Худшие шпионы в секторе

Глава 5 Неоцененная выходка

После выходки Такера мне не пришлось долго уговаривать Лин отправиться в кабину пилота, пока я показываю нашим новым пассажирам их каюты. Я решаю принять совет Харриса близко к сердцу, поэтому сначала провожаю его и Такера в их общую каюту, а Джулс и Оуэн следуют за нами.

В каждой из наших кают стоит двухъярусная койка, так что теоретически я мог бы поселить двоих мужчин в любой из трех. Но я выбрал именно эту, потому что она дальше всего от наших с Лин кают. К тому же у этой комнаты есть еще один… бонус.

— Эй, — громко жалуется Такер, осматривая тесное пространство. — Да как я вообще должен поместиться на этой кровати?

Я стараюсь не рассмеяться и сохраняю невинное выражение лица, будто понятия не имею, о чем он говорит, — будто не замечаю, что прямо у изножья койки стоит шкаф от пола до потолка, который не даст высокому человеку свесить ноги ни с верхней, ни с нижней кровати. А Такер высокий.

— Такер, все будет в порядке, — лениво произносит Оуэн, но этого достаточно, чтобы великан снова заткнулся. Он со злостью швыряет свою сумку на нижнюю койку, сверля взглядом Харриса, словно вызывая смуглого мужчину на спор за право не карабкаться по лесенке наверх.

Харрис, кажется, не возражает, и по легкой ухмылке, которую он бросает в мою сторону, я понимаю, что он оценил мое своеобразное чувство юмора.

Воспользовавшись моментом, я ухожу, чтобы показать Оуэну и Джулс их каюты. Следующей мы провожаем Джулс. Она даже не ждет, пока я покажу ей удобства, а входит, как только я открываю дверь, и тут же захлопывает ее за собой.

Остается только Оуэн, и он хмуро смотрит на меня, пока мы делаем два шага по коридору к его каюте.

— Знаете, — говорит он все тем же безразличным тоном, — вам не стоило так злить Такера. Он на самом деле не такой уж плохой парень. Вы просто застали его в дурном настроении. Но я обещаю, что с ним проблем не будет.

Я пытаюсь изобразить удивление, будто не понимаю, о чем он. Он пожимает плечами, словно ему все равно.

Как и Джулс, он не ждет, пока я покажу ему комнату. Он прощается у двери и закрывает ее за собой, оставляя меня в коридоре с чувствами, колеблющимися где-то между ликованием при мысли о Такере, который, свернувшись калачиком, пытается втиснуться на крошечную койку, и тревогой, что я, возможно, уже слишком много раз дразнил медведя. Но больше всего меня смущает и тревожит Оуэн. С этим парнем определенно что-то не так, но я не могу понять, что именно.

Когда я прихожу в кабину пилота, Лин уже там, и она даже заперла дверь. Я ввожу свой капитанский код, чтобы ее открыть, и она оборачивается на звук, слегка подпрыгнув в кресле.

Я не знаю всего, что случилось с Лин в прошлом. Знаю, что она была настоящей восходящей звездой в Прометеанском флоте, пока что-то не оборвало ее карьеру во время службы тактическим офицером на эсминце «Ордни». Был момент, когда мы были на «Персефоне» и уходили от вражеского эсминца, и мне показалось, что она вот-вот поделится со мной случившимся, но нас прервала поломка идиотского ионного двигателя. Потом мы были слишком заняты спасением своих жизней и жизней нашего экипажа, чтобы возобновить разговор. А с тех пор я так и не нашел подходящего момента, чтобы ее спросить.

Что я знаю точно, так это то, что на «Персефоне» ее несколько месяцев насиловал ее бывший капитан и старшина Недрин Джейкобс, племянник самого короля. Так что неудивительно, что такой человек, как Такер, который мог бы сойти за двоюродного брата-переростка Джейкобса, если бы не его простонародный говор, действовал бы ей на нервы. Да этот тип и мне действует на нервы, а у меня и близко нет такого эмоционального багажа, как у Лин, по крайней мере, в этой конкретной области.

— Ты в порядке? — спрашиваю я.

— Я в порядке, — слишком быстро отвечает она. Неплохая попытка, но я был женат. Я прекрасно знаю, что значит «я в порядке». А точнее, прекрасно знаю, чего это *не* значит.

— Я тут думал о безопасности корабля, — как можно небрежнее говорю я. — Не думаю, что стоит давать нашим новым пассажирам доступ на мостик. Но, как с капитаном, они будут ожидать, что смогут со мной общаться. Так что я подумал: может, ты будешь оставаться на мостике как можно дольше, заперев дверь, а я займусь пассажирами и их нуждами. Кроме тех случаев, когда мы совершаем прыжок, швартуемся или что-то в этом роде, — тогда нам обоим лучше быть здесь. Как тебе?

Она смотрит на меня несколько долгих секунд, и я боюсь, что она начнет спорить и разоблачит мою неуклюжую ложь, которой я прикрывал свои истинные мотивы. Но, к моему облегчению, она наконец кивает.

— О, и еще кое-что, — добавляю я, будто мне это только что пришло в голову. — Не думаю, что стоит оставлять мостик без присмотра, так что я могу приносить тебе еду сюда, а спать мы с тобой будем по очереди. — Намек ясен, несмотря на мои неуклюжие попытки казаться беззаботным. Таким образом, Лин всегда будет за запертой дверью: либо здесь, в кабине — я по привычке называю ее «мостиком», хотя она и близко на него не тянет, — либо за люком в своей каюте. В полной безопасности.

Она снова кивает, на этот раз с меньшим сомнением, и мне кажется, я замечаю в ее зеленых глазах проблеск благодарности. Оказывается, время от времени я все-таки могу сделать что-то правильно.

Надеюсь только, она к этому не привыкнет.