И пришел Лесник! 8 (S-T-I-K-S)

Глава 19 Приговор

Створку ворот установили на место на следующий день, когда до них доползла машина Древних, чудом оставшаяся в ангаре на корабле. Она была на ходу и годилась для многих задач. В принципе понятно, зачем брать с собой в полёт много разных, если можно на одном шасси менять надстройки. Была бульдозером, стала краном, поменял ещё, теперь она экскаватор. За управление сел сам Нибелунг, Астра ему быстро объяснила, как и что. Вообще вся их техника была невероятно проста в управлении, но в то же время чрезвычайно надёжна и сложна. Но мы об этом только догадывались, для нас всё было просто. Два рычага, две педали и пару кнопок. Соскобы металла с ворот отправили на корабль для анализа. Инопланетная техника справилась, достаточно быстро выдав ссылку на предыдущие работы по этой теме. Металл был в своё время синтезирован здесь же на корабле в соседней лаборатории. Астра подняла архивные записи и оказалось, что в трюмах лежит ещё порядка двухсот килограмм подобного продукта. Ответ, почему заражённые боятся необычного металла мы так и не получили, об этом в записях ничего не было. Делали для красоты, он очень интересно переливался и казался живым. Когда я первый раз увидел ворота, мне показалось, что они живые и состоят из ртути.

Как мы выяснили с помощью Плаксы, рисунок на них на самом деле был картой указывающий на ближайший вход в туннели Древних. И ещё я понял почему так странно вели себя нейроманты и обращенные посаженные в клетки недалеко от самих ворот. Может быть случайно, или наоборот в результате длительных исследований, но учёные нашли металл, который отпугивал заражённых. Не знаю как элиту, но считай действовал до самых руберов. Мне в голову пришла мысль, покрыть им наши экзоскелеты, ведь на боевых выходах мы всегда теперь их одевали. Если материал на самом деле обладает чудесными свойствами, то он отпугнёт многих врагов. Ещё одна мысль пришла в умную голову папаши Каца, он предложил следующее.

— Покрыть металлические детали экзоскелетов? Это архиважно! У меня есть ещё одна мысль. Залить туннель ведущий к Чёрному мозгу бетоном добавив туда частички это металла, — победно сверкая глазами предложил папаша Кац.

— Стружку! — поправил Нибелунг.

— Да смешать стружку с бетоном и залить. Можно не стараться делать что-то монументальное, а просто смастерить тонкую пробку. Они к ней даже не подойдут.

— Что, если очередной бык разгонится и по инерции пробьёт её? — скептически отнеслась к этой затее Лиана.

— Надо сделать так, чтобы он с первого раза не пробил. Второго не будет, потому как он в ужасе убежит, — заметил папаша Кац.

— Это примерно надо будет двести килограмм брикетов и двадцать металла. Стружку можно сделать на месте, замешаем всё в надувной ванне. И воды литров пятьдесят, смесь очень хорошо растворяется и набирает объём, — прикинула на планшете Астра.

— Мы же не своим ходом идём, — сказал папаша Кац, — чего нам. Можно и больше взять.

— Лишь бы не помешали, — сказал я. — На каком ярусе они прокапали туннель?

— Точно не известно, но мы можем подключить командный пункт и узнать, — предложила Наташа.

— Не стоит, — покачала головой Астра. — Уже один бункер подключили и это взбесило Чёрный мозг. Он заметил активность, и вы все знаете, во что это вылилось.

— Мне тоже кажется, что лучше прикинутся маленькой группой, случайно оказавшейся в бункере, — сказал знахарь и поглядел на Лиану. — И не взрывать ранец.

— Я всего равно возьму его с собой. Даже два или три, чтобы больше не повторилось, как… — Лиана шмыгнула носом.

— На плане показывает разгерметизацию бункера примерно на семидесяти метров от уровня поверхности, вот и думайте сами, где, — Астра убрала планшет.

— Семьдесят, это примерно двенадцатый или четырнадцатый ярус, — прикинула Кобра. — Все эти обезьяны сидят в самом низу, они там нор нарыли как раки в обрывистом берегу реки.

— Думаешь они не заметят нас? — спросила с тревогой в голосе Наташа.

— Может и заметят, а мы им пандус заминируем. Их всё равно там не очень много. Во всяком случае, я надеюсь на это, — признался я. — Астра, нам нужны мины, ваша военная индустрия упустила этот аспект.

— У нас нет военной индустрии, мы не воюем ни с кем. Нет, у нас есть, конечно, средства защиты, — спохватилась Астра, — но наступательные придумали уже здесь.

— Нельзя ли пока наши экзоскелеты модернизируются придумать мины? — спросил я. — Взрывчатка есть, поставить таймер с возможностью дистанционного подрыва. Это ведь уже есть? А в корпус добавить стружку этого чудесного металла? И осколки будут, и разбегаться быстрее начнут.

— Я дам команду на производство, но на это потребуется время. Пару дней, — Астра стала быстро выстукивать символы на планшете.

— Замечательно, а мы пока отдохнём, — согласился я потянувшись.

— Я сразу в зал, релаксировать, — обрадовано воскликнула Наташа.

— Тоже попробую, что за штука такая, — согласилась Лиана. — Ты с нами, Жень?

— Я бы рекомендовала ему пройти обследование ещё раз. Голова и всё такое, — сказала Астра.

— Пожалуй да. Что-то у меня затылок побаливает после того случая. Посмотришь? — спросил я капитана.

— Капсула посмотрит, пойдём, — она развернулась и виляя задницей пошла назад. Лиана что-то шепнула Наташе, и они вместе заржали как лошади.

На этот раз она повела меня в совершенно незнакомый мне отсек. Здесь не было ничего кроме одиноко стоящего посередине кресла с откинутой полусферой, прикреплённой к спинке. Удобное, глубокое, обтянутое белой кожей. Мне это напомнило операционную нолдов. А чем эти отличались от тех? Менее кровожадными замыслами? Нолды добывали наши органы, чтобы получить нашу выносливость и способность к регенерации, но при этом не рассчитывали оставаться в Улье. С одной стороны их можно понять, халявные возможности, изъятые у каких-то нелюдей. Они же нас за обезьян держали, за скот. Они все в белом. А мы чумазые с оружием первой мировой войны второго каменного века. Мне стало немного не по себе, Астра расценила это по-своему.

— Напомнило стоматолога? — улыбнулась она. — Садись, не бойся.

— Ну ты и места выбираешь. Попроще негде «обследовать голову»? — усмехнулся я и сел. — Иди ко мне!

— Нет, любимый сегодня мы будем на самом деле заниматься твоей головой. Я вчера обследовалась и у меня для тебя плохие новости, — она поджала губы и нахмурилась. Она обошла вокруг кресла и топнула ногой. Из пола вырос стул, и она устало опустилась на него.

— Что ещё случилось? Корабль работает, средство от этих тараканов у нас тоже появилось. Что не так? — мне не нравилось, как она смотрела на меня.

— Милый, я тебя правда полюбила. — отличное начало решил я. — На нашей планете женщина может родить только от любимого человека. Когда меня назначили капитаном мне было двадцать шесть лет биологических лет. Сейчас мне двадцать восемь, если не считать тех лет, что я провела в анабиозе. Да, не удивляйся, у нас очень рано взрослеют. Хотя мы живём дольше землян, но взрослеем намного раньше. В двадцать шесть лет я имела уже три специализации и считалась хорошим специалистом. Но капитанами у нас назначают не за знания, а за индивидуальные качества. Знания хорошо, но наши машины настолько мощны, что стоит сказать только слово и они сделают всё. Нам не нужно изобретать велосипед или держать в голове все знания мира.

— К чему ты это? — я совершенно не понимал куда она клонит.

— Скоро узнаешь, я хочу немного рассказать о себе. Ты же обо мне ничего не знаешь или тебе не интересно? — она посмотрела мне прямо в глаза.

— Интересно конечно же, просто я не пойму почему в такой обстановке и вообще. Я чувствую себя как у нолдов в операционной, — я огляделся по сторонам.

— У нолдов? А! Эти изверги, да помню. Извини, кресло нам необходимо. И это не больно. Так вот, слушай дальше. Высшими, это наши правители, было сделано объявление, что объявляется очередной конкурс для подготовки экипажа космического корабля «Скиталец». Как бы не величественна наша цивилизация с учётом двадцати пяти пар хромосом, такие корабли наши верфи выпускали не чаще одного в год. Шутка ли, пять миллионов колонистов! Капитан для них становится царём и богом в одном флаконе. Это же не просто дальний разведчик или сеятель. Это целый островок нашей цивилизации. Помимо всех технических вопросов и всяческих тестов был ещё один, последний. Заявку на должность капитана подали больше тысячи человек. До финального теста добралось шесть человек.

— И в чём же он заключался? Шестеро из тысячи!

— Он очень простой, но пройти его невероятно сложно. Ты одеваешь лёгкий скафандр с запасом питательной смеси и воздуха. Тебя помещают на орбите в условиях полной невесомости в некое подобие гроба, только больших размеров. Сколько будет длиться проверка тебе не сообщают. Она может закончиться через час или год. Ты должен ждать и надеется, что тебе вытащат. Всё на полном серьёзе, все кто соглашаются на финальный этап подписывают документы, что готовы пожертвовать своей жизнью. Фактически капитан, это смертник, он умирает ещё при подготовке. Как у вас на заре развития космонавтики. Любой полёт, это билет в одну сторону. Думаешь много таких целеустремлённых было? Позже желающими слетать в космос был каждый первый, а в самый первый раз… Я это так говорю, потому что у нас было то же самое. В моём случае это была громадная ответственность, я обязана ценой своей жизни спасти экипаж и выжить. Если не удаётся, то постараться, чтобы хоть кто-то выжил и спасти корабль. Сейчас, когда нас осталось двое, Нибелунга я не считаю. Да, двое, не удивляйся. Ты теперь не человек, а принадлежишь к моей расе. Я приняла такое решение, чтобы спасти тебя. Ты теперь такой же, как и я.

— Хм, об этом позже. Мне стало интересно в чём всё-таки состоял эксперимент? — хромосомы, ДНК для меня это пустой звук, я как чувствовал себя человеком, так и продолжал.

— Ни в чём. Просто лежишь и ждёшь. В первые часы тебе хорошо, ты плаваешь в невесомости. Отдыхаешь ото всех. От экзаменаторов, от изнурительных тестов, от всего. К исходу первых суток ты начинаешь задумываться, а не похоронили ли тебя здесь? Вытащат или нет? Ходили слухи, что кто-то пролежал так целый год. Или, наоборот, у него кончился воздух, и он задохнулся. Или умер от голода. Недаром же ты подписал соглашение. Вскоре ты теряешь счёт времени, начинаешь орать. Представляешь себя утопленником, очнувшимся в гробу. Через несколько дней ты начинаешь сходить с ума.

— И в чём же состоит эксперимент? Чтобы не сойти с ума? — год в гробу, не слишком ли круто?

— Оператор ждёт, когда в твоём мозгу появится некий ритм, который откроет в тебе одну способность. Оставаться в ясном уме при любых обстоятельствах. Чтобы не случилось, всегда принимать адекватные решения. После таких испытаний мозг начинает вырабатывать альфа волны определённой частоты. Это не объяснить словами, ты будто проваливаешься в другое измерение и уже смотришь на окружающий тебя мир отстранённо, как на какой-то макет. Для тебя он по-прежнему забавен, интересен и желанен, но ты уже перерос его что ли. Ты смотришь на всё со стороны. Как в игре, чтобы там не случилось с твоим персонажем, ты всегда будешь живым. В критический момент ты отринешь животный страх смерти, представляя себя также со стороны и тем самым спасёшь миллионы жизней. Я тоже увидела себя со стороны и перестала страдать, находясь запертой в темноте и тогда меня вытащили. Я прошла. Конкретно мой тест занял два месяца.

— Ты два месяца плавала в темноте? Ты сильна, мать! А остальные? — она искренне меня поразила.

— Первый сошёл с ума через неделю, остальные позже, — покачала она головой.

— Они что на самом деле того? — не поверил я.

— Да, безвозвратно. Мозг или начинает излучать эту волну Бога, как её ещё называют или срабатывают защитные механизмы и человек замыкается сам в себе. То есть становится идиотом. Всё по-настоящему.

— Сурово, — покачал я головой. — Хотя у нас отбор был примерно такой же. Приходили работать многие, но гибли в поле очень часто. Я про оперативников. Так-то в тылу они только жирели. Я сразу понял, что с тобой не всё так просто. Знаешь, я даже не знаю, как бы я себя повёл проснись через тысячу лет и узнав, что все пять миллионов, за которых я ответственен головой мертвы. Ты держалась очень хорошо, ты прошла самый сложный экзамен в своей жизни.

— Да, примерно так же я и подумала. Ты тоже ничего, Женя. Сейчас я проведу небольшое воздействие на тебя, после чего расскажу зачем всё это. Кстати, ты тоже генерируешь то самое альфа излучение. Причём это я выяснила сразу ещё до изменения твоей цепочки ДНК. Сперва я была в шоке, ведь это было невозможно по словам наших учёных. Это считалось нашей прерогативой. Но есть ли покопаться в нашей истории, то мы тоже раньше обладали двадцатью тремя парами хромосом. У нас тоже были атавизмы. Шестой палец на руках и ногах, хвост, жабры, третий глаз в районе родничка. Но с течением эволюции мы стали такими как есть. Ладно, сейчас ты заснёшь на десять минут, а когда проснёшься, то сможешь говорить на нашем языке. Тебе уже не надо будет напрягаться, разбираясь в нашей иероглифах и ты будешь знать корабль как я. Спи, милый! — улыбнулась Астра.

Она дотронулась до сферы за моей спиной. Сияющий белизной полукруг накрыл меня как половник, и я моментально отрубился. Мне что-то определённо снилось, но вот что именно я не помню. Перед моими глазами мелькали символы, ландшафты, пиктограммы. Я видел лица незнакомых мне людей, видел другие планеты и красоты далёкого космоса, в котором никогда не был. Я видел, как началась экспедиция и как выстроился на капитанском мостике «Скитальца» командный состав во главе с Астрой. Они слушали человека с худым лицом и мешками под глазами. Затем на меня обрушился водопад, просто лавина всяких символов, я смотрел на них как баран на новые ворота, но с течением времени стал понимать, что они в себе несут. Я начал читать, затем слушать и воспринимать речь. В конце концов я заговорил сам и проснулся. Открыв глаза, я увидел перед собой Астру.

— Обучение прошло успешно. Ты теперь можешь говорить на нашем языке, — как-то особенно мелодично произнесла она.

— Могу. А зачем?

— Мало ли пригодится, но больше всего тебе надо было научиться читать.

— Странно, но я стал понимать о чём были те иероглифы в дежурке в центральном бункере. Ты… же видела, как я «дежурил»? До меня только сейчас дошло, что внутренняя камера была включена, — неужели я покраснел?

— Не расстраивайся так. Кроме меня, вас больше никто не видел, — сказала Астра.

— Ты не ревнуешь? — удивительная женщина. Другая бы закатила скандал.

— Не скрою, мне неприятно было увидеть, но я же капитан. Ты не забыл?

— Да, дорогая, как можно.

— Ты даже не заметил, что сейчас мы с тобой говорим на моём языке, — она взяла меня за руку.

— А точно! — восхитился я. — Вот это да! Сейчас мы находимся в коррекционной комнате. Откуда я это знаю?

— Правильно. Ты теперь всё знаешь. Вставай, пойдём, — она потянула меня за руку. Стена перед нами разошлась, и я увидел прозрачный куб. В нём плавал уже почти сформировавшийся плод. Вот это скорость. По нашему времени ему было бы месяца четыре.

— Но к чему мне всё это? — я посмотрела на неё.

— Узнаешь. Я бы хотела спросить тебя, как ты назовёшь нашего ребёнка? — она кивнула на куб.

— У нас такое решение принимают оба родителя.

— Нет у нас, милый, такое решение принимает муж. Ты же теперь полностью как уроженец планеты Кронос. Там, где я родилась. Если бы каким-то чудесным образом ты смог сейчас оказаться там, то сошёл за своего.

— Я бы для начала хотел оказаться на Земле, — сказал я.

— Может быть и окажешься. И научишь нашего сына, которому ты так и не дал имя обоим языкам, — тихо сказала Астра.

— Ну хорошо, предлагаю назвать его Виктором в память о Черепе. Ведь он спас его родителей от неминуемой гибели. Постой, а почему я научу? А где будешь ты?

— Я уже умру к тому времени, — спокойно сказала Астра. — Я умираю, милый. Тысяча лет в анабиозе, жизнеобеспечение анабиозной капсулы не рассчитано на такой срок. В моём организме возникли необратимые процессы.

— Ты можешь выпить раствор белой жемчужины и выздоровеешь. А сыну мы достанем через месяц. Ты чего? — я взял её за плечи.

— Не поможет. У меня началась деградация клеток головного мозга, насколько мне известно это необратимо. Раствор не лечит мозг. Наша медицина тоже бессильна. Мне остался месяц.