И королевство в придачу - 3

Глава 15

У вас есть собака? Я имею в виду не карликовых существ, которых женщины вечно таскают на руках или в сумочках, а мужчина мог бы спрятать в карман? Настоящих… овчарку или дога. А она любит бросаться вам на грудь при встрече, выказывая радость? Тогда вы поймете почему я едва не упал, когда тяжеленный клубок перьев с каким-то цыплячьим писком свалился прямо на меня и с ходу попытался то ли обнять крыльями, то ли свалить с ног.

Да, Синильга сильно подросла с того времени, как мы виделись в последний раз. Теленок не теленок, но размерами со взрослую овчарку стала. И весом… Так что я едва устоял под наплывом ее радости.

Потом птица чуток угомонилась и принялась тыкать мне в грудь клювом. Вернее тем, что в нем было зажато. Я даже не сразу сообразил, что это. Какой-то грушевидный предмет странного молочно-туманного цвета. Почему странного? А потому что взгляд словно утопал в нем. И чем дольше вглядываешься, тем сильнее ощущение, что глядишь в омут. Который, как известно, тоже всматривается в тебя.

— Ваша милость! — воскликнул изумленно стоящий рядом Клэопетрус. — Я не верю своим глазам! Это же Сфера искажения! Уникальный артефакт! Так вот что использовали «пестрые»!

Маг потянулся рукой к Синильге, но орлан так грозно зашипел и встопорщил перья, что мэтр с похвальной быстротой спрятался мне за спину.

— Уфф! Заберите его у нее! Пока не улетела! — зашептал встревожено. — Умоляю…

Но Синильга и не собиралась улетать, наоборот, еще раз ткнула меня клювом, мол, ну чего ждешь? Бери, это тебе подарок.

Сфера на ощупь была гладкая и чуть теплая, а еще, казалось, что она слегка пульсирует под пальцами, как живая.

Толком понять не успел, поскольку маг быстро сцапал ее из моих рук и что-то скороговоркой затараторил.

Я хотел было возмутиться, но увидев, что артефакт изменил цвет на обычный белый и больше не притягивает взгляд, удержался. Маг наверняка не просто так волновался. А тот уже и сам объяснил.

— Эти болваны… я имею в виду пестрых монахов, понятие не имели, что у них в руках побывало. Уж не знаю каким образом они активировали Сферу, но мы успели в самый последний момент. Еще немного и последствия ее воздействия стали бы непредсказуемы. Во всяком случае с магией в таком виде, как она существует в нашем мире сейчас, наверняка было бы покончено навсегда. Какие ж идиоты, прости Создатель.

— Что такой сильный артефакт?

— Чудовищный… — вытер маг пот свободной рукой. — Никто из ныне живущих архимагов… ну, может, кроме Корнелиуса Малькута, даже не знает, откуда она взялась. Да вы сами подумайте, какой мощью и какими знаниями должен обладать маг, чтобы создать артефакт способный поглотить магическую силу? Разве что сам Создатель.

Синильга недовольно пырхнула, сделала шаг в его сторону, и маг снова поспешно спрятался мне за спину.

— Ваше величество, скажите ей, что я не враг. А наоборот… Просто Сфере лучше оставаться под присмотром. Но, когда она вам понадобится — я тотчас ее верну. Клянусь Силой.

Птица склонила голову на бок, словно прислушивалась, потом издала негромкий клекот, прыгнула вверх, взлетела на крышу донжона и уселась там, словно огромный флюгер.

— Уфф… — облегченно выдохнул маг. — Честно говоря, не по себе чуток. Даже не верится, что в прошлом этих птиц использовали как лошадей. Я достаточно пожил и никогда трусом себя не чувствовал, но взобраться в седло, под которым будет орлан… нет, это положительно не для моих нервов. А насчет Сферы, ваше величество, можете быть уверены — верну по первому же требованию.

— Да на кой она мне? — пожал плечами. — Я же не маг. Пользоваться не умею. Еще опять что-то не то включу и только беды наделаю.

— Это не сложно. Думаю, мэтр Игнациус вас быстро научит. А польза от нее огромная. Пока сфера будет с вами — ни один маг не сможет использовать против вас свою силу. Понимаете?

— Ого! — я тут же подумал о Черной пустоши. Похоже, судьба хоть и подталкивает неизвестно куда, но при этом не забывает одаривать соответствующим снаряжением. Что ж, спасибо. Кто бы на небесах не оберегал меня, пока что он с этим справляется на отлично. Я уж и так обвешан артефактами и магическими вещами, как Рождественская елка.

Ну, да мой поход в Черную Пустошь — далекое будущее. Сперва надо с текущими делами разобраться.

А что у нас тут?

Ага… Войска баронов в целом разбиты и бегут, остался лишь небольшой очага сопротивления. Я так понимаю, это бароны собрали вокруг себя самых сильных воинов и не желают сдаваться на милость победителя. И пока, к слову, неплохо держаться… Хороший доспех, плюс отменная выучка… Мои бойцы, в том числе и викинги, накатывают на них волна за волной. Но, как тот же прибой, только разбиваются об утес, не причиняя ему видимого вреда.

Что ж, значит, пришло время и мне вмешаться.

Вынимаю Разящего и бегу к месту боя.

— А, ну-ка, братцы! Раздайся! Посторонись! Дорогу королю!

Викинги недовольно ворчат, не любят когда у них добычу отбирают, но отступают чуть назад, создавая просторный круг, как на хольмганге.

— Барон Белов, барон Смерз и барон Варений! — обращаюсь к вельможам. — Вы проиграли. Предлагаю сложить оружие! Клянусь сохранить вам и вашим людям жизнь!

— А ты кто такой важный будешь? — гудит из-под забрала один из рыцарей. — Чтоб чужими жизнями распоряжаться?

— Я — король Николаис! Присягните мне на верность и ступайте с миром.

— Ааа! — рычит другой. — Так это ты, то самый пес, что привел в наш мир синих орланов? Смерть тебе!

Рыцарь бросается вперед, выставив меч. Ухожу в сторону и даю волю Разящему. Тот аж дрожит, от жажды боя. Еще бы, столько времени провел в ножнах.

Мечи встречаются с глухим лязгом. Раз, второй, третий… А барон (не знаю, кто именно) неплохой фехтовальщик, если сражается с Разящим почти на равных. Еще удар, еще выпад. Финт, выпад, финт, удар… еще удар. Есть! Достал. Мой меч рассекает одну из шнуровок на доспехах, и левый наплечник барона съезжает набок.

Еще удар, второй… Рыцарь заметно уменьшает темп движений. Устал… Ну, не удивительно. Это я свеж, а он уже не одну схватку провел. И так молодцом держится. Жаль будет убивать такого воина, но он сам судьбу выбрал.

Финт, выпад… снова зацепил. Наплечник падает на землю. Делаю шаг назад.

— Барон, последний раз предлагаю: сдавайтесь. Вам не победить. Зачем же умирать? Это глупо.

— Чтоб ты подох, пес! — рычит в ответ тот и снова бросается в атаку.

Похоже, здесь что-то личное.

Быстро поворачиваю камень на перстне скорости, уклоняюсь от выпада, захожу за спину и расслабляю кисть, позволяя Разящему самому выбирать цель и силу удара. Меч буквально расплывается в вихре непрерывных движений, методично срубая с противника латы. Минута или две — и барон теряет почти весь доспех, а на завершение Разящий ловким выпадом сбивает на бок его шлем. Противник ослеплен. Можно добивать. Но я все еще надеюсь, что барон одумается. В конце концов империю проще строить с живыми подданными, а не мостя трупами дорогу к трону.

Опять опускаю меч и отступаю, давая противнику возможность перевести дыхание и поправить амуницию. Вместо этого барон срывает шлем с головы, бросает его на землю и берется за меч двумя руками.

— Ну, все! — орет брызжа слюной. — Тебе конец, ублюдок! Это я тебе говорю — барон Белов!

Так вот ты какой, любитель молоденьких девушек. Ну, извини. Третий раз предлагать жизнь не буду. Каждый сам выбирает свою судьбу. Да и не люблю я таких.

Возвращаю камень на перстне в исходное положение, незачем энергию зря тратить. Еще как минимум два противника ждут очереди. Так что силы пригодятся. Разящий и без моей помощи неплохо справляется.

Барон делая широкие горизонтальные взмахи, словно косарь на лугу, пытается снова напасть, но и скорость уже не та, да и силу явно не рассчитал. Ярость в бою плохой помощник. Сперва ее вспышка как бы удесятеряет силы, но потом усталость берет свое.

Почти без усилий парирую удар барона, легко отвожу его меч в сторону и с силой бью перекрестьем рукояти в висок. Подсознательно давая противнику последний шанс. Повезет — удар не окажется смертельным, ну а нет — извини, значит, боги решили иначе.

Барон валится наземь кулем, несколько раз конвульсивно вздрагивает и замирает. Увы, не судьба.

Отступаю на несколько шагов и смотрю на баронов. Сквозь опущенные забрала не видно их лиц, но вряд ли смерть товарища оставила их равнодушными.

— Барон Смерз, барон Варений, предлагаю еще раз! Принесите оммаж и живите. Я не хочу лишней крови!

Противники переглядываются, какое-то время молчат, а потом, словно по команде, снимают шлемы. Молодые лица, усталые глаза…

— Мы согласны.

Бароны опускаются на одно колено и склоняют головы. Все. Я победил!

Большинство не любят понедельники. А я терпеть не могу субботу. Не потому, что антисемит, просто по субботам мама всегда затевала генеральную уборку, и мне приходилось половину дня шуршать, как электровеник. Начиная с выноса мусора и выбивания ковров, до наведения порядка в собственной комнате. И если с мусором и коврами я еще мог согласиться, то наводить порядок там, где все стоит на нужном месте, всегда казалось верхом идиотизма. Какой смысл раскладывать «по местам» вещи, которые еще к вечеру уже будут лежать там где нужно мне, а не где «положено»? Но спорить с женщиной, особенно, когда это твоя мама — только время тратить и нервы портить. В любом случае ее мнение будет сверху.

Поэтому, когда в кино показывают людей живущих в «царских палатах», я никогда не завидую, а лишь сочувствую. Тут пока в несчастной «трешке» приберешься — запаришься, а каково им, в пяти и более комнатах? С ума сойти можно… А ведь прислуги у всех этих «успешных» ментов, врачей и прочих главных героев нет.

Вот и сейчас я уже начинал жалеть, что влез во всю эту авантюру с империей. То ли дело управлять крохотным королевством с населением в десяток подданных. Но, как говорится: взялся за гуж, не кажи, что не дюж… Хочешь, чтобы все было в порядке — сам следи. Контроль и учет, как завещали основатели социализма.

Перво-наперво провел осмотр состояния войск, и выяснил потери — невозвратимые и временные.

Оказалось, бароны нас все же пощипали. Несмотря на волну исцеления, запущенною под конец боя Клэопетрусом, погибло десять мечников, три лучника и семеро викингов. В основном из «волчат». Еще два десятка воинов получили ранения разной степени тяжести. Тяжело раненными уже занималась Олеся, а легких я решил разместить в уже моих замках баронов Смерза и Варения. А чтобы их хорошо лечили и ухаживали, распорядился к каждому раненому приставить пару «волчат». Вроде оруженосцев… В результате, в каждом из замков будут мои воины. И если что — смогут пресечь смуту еще в зародыше. А присягнувшим на верность баронам велел собрать остатки дружин — всех, кто уцелел — и присоединиться к моему войску.

Помнил из истории, что так поступали и персы, и Тамерлан, и Батый. Свое войско держали в резерве, а в авангардные бои посылали «новеньких». Во-первых, — чужаков не жалко. Во-вторых, — предоставляли им возможность на деле подтвердить клятву.

Тем более, что оно не закончено. Осталось захватить замок Белова, ну и с монастырем «пестрых» разобраться. Чтобы остановить распространение ереси в моем королевстве. Ну, и в конечном итоге — во всей империи. Религиозный дурман — самое страшное. Проще с волчицей, охраняющей логово найти общий язык, чем с фанатиком. Так что никакие сомнения мою совесть не угрызали. Carthago delenda est, Ceterum censeo Carthaginem delendam esse* (*лат., — Карфаген должен быть разрушен)

Замок у Белова оказался роскошный. Высокий, в шесть этажей донжон крутым утесом возвышался над широкими, мощными стенами, опоясывающими даже предместье, а особенно восхитила Трюгви глубокая, полноводная река, омывавшая крепость со всех сторон вместо рва. Поскольку именно ему этот замок достался по жребию. «Лишний» замок у меня был пока только один, а ярлов, желающих перебраться на новые земли — двое, пришлось разыграть его. Счастье улыбнулось Трюгви, и тот аж руки потирал от нетерпения, мысленно видя себя уже его хозяином. Хройдер выглядел слегка расстроенным, но утешал себя тем, что поход только начинается, и ему достанется замок ничем не хуже. А то и получше.

Оба хирда разбили лагерь на противоположном берегу, жгли костры, готовили ужин и ждали.

Учитывая количество погибших, в том числе и самого барона, замок можно было занять без особых потерь, но я все же хотел избежать даже этих. Слишком много нам еще предстояло боев, да и противник, чем дальше, тем сильнее. Срединные королевства всегда были и многолюднее и богаче. Соответственно и воинов у них будет больше, чем в приграничных баронствах.

Вблизи замок выглядел еще внушительнее. Вот только защитников на стенах почти не было, а среди тех, что мелькали между зубцами, я видел слишком много женщин и очень мало мужчин.

Трубач трижды подул в горн, выждал немного и повторил сигнал. По старинному обычаю так вызывали на переговоры. Прошло несколько минут и с окна надвратной башни нас окликнули. Не слишком вежливо:

— Кто такие?

— Сэр Николаис, король Солнечного Пика, — ответил глашатай. Не самому ж мне глотку драть. Не по чину.

— Чего надо?

— Король желает разговаривать с баронессой Белов!

— Мало ли кто чего желает… — донеслось сверху. — Проваливайте. Баронесса не будет ни с кем говорить. Ждите, пока его светлость, господин барон вернется.

— Передай госпоже, что ее муж, барон Белов уже вернулся… Его тело у нас обозе.

— Нет! Нет! — оттуда же донесся женский голос, полный горечи. — Это невозможно! Я вам не верю! Вы лжете!

— Можете послать кого-нибудь удостоверится… — предложил я уже сам. — Обещаю, посыльного никто не тронет. А потом продолжим разговор…

Какое-то время в замке ничего не происходило, но вот заскрипели ворота, приоткрываясь самую малость, и в создавшуюся щель наружу выбрался пожилой мужчина в легком кожаном доспехе, без шлема и с белым платком, повязанном на левом предплечье. Посредник, типа. Лицо неприкасаемое.

— Первая, дай ему коня… Быстрее будет.

Посыльный взобрался в седло и в сопровождении пары амазонок поскакал в наш лагерь.

От нечего делать и чтоб убить время, я стал внимательнее разглядывать замок. А тот и в самом деле был хорош. Если б почти все воины Белова не полегли в бою, даже с несколькими десятками он мог бы долго защищаться. А я положил бы при штурме половину войска. М-да… Трудноватую задачу я перед собой поставил. Ведь наверняка этот замок не из самых сильных. А мне предстоит покорить еще не меньше сорока таких крепостей. Придется выдумывать что-то более эффективное, чем таран. Не зря ж предки считали, что замки проще брать ослом с грузом золота, чем доблестью воинов.

Старик обернулся довольно быстро. Я еще и до половины эту мысль не додумал.

Ворота, впустив его внутрь, снова закрылись.

Еще несколько минут ожидания, и снова голос сверху:

— Что вы хотите?

— Ваш муж проиграл сражение. И я, как победитель, собираюсь забрать его замок себе… Вернее — отдать его своим верным вассалам.

— Это невозможно!

— Отчего же… Посмотрите на тот берег. Видите! Это викинги! Больше трех сотен! Сейчас я еще могу их сдерживать, но если начнется бой — пощады не ждите. Норманны убьют всех. Не разбирая… И стариков, и детей. Предлагаю сдаться! Тогда я сохраню вам жизнь! Иначе…

Договаривать не стал, сами сообразят.

И опять ожидание. Баронесса не торопилась с ответом. Ну, что ж… пусть подумает, взвесит. А чтобы думалось быстрее, даю знак войскам начать переправу.

Не знаю, сама Есения поняла, что не сможет с одними женщинами выстоять против викингов или движение в лагере ускорило мыслительный процесс, но уже через минуту баронесса окликнула меня:

— Ваше величество обещает сохранить жизнь мне и моим подданным?

— Да.

— А я смогу похоронить мужа?

— Конечно. Для этого мы и привезли сюда его тело, а не бросили на поле боя. Последний долг свят.

— Хорошо… Тогда мы сдаемся на милость победителя. Дайте нам время собраться.

— Не возражаю. У вас есть время до завтрашнего утра… Но ворота вы откроете прямо сейчас, а мои люди займут место в надвратной башне. И из вещей каждый может взять только то, что сам унесет. Плюс — одна вьючная лошадь на семью с детьми.

Я мог этого и не требовать. Но кто поймет женщину? Сейчас она покорилась судьбе и согласна на многое, а до утра запросто может передумать, и начинай потом все сначала. А вот с моими воинами в замке, обратного пути у нее уже не будет.

Баронесса молчала. Понимаю, трудный выбор. К счастью, благоразумие взяло верх.

— Мы принимаем ваши условия. Поклянитесь, что сдержите слово и дадите нам уйти!

— Клянусь честью! И да, чуть не забыл… Всем жителям не благородного происхождения: купцам, мастеровым, ремесленникам и крестьянам, пожелавшим остаться — я гарантирую жизнь и неприкосновенность всего имущества.

Собственно, для этого и была придумана мною «лошадь в одни руки», чтобы люди не торопились бросать все нажитое и убегать. Викинги, конечно, те еще соседи, но надо ж кому-то и землю пахать, хлеб печь, горшки лепить, мотыги и мечи ковать. В общем, озадачил народ. Авось, кто-то и останется.

Не ошибся… Когда через час из открытых настежь ворот крепости потек ручеек беженцев, он оказался на удивление жидким. Всего полтора-два десятка… Уходили, как я догадываюсь, только баронесса и ее приближенные слуги. Все прочие решили рискнуть. В конце концов — не привыкать, дворяне всегда друг с другом воюют, а мещанам, по большому счету, без разницы кому налоги платить. Понимали, что если сразу не убили, то уж потом не тронут. И с приходом нового хозяина вряд ли что-то существенно в их жизни изменится.

Монастырь встретил нас тишиной, благолепием и… залпом файерболов.

Не ожидавшие нападения, воины не успели увернуться, и сразу несколько человек закричали от боли, охваченные пламенем. Но викинги тут же подтвердили, что норманнов не зря считают лучшими бойцами в этом мире.

Ярл скомандовал: «Скьялборг!»* (*норв., — Стена щитов), — и передние ряды мгновенно прикрыли всех, а остальные быстро сбили с ног подожженных товарищей и сбили пламя плащами. Всего несколько секунд прошло с момента атаки, — я даже понять ничего толком не успел, — а перед стенами монастыря уже сформировалось нечто вроде римской «черепахи», и остальные заряды разбились о подставленные щиты.

Мне, к слову, тоже могло достаться, если б я совершенно случайно в этот момент не перебросил «Гладь Пруда» на руку. Понятия не имею, почему я это сделал, словно кто подтолкнул, но именно это и спасло мне жизнь. Один из файерболов ударил в умбон и был поглощен магией русалки.

— Так вот вы какие, служители культовы… И где же ваша смиренность? Выступаете против малейших проявлений магии, вплоть до казни травниц, а сами… — пробормотал негромко. — Опять двойные стандарты? Ну, что ж, так даже лучше… Сами напросились.

Атака монахов, словно камень с души сняла. Я ведь был на все сто процентов уверен, что с захватом святой обители не будет проблем. Поэтому взял с собой только хирд Хройдера и половину бойцов ярла Трюгви, — он сам остался обживать свои новые владения. И, ведя викингов к монастырю «пестрых», все время терзался мыслью, что придется убивать безоружных. Пусть еретиков и адептов весьма вредного религиозного течения, но все ж безобидных служителей, чьим оружием являются лишь слова и сила убеждения. Зато теперь все стало гораздо проще. Как говорится, кровью умоется тот, кто усомнится в нашем миролюбии.

— Ярл Хройдер! Тебе нравится эта крепость?

Монастырь действительно мало чем походил на обитель богословов и схимников. Перед нами высилась настоящая цитадель, толщиной стен и высотою башен не уступающая замку Белова. Единственное отличие — здесь не было судоходной реки и стены опоясывал широкий ров, наполовину заполненный грязноватой, заплесневелой водой, сквозь толщу которой проглядывали вбитые в дно, толстые, заостренные колья.

— Хороший дом… — задумчиво ответил Хройдер. — Жаль, до моря далековато. Но бондам понравится. Много доброй, жирной земли… лес рядом. Да, — повторил минуту спустя. — Хороший дом. Мне нравится.

— Тогда, он твой! Иди и возьми его.

— Вы слышали?! — проорал ярл. — Конунг дарит нам эту крепость!

— Один! Слава конунгу! — дружно рявкнул в ответ хирд Хройдера. Воинам Трюгви, уже завладевшими замком барона Белова, было все равно, но и они орали вместе со всеми. — Один!

— Так чего вы ждете?! Вперед! Первому, кто поднимется на стену, бочонок эля!

«Черепаха» быстро разделилась на две части, и одна из них двинулась к воротам.

Монахи продолжали бросать фаерболы, но урона больше не наносили. Огненные комки ударялись в поднятые щиты, пламя бессильно лизало медные умбоны, сырую кожу и тухло, оставляя после себя лишь дымящиеся следы.

Подойдя к стенам на расстояние выстрела, викинги ярла Хройдера растянулись в ширину двойной цепью. Передняя шеренга держала наготове щиты, а вторая — взялась за луки. Миг, и десятки стрел полетели в сторону монастыря. Раздавшиеся вслед за этим вскрики подтвердили, что стрелять викинги умеют не хуже, чем сражаться врукопашную.

Второй залп… третий…

Фаерболы больше не летели. Монахи попрятались за зубцы и не высовывались.

— На штурм! — рявкнул Хройдер, и вторая «черепаха» тут же распалась, и к стенам монастыря побежали два отряда викингов, неся фашины для загромождения рва и штурмовые лестницы. Те самые, с которыми войска трех баронов пытались взять Семипалатинск.

Заметив это, защитники снова оживились, и даже успели бросить несколько файерболов, но лучники Хройдера быстро заставили их снова спрятаться. И, судя по тому, что еще одной попытки воспрепятствовать штурмовому отряду монахи не предприняли, стрелы викингов били метко.

Отряд добежал до рва, сбросил в него фашины и перебрался на другой берег. Потом взметнулись вверх обе лестницы, и вот викинги уже карабкаются на стену.

Монахи, понимая, что сидеть сложивши руки нельзя, высунулись и в третий раз. Но их ждали, и единственное, чего защитники успели — это разок плеснуть кипятком. Но, второпях, никого не задели. А еще минуту спустя, первые норманы уже были на стене.

Там сразу же зазвенело оружие, засверкали сполохи файерболов, послышались душераздирающие крики, вопли боли… Кто-то из норманнов вывалился наружу и полетел со стены вниз… Но все это уже не имело значения. К штурмовым лестницам, так и не сброшенным защитниками, бежали остальные бойцы Хройдера. Ярл — размахивая топором, впереди всех.

Викинги двумя ручейками, словно трудолюбивые муравьи, поднимались по лестницам и исчезали за стеной. Отголосок боя тоже удалялся. Видимо, защитники уже оставили стены, и сражение переместилось во внутренний двор монастыря.

Прошло пять минут… десять… и сперва, скрежеща цепью и шестеренками, опустился подъемный мост, а потом и ворота открылись.

В них показался воин в рогатом шлеме и призывно махнул рукой.

Собственно, кроме меня и свиты все уже были в монастыре. Значит, Хройдер приказал подать знак именно мне. Мол, все — дело сделано.

Направил коня на мост и въехал в монастырь. Похоже, здесь раньше и в самом деле был чей-то замок. Поскольку никаких отличий от всех тех, что мне доводилось видеть раньше, я не заметил. Тот же донжон в центре, хозяйственные и складские строения, жмущиеся к стенам. Единственно — вместо одного из амбаров здесь стояла довольно большая церковь, только без привычного мне креста на куполе. Притом не каменная, а деревянная… И она горела, ярко, громко потрескивая, как сухие поленья в очаге. А еще, судя по тому, что внутри я видел только викингов, все уцелевшие защитники были внутри нее.

— Зачем?

Спросил не слишком внятно, но ярл понял и только осклабился.

— Это они сами себя подожгли… Ну и пусть. Каждый, если он не раб, имеет право выбирать смерть. Один будет доволен. Потом поставим на этом месте ему храм. Ты же не передумал, конунг? Этот замок мой?

— Твой, ярл Хройдер… — я смотрел на охваченное ревущим пламенем здание и мысленно перекрестился. Впервые в жизни. К Богу я отношусь по принципу: где-то, что-то наверняка есть поумнее человека, но пока не увижу — пребываю в сомнении. Но это зрелище внушало какой-то благоговейный трепет. Как же надо быть убежденным в своей вере, чтобы принять такую жуткую смерть? Уму не постижимо…

— После еще уточним границу между твоими владениями и землями ярла Трюгви… но замок точно твой… Это неоспоримо.

— Благодарю тебя, конунг Николас, — слегка кивнул ярл и ушел раздавать приказания воинам. Скорее всего — напомнить, что все здесь уже принадлежит им, а потому не надо ничего зря рубить и поджигать. Людей, если кто выжил — тоже не убивать. Рабы всегда в цене.

Во дворе монастыря царила обычная после боя суета, куда-то несли тяжелораненых, кого-то перевязывали на месте, трупы сносили отовсюду и бросали в костер. Похоже, всех подряд, не разделяя на своих и чужих. Ну, и правильно: пламени все равно. Оно от любой грязи очищает. А на небесах разберутся, какой душе в какой рай отправляться… или чистилище.

Я же сидел в седле и думал, что вот завершился очередной этап моего восхождения на императорский трон. Сразу два мятежных барона присягнули мне на верность, а еще в двух замках теперь будут отряды верных, и, что главнее — обязанных мне ярлов. А викинги, невзирая на худую славу разбойников, слово держать умеют. Особенно, если оно дано от имени Одина и Тора. Так что с этой стороны подвоха или предательства можно не опасаться. Значит, пришло время решать, что дальше… Двигаться к очередному замку и присоединять к своим владениям, или с учетом приближения зимы, распускать войска по квартирам, а самому наконец-то заняться вплотную Фердинандом и отправится в Черную Пустошь. Там ведь не только эта скотина, что прокляла весь мой род, прячется. Там еще и юная девица томится, вся вина которой состоит лишь в том, что она была со мной повенчана… пусть фиктивно, но сути это не меняет. Я все равно в ответе за все, что с ней случится. Так что поводов для визита в пристанище чернокнижников у меня предостаточно. Как говорится, и за себя, и за того парня. Значит, и нечего тянуть. Самое время…

— Милорд! — голос Первой вырвал меня из задумчивости. — Ваша милость!

— Что?

— Викинги обнаружили наверху донжона что-то странное. Ярл Хройдер считает, что вам лучше самому на это взглянуть.

— Странное? Гм… Ну, что ж. Пошли, посмотрим, что еще за сюрприз оставили после себя «пестрые». Авось, и в самом деле, что-то ценное…

Конец книги третьей