ткань домашнего платья.

— Добро пожаловать в мой морг, — сказал Крид, не оборачиваясь. — Здесь покоятся все мои неудачи.

Они прошли через массивные двустворчатые двери, и Ольфария невольно ахнула. Огромный зал простирался перед ними, уставленный рядами каменных столов. На каждом лежало тело, покрытое белой простынёй. Сотни тел. Может быть, тысячи.

— Это... все ваши пациенты? — прошептала она.

— Те, кого я не смог спасти за полторы тысячи лет практики, — ответил Крид, проходя между столами. — Каждый неудачный эксперимент, каждая проигранная битва со смертью. Я сохраняю их всех.

Ольфария остановилась у ближайшего стола. Под простынёй угадывались контуры ребёнка. Её рука потянулась к ткани, но Крид резко перехватил её запястье.

— Не стоит, — сказал он холодно. — Некоторые из них умерли от проклятий, которые могут передаваться через прикосновение.

Она отдёрнула руку, глядя на бесконечные ряды столов.

— Зачем вы показываете мне это?

Крид обернулся к ней, его серые глаза были бесстрастны как всегда.

— Потому что ты начинаешь думать, что твоя магия всесильна. Когда ты спасла девочку с проклятием. В твоих глазах появилась гордыня. — Он сделал шаг ближе. — Здесь лежат напоминания о том, что смерть всегда сильнее. Что рано или поздно она заберёт каждого, несмотря на всю нашу магию.

Ольфария оглядела морг новыми глазами. Теперь она понимала, почему Крид такой холодный, почему в его движениях нет ни грамма лишних эмоций. Полторы тысячи лет поражений лежали перед ней под белыми простынями.

— Каждый день я прихожу сюда, — продолжал Крид тихо. — Напоминаю себе о цене ошибок. О том, что сострадание может стоить жизни, а сомнения — погубить пациента. — Он коснулся края ближайшего стола. — Этот мальчик умер, потому что я заколебался на секунду. Эта женщина — потому что я пожалел её чувства и не сказал правды о её состоянии.

Холод пробирал до костей. Ольфария поняла, что дрожит не только от температуры, но и от ужаса. Вот оно — истинное лицо медицины в руках бессмертного мага. Не триумф над смертью, а бесконечная война с ней, где каждое поражение навечно сохраняется в памяти.

— Теперь ты знаешь, почему я никого не подпускаю близко, — сказал Крид, поворачиваясь к выходу. — Почему не позволяю себе привязываться к пациентам. Когда ты проживёшь столько же, сколько я, поймёшь: либо ты становишься машиной, либо сходишь с ума от боли.

Они молча вернулись к лифту. Уже поднимаясь наверх, Ольфария нашла в себе силы спросить:

— А Элиас... он знает об этом месте?

— Элиас создан из моих воспоминаний о том времени, когда я ещё надеялся, что всех можно спасти, — ответил Крид. — Это моя единственная сентиментальность. Позволить части себя остаться наивной.

Лифт поднимался к свету, а Ольфария думала о том, что теперь никогда не сможет забыть холодный морг с его бесконечными рядами неудач. И о том, что, возможно, именно этого и добивался её учитель.

Выйдя из небоскрёба, они свернули за угол к небольшому итальянскому кафе, втиснувшемуся между готическими арками соседних зданий. Неоготическая башня Крида возвышалась над ними чёрным монолитом, её шпили терялись в утреннем тумане.

— Буонджорно, дотторе Крид! — радостно воскликнул хозяин кафе, пожилой итальянец с роскошными усами. — Ваш обычный столик свободен.

Крид кивнул и провёл Ольфарию к угловому столику у окна. Утреннее солнце пробивалось сквозь витражные стёкла, окрашивая белую скатерть цветными бликами.

— Два эспрессо, — сказал Крид официанту, затем взглянул на Ольфарию. — И корнетто с кремом для леди.

Она удивилась — откуда он знал о её слабости к итальянской выпечке? Впрочем, Крид знал о ней много чего.

— Как часто вы сюда приходите? — спросила Ольфария, разглядывая уютный интерьер кафе.

— Каждое утро уже лет двадцать, — ответил Крид, снимая перчатки. — Марко варит лучший кофе в столице. Да и его жена готовит корнетто почти как в Милане.

Официант принёс заказ. Аромат свежего кофе смешался с запахом тёплой выпечки. Ольфария откусила кусочек корнетто и закрыла глаза от удовольствия — крем был нежнейшим, тесто таяло во рту.

— Вчерашняя операция с аневризмой, — начал Крид, помешивая сахар в эспрессо. — Ты использовала предбожественный уровень целительства на полную мощность. Как себя чувствуешь?

— Нормально. Небольшая усталость, но зелье восстановления помогло.

— Хорошо. Но в следующий раз не трать так много сил сразу. Лучше делать несколько подходов, чем рисковать истощением.

Ольфария кивнула, запивая корнетто кофе. Они говорили как два врача, обсуждающие сложный случай. Никаких упоминаний о магии, о бессмертии, о моргах в подземельях.

— А случай с проклятием немоты у ребёнка? — спросил Крид. — Ты справилась быстрее, чем я ожидал.

— Элиас помог советом, — призналась она. — Предложил использовать ледяную магию для изоляции проклятия перед извлечением.

— Разумно. Элиас хорошо разбирается в комбинированных техниках. — Крид сделал глоток кофе. — Кстати, о технике. Я заметил, что ты слишком полагаешься на интуицию. Это хорошо в экстренных случаях, но для плановых операций нужна методичность.

— В моём прошлом... в больнице, где я работала, мы часто действовали по наитию. Времени на детальное планирование не было.

— Здесь другие условия. У нас есть время на подготовку, лучшие инструменты, точная диагностика. Используй эти преимущества.

За соседним столиком сидела пара влюблённых, тихо разговаривающих над чашками капучино. Старик в углу читал утреннюю газету, периодически ворча на политические новости. Обычная утренняя жизнь обычного кафе.

— Виктор, — сказала Ольфария, откладывая вилку. — А как вы относитесь к тому, что люди вас боятся?

Крид поднял бровь.

— Боятся? Скорее уважают.

— Нет, именно боятся. Я вижу, как они себя ведут в вашем присутствии. Как будто ходят по минному полю.

Крид помолчал, глядя в окно на прохожих.

— Страх полезен, — наконец сказал он. — Он дисциплинирует. Заставляет людей думать, прежде чем действовать. В медицине ошибки недопустимы.

— Но они же не видят в вас человека.

— Потому что я им не являюсь уже очень давно. — Крид допил эспрессо и поставил чашку на блюдце. — Хотя... с тобой проще разговаривать. Ты не смотришь на меня как на монстра или божество.

— А как я на вас смотрю?

— Как на коллегу. Старшего, опытного коллегу, который может многому научить. — В его глазах мелькнула тень улыбки. — Давно я не чувствовал себя просто врачом.

Марко подошёл с подносом, предлагая ещё кофе. Крид покачал головой и оставил на столе несколько золотых монет.

— Время возвращаться, — сказал он, вставая. — Сегодня у нас сложный день. Привозят пациента с магическим раком крови.

— Магический рак? — Ольфария тоже поднялась, накидывая плащ.

— Да. Очень редкое заболевание. Я покажу тебе, как его лечить.

Они вышли из кафе в утреннюю прохладу. Готические башни небоскрёба Крида устремлялись в небо, напоминая о том, что за завтраком с ними сидел не обычный врач, а один из самых могущественных магов империи.

Но на несколько минут Ольфария почти забыла об этом. Просто два доктора, обсуждающие работу за утренним кофе. Почти как в прежней жизни.

Они шли обратно к небоскрёбу молча, каждый погружённый в собственные мысли. Утренний туман постепенно рассеивался, открывая готические детали архитектуры. Крид ступал размеренно, руки сложены за спиной, взгляд устремлён вперёд. Ольфария шла рядом, время от времени поглядывая на своего учителя и размышляя о странности их отношений.

Несколько минут назад он был просто коллегой за завтраком. Сейчас снова превратился в непроницаемого мага, чьи мысли скрыты за маской безразличия. Как он умудряется так легко переключаться между ролями?

Подходя к главному входу клиники, они услышали топот копыт и лязг металла. К крыльцу подъехала роскошная карета с гербом на дверце — золотой лев на алом поле. Карета была окружена конной стражей в блестящих доспехах.

— Герцог Альфонс, — тихо сказал Крид, узнав герб. — Приехал раньше, чем я ожидал.

Из кареты выскочил мужчина средних лет в дорогом камзоле, его лицо было искажено тревогой. Следом вышла женщина в траурном платье, закрывающая лицо вуалью. И наконец, очень осторожно, два слуги вынесли носилки.

На них лежал молодой человек лет двадцати, и Ольфария сразу поняла, что это пациент с магическим раком. Даже издалека было видно, как болезнь поразила его организм. Кожа имела нездоровый серо-зелёный оттенок, под глазами залегли тёмные круги, а волосы местами выпали клочьями. Но хуже всего были его глаза — когда-то, наверное, ясные и живые, теперь они горели лихорадочным блеском.

— Мастер Крид! — воскликнул мужчина в камзоле, бросаясь к ним. — Спасибо, что согласились принять моего сына. Я герцог Ренальдо Монтефьоре. Это моя жена Изабелла. А это... — голос его дрогнул, — это наш сын Альфонс.

Крид кивнул с официальной вежливостью.

— Герцог. Мы ждали вас. Проходите в клинику, я сразу проведу осмотр.

Слуги внесли носилки в здание. Ольфария шла следом, не отрывая взгляда от больного. Молодой герцог был красив даже в своём ужасном состоянии — правильные черты лица, благородная осанка даже в положении лёжа. Но магический рак безжалостно пожирал его изнутри.

— Когда началось заболевание? — спросил Крид, направляясь к лифту.

— Три месяца назад, — ответил герцог-отец. — Сначала была просто слабость, потом начались кровотечения. Лекари не могли понять причину. Только архимаг столицы диагностировал магический рак.

— И сколько времени, по его мнению, осталось?

Женщина в вуали всхлипнула. Герцог стиснул кулаки.

— Неделя. Может быть, меньше.

Лифт поднимался к медицинским этажам. Альфонс вдруг открыл глаза и посмотрел на Ольфарию. В его взгляде не было страха — только усталость и какая-то печальная мудрость, которая не должна была появляться в двадцать лет.

— Вы... новый лекарь мастера Крида? — прошептал он еле слышно.

— Да, — ответила Ольфария мягко. — Меня зовут Ольфария. Мы вас вылечим.

Альфонс слабо улыбнулся.

— Красивое имя. И красивая надежда.

Двери лифта открылись, открывая вид на стерильные коридоры клиники. Крид уже отдавал распоряжения медсёстрам, его голос звучал чётко и профессионально. Носилки с молодым герцогом покатили в операционную, а Ольфария думала о том, что через несколько часов им предстоит сразиться с одной из самых страшных болезней магического мира.

И цена поражения в этой битве будет слишком высока для всех.

Операционная была залита ярким светом магических ламп, отбрасывающих резкие тени на стерильные инструменты. Альфонс лежал на столе без сознания, его грудь едва поднималась. Анестезиолог-тролль Грим настраивал аппаратуру, а Элиас готовил инструменты с обычной механической точностью.

— Активируй Око Познания на максимальную глубину, — приказал Крид, натягивая перчатки. — Тебе нужно увидеть структуру проклятия.

Ольфария сосредоточилась, и мир взорвался дополнительными красками. Но то, что она увидела, заставило её отшатнуться. Тело Альфонса было пронизано чёрными нитями — не обычной болезнью, а живым злом, которое пожирало его изнутри.

— Это не просто магический рак, — прошептала она. — Это проклятие малефики.

— Именно, — кивнул Крид, склоняясь над пациентом. — Магический рак крови — одно из самых изощрённых тёмных проклятий. Оно имитирует естественную болезнь, но на самом деле является паразитом, питающимся жизненной силой носителя.

Чёрные нити двигались под кожей Альфонса, словно живые змеи. Они сплетались вокруг сердца, проникали в мозг, окутывали внутренние органы.

— Как его лечить? — спросила Ольфария, чувствуя, как холодный пот выступает на лбу.

— Обычными методами — никак. Целительная магия только подпитает проклятие. Нужен другой подход. — Крид взял в руки скальпель, но не обычный, а выкованный из чёрного метала с рунами. — Мы будем вырезать проклятие физически, а затем уничтожать его структуру специальными заклинаниями.

— Вырезать? Но оно повсюду!

— Не всё сразу. Проклятие имеет центральный узел — ядро, от которого расходятся остальные нити. Обычно оно располагается в области сердца. Найдём его, уничтожим — и остальные части умрут сами.

Крид сделал разрез на груди Альфонса. Из раны потекла не красная кровь, а тёмная, почти чёрная жидкость с металлическим отблеском.

— Заражённая кровь, — констатировал он. — Грим, подключи систему очистки. Будем менять кровь по ходу операции.

Тролль кивнул и активировал сложный аппарат. Заражённая кровь стала вытекать по трубкам, а взамен поступала чистая, алого цвета.

— Ольфария, видишь ядро проклятия? — спросил Крид, раздвигая рёбра расширителями.

Она всматривалась через Око Познания. Где-то в глубине грудной клетки пульсировал сгусток абсолютной тьмы, размером с кулак. От него, как корни дерева, расходились чёрные нити.

— Вижу. Оно обвило сердце.

— Точно. Теперь смотри и учись. — Крид протянул руку к ядру, но не коснулся его. Вместо этого он начал читать заклинание на древнем языке, который Ольфария не понимала.

Воздух вокруг его пальцев замерцал серебристым светом. Проклятие дёрнулось, словно почувствовало угрозу.

— Заклинание изгнания тьмы, — пояснил Крид, не прерывая чтения. — Но оно только ослабляет проклятие. Основную работу придётся делать руками.

Он осторожно коснулся одной из нитей серебристым светом. Чёрная магия зашипела и начала отступать, но тут же попыталась сомкнуться вокруг сердца ещё плотнее.

— Проклятие защищается, — сказал Крид. — Оно понимает, что мы хотим его уничтожить. Теперь нужно действовать быстро и решительно.

Он взял другой инструмент — тонкие щипцы с руническими знаками.

— Ольфария, призови ледяную магию. Не для заморозки — для связывания. Лёд может удерживать тёмную магию, не давая ей перемещаться.

Она протянула руки к операционному полю. Холод потёк по её венам, и тонкие ледяные кристаллы начали формироваться вокруг чёрных нитей, фиксируя их в неподвижности.

— Отлично. Теперь я буду отрезать нити одну за другой, а ты удерживай их льдом. Главное — не дать им соединиться обратно.

Крид начал работать с ювелирной точностью. Серебристое лезвие рассекало чёрные нити, и они рассыпались в прах. Но каждый разрез давался с трудом — проклятие сопротивлялось, пытаясь ускользнуть или регенерировать.

— Почему оно такое живучее? — спросила Ольфария, удерживая льдом особенно крупную нить.

— Потому что это не просто магия. Это фрагмент души того, кто его наложил. Тёмный маг буквально отдал часть себя, чтобы создать это проклятие. — Крид отсёк ещё одну нить. — Вот почему малефика так опасна. Она требует жертв не только от жертвы, но и от кастера.

Постепенно они добрались до ядра. Оно пульсировало всё быстрее, чувствуя приближение конца. Альфонс на столе застонал, хотя был под наркозом.

— Ядро связано с его жизненной силой, — объяснил Крид. — Если вырвать его слишком резко, парень может умереть. Нужно аккуратно отделить проклятие от его души.

Он положил ладони на ядро, и воздух наполнился напряжением. Серебристый свет боролся с абсолютной тьмой. Пот выступил на лбу Крида — даже для него это было испытанием.

— Ольфария, мне нужна твоя помощь. Направь целительную магию в душу пациента, но не в тело. Укрепи его жизненную силу, пока я отделяю проклятие.

Она сосредоточилась, чувствуя тонкую грань между телом и душой. Целительное тепло потекло из её рук, но не к ранам и органам, а к чему-то более глубокому — к самой сути Альфонса.

— Хорошо, — одобрил Крид. — Теперь!

Он резко выдернул ядро проклятия из груди пациента. Ольфария увидела, как сгусток тьмы извивается в его руках, пытаясь вырваться. Но серебристый свет удерживал его крепко.

— Элиас, контейнер для уничтожения!

Автоматон подал специальную ёмкость, выложенную изнутри светящимися рунами. Крид бросил туда проклятие, и ёмкость мгновенно вспыхнула белым пламенем. Тьма исчезла с пронзительным воем.

На операционном столе Альфонс вздохнул глубоко и спокойно. Его кожа начала приобретать нормальный цвет, а пульс стал ровным и сильным.

— Готово, — сказал Крид, снимая перчатки. — Проклятие уничтожено полностью. Через неделю от него не останется и следа.

Ольфария опустилась в кресло, чувствуя себя выжатой как лимон. Но в душе ликовала — они победили. Спасли молодого человека от ужасной участи.

— Это... это было невероятно, — прошептала она.

— Это была школа малефики в её чистом виде, — ответил Крид, наблюдая, как Элиас накладывает швы. — Запомни этот опыт. Тёмная магия становится всё изощрённее. Нам придётся сталкиваться с ней снова.

Он взглянул на неё с чем-то похожим на гордость.

— Ты хорошо справилась. Не каждый способен работать с душой пациента так тонко.

За стенами операционной ждали герцог с женой, не зная, что их сын уже спасён. Ольфария подумала об их радости, когда они узнают новость, и улыбнулась. Ради таких моментов стоило изучать даже самую тёмную магию.