iii. Камень третий. Дымчатый обсидиан

Глава тридцать третья. Дух старого Таммара

— Я долго ждал, когда ты объявишься, — ухмыльнулся незнакомец. — И у меня есть к тебе разговор.

— После праздника, — хладнокровно ответил ему Кангасск.

— Что?! — с вызовом произнес гадальщик. Похоже, давно никто не разговаривал с ним так и подобное обращение задело его за живое.

— Я праздник человеку обещал, — не принял вызова Ученик миродержцев. Обернувшись к Тимай, он подал ей руку и повторил: — Так что — после праздника.

Лишним взглядом Кангасск высокомерного гадальщика не удостоил. Как и тот его — лишним словом… незнакомец просто развернулся и зашагал прочь, поднимая сапогами клубы городской дорожной пыли. Возможно, не стоило с ним ссориться, но Кан подобных ему с детства терпеть не мог и просто не удержался.

Праздник был весьма скромен. Разноцветные Лихты, которые маги каравана щедро развесили по всему городку; нехитрая музыка; и — много цветочного меда. Танцы были тоже, но желающих потанцевать оказалось всего десять пар: в городе было на удивление мало молодежи. В основном суровые, отмеченные аноком меллеосом воины, которые не очень-то охочи до подобных развлечений.

Пожалуй, и Кангасску больше подошло бы их общество, но он обещаний не нарушал. И танцевать пошел, несмотря на неподвижную правую руку и полное незнание танцев: чувство такта, как у всякого, кто умеет обращаться с оружием, у Ученика миродержцев присутствовало, потому, благодаря терпению Тимай, уже через десять минут Кан танцевал вполне сносно.

Что же до девушки, то она была просто счастлива. Даже вечная болезненная бледность, присущая народу Марнадраккара, отступила: на щеках Тимай появился румянец, и это ей очень и очень шло. А Кангасск смотрел на нее — и не верил самому себе: эта судьба не несла печати обреченности, смерти, горя… больше не несла. Оставалось радоваться… и — мучиться вопросом: «Что же я такое сделал?».

Праздник закончился тихо и мирно: без традиционного черного эля, к сожалению многих. Кирт, со свойственной ему суровостью, пообещал, что, как только между Луром и Нави наладится стабильная торговля, эль будет… как и многое другое.

Для отдыха караванщикам отвели небольшой дом, построенный недавно, по всем правилам Дикой Ничейной Земли — с обитыми железом порогами и рамами и множеством ухищрений, о большинстве из которых Кангасск узнал впервые. На комнаты дом не делился, в лучших традициях солдатских бараков времен последней войны, когда ополчение каждого города насчитывало тысячи и тысячи людей, которых только так и можно было разместить на отдых. Но никто не жаловался. Даже наоборот: крыша над головой, крепкие стены, теплая печь — а дело шло к осени (это уже чувствовалось и без предупреждений березового драка), потому ночи становились все холоднее. Что до Ученика миродержцев, то он уснул, едва его седая голова коснулась подушки. Так сладко он не спал уже давно.

Кангасск проснулся одним из последних: большая часть караванщиков уже разбрелась куда-то по своим делам. Торговцы сейчас наверняка развертывают навийское «медовое» представительство, улаживая все формальности, а простые вояки… что ж, эти, скорее всего, гадают. Как же это можно — в кои то веки прийти в город гадальщиков и не погадать!.. К тому же, человек — существо любопытное, этого не отнимешь.

Приподнявшись на локте, Кан увидел клубящийся за окнами непроглядный, молочно-белый туман. При мысли о том, какая сейчас на улице промозглая сырость, его передернуло. Благо, в доме кто-то догадался растопить печь, потому внутри было тепло и уютно. Прямо хоть ложись спать дальше!.. Трое вояк, похоже, так и сделали: решили отоспаться разом за все путешествие.

Кангасск уже размышлял над тем, не стоит ли последовать их примеру, когда почувствовал чужой взгляд. Он интуитивно обернулся: у самой печи, красный до кончиков ушей от ее жара, сидел Немаан. Драконью броню он снял, теплую куртку — тоже; линялая синяя рубашка была расстегнута, отчего взору открывалась внушительная коллекция боевых шрамов: похоже, облик Тартена иллюзионист воспроизвел до мелочей. Хайн, к примеру, у него выглядел более небрежно — Кан даже лицо его, серое и неприметное какое-то, успел забыть.

Немаан жестом подозвал к себе Кангасска. Неспешно, зевая и потягиваясь по пути, Ученик подошел и сел рядом.

— Доброго утра, дружище Кан! — вполголоса, чтобы не тревожить спящих, приветствовал его маг.

— Утро доброе, Немаан, — ответив улыбкой на улыбку, отозвался Кангасск.

— На улице такая дрянь, — пожаловался Немаан, — лучше не выходи.

— Да придется, видимо, — Ученик миродержцев с трудом подавил зевок. — Я ж сюда не отдыхать приехал. Про Занну надо порасспрашивать… да еще какой-то местный умник мне «разговор» обещал.

— Это не просто «местный умник», — беззвучно рассмеялся Немаан, — это местный царь и бог — Сейвел Нансар. Глава города Нави, в общем… — маг выдержал многозначительную паузу и, лукаво улыбаясь, добавил: — Как ты лихо его вчера! Прямо-таки спустил с небес на землю!..

— Он меня разозлил, — с досадой признался Кангасск. — Лезет не в свое дело…

— А что за дело? — полюбопытствовал Немаан. — Я подошел, когда вы уже препирались.

— Да так… — Кан замялся. — Я судьбу Тимай предсказал…

— Ох, Кангасск, Кангасск… — посмеиваясь, закивал маг. — Однорукий; седой, как старикан, а женщины все равно от тебя без ума… Завидую…

— Да чему тут завидовать! — буркнул в ответ Кан.

— …А вообще, со стороны Небес, это несправедливо — вручать такой дар закоренелому однолюбу, который к тому же во все тяжкие пускается, чтоб разыскать свою зазнобу! — по лицу Немаана было видно, что он едва сдерживает хохот.

— Эй, давай-ка тему сменим, — нахмурившись, настоятельно порекомендовал Кангасск.

— Предлагай! — беспечно всплеснув руками, отозвался Немаан. — Я тут выпил местной бражки, сыру с хлебом откушал, у печки пригрелся — могу теперь хоть весь день болтать о чем угодно!

— Расскажи мне об этом Сейвеле Нансаре, — попросил Ученик.

— Хе-хе, ты привык, что я ходячая энциклопедия Омниса? — поддел его Немаан. — Ладно-ладно, не злись. Сейчас расскажу, что знаю… Интрига тут ого-го, дружище. И лет ей тысячи две, не меньше. Дело было так: Таммар основали двое… Азария и Самберт, кажется так… и с тех пор их семья — Илианн — из поколения в поколение передавала свои секреты, простым смертным их не доверяли. А Нансары — потомки приемной дочери этой семьи. То есть, часть секретов им досталась от нее. Не знаю, чего они не поладили, но дочь та из семьи ушла, и с тех пор различают две династии: оригинальную — Илианн — и нансарскую. Нансарской где-то две тысячи лет. И все две тысячи лет они боролись за власть в старом Таммаре. Причем, правитель города всегда был простой гадальщик и никакого отношения к ним не имел. Предположу, что династии делили власть иного рода. Чем Нансары отличаются от Илианнов, я понятия не имею, но мира между ними не было никогда. Замечу: несмотря ни на что, оригинальная династия держала Таммар до самого последнего дня. Потому не удивляйся Сейвелу: человек до власти дорвался и загребает ее теперь обеими руками. Это мелкий тиран, со всеми вытекающими отсюда последствиями… — в завершение своего рассказа Немаан весело хмыкнул. Но, заметив, как посуровел Кангасск, спросил уже совсем другим тоном: — Кан? Все в порядке? Или я что-то не то сказал?

Отмалчивался Ученик миродержцев долго, с каждой секундой все больше напоминая готовый взорваться паровой котел. Пожалуй, Зига-Зига, как минимум, проорал бы какое-нибудь черное ругательство, чтобы выпустить пар, устроив попутно жуткое пробуждение всем, кому выпало несчастье спать неподалеку… Кангасск же сделал глубокий вдох и произнес с поразительным спокойствием:

— Что ж ты раньше не сказал…

— Не сказал чего? — Немаан несколько опешил от такого поворота событий…

— Про главу Нави… — Кан невесело усмехнулся. «И ведь Эдгари молчала,» — добавил он про себя. — Я бы знал, что Занну здесь стоит искать в последнюю очередь.

— Почему так? — иллюзионист задумчиво поскреб затылок.

— Она принадлежит к оригинальной династии, вот почему… — с досадой хлопнув ладонью по колену, Кан поднялся. Затем он прихватил теплый плащ и направился к выходу. — Пойду поговорю с местным тираном… раз уж пришел… — безрадостно сообщил он уже на пороге и, накинув капюшон, шагнул в молочный туман.

…В белом месиве тонули одинаковые улочки, разбегающиеся от центральной площади, словно спицы колеса. И окна домов испускали уютный рыжий свет, рассеивающийся в туманной дымке. Сырой холодный воздух заставлял то и дело покашливать и прочищать горло.

Мрыкнув, из-за угла гостевого дома выскочила Эа — лохматая, рыжая, вся в серебристых капельках туманной влаги. Одним прыжком догнав хозяина, она игриво боднула его в бок; Кан с трудом удержался на ногах. А ведь это просто котенок… и она просто играет!.. Преданности и послушанию такого могучего существа, как чарга, Ученик миродержцев не переставал удивляться.

— Пошли, кроха, — сказал ей Кан, потрепав за мокрый загривок. — Тут у нас пара слов к местному руководству…

Обзор в таком густом тумане был невелик, и с каждым шагом вперед взору открывалось совсем не много пространства, зато ощущаемый лишь носителем харуспекса особый пульс города «звучал» все отчетливее.

Смутное предчувствие теснилось в душе. По сравнению с ним вчерашняя неурядица казалась мелочью. В какой-то момент Кангасск осознал, что совершенно не злится на Сейвела. Что идет к нему с легким сердцем… Это было воистину неожиданное открытие.

— Дэлэмэр! — Кангасска окликнули. Из тумана выступили Кирт и еще двое торговцев. Настроены они были решительно.

— Да? — остановившись, спросил Кан.

— Тебе придется поговорить с Сейвелом, — ледяным тоном заявил глава каравана. — Торговое соглашение на грани срыва из-за вашей ссоры.

— Я как раз к нему, — спокойно ответил Ученик. — Что бы там ни было, думаю, мы решим это дело миром.

— Ты знаешь, куда идти? — Кирт подозрительно прищурился.

— Честно говоря, — хмыкнул Кан, — нет. Но с харуспексом я его найду, не переживай.

Повисла долгая пауза.

— Мне не нравится твой тон, Дэлэмэр, — угрюмо произнес Кирт и скрестил на груди руки. — Ты понятия не имеешь, чего нам будет стоить разрыв торговли с Нави. А Сейвел угрожает прекратить ее даже через трансволо, как было раньше.

— Тогда введи меня в курс дела, — предложил Кангасск, делая шаг навстречу, чтобы можно было разговаривать тише.

— Харуспексы. Они, Дэлэмэр… в них все дело… — понизив голос, сказал Кирт. — Сейчас, когда каждый взялся восстанавливать собственный природный стабилизатор, эти камни — самый ценный товар… Да, залежи холодного обсидиана остались в окрестностях Таммара, но камни, добытые оттуда, никуда не годятся. Они просто не действуют. Как их активировать, мы не знаем. Это один из секретов основателей Таммара, который передавался из поколения в поколение тысячи лет.

Пока обсидиан не активирован, он «спит» и не проявляет никаких особых свойств: ни гадальных, ни лечебных. Так вот: Сейвел и его дочь — последние люди в Омнисе, владеющие секретом активации обсидианов. А теперь оцени, Ученик миродержцев, — с нажимом произнес торговец, — чем грозит твоя вчерашняя глупость!.. Твой титул тебя не извиняет…

— Во-первых, они не последние, — уверенно заявил Кан, вспомнив о семье Занны, — есть еще один человек… — на лице Кирта отразилось тревожное недоумение. Кангасск тем временем продолжал: — А во-вторых, я все улажу.

Он кликнул чаргу и двинулся дальше, оставив Кирта размышлять над своими словами. «Кажется, я превращаюсь в несносного человека,» — с тоской подумал Кан. Он уже не помнил, когда успел так сильно измениться… и даже представить не мог, как оценила бы такую перемену Влада…

Вернувшись в своих мыслях к Занне, Кангасск попытался хотя бы предположить причину, заставившую ее скрываться от мира и стремиться быть забытой всеми… Дэлэмэр думал и так, и эдак, но никак не мог представить, что же могло сломить ту отважную, полную жизни девчушку, которую он помнил…

— …Сейчас придет тот, о ком я говорил, — сказал Сейвел дочери. — Иди впусти его, Миа.

— Да, отец, — послушно кивнула девочка и вприпрыжку направилась к двери.

Открыв ее, Миа Нансар увидела на пороге невысокую для взрослого фигуру, закутанную в видавший виды дорожный плащ. Кангасск замер с поднятой рукой: в тот самый миг он как раз собирался стучать в дверь.

Откинув капюшон, Кан небрежно пригладил взъерошенные седые волосы и улыбнулся встретившей его девчушке. Миа была удивительно похожа на своего отца… и отчего-то это сходство вспыльчивого правителя Нави и милого ребенка заставило Ученика миродержцев относиться к Сейвелу теплее.

— Здравствуй, — почти шепотом произнесла девочка и отступила в сторону, приглашая гостя зайти.

— Здравствуй, — мягко ответил Кан, переступая порог. Вспомнив о чарге, он обернулся и сказал светящимся в туманной мгле зеленым глазам: — Останься там, Эа: иначе затопчешь все в доме.

— Это твоя чарга… — девочка осторожно выглянула за дверь. Чистое, доброе любопытство в один момент заставило ее забыть все нелестные отцовские речи, касающиеся того, кто только что вошел в этот дом. — Пусть зайдет… Это не страшно, если она посидит в прихожей, правда. Жалко оставлять ее на улице в такую погоду… Я ей даже молока принесу…

В тонком голоске было столько надежды, что Кангасск возразить просто не смог.

— Заходи, кроха! — он махнул рукой чарге. Та не заставила себя уговаривать и, с топотом, пробежав мимо маленькой хозяйки дома, развалилась на соломенном коврике у печки.

— Какая славная! — восхитилась Миа, не сводя взгляда с диковинного зверя. — А можно ее погладить?

Эанна подняла голову и, требовательно посмотрев на Кангасска, фыркнула и прижала уши.

— Значит, так… — строго произнес Кан, погрозив ей пальцем. — Не трогать мебель. Не рычать. Не фыркать. Вести себя прилично. Ясно?

Чарга отвела взгляд. Это можно было перевести так: мне все это не нравится, но я, так и быть, послушаюсь. Что ж, прекрасно.

— …Думаю, можно, — ответил девочке Кангасск.

— Спасибо! — заулыбалась она. Но, будучи хорошо воспитанным ребенком, даже сейчас не забыла о своем поручении: — Отец ждет тебя в гостиной, — уважительно сказала Миа.

Повесив на крючок мокрый плащ и сняв сапоги, заляпанные грязью по самые голенища, Кан покинул прихожую.

В гостиной, застеленной роскошными меховыми коврами и освещенной лишь парой теплых Лихтов, его встретил выжидающий взгляд Сейвела Нансара.

— Приветствую, — сказал ему Кан. — Я пришел поговорить, как и обещал.

Сейвел медленно, угрюмо кивнул и опустился в мягкое кресло. Кангасск пожал плечами и остался стоять где стоял. Он ощущал ясно и отчетливо: сейчас Сейвел потихоньку преодолевает собственную неприязнь и готовится говорить бесстрастно и свысока, как и подобает правителю. Почему-то от подобной догадки стало смешно; Кан едва сдержался, чтобы не улыбнуться.

— Я хочу знать цель твоего визита в Нави, — выдал наконец Сейвел. И, подперев кулаком щеку, внимательно посмотрел на своего собеседника.

— А я хочу знать, что я тебе сделал, чтобы заслужить такое отношение. И как это связано с тем, что ты отказываешь «медовому пути» в торговле.

Говорил Кангасск Дэлэмэр уверенно, честно и без злобы. И чувствовал при этом себя совершенно свободно.

Ученик Влады и Серега, навсегда сохранивший память о них — великих, могущественных, никогда не требовавших преклонения и не говоривших ни с кем свысока… будет ли он пресмыкаться перед простым смертным?.. Нет. И унижать другого — тоже.

Видеть в любом человеке равного — не боясь его и не возвеличивая себя, — на это способны немногие. И это… всегда восхищает…

И Сейвел тоже взглянул на своего гостя совсем другими глазами.

— Садись, — пригласил он и указал на кресло напротив себя.

Кангасск пересек гостиную… В потрепанной за время похода одежде он уже здорово напоминал бродягу. Нансар это отметил, как и то, что, несмотря на свой жалкий вид, этот наемник держится спокойно и с достоинством.

В душу главы Нави стало закрадываться противоречивое чувство, называемое обычно уважением к врагу. В нем много от искренней симпатии.

…Прошествовав к креслу, Кангасск сел.

— Ты не похож на обычного последователя Крогана, — задумчиво произнес Сейвел

— Я вообще не его последователь, — с кислой улыбкой возразил Кангасск. — Скорее, наоборот…

— Вот как? — в голосе гадальщика зазвучали удивленные нотки.

— Я был у него в храме, — кратко поведал Кан. — Оттуда меня выгнали с позором как исчадие зла. А ученик Крогана еще и догнал меня на дороге и пытался убить. Так что я кто угодно, но не последователь. Ты не за того меня принял.

— Ты не врешь, — подтвердил Сейвел, хмурясь. Его харуспекс не давал повода сомневаться в услышанном. — Что ж, это несколько меняет дело, — навиец смягчился. — Я дам добро на торговлю: теперь я могу быть уверен, что пробужденные обсидианы к Крогану не попадут… по крайней мере, законным путем, — поморщившись, добавил он.

— Ты говорил, что ждал, когда я объявлюсь, — припомнил Кан. — Почему?

— Я ждал, когда Кроган решит ступить на мою территорию. И слышал, что у него есть ученики, достаточно отчаянные, чтобы это сделать, — Сейвел Нансар откинулся на спинку кресла и продолжил: — Он вещает о добре и зле все, что видит. И часто сам тащит зло за собой… Ты сделал то же самое.

— Тимай… — с горечью признал Кангасск. — Да… я знаю… Не удержался.

— Ты изменил будущее этой девушки, — сурово заявил Сейвел. И заговорил с жаром, словно о наболевшем: — То же обычно и делает Кроган: меняет судьбу своими предсказаниями. Говорит то, чего говорить нельзя, не нарушив незримого баланса судьбы… Есть вещи, которые, будучи узнаны не вовремя, ломают человека, оставляют его с чувством обреченности, толкают на необдуманные поступки… Глубинная природа этого явления вообще не ясна. Ясно одно: нельзя сообщать человеку то, к чему он еще не готов. В этом искусство и честь гадальщика. Как для врача, первая заповедь для него — не навреди!..

Твоя вина меньше, чем вина Крогана. Твои слова стали тем перышком, которое перевесило чашу весов в пользу чужого счастья. Ты уловил момент. Почувствовал? Повезло? Неважно… Теперь девушка останется жива. И проживет долгую и счастливую жизнь… Но ты не знаешь, даже не подозреваешь, что еще мог изменить. И чем это обернется.

— Понял… — Кангасск понуро опустил голову и добавил шепотом: — Многое понял…

…И он еще задавался вопросом, что могло сломать такого волевого человечка, как маленькая Занна, оставшаяся в его памяти!..

Гадальщики не заглядывают в собственную судьбу. Для них нет ничего страшнее… Но так случилось, что Занна в судьбе парня, пришедшего погадать к ней, увидела и свое будущее. Все так, как есть. И уже не было рядом ее мудрой бабушки, которая, увидев все то же самое, не сказала внучке ничего лишнего, словно лекарь, умеющий подобрать дозу сильного лекарства так, чтобы соблюсти баланс между лечебным действием и ядом.

И что останется от воли и жизнерадостности человека, за которым четырнадцать лет всюду следовал призрак того, несвоевременного предсказания? Предсказания, которому душа противится всеми силами и которое не изменить…

… Учитель, Влада… почему она не объяснила всего этого тогда, когда совершенное зло еще не успело возыметь тяжелых последствий?!. Почему приходится слышать все это не от нее, а от едва знакомого человека?!!

Не успев до конца озвучить в мыслях этот вопрос, Кангасск уже ответил на него: Влада была права, промолчав о свершившемся… Она поступила как настоящий гадальщик — не сказав того, что будучи оглашено несвоевременно, способно сломать судьбу человеку… а именно глупому и беспечному Кангасску Дэлэмэру. Теперь же, когда пришло время, он все узнал сам.

— …Почему я не ощущаю тебя через харуспекс? — до ушей Ученика донесся настойчивый голос Сейвела Нансара. Похоже, он задавал этот вопрос уже не в первый раз.

— Я ношу три обсидиана… — рассеянно, еще пребывая в собственных мыслях, произнес Кангасск.

— Носитель трех обсидианов?.. — шепотом произнес Сейвел и аж привстал. Он был просто ошеломлен услышанным. — Ученик миродержцев?.. Ты?.. Здесь?..

— Да, — только и ответил на все это Кан.

— Прости, не знал, — сокрушенно покачал головой Нансар. — А ведь я столько слышал о тебе… — он невесело усмехнулся. — Знаешь, я представлял тебя иначе. И никак не ждал, что ты вдруг придешь сюда, да еще как простой наемник…

— Ты мог просто спросить мое имя… — пожав плечами, произнес Кан.

— Да… — Сейвел замолчал, потом издал смущенный смешок: — Это бы все упростило… Подумать только… носитель трех обсидианов, здесь, в моем городе… — он процитировал: — «Холодный видит паутину судеб. Перебирает ее нити Горящий. И Нарра подобен хитрой мухе, что путает и рвет ловчую сеть паука…» А ведь это слова Крогана, Дэлэмэр… — когда Нансар поднял глаза на Кангасска, взгляд у него был уже прежним: гордость, своенравность и толика высокомерия остались при нем. — И все-таки: цель твоего приезда?

Тогда Кангасск рассказал ему о Занне. Без особой надежды, просто чтобы успокоиться и избежать сожалений в будущем. И ответ наследника Нансарской династии был таков: мертва…