Закон и честь! – 4. Иллюзия закона

Глава 16

Будь проклят тот день, когда я решил, что буду знатно выглядеть с полицейской бляхой на поясе, уныло подумал Джентри, стараясь не смотреть вниз. И в сотый раз за последний час пожалел, что чрезмерно буквально следует долгу службы. Под ногами разверзлась пропасть, продуваемая всеми чёртовыми столичными ветрами. У Джейсона возникло ощущение, что стоит протянуть руку — и ты коснёшься пульсирующих туч. Холодный сырой воздух оседал тысячами малейших капелек на его плаще. Ветер жадно принюхивался к одинокому человечку, посмевшему подняться на высоту его полновластных владений.

Старший инспектор ещё вчера мог поклясться, что не боится высоты. Его не тошнило, когда он забирался на причальные мачты для дирижаблей, не кружилась голова во время поездок через Верденский мост. Он смело мог приблизиться к краю крыши самого высокого здания, включая церковь святого Иосифа. Но стоять на относительно узком, шириной не более ярда, трапе, прокинутом между двумя дрейфующими в небе дирижаблями, совсем другое. От падения вниз тебя отделяет всего шаг. Невысокие, на уровне пояса, перила кажутся ненадёжными тоненькими спичками. Поверхность под ногами вибрирует и дрожит. Вокруг, куда не кинь взгляд, бесконечность. Небо и земля простирались во всех видимых измерениях. И не было им конца. И ты невольно понимал, насколько велик мир. Только с высоты птичьего полёта ты мог в полной мере прочувствовать всё величие бога, создавшего землю, и мощь человеческой мысли, преобразившей её.

Крейгу здесь, в пятистах ярдах над городом, точно бы понравилось. Но Джейсон уже думал, что слишком мало получает на службе. И любоваться красотами вздыхающего у него под ногами города совсем не хотелось. И плевать, что всё как на ладони. Дыхание так перехватывало, что он сильно сомневался, сможет ли выдавить из себя хоть слово. Хорош переговорщик, однако.

Столица ощетинилась сотнями высоченных труб и тысячами молниеотводов. Но даже самые высокие из них, в том числе и колоссальные причальные мачты на территориях небопортов не могли и близко дотянуться до замершего в воздухе человека. Ни один шпиль, ни одна башня из возводимых многоэтажных новостроек не смогли бы и коснуться выброшенного «Ветрогоном» трапа, на котором застыл Джейсон, до боли вцепившись обеими руками в перила. Страшно ли ему было? Нет. Он был просто в ужасе.

— Ч-чёрт, — ветер сорвал с пересохших губ Джентри с трудом выдавленное слово и играючи разорвал на миллион испарившихся звуков. Ветер забавлялся, но Джентри было не до игр. Он оглянулся: «Твою мать!»

С заиндевевших губ старшего инспектора срывались одни ругательства. Как же он мало прошёл! По его внутренним ощущением он отмахал не меньше половины пути. Ан нет. Открытый шлюз в правом борту гондолы остался за его спиной в каком-то десятке футов. Такой спасительный и манящий. За стеклом рубки управления виднелась фигура Пановски. Пилот был явно обеспокоен. Он понимал, что у полицейского обнаружились серьёзные проблемы с боязнью высоты.

Джентри сглотнул и ободряюще кивнул ему. Мол, всё в порядке. Внутри же он не испытывал и половины демонстрируемой уверенности. Пановски молча выкинул два пальца в недвусмысленном жесте. Победа или смерть, всё верно. Джентри отвернулся от «Ветрогона». Прямо перед ним замерла в воздухе исполинская туша экскурсионного лайнера. А сам он на какое-то время стал одной из забав, диковинок, достопримечательностью, на которую обязательно стоит обратить внимание. И обращали.

На верхней палубе Королевы Виктории было не протолкнуться. Без малого двести человек прильнули к обширному панорамному окну, протянувшемуся через всю длину гондолы. Люди толпились, напирая друг на дружку. Округлившиеся от страха и изумления глаза, проблески надежды, отсветы непонимания, моменты животного ужаса, растерянности… Оказавшиеся заложниками сумасшедшего террориста люди немо наблюдали за Джейсоном. Наверняка догадались, что он поднялся к ним не просто так! И под взглядами десятков глаз Джентри чувствовал себя словно пескарик на раскалённой сковородке. Сверху на него давило небо, снизу земля, из дирижабля мысленный посыл двухсот человек, взывающих о помощи. Это было почти невыносимо.

— На следующее утро ты проснёшься знаменитым, приятель, — прохрипел едва слышно Джейсон, делая очередной шаг.

Его руки в перчатках взмокли, пальцы судорожно, не отрываясь, скользили по тонким растяжкам перил. Трап под ногами мягко пружинил. Он выглядел до того хлипким, а раскинувшаяся внизу столица такой далёкой, что становилось не по себе. Джентри с трудом оторвал остекленевший взгляд от земли и с усилием заставил себя смотреть только вперёд. Даже не под ноги, а прямо на приближающийся с каждым махоньким шажком дирижабль. Огромная сигара небесного колосса уже нависла над ним, закрывая пол неба, но до гондолы было ещё идти и идти. И каждый шаг давался Джейсону с превеликим трудом.

В левом боку Королевы Виктории шлюз так же был открыт. Трап «Ветрогона» упирался в специальные стыковочные узлы, соединяя два воздушных корабля узким и пугающим до потери сознания мостиком. В тёмном проёме шлюза никого не было видно. Но Джентри спинным мозгом чувствовал, как за ним неотрывно, отслеживая каждый шаг, наблюдают чьи-то глаза. Кто-то из глубины нижний палубы смотрел на него, смотрел и ждал.

И этим кем-то (тут Джейсон был готов на спор прыгнуть вниз) был Невидимка.

Джентри прошёл почти двадцать ярдов, около половины длины трапа, когда из гондолы заслонившего весь обзор огромного дирижабля высунулся одинокий человек и пошёл ему навстречу. И шёл он, надо сказать, достаточно быстро и уверено, свободно держа руки вдоль туловища и не касаясь перил. Ветер трепал полы его пальто, пытался сорвать низко надвинутую шляпу. Но встречающему полицейского человеку всё было нипочём. Он был непоколебим. Лицо его закрывала кожаная маска с прорезями для глаз, носа и рта. Человек без лица, без имени — Невидимка.

И глядя, как ловко идёт по трапу террорист, Джентри понял, что его дела совсем плохи. Нет, не противник он человеку, который чувствует себя здесь, на этом проклятущем мостике, как рыба в воде, как птица в воздухе. Невидимка точно знал, где назначить рандеву.

— Вот же ублюдок! — только и мог выдохнуть Джейсон, заставляя себя смотреть прямо на приближающегося человека. Ноги инспектора словно вросли в поверхность трапа. Сдвинуть его теперь смог бы разве что паровой тягач.

Невидимка остановился в нескольких шагах от него. Обычный человек. Обычного телосложения, чуть выше среднего роста, простой человек, ничем не выделяющийся из тысяч горожан. Глаза… Глаза у него выделялись. Уж Джейсон в этом разбирался. Редко встретишь человека с такими пронзительными, умными, холодными глазами, как у террориста номер один. Серые, они искрились ледяными гранями и неподдельным азартом. Нехорошие глаза, подумал Джентри, не отводя взгляда. Он бы очень удивился, узнай, что Невидимка, сверля его из-под полей шляпы, думает о его глазах то же самое. Не зря ты мне ещё тогда не понравился, подумал террорист и громко сказал:

— Вот мы и встретились, инспектор. Прямо лицом к лицу. В удивительно приватной обстановке. Не находите? Здесь никто не помешает нашей плодотворной и задушевной беседе!

Он почти кричал. Ветер буквально выхватывал изо рта обрывки слов и растворял их в холодном воздухе.

— Лицом к лицу? Я не вижу вашего лица! — Джейсон с огромным трудом оторвал от перил правую руку и прикоснулся пальцами к полям шляпы. Пусть мерзавец не думает, что со страху он и пошевелиться не может.

— Вы очень наблюдательны, — саркастически сказал Невидимка. — Позвольте вам кое-что показать, дабы впоследствии не усложнять нашу беседу.

Он медленно развёл в стороны полы пальто. Джентри увидел на груди террориста хитроумную разгрузку с множеством кармашков, из которых торчали штучки, очень похожие на динамитные шашки, с проводками, ведущими к похожему на циферблат механизму. Из-за воя ветра трудно было сказать тикал он или нет. И вообще вся эта хрень была похожа на самую настоящую переносную бомбу. Из-за ремня брюк выглядывали рукоятки двух револьверов. Что и говорить, Невидимка основательно подготовился.

— Это лишь малая часть моего арсенала. Вы получили радиограммы, наверняка проверили адреса. И знаете, что я не шучу. Конечно, вы уже эвакуировали из заминированных точек всех людей, и ваши сапёры сейчас ломают головы, как обезвредить моих малюток.

— Главное — человеческие жизни, — сказал Джейсон. — Даже взорвись сейчас ваши бомбы, ущерб зданиям город возместит.

— Но не забывайте ещё о нескольких заминированных объектах! О которых я пока скромно умолчу.

Джентри дёрнул щекой. Пока что ему совершенно нечем было крыть карты Невидимки. Оставалось только слушать. Ясен пень, что этому психу хочется как следует выговориться. Вывернуть перед ним душу.

— И даже сбрось вы меня сейчас вниз, с этого трапа — а летать я не умею, — тонкогубый рот в прорези маски растянулся в улыбке, — жизни ещё сотен людей вскорости оборвутся вслед за моей.

У Джейсона от перенапряжения начали зверски болеть ноги. Но он старался ничем не выдать своего далеко не идеального состояния.

— Ваши предложения, сэр.

Глаза человека в маске блеснули. Он негромко рассмеялся. Так тихо, что среди небесного шума Джейсон почти не расслышал его смех.

— Предложения? А, может, у меня требования? Улавливаете разницу?

— Чего вы хотите? — устало спросил Джентри. Его терпение в столь неуютном и непривычном месте начинало давать первые трещины. — Я готов выслушать вас. Меня для того и послали. И скажу больше — велели соглашаться с любыми вашими условиями.

— А если я захочу, чтобы вы для меня убили премьер-министра — вы пойдёте на этот шаг? — больше террорист не улыбался.

Джентри неверяще смотрел на него, не в силах понять, шутит тот или же нет. Чёрт его знает, на сколько градусов сдвинута крыша у этого обвешанного взрывчаткой придурка. Да он сейчас с таким же успехом мог возжелать корону на голову и луну с неба!

— Я забыл добавить — в разумных пределах. Требования в разумных пределах, сэр. — Джентри постарался усмехнуться. У него даже получилось.

— Вы просто многого не понимаете, — Невидимка внимательно следил за ним. В его голосе не было ни грамма сомнения. Джейсон внезапно понял, что знаменитый преступник искренне верит в собственные слова. Он думает, что абсолютно прав и говорит исключительно разумные вещи. — Вас просто используют. Как и многих других. Вы всего лишь часть прогнившей системы. Я давно наблюдаю за вами, мистер Джентри. И вы показались мне достойным соперником. Опасным, умным, целеустремлённым. Вы произвели на меня впечатление человека, которого не заставишь купиться на лживые заявления.

— Польщён столь лестной оценкой моих скромных способностей, — Джентри на секунду склонил голову. — Но не думайте, что после ваших слов я кинусь обнимать вас как лучшего друга. Вам не кажется, что тут становится всё неуютней? А время меж тем упорно бежит…

— У нас полно времени, — сказал Невидимка. — Оно, знаете ли, имеет свойство растягиваться. Вы должны выслушать меня. Я вовсе не сумасшедший, как вы наверняка думаете. Я знаю, что меня преподносят обществу ужасным не знающим милосердия чудовищем. Это не так. Я не монстр. Я спаситель.

Джентри с трудом сохранял невозмутимое выражение на физиономии. Невидимку прорвало на словесный понос? Да ради святых. Он на допросах и не такие байки выслушивал. Но хотелось надеяться, что Невидимка устанет трепаться раньше, чем он околеет от холода прямо на этом проклятущем трапе!

— Вы повинны в гибели множества людей. И после этого продолжаете именовать себя спасителем? Не давит ли вам божий венец, мистер Невидимка?

— Инспектор, вы верите в то, чем потчует нас правительство на каждом углу каждый день? — удивлённо спросил террорист. — Вы верите газетам? Они врут. Они все законченные лжецы. Все. Начиная от министра и заканчивая самым дешёвым репортёришкой. Мы живём в совершенно ином мире, нежели вам представляется. Но вы, как часть системы, этого не замечаете. Мне искренне жаль вас. Но я готов открыть вам глаза. Если вы, разумеется, готовы меня выслушать и принять правду таковой, какая она есть на самом деле.

Джентри с усилием стиснул пальцы на перилах мостика. Что-то ему стало не по себе. У Джейсона возникло стойкое впечатление, что они с этим человеком мыслят в совершенно разных плоскостях. Нет, да не в жизнь они не договорятся. Невидимка не из тех, кто легко согласится менять курс или изменять личному мнению.

— Зачем вам понадобился именно я? Почему вы попросили меня вести переговоры? На что вы рассчитываете?

И тут террорист удивил его. Невидимка наставил на Джентри указательный палец и сказал:

— В точку, мистер Джентри. Почему? Потому, что вы, пожалуй, единственный полицейский, кто сможет мне поверить. Вы преданный фанатик своему делу. Мы с вами похожи в этом. Просто стоим по разные стороны баррикад.

Джейсон приложил немало усилий, чтобы сохранить невозмутимую мину. Игра плохая, но виду подавать нельзя. Ни в коем случае.

— И только? И дело даже не в мистере Гордоне Крейге?

— И в нём тоже, — не стал разочаровывать Джентри Невидимка. — Мы поговорим о Крейге позже. Но сначала вы должны внимательно выслушать меня. Но предупреждаю, поверив мне, вы уже никогда не станете прежним.

Мысленно сосчитав до трёх, Джейсон выдавил из себя вымученную улыбку. Он понял, что если исповедь Невидимки займёт хотя бы минут десять, то он уж точно с места не сможет сдвинуться. Специально что ли террорист ему зубы заговаривает?

— Я готов рискнуть, мистер как-вас-там на самом деле, — сказал Джентри.

Невидимка махнул рукой назад, указывая на парящую Королеву Викторию и сожалеюще сказал:

— Право слово, я бы дорого дал, чтобы все эти люди услышали меня и поняли, но вы же наверняка понимаете, что зачастую одно взаимоисключает другое. Да, они услышат меня, но поймут ли? Вот в чём вопрос. А вы поймёте, инспектор. Я вижу по вашим глазам, по сомнению, пробуждающемуся в них. Вы уже, сами того не подозревая, подошли к черте. И только вам решать, переступить ли её и оказаться на моей стороне. Или же в последний момент испугаться сделать шаг и остаться там, где вы живёте всю сознательную жизнь. Чтобы вы выбрали, сэр — знать правду и быть изгоем или же оставаться в спасительном неведении и продолжать влачить заурядное существование?

— Я служу моей стране. Народу и государству, — Джентри упрямо набычился. Какого чёрта? О чём вообще толкует этот человек? Джейсон только диву давался, как же ему подфартило ввязаться во всё это гиблое дело и теперь вот выслушивать какие-то бредни!

— ВЫ служите не народу. Вы заблуждаетесь. Как и многие тысячи и миллионы. Вы служите системе. Да, эта система зовётся государством. Но меж нею и народом огромная пропасть. Гораздо большая, чем та, что сейчас у нас под ногами, мистер Джентри. Вы цепной пёс службы правопорядка. Но вы хоть раз задумывались, а чьи права вы защищаете? Чьи интересы отстаиваете?

— Я разыскиваю преступников, убийц, которые, не задумываясь, отнимают жизнь, — отчеканил ледяным тоном Джентри. — И привлекаю их к правосудию. Сохраняя тем самым множество других жизней. Разве этого мало? А что делаете вы? Вы бомбист, сэр. Вы взрываете дома, станции, вокзалы, мосты. Вам чужды общепринятые ценности. И вы не знаете, что такое человеческое горе. Вы упиваетесь страхом. Вам нравится то, чем вы занимаетесь. И не в политике дело. Отставьте свои россказни о заговорах и прочей чуши! Признайтесь, что вам просто нравиться убивать и разрушать!

Старший инспектор сам не заметил, как распалился. Последние слова он буквально выплюнул, словно они жгли ему рот. И только в последний миг ошпарила мысль — а не перестарался ли он? Его задача успокоить террориста, договориться с ним, а не довести до белого каления. Но он же, чёрт возьми, полисмен, а не специалист по переговорам!

Но опасения Джейсона были напрасны. Невидимка даже в маске выглядел совершенно непробиваемым.

— Я ошибся. Не пёс. Волк. Волк, пасущий стадо. Стерегущий его. И уверенный, что поступает исключительно во благо овец. Вы защищаете простых жителей, верно. Но скажите, что будет стоить страна, в которой никого не будет? Ничего. Абсолютно ничего. Любое государство богато людьми и их необходимо защищать. Но ради бога — ответьте, а кто их защитит от тех, кто стоит выше вас, выше полиции? Кто защитит народ от политиканов, этих хапуг и коррупционеров? Это они, а не вы, в конечном итоге определяют уровень жизни. Последнее слово всегда за ними!

— Послушайте, Джентри, я не отрицаю своей причастности ко многим ужасным вещам. Я и вправду творил такое, за что господь бог вряд ли призовёт меня в райские кущи. Но я всё делал сознательно. И не из страсти к разрушению. Я убивал и взрывал из любви к народу. Я защищаю людей. Я патриот страны. Я такой же, как и вы. Методы у нас разные. Я защищаю народ от тех, кто много сильнее вас и всего Империал-Ярда. Вы может сказать, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Моя дорога залита кровью. Но я готов без промедления пожертвовать кем угодно, в том числе и собою, чтобы прийти к цели.

— Вы живёте в иллюзорном мире. В мире, где постоянно лгут и пускают пыль в глаза. В мире, построенном на неравенстве и боли. Правосудие… что есть правосудие? И назовёте ли вы таковым революцию? Где же были вы, когда свергли монархию и провозгласили парламент? Сколько тогда тел лежало на площадях, сколько крови скопилось в сточных канавах? Вы никогда не подсчитывали?

— Это было давно. Я ещё и на свет не появился, — глухо произнёс Джейсон.