Хрустальное Королевство

Глава 27. Искиль

Мне нужно было место, чтобы согреться и начать расспрашивать, поэтому лучшим вариантом мне показался мотель с метким названием «Ледяная гостиница», согласно перекошенной вывеске над дверью.

С крыши здания угрожающе свисали огромные сосульки, а белая краска облупилась, обнажив серые доски под ней. Дверь заскрипела слишком громко, когда я открыла ее, а порыв ледяного ветра подтолкнул меня в спину, буквально втащив внутрь.

Внутри располагался небольшой зал ожидания с потрепанной разнокалиберной мебелью, придвинутой к старому камину, который едва теплился. Ковер был выцветшего красного цвета, а обои, казалось, не менялись сто лет.

Лестница с полуразрушенными перилами поднималась вдоль дальней стены, больше похожая на лестницу на ферме, чем на коммерческом предприятии. На самом деле, если бы возле восточной стены не было барной стойки с колокольчиком на ней и доски объявлений за ней, я бы подумала, что зашла в чей-то дом.

Дверь за барной стойкой распахнулась и вышла девочка лет пятнадцати. Ее полные губы и янтарные глаза скривились в угрюмой гримасе.

Пять или шесть ожерелий висели у нее на шее, все ручной работы — кожаный ремешок с подвесками из дерева или слоновой кости. Толстые браслеты из кожи и пеньки охватывали ее запястья.

— Уннусаккут, — сказала она, что звучало как «о, новая встреча». Это было по-инуктитутски «Добрый вечер», но с большим количеством скуки и раздражения, чем я когда-либо прежде слышала.

— Добрый, — ответила я, так как мой инуктитут был совсем не так хорош.

В школе приходилось учить английский и французский, так как большинство наших подменышей размещались в Канаде и США, еще мы изучали шведский, так как это был язык наших предков. Мы иногда взаимодействовали с эскимосами, живущими вокруг Дольдастама, поэтому нас учили основам инуктитута, но я редко использовала его, и мое свободное владение кануло в лету.

— О, — она посмотрела на меня с удивлением, когда я размотала шарф и открыла лицо. — В основном здесь останавливаются эскимосы.

Я сняла шапку и провела рукой по волосам:

— На самом деле я из Дольдастама.

Она прищурилась глядя на меня, и я отметила, что едва заметно ее левый глаз был немного больше, чем второй. Кончик миниатюрного носа был слегка вздернут, а кожа казалось чистой и довольно бледной. Непослушные темно-русые волосы заканчивались чуть выше плеч.

— Не похоже, что вы из Дольдастама, — сказала она, но я уже поняла, что она тоже не совсем Канин.

— Ну, все же.

И именно тогда я увидела плакат «РАЗЫСКИВАЕТСЯ», ориентировку, прикрепленную на доску объявлений за ее спиной. Тот, который показывал мне Бейн. Прямо рядом с Константином Блэком я увидела свою черно-белую фотографию, смотрящую прямо на меня, и поняла, что, вероятно, я совершила ошибку, приехав сюда.

— Вы полукровка, как и я? — спросила она. Ее глаза заблестели, и она перестала сутулиться.

Я кивнула:

— Я Канин и Скояре.

Она криво улыбнулась и указала на себя:

— Омте и Скояре.

Я улыбнулась в ответ, надеясь расположить ее к себе:

— Редко можно встретить людей, в которых вот так смешивается кровь.

— Может там, откуда ты, да, но не здесь. Искиль — место, где оседают все тролли, о которых хотели бы забыть — нежелательные младенцы, подменыши вне закона, полукровки, которые никуда не вписываются, — она покачала головой. — Вот так, в итоге, я здесь и застряла.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я.

— Мои родители — неженатые королевские особы, которые не хотели терять свое наследство из-за внебрачного ребенка, но видно моя мать любила меня слишком сильно, чтобы позволить умереть в холоде, — она закатила глаза. — Поэтому, они бросили меня здесь, когда мне была неделя от роду, а трактирщик предложил работу за содержание по сей день.

Правду сказать, я мало что знала об Искиле. Она была слишком изолирована, поэтому у нас редко возникал повод говорить о ней. Но так как это было самое закрытое место во всем сообществе троллей, не удивительно, что она стала местом коллективной свалки.

— Мне очень жаль это слышать, — искренне сказала я. Мне было сложно расти полукровкой с родителями, которые хотели меня и любили. Я даже представить не могла, на что было похоже ее детство в таком месте и в одиночестве.

Она пожала плечами.

— Могло быть и хуже, — тут она наморщила лоб и наклонила голову, словно ее осенило. — Эй, разве король не умер или что-то вроде того?

Я была поражена, насколько небрежно девушка затронула эту тему. Живя в столице и работая на королевство, я настолько привыкла к королевской власти и говорила о них с большим почтением. Но она, казалось, смутно понимала, что у нас вообще был король.

Здесь, в Искиле, все было по-другому. Все отличалось от остального королевства — географически и в социальном отношении. Это был скорее обособленный маленький остров.

— Он умер, — мрачно сказала я.

— Я слышала, что никому из Искили не разрешили пойти на похороны, — сказала она, затем опустила взгляд и пробормотала. — Как будто кто-то из нас собирался.

— Улла! — рявкнул голос из задней комнаты. — Прекрати тратить время гостьи и покажи ей ее комнату.

Девочка снова закатила глаза, на этот раз резче, чем в первый раз:

— Простите. Я возьму ключ от вашей комнаты.

Она повернулась и пошла в заднюю комнату, где она и трактирщик моментально начали перепалку. Со всей скоростью, на которую я была способна, я заскочила на стойку, потянулась вперед. И сорвала плакат «РАЗЫСКИВАЕТСЯ» с моим фото со стенда, смяла его и запихнула себе в карман.

Едва я опустилась на ноги, дверь снова распахнулась. Девочка-подросток вышла, неся большой металлический ключ, прикрепленный к резному куску древесины.

— Пойдемте, — она жестом попросила меня следовать за ней, когда пошла по лестнице, которая скрипела от каждого ее шага.

Идя за ней, я поняла, насколько ободранной была ее одежда. Длинный свитер-туника отрепан по краям, мех на капюшоне жилета местами повылазил, толстые леггинсы потерлись на коленях и даже гетры видали лучшие дни. Несмотря на холод, стопы были голыми, пальцы на ногах покрашены в бледно-голубой цвет, а на одном было кольцо.

Наверху лестницы она открыла дверь с цифрой три, написанным на ней, и придержала ее для меня. Я проскользнула мимо нее в узкую комнату, в которой едва хватало места для двуспальной кровати и кресла-качалки. Несколько одеял было сложено на кровати, а на стене прикреплен заяц-беляк.

Я бросила свою сумку на кровать и повернулась к ней.

— Прости. Я не узнала твое имя.

— Улла Тулин, — она почти повисла на ручке и наполовину прислонилась к двери, поэтому я даже не пыталась пожать ее руку.

— Брин. — Я не стала называть фамилию, чтобы вызвать меньше ассоциаций с ориентировкой. Но в любом случае Улла не проявила никакого намека на узнавание.

— Приятно познакомиться, и дайте мне знать, если что-нибудь понадобится. У нас больше нет гостей, и я почти незанята, поэтому могла бы помочь вам.

— На самом деле, мне и правда нужна твоя помощь.

Она приободрилась и сделала шаг в комнату:

— Да?

— Мне интересно, знаешь ли ты что-нибудь о Мине Эрвиндж? — спросила я, используя девичью фамилию королевы Мины.

Улла наклонила голову.

— Это имя кажется мне знакомым, но я не знаю никаких Эрвинджей, живущих здесь сейчас, — она задумалась на мгновенье, гладя в никуда, а потом вновь посмотрела на меня. — Разве королеву зовут не Мина? Я слышала, как поговаривали, что она отсюда, но я думала, это просто враки. Люди приезжают сюда, чтобы затеряться. — Затем с сожалением добавила. — На самом деле никто не может сбежать.

— Я уверена, что некоторым удается, — сказала я, пытаясь безуспешно ободрить ее.

Я благополучно «забыла» о упоминании связи Мины и королевы. Чем меньше она знала, что я искала, тем лучше.

Улла дернула плечом, словно, на самом деле, ей было все равно.

— Здесь живет восемьсот семьдесят восемь человек, поэтому можно подумать, что все знают обо всех. Но, правда в том, что большинство людей держат все при себе. Нам нравятся наши секреты.

— Ты знаешь кого-нибудь по имени Мина? — настойчиво спросила я. — Она, возможно, переехала пять лет назад.

— Пять лет назад? — повторила Мина, размышляя. — У Кейт Киссипси было несколько сестер, которые уехали. Я не уверена, когда именно, но вы можете поговорить с нею. Она может что-нибудь знать.

— Ты знаешь, где она живет? — спросила я.

— На северной стороне города. — Улла махнула себе за спину. — Я могу отвести вас, если вы хотите.

— Правда? Это было бы действительно здорово.

— Ага, — она широко улыбнулась, вероятно, взволнованная мыслью выйти из гостиницы. — Только сперва мне нужно приготовить ужин, и вы сможете перекусить. Ничего интересного.

Просто вареный картофель с эвкаликом (канадский кролик).

— Эвкалик? — эхом отозвалась я, изо всех сил стараясь, чтобы произнести как она: эв-ка-лик.

— Простите, заяц-беляк, — ее выражение лица стало преувеличенно усталым. — Мы слишком часто едим зайца. — Тут она покачала головой, отбрасывая эту мысль, и улыбка снова вернулась.

— Я жду вас внизу через двадцать минут на ужин, а потом провожу, чтобы встретиться с Кейт.