Закон и честь! – 4. Иллюзия закона

Глава 19

Элен сорвалась с места и резво побежала, уже не замечая терзающих босые ступни шершавых холодных плит пола. Коридор и здесь делал поворот. Элен не стала останавливаться, а, не снижая скорости, повернула и… И запнувшись на ровном месте, чуть не упала. Она остановилась, хватая ртом воздух. Её зрачки расширились. В мозгу забили тревожные набаты, в сердце снова начал просыпаться дремлющий страх. Вот и всё. Добегалась. В этом крыле её уже ждали.

От нахлынувшей злости и обиды Элен была готова расплакаться. Но сдержала слёзы. Неужели она, дура, и в самом деле решила, что и дальше всё пройдёт гладко? Что её побег останется незамеченным? Дура. Она просто непроходимая дура.

Коридор преградили несколько дюжих санитаров во главе с директором Мерсифэйт собственной персоной. Четверо крепких плечистых мужиков ростом за шесть футов в серых халатах с закатанными рукавами и рожами матёрых уголовников. На коротко стриженых головах круглые шапочки, в глазах покорность преданных хозяину бойцовых псов, готовых растерзать указанную жертву. Сам Аткинс щеголял в тщательно отутюженном белом халате, накинутом поверх модного костюма-тройки. Галстук, цепочка жилетных часов, начищенные туфли, монокль в левом глазу, аккуратно постриженные усики и бородка. Даже под сводами психушки Аткинс оставался завзятым франтом.

— Вижу, вам уже лучше, мисс Харт, — с затаённым страстным нетерпением в голосе промурлыкал Аткинс. Его глаза жадно смотрели на девушку. — Вы очнулись. Но я, как ваш лечащий врач настойчиво бы рекомендовал вам вернуться в постель. Вас переведут из операционной в палату реабилитации. Там вам будут предоставлены все необходимые условия для скорейшего выздоровления.

Элен смерила его ненавистным взглядом. Что за чушь он несёт? Для кого, для своих подручных? А не всё ли равно, что санитары о ней подумают… Наверняка они здесь за время работы такого насмотрелись, что и представить сложно. Девушка оглянулась. Бежать обратно? А смысл? Если только она срочно не найдёт способ просочиться между прутьев решётки. Попытаться прорваться через дюжих бугаёв? Да они скрутят её как младенца. Их отделяло друг от дружки всего с десяток шагов. Роковых для неё шагов.

— Я не ваша пациентка, — откинув с лица спутанные волосы, как можно более твёрдо сказала Элен. — И вам это отлично известно, доктор Аткинс. Меня похитили. И отдали вам. Для ваших незаконных чудовищных опытов!

— Разве я похож на чудовище? — развёл руками Абрахам. Сложил руки на груди, задумчиво изрёк под нос: — Да, типичный случай паранойи… Обострённая мания преследования. Похоже, нам предстоит более длительное общение, чем я думал. Мне искренне жаль сообщать вам, мисс Харт, но вам придётся пройти дополнительные процедуры. Вы серьёзно больны.

— Это у вас мания! — выкрикнула Элен, непроизвольно сжимая кулаки. Она против воли сделала шаг назад, не спуская глаз с бандитского вида молодчиков, с одинаково скучающим выражением на топорных физиономиях выслушивающих их с психиатром диалог. — Я не сумасшедшая и никакими болезнями не страдаю. Немедленно выпустите меня. Вы не имеете никакого права…

— Моя милая мисс Харт, в стенах этого заведения я имею все права, о которых известно человечеству. Здесь я сам Господь бог. Поймите, я же пекусь исключительно о вашем здоровье. Я хочу вам помочь. А вы только нагнетаете обстановку. Будьте послушной девочкой и позвольте этим достойным джентльменам проводить вас в палату.

Аткинс смотрел на неё как на самое большое сокровище в мире. По его разгоревшимся глазам Элен поняла, что психиатр испытывает ни с чем несравнимую радость. А это совсем плохо, внезапно подумалось ей. Значит, как бы там ни было, а их опыт удался. Чтобы они с ней не сделали, пока она находилась в беспамятстве, так как нарисованное на лице Аткинса удовлетворение говорит само за себя.

— Я никуда не пойду, — выдохнула она, испепеляя Абрахама злобным взглядом. Ах, если бы только злость и отчаяние могли убивать на расстоянии! От директора психбольницы мокрого места не осталось бы. — Если вы меня отпустите, я никому не расскажу о том, что видела. Клянусь.

— А что вы видели? Что вы такого видели, мисс Харт? — ласково спросил Абрахам. Он определённо никуда не спешил и наслаждался каждой минутой разговора с нею. — Вы не видели ровным счётом ничего. Ничего запрещённого или асоциального. Перед вами скромные служители врачебного искусства. Обычные люди, призванные помогать таким как вы. Облегчать страдания несчастным пациентам. И вы, мисс Харт, как бы вам ни было невыносимо, являетесь нашей пациенткой. И мы приложим все усилия, чтобы помочь вам. Я давал клятву врача, мисс Харт. Разве я могу её нарушить?

— Вы нарушили все нормы дозволенных приличий и все законы морали, доктор, — процедила Элен. — И не вам рассуждать о добродетели. Вы худший человек из всех, что я видела!

Аткинс понимающе кивал, словно соглашался с каждым сказанным словом.

— Когда я приносил присягу, я знал, что выбираю неблагодарное ремесло. Многие люди, поражённые болезнями мозга, отказываются принимать помощь. Они до последнего уверены, что им хотят зла. Я всё понимаю, мисс Харт. Я не обижаюсь на ваши необдуманные, резкие слова. Не переживайте…

— Я не переживаю, чёртов вы сукин сын! — не сдержалась от крика Элен. Из её глаз потекли слёзы, стоящие перед ней люди начали туманиться и расплываться, превращаясь в блеклые смазанные силуэты. Она простонала сквозь зубы: — Я прошу только выпустить меня!

— Бедное дитя, — притворно вздохнул Аткинс и посмотрел на санитаров: — Вы слышали, джентльмены? Наша гостья не хочет меня слушать. Ну что ж, тогда придётся прибегнуть к последним достижениям психиатрической науки.

Элен насторожилась. Она была стопроцентно уверена, что Аткинс прикажет своим цепным волкодавам скрутить её, накинуть смирительную рубашку и на руках отнести в палату. Но судя по его загадочному и самодовольному виду, задумал он нечто совсем иное…

Аткинс уверенно подошёл к ней, остановился в трёх шагах и заложил руки за спину. Его глаз за стёклышком монокль поблескивал особо хитро. Элен тут же захотелось плюнуть ему в лицо. Она чуть наклонила голову, готовая, если понадобиться, вцепится ему в глотку. Она поняла, что никакие уговоры и слёзы не помогут. Как можно упросить человека, у которого напрочь отсутствуют сострадание и сердце? Она для него всего лишь испытуемая номер такой-то. Подопытный экспонат. Вещь. Ценная, важная. Но неодушевлённая вещь. Его личная собственность. В которую вложено немало средств, сил и времени. О чём вообще с ним можно говорить? Не стоит быть большей дурой, чем есть. Элен напряжённо замерла.

— Признаться, я несказанно рад, что вы находитесь в полном здравии, мисс Харт, — вкрадчиво сказал Аткинс. — Смотрю, вы в отличной физической форме. Это просто замечательно. Можете меня поздравить. Меня и моих коллег. Исходя из увиденного, осмелюсь с уверенностью заявить, что наша операция прошла успешно. Остались кое-какие нюансы. Проверить последние детали… Не поможете?

— Убирайтесь к дьяволу! — гортанно сказала Элен. Её душил бессильный гнев. Гнев на саму себя, на собственную беспомощность. И ненависть к Аткинсу. Эти чувства даже заглушали страх.

Психиатр улыбнулся краешками губ. Посмотрел на неё и сказал, стараясь произносить каждое слово чётко и внятно:

— Разум — узник клетки.

Обычные слова. Связанные в малопонятную фразу. Всего три слова. Но они упали на плечи Элен многотонным грузом. Она застыла как изваяние. Не в силах ни пошевелиться, ни сделать мало-мальски осознанного движения. Паника необузданной приливной волной захватила её. Залила голову по самую верхушку. Ещё немного и начнёт выплёскиваться из ушей и рта! Элен судорожно задышала, пытаясь сохранить остатки спокойствия. Что же происходит? Что с нею⁈ Слёзы едва не лились в три ручья, оставляя на побелевших щеках мокрые грязные дорожки.

— О, мисс Харт, что случилось? Куда спрятался ваш острый на крамольные речи язычок? — с издёвкой спросил психиатр, приближаясь к ней вплотную. Доктор наклонил голову, их носы почти соприкоснулись. Аткинс тяжело, даже возбуждённо задышал. Из его рта пахло дорогим табаком и мятой. Но Элен этот аромат показался самым отвратительным из возможных, похлеще вони из выгребной ямы. — Почему же вы замолчали? Наверняка вы сейчас мучаетесь этим вопросом. И не можете на него ответить. Вы сейчас ничего не можете, мисс Харт. Не пошевелить рукой, не вымолвить ни слова, ни даже испортить воздух… Да вы дышите с трудом!

После последних слов Аткинса Элен почувствовала, что и впрямь начинает задыхаться. Сердце подскочило под самое горло, удушающие спазмы сдавили гортань. Я сейчас потеряю сознание, подумала она. И тут же всё прошло, она задышала свободней, легче. Словно кто-то открыл на всю вентиль подачи кислорода в лёгкие. Он воздействует на меня, подумала девушка. Аткинс играет с моим разумом. Он как-то обездвижил меня. И теперь пользуется моим состоянием. Моими страхами. Он сделал меня своей игрушкой. И я сама помогаю ему, поддаваясь на его внушения. Но я же и впрямь не могу даже пикнуть!

— О, какая богатая гамма чувств отразилась на вашем прелестном личике, — с придыханием прошептал Абрахам, склоняя голову ещё ниже. Его тонкие сухие губы оказались напротив губ Элен. Девушку всю передёрнуло. — Ваши чудесные глазки так изумлённо округлились… Но сколько же в них я вижу ненависти и злобы! Вы готовы загрызть меня как изголодавшаяся волчица, ха-ха! У вас потрясающая воля, мисс Харт. И воистину железное сердце. Дело в том, что сейчас, противясь мне, вы испытываете колоссальные перегрузки. Ваш организм находится под давлением вашего бунтующего разума. Не сопротивляйтесь. Ваши силы не беспредельны. Покоритесь, и сразу станет легче. Вы ничего не сможет поделать с МОЕЙ волей. Я буду приказывать вам, а вы исполнять приказы.

Элен с трудом проглотила ставший поперёк горла комок. Это всё операция. Они сделали с ней что-то ужасное. На холодном металлическом столе её превратили в послушную куклу, в марионетку, к которой привязали множество ниточек. И эти ниточки находятся в руках этого страшного человека в накрахмаленном белом халате. Вспомнив о его руках, о мнущих её плоть твёрдых пальцах, Элен чуть не задохнулась от взметнувшегося в ней шквала неконтролируемого гнева. Но ничего не могла поделать. Она просто стояла и беспомощно сверкала влажными глазами.

— Мы ввели вам специальный алхимический препарат, подавляющий волю и подчиняющий сознание определённым командам, своего рода кодовым фразам, — доктор Аткинс говорил с придыханием, словно близость к девушке возбуждала его, вызвала необузданные желания. — И сказав ту или иную кодовую фразу, я смогу управлять вами. Вы меня понимаете, мисс Харт? Я полностью контролирую ваш мозг, ваш разум. Чёрт возьми, скоро мы научимся копаться в человеческих мыслях! Вы даже и не представляете, каких высот мы достигнем! Никто не представляет!

Аткинс, словно опомнившись, резко отпрянул в сторону. Как будто в последний миг сдержал себя. Элен, беспомощно глядя на него, не могла унять бьющую её тело дрожь. Определённо, это самое худшее, что могло с ней случиться. Ещё никогда она не чувствовала себя настолько униженной и оскорблённой. Наверно нечто подобное испытывают жертвы насилия. Элен показалось, что директор Мерсифэйт изнасиловал её душу. И это было воистину ужасно.

— Не иначе, ты хочешь что-то сказать, — улыбнулся Аткинс, почёсывая кончик длинного носа. Его глаза лучились самодовольством. — Я разрешаю. Говори.

И будто невидимая рука убрала душащую её удавку. Элен с судорожным всхлипом выдохнула.

— Будьте вы прокляты, подонок! Вы ещё поплатитесь! — Элен не могла двигаться, но уж точно не собиралась более сдерживаться в выражениях. Хуже уж точно не будет. — Вы просто монстр! Вы ничтожный человечек, который получает наслаждение от издевательств над девушками!

Столь вызывающие слова вызвали несколько иную реакцию, нежели она рассчитывала. Психиатр запрокинул голову и расхохотался. Мнущиеся за его спиной бугаи с прежним скучающим видом понимающе переглянулись. Видимо они действительно видели ещё и не такое…

— Милая моя! Неужели вы и впрямь думаете, что сможете вывести меня из себя настолько дешёвым трюком? — отсмеявшись, Аткинс поправил вставленный в левую глазницу монокль. — Ещё скажите, что вам жаль меня! А если бы и удалось? Что бы изменилось? Да ничего. Для вас ничего. Впрочем, мы заболтались с вами… Боже мой, мисс Харт, да вы же ещё и босы! Так недолго и простудиться. Это крыло больницы плохо отапливается и полы здесь просто сущий лёд. И рубашка на вас тонкая. Я на редкость плохой хозяин, прошу меня просить.

Аткинс щёлкнул пальцами. Повинуясь его жесту, двое санитаров сноровисто подхватили превратившуюся в соляной столб Элен под локти и играючи вздёрнули в воздух. Её босые ступни повисли в футе над землёй.

— Не слишком ли много мужчин на одну слабую девушку? — ядовито осведомилась Элен. Как ни старалась она не могла и пальцем пошевелить. Но она всё чувствовала. Чувствовала растекающийся по телу холод, железные пальцы громил, пребольно впившиеся в её кожу.

Аткинс поднял руку и ласково потрепал её по щеке. Элен с удовольствием откусила бы ему пальцы, если бы смогла.

— Вы мне нравитесь, мисс Харт. Не сдаётесь. Боретесь. Но не тратьте впустую силы. Не сопротивляйтесь. Всё, что делается, это ради вашего блага. Я хочу вам только добра.

— Отставьте свою ложь для настоящих сумасшедших! — сказала Элен, с ненавистью глядя на него.

— Полноте. Кстати, совсем забыл сказать — вас пришли навестить. Думаю, вы будете рады увидеть старого друга.

Элен показалось, что вместе со способностью двигаться, вслед она потеряла и дар речи. И кодовые фразы тут были совершенно не виноваты! Они непонимающе смотрела на Аткинса. Не могла не смотреть. Её тело не слушалось её. Она поняла, что не может даже глаза закрыть.

— Д-друг? Какой ещё друг? — запнувшись, с трудом выдавила она. А в груди затеплилась слабая, трепещущая надежда, что, может быть, кто-то и впрямь узнал, что она тут и… Да нет, это всё бред какой-то! Чушь, полная чушь! Аткинс играет с ней в очередные игры. — Идите к дьяволу!

Вновь разразившись довольным смехом, Аткинс сказал:

— Джентльмены, отнесите нашу гостью в её новую комнату. Скоро её навестят. Думаю, вам будет о чём поговорить, мисс Харт. Я же навещу вас позже. У нас много времени впереди. Мы ещё узнаем друг друга получше.

У Элен от страха потемнело в глазах. Нет, этот человек определённо не шутит. Неужели может быть ещё хуже⁈