Хроники обычной жизни обычных не людей

Глава 3 Часть 1

Кольцо сжимается

Евгения Блёсткина

Леро

Фух! Васильевна по такому поводу выкружила для меня пару отгулов, да ещё выходные прихвачу. Когда смотрели видео с допроса «Лемешева», её аж коробило. Ну реальные беспредельщики к нам прибыли. Ясен пень, «пополнение» от меня отвяло. Целы будут, не облезнут! А вот сейчас, думаю, может и зря — так бы Обручева была под приглядом. Теперь вот ей отдельную бригаду организовывают, и двух магов придали. По сути, они будут музыку основную играть. Эти вроде, не засланные, а там как знать. Тот воплощённый, которого я тогда срисовала, это Вацек был, теперешний старший наставник из «Праги».

Отмокая в ванной, я прислушалась к себе. Со мной что-то происходило, и изменения были самые разные. Регенерация, почти как у «Росомахи». Проверила — насквозь пробитая ножом рука зажила бесследно на второй секунде. Но больно, ска. Слух обострился невероятно, но очень избирательно, а мозг успевал обрабатывать невероятное количество информации почище любого компа. Зрением же я могла теперь видеть энергетические потоки. И засекать любое существо метров за пятьсот. Причём, картинка также накладывалась избирательно, мысленным усилием. Внимание же к себе я ловила на расстоянии в пару-тройку километров, в виде ментальных волн. Красота, не то слово!

Но было ещё одно изменение, которому я придала первостепенное значение — во мне зародилась новая жизнь. Мы зачали ребёночка. Вот любимого обрадую! Заодно и с тётей познакомлю.

Через дорогу на стоянку запарковалась машина. Никаких специальных возможностей не потребовалось, чтобы определить — приехал мой Хельмушка. Я его почувствовала в первый раз в районе «Лужков», ну он от меня не был скрыт и дальше. Внутренним зрением я видела, вот он «без всяких яких» открывает кодовую дверь, на мгновение мелькает в камере видеофона и подносит руку к звонку… — Открыто! — Перешагнув через порог, Хельм заключил меня в такие объятия, что чуть кости не хрустнули. И вдруг… опустился на одно колено, выбросив перед собой кулак.

— Любимая навечно, я выбираю тебя своей спутницей жизни. Разделишь ли ты со мной путь?

У меня отвисла челюсть, нет, я услышала, как она стукнулась об пол. Я осознала — Хельм произнёс некую ритуальную фразу из далёких времён. Возможно, так древние маги делали предложение руки и сердца своим избранницам. Так и подмывало обнять его и сказать просто «да», но внезапно пробудилась некая глубинная память. Поэтому, повинуясь наитию, я подставила снизу ладонь под его кулак, символизируя чашу, и произнесла: «Любимый навечно, будь и ты моим спутником жизни. Навсегда».

Кулак Хельма, повернувшись навстречу моей руке, разжался, и ладонь пронзило огненной стрелой. Когда наши руки чуть разошлись, между ними вспыхнули неземным сиянием два браслета. Чуть больший мысленным движением я одела на запястье Хельма. В то же мгновение меньший браслет оказался на моём запястье.

Вот это да! Я ликовала. Мы стали мужем и женой. Перед какими свидетелями? Об этом страшно было подумать.

Ритуал был завершён. Хельм уже совершенно по-человечески обнял меня и поцеловал в губы.

— Женечка моя, любимая!

— Хельмушка мой! — Я теряла дыхание от счастья. — А у нас будет малыш! Времени ещё немало, ещё придумаем, как назвать. Я прижалась к Хельму, который сначала всем лицом зарылся в мои волосы, а после, подняв меня на руки, покружил по комнате, осыпая лицо поцелуями.

— Как здорово! Вот это и есть счастье, милая моя! Крохотулечка моя, капелёночка, родненькая! — Глаза его светились невыразимой нежностью. Меня снова начало охватывать возбуждение, обхватила его за шею, как Хельмушка вдруг поставил меня на ноги. — Пока не время. Ты ждёшь кого-то?

— Сюрприз будет!

…

Мы пили чай на кухне.

— Женечка, с родителями познакомишь?

— Нет их. Давно уже. — Я прикрыла глаза, заново переживая страшную автокатастрофу, где потеряла мать и отца. — Мы с ночной рыбалки возвращались. Мама вела машину — папа почему-то за руль не сел, нельзя было. Мне семь было. Вдруг громко так хлопнуло, всё перед глазами замелькало, а потом удар, жуткий треск и какие-то заросли перед глазами. Фура остановилась. Дядька-дальнобой меня отстегнул от сиденья, прижал лицом к груди и вынес к дороге. Он не давал мне смотреть назад. Потом меня в детский дом забрали. Тёте сообщили, но она на Алтае жила тогда, изучала что-то. В детдоме я почти пять лет пробыла — не любили там таких, как я — из утраченных семей, издевались — мол, жили, как сыр в масле катались, а теперь получите. Но смогла за себя постоять. Тётя приехала всё же. Там дом продала. Оформила опеку. Она так сказала, сильно завидовали соседи моим родителям, наколдовали, и у нашей машины колесо лопнуло — под насыпью о дерево машину пополам разорвало. Потом я у соседа мотоцикл угнала, разбилась на нём крепко. Долго меня лечили, ещё дольше восстанавливалась. Доктор хороший был. Он меня тренировать начал, единоборствам обучать. Тётя потом вышла за него замуж и к нему переехала. Родительская квартира, вот эта, ко мне перешла. Я потом универ закончила на электронщика — одна девчонка была на всю группу. Что ещё? В автошколе отучилась. Параллельно ходила на курсы рукопашного боя к одному инструктору спецназа с говорящей фамилией — Битюк. Он учил реальному бою — убивать. Недавно совсем мы с ним расстались — но в хорошем смысле — он три раза подряд не смог меня победить, сказал: «всему чему мог, научил, теперь тебе нужен другой учитель». Ещё тётя помогла восстановить родительскую мастерскую, я и сейчас там по выходным работаю. Все-таки, какой-никакой бизнес, денежку приносит. Мастеров хороших наняла. Да и самой нравится в железках поковыряться. А мотоцикл у меня от матери остался ещё — слежу за ним, он и шепчет… Вот матом ругаюсь, как сапожник, это да. Ты уж прости, если что, никак отвыкнуть не могу. Но постараюсь. Ты не стесняйся, одёргивай меня, если что.

…+++

Хельм Асташев

Я завороженно слушал историю Жени. Да уж… повидала, пережила моя любимая к своим неполным двадцати шести…

— О! Тётя приехала. Ты не думай, она хорошая, она мне родителей как могла, пыталась заменить.

Шум подъехавшей машины я услышал, но детально определить, кто это заявился, так вдруг не получилось — странная, смазанная аура… маскируется? Интересненько. Женя пошла открывать. Из прихожей донеслось: «А сейчас я тебя познакомлю со своим мужем».

— Когда это ты успела замуж выскочить? Почему на свадьбу не позвала?

— Ещё свадьбы не было. А ты что, хочешь поучаствовать в организации?

Голос, голос, я же только что его слышал.

За этой беседой дверь на кухню открылась. В дверях стояли Женя и… Светлана Васильевна Травкина собственной персоной.

Лицо Светланы Васильевны стало белее снега, да я и сам офигел, если честно.

— Евгения, меня сейчас инфаркт чуть не хватил! Да ты хоть представляешь себе, кто это! Что это за существо⁈ — Голос Светланы дрожал от ярости.

— Это мой любимый человек, Хельм. Не смей на него кричать! Не смей на него так говорить! И не спеши называть его предателем, как Лиза Обручева. Я знаю о нём достаточно, чтобы не верить вам.

Травкина, наконец, взяла себя в руки. Тем не менее, я почувствовал — воздух начал заметно наэлектризовываться, запахло озоном.

— Асташев. Как ты мог моей Женечке так голову заморочить?

— Никак не заморочить. Мы по-настоящему любим друг друга. Светлана, на ваше благословение не рассчитываю, но поверьте, Женя для меня дороже жизни. И её я никогда не обижу и не предам. Да чего я тут перед вами, оправдываться что-ли собираюсь? Она сама всё знает и взрослый человек уже.

Травкина опустилась на табурет, но такой ненависти от неё я уже не ощущал.

— Тётя Света! — Евгения подошла к ней и положила руки на плечи. — Это Хельм на самом деле меня спас тогда, во время схватки с оборотнями. Ну, прости меня, я не могла раньше сказать правду. Зверь разрывал меня на части. А он спас меня и исцелил после смертельных ран. Конечно, я ему благодарна, но дело не в этом. Да я влюбилась в него с первого взгляда ещё тогда, при штурме бункера.

Напряжение, звеневшее во всей квартире, начало спадать.

— Вот. — Женя вытянула вперёд запястье с браслетом, и взглядом показала на такой же на моём. Обручи небесно-бирюзового металла переливались и выстреливали чуть заметными искорками, находясь поблизости друг от друга. — А ещё у нас будет ребёнок. Я это уже точно знаю.

Эта новость Светлану Васильевну добила окончательно. С окаменевшим лицом она тихо произнесла: «Блёсткина Евгения Михайловна. Вам придётся оставить Коллегию и сдать полномочия командира роты „Гроза“. Это не обсуждается». — И ещё тише, почти шёпотом: «Что же вы наделали…»

— А мы сохраним всё, что нам дорого, в этом самом лучшем из миров, только не надо нам мешать в этом. Светлана, вы далеко не всё знаете о тайных взаимоотношениях Коллегии и Патруля, и о том, какие там плетутся шпионские игры. Женя сейчас в большой опасности. Выслушайте уже без истерики. — Я пересказал Травкиной историю с Мишаней и Шепардом. — А чтобы разобраться в этой истории, ей лучше остаться в роте. Между прочим, спокойнее будет. Оборотни и вампиры да, опасны, но не в такой степени, как закулисные интриги. Те гораздо коварнее. Я могу спрятать Женю, однако век «в кустах» не высидишь. Усилим осторожность и будем всегда начеку. А когда определим причины и выманим заказчиков, то необходимость в её ликвидации отпадёт сама собой. Это азы работы службы безопасности. Зачастую, большего результата можно достичь, если сделать объект неинтересным для покушения. Такое подход тоже имеет право на существование. Ну, уже будем смотреть по ходу действия. О том, что Женя беременна, знать не должен никто. Токсикоза не будет, я уверен, а за два-три месяца, постараемся разрешить этот вопрос. Если уже не получится — может быть и такое, враг затаится, например, на неопределенный срок — тогда придётся конкретно «ложиться на дно» и искать другой выход. Заранее обдумаем несколько вариантов.

Во время моего монолога Травкина окончательно собралась и посмотрела на нас уже совсем по-нормальному, осмысленно.

— Мне до полного счастья не хватало ещё, чтобы и ты меня называл «тётя Света», «зятёк», — Лейр вымучила саркастическую улыбку и обречённо махнула рукой. — Женька, чего стоишь, как памятник Ришелье? Доставай коньяк! И не прикидывайся невинной овечкой, у тебя есть, я знаю.

…+++

Евгения Блёсткина

Хельм заезжал ещё не раз, а вчера привёз ключи от новой квартиры и гаража. И настоятельно приказал съехать отсюда, но я решила погодить пока. О чём впоследствии пожалела. Так что уж теперь…

Это уже прошла неделя в попытках установить базу Мишани. Пока безуспешно. Да, мы колесили по городу, засекали оборотней по ауре и тщательно следили за обнаруженными зверями в человеческом облике. Но почти всегда оказывалось, что встреченные нами объекты вели исключительно «светский» образ жизни. Было всего два случая, когда оборотни целенаправленно уходили от наблюдения. И таки они ушли. Эти точно были из банды, подготовленные ребята. Можно, конечно было подождать, когда они «всплывут» под своими человеческими ипостасями, а затем уже заняться ими более плотно, но есть же ещё один хороший вариант.

Предупреждение Хельма по поводу амулета я помнила, однако, решила попробовать сама. Так что вечером я его забрала из сейфа в гараж, когда мастера ушли на выходные. Там, сев за верстак, расстелила план города. Прошлые нападения вроде бы ни в какую схему не укладывались: балочка напротив аграрного универа, «Дворянка», «Ботаника», «Горгаз»… Теперь вот Игнатова, район яблоневого сада. Нетронутым остался Железнодорожный. Неужели там база? По логике вещей, волки не режут скот возле логова. Ну да ладно, вот прямо сейчас и будем уточнять. Я положила «звезду» перед собой, высвободила немного силы и коснулась её. Представила энергетическую нить, уходящую… Да не в Железнодорожный, нет. Проснувшийся амулет «подхватил» моё сознание, и вот я уже скользила над землёй на высоте птичьего полёта, мимо злополучного места боя, через «яблоневый сад», стройплощадку, пока не зависла над неприметным объектом, нечто среднее между промзоной и оптовой базой на Генерала Лаврова.

А Мишаня не дурак, крайний раз, выходит, мы бились не так далеко от его базы, можно сказать, рядом. Хорошая попытка «сломать логику».

Перед внутренним взором мой путь промелькнул, как в обратной съёмке, и я открыла глаза. Так. Надо заблокировать амулет, пока не засекли. Теперь я представила, как будто воздвигаю вокруг него непроницаемые стенки со всех сторон, помещая в своего рода «клетку Фарадея». Энергия потекла через мои пальцы, формируя кокон. Уф. Кажись, получилось. Завернула амулет в ветошь и упрятала во внутренний карман куртки.

А стемнело уже. До моей «свечки» на Горького пройти всего квартал из частного сектора, пять минут спокойным шагом. И до подъезда всё-то было отлично. Но только до подъезда. Уже подходила к ступенькам, как мой обручальный браслет сдавил запястье, и неожиданно уколол разрядом энергии. Во рту стало кисло, словно батарейку лизнула. А браслет далеко не прост. И явно представляет собой много большее, нежели просто символ. Сразу стало неуютно, и пистолеты на бёдрах не успокаивали. Домой было нельзя. *Ничего, переночую в мастерской.* Пройдя обратно до садовых участков, я вдруг резко тормознула и сошла с дорожки в заросли крапивы. Впереди что-то было. Не кто-то, а именно нечто, затаившееся и очень опасное. Я напрягла всё своё чутьё. Нечто это скрывалось в глубине отражений, ожидая, когда я окажусь рядом, чтобы внезапно проявиться и…

*Спокуха.*

Выйдя назад и потихоньку пятясь, стала продвигаться к остановке. Придется вызвать такси и в контору. От резкого ощущения направленной агрессии потемнело в глазах. Тем не менее, я «рыбкой» нырнула с перекатом на газон, уходя от летящего со спины автомобиля. В полной тишине машина пронеслась мимо, вильнула на перекрестке и скрылась во дворах. И что же это было? Я порадовалась, что из мастерской выходила в боевом комбезе, в который был зашит кристалл, открывающий отражения. Всего лишь до одиннадцатого, но глубже и не требовалось обычно.

Ударом пятки я накренила крышку люка связи и бросила туда косуху. Только мешает. *До пизды уже.* «Глок» лёг в руку. Ещё одно нечто быстро скользило ко мне сквозь отражения. Придётся встретить. Прыгнула сразу в одиннадцатое, одновременно выдергивая из картриджа серебряный сюрикен, и бросая его перед собой. Прямо навстречу смазанной тени. Увесистая звёздочка размером чуть шире спичечного коробка прошла сквозь грудину «тени», и мертвый вампир, пролетев мимо меня, упал. Его тело тут же начало скукоживаться, оплывать, пока на земле не осталось ничего, кроме спортивного костюма. Ещё два силуэта начали заходить с боков уже осторожнее, качая «маятник». Я повернулась к ним спиной и почувствовала, как они, забыв об осторожности, рванулись ко мне. Удивлю их. Мгновенно падаю навзничь, раскинув руки. Пистолеты толкают в ладони отдачей. Ещё два простреленных вампирских сердца. Реакция вампиров позволяет им уклониться от уже выпущенной пули — сила частицы каким-то образом раздвигает воздух перед ним, — но не ждали они от меня такой прыти. А теперь прочь отсюда в нормальный мир. Тихонько, не сразу… Подобрала сюрикен, и, заметив неподалёку своеобразный «пролом», я нырнула в него. По подземному лазу проползла три десятка метров, и, когда лаз вывел в небольшую пещеру, вышла из отражения. Это оказался цокольный этаж моего дома. В нормальном мире, по-видимому, лаз соответствовал кабельной проходке. Встав на цыпочки, я осторожно выглянула в вентиляционное окошко. Тихо вроде. Но в квартиру по-прежнему было нельзя. Чувство опасности не покидало.

Бетонную коробку сотрясла едва ощутимая вибрация — к перекрестку подъехала машина, свернула во двор. Из машины вышел человек в плаще. Обычная аура обычного человека. Ничего сверхъестественного, кроме… вновь возникло ощущение неживого-нечто. Вампир. А ведь раньше я вампиров вообще не чувствовала. Да и никто из лейров их не чувствовал. Возможно, и воплощённые-маги сталкивались с этой проблемой. Неживой повёл головой по сторонам, как бы принюхиваясь. Ментальным усилием я постаралась укрыть себя от чужого взгляда, и мне это удалось. Вампир отвернулся, совершенно по-человечески нервно побарабанил пальцами по крыше машины. И тут рядом проявились ещё четверо. Энергетику лейра вампирам учуять тоже весьма непросто, с другой стороны, однако на головах появившихся неживых красовались некие аппараты, похожие на тепловизоры. Через плечо висели короткие автоматы. Хуясе. Подготовленные пацанчики пришли по мою душу.

— И где её голова? — Негромкий ровный голос, совершенно без оттенков. Один из прибывших вампиров склонил голову: «Прости, старший. Мы её упустили. Она убила троих наших и ушла, в ловушку тоже не попалась, как почуяла. Пеленгаторы сейчас её не видят».

— Ты разочаровал меня, Влад. Недостоин такое имя носить. Прости и ты меня. — Я увидела движение руки вампира в плаще только потому, что ожидала его. И вот он держит в кулаке сердце. Показалось, или в этот момент рука старшего вобрала в себя струйку оранжевого свечения? Колени Влада подогнулись, он мягко завалился на асфальт, и через несколько секунд его тело растворилось без следа. — Прибор заберите. — «Старший» достал рацию. — Двадцатый. С гаражом её знаете, что делать. С мотоциклом тоже.

Я скрипнула зубами.

*Вот гады! Убью за моцик!*

Тем временем тот продолжал инструктаж. — Вы трое, тут останетесь, чтобы комар не пролетел, — и снова в рацию, — Тридцать третий, следите за Коллегией, но ничего не предпринимать. Для особо тупых — только следить. — Он перещёлкнул канал, — Двадцать девятый, следите за «Юридическим». — Снова щелчок рации, — Семнадцатый, за вами «Приборка», — Он протянул руку за аппаратом. — Двенадцатый, ночь будете по гостиницам ходить, прибор сейчас подвезу.

На этом «плащеносец» кинул автомат убитого на заднее сиденье, уложил прибор, сел в машину и укатил в сторону центра. Оставшаяся троица разошлась в разные стороны и пропала из поля зрения. Через некоторое время чувствовать их я тоже перестала — видать далеко отошли, а со своей гиперсенсорикой я ещё не настолько хорошо освоилась, чтобы засекать таких издалека. Да я сегодня вообще впервые смогла так конкретно почувствовать вампиров, и вообще, много чего нового испытала. Буду тренироваться. Если уцелею.

Мобильник не брал. Рацию оставила в мастерской, другая дома. Оставила… забыла, ебанутая овца, идиотка, лошара! Я шёпотом костерила себя последними словами.

А вампиры не ушли — где-то затаились и ждут.

Привалившись спиной к стене, я тихо обратилась к браслету.

— Ну, давай, покажи, что ещё умеешь. — Хельмушка. Я в беде. Меня обложили неживые. Я сейчас в подвале своего дома. Снаружи стерегут трое. С мастерской и квартирой тоже что-то не то. Туда идти опасно. Что мне делать?

Обруч потеплел, и вдруг широкой зеркальной полосой расплылся по запястью. Тут же прямо в мозгу возник родной голос.

*Женечка, будь на месте, не двигайся.*

Через несколько таких длинных минут воздух по центру секции задрожал, и появился Хельм. Предупреждая моё движение, он чуть качнул головой. Достал свою рацию. — Работайте, ребята.

Ещё через пару минут рация донесла три коротких щелчка. Хельм отжал клавишу.

— Отбой пока. Отъедьте до «Меркурия» ждите там.

Только после этого он улыбнулся и протянул ко мне руки. Мы прижались друг другу.

— Н-да, а вечер перестаёт быть томным, как говорится.

Ты молодец у меня. Сообразила. Знаешь, случаются ситуации, когда лучшей реакцией будет не столько молниеносно достать ствол или ударить заклятием, а вовремя и молниеносно драпануть. И позвать на помощь. Абсолютно ничего постыдного. Вот сейчас очень наглядно, хоть в учебники вставляй. С вампирами мои ребята из выходной смены разобрались. В «Меркурий» зашли перекусить, а это ж рядом. Однако, чем дальше в лес, тем толще партизаны. Следующая волна по твоей ликвидации пошла, уже через нежить. Пора выбираться. Почему не переехала? Просил же по-человечески!

Мы пошли к мастерской. Видела я всё отлично. Зрение подстроилось, и выдавало картинку лучше, чем через прибор ночного видения. Пока шли, я пересказала свои вечерние приключения.

— А бригадир у них крутой дядька, своего провинившегося убил одним ударом, остальные даже не дёрнулись, как так и надо. В плаще ходит, лысый как коленка. Ездит на зелёном джипе «а880оо». Ещё у них на головах какое-то снаряжение было, нечто среднее между ПНВ и тепловизором. Они называли его «пеленгатором».

— Разберёмся… подожди-ка. — С этими словами Хельм переместился к стене и исчез, чтобы практически одновременно оказаться внутри. Вскоре лязгнули задвижки ворот, и они приоткрылись. — Заходи. Сейчас можно уже.

Когда я проскользнула в ангар, Хельм явил моему взору обезвреженную растяжку — лимонку, обмазанную пластилином, который, в свою очередь, был усеян множеством стальных шариков.

— Они ещё про мотоцикл что-то говорили.

— Сейчас посмотрю. — Хельм осторожно снял чехол с «Кавасаки», осмотрел, после чего открутил крышку бензобака, мазнул пальцем по горловине и тут же вытер руки ветошью. — Тут не бензин сейчас. — Маг снял трубку с помпы и подставил под неё пустое ведёрко из-под краски. Слилось с пол литра мутноватой светлой жижи. — Нитруха. Бензин только в карбюраторе. Заведёшь, стартанёшь и привет! Сейчас времени нет, потом займёмся твоим коньком.

За пазухой Хельма пискнула рация.

— На Горького шевеление, упыри подгребают, видать отряд заметил потерю бойцов.

— Потаскайте их минут пятнадцать, чтобы к высотке не подошли. Очень надо! Потом всё объясню. — И уже мне, — Бросай всё, бегом в квартиру, самый минимум нужного возьми. Только не через дверь, а с козырька через окно на второй этаж. Подъезд заминирован, квартира, скорее всего, тоже. У тебя пять минут.

Я рванула к дому напрямик, через какие-то грядки, проламывая плечом хлипкие заборчики. Прыгнула, ухватившись за козырёк, рукояткой пистолета выбила стекло и оказалась перед своей дверью. Прислушалась. Тихо. И не просто так. Повернула ключ в замке и, пригнувшись, резко рванула дверь. «РГД-шка», примотанная проволочкой к ручке с внутренней стороны, сорвалась и покатилась по коридору. Заскочила внутрь. Снаружи гулко хлопнуло, вышибая застеклённые дверцы к лифтам. Счёт пошёл на секунды.

В квартире всё казалось нетронутым. В спортивную сумку выгребла содержимое небольшого сейфа, закинула ноутбук, рацию и «массажку» для волос. Мигом обратно. Уже приземляясь на асфальт, я вспомнила про куртку, бросилась к люку. Как раз в тот момент, раздалось цоканье, слившееся со свистом пуль и звучными попаданиями в стену за спиной. Удар под левую ключицу, развернул вокруг оси и бросил на землю. Брызнул фонтанчик крови из артерии, но боль тут же унялась и кровотечение остановилось. Онемевшая рука восстановила чувствительность и подвижность. Я снова рванулась к люку.

С визгом резины напротив остановилась серая двенашка с распахнутой задней дверью. Из салона оглушительно бахнули два выстрела, но уже в противоположную от меня сторону. Выскребя злополучную куртку и подхватив сумку, я сама, как пуля, влетела в салон, и машина рванула прочь.

Хельм гнал легковушку на пределе. Одна рука на баранке, в ней же зажат оказался здоровенный «дезерт-игл», другой рукой маг манипулировал рычагом КПП со скоростью, недоступной даже самому ловкому престидижитатору. В окнах мелькали знакомые и незнакомые улицы и переулки. И вот мы уже по Весёлой летим к перекрестку на Родина. И в сторону Колхозной. Рёв мотора сзади заставил обернуться — знакомый джип вывернул из неприметного переулка и повис на хвосте.

— Хельм, ты куда⁈ Мост закрыт на ремонт!

— Знаю! Держись крепко!

Впереди поперёк стояли массивные бетонные блоки. Над ними дрожало марево разогретого воздуха, словно они были раскалёнными. Разлетелись обломки шлагбаума. Машину подбросило, выход на два колеса. Я вжалась между сиденьями и пропустила момент, когда двенашка снова пошла ровно и плавно, замедляя бешеную гонку. Несколько петлястых переулков, и наконец, въехали в дворик, где многоэтажка умостилась среди частного сектора.

— Вжжжуххх! Доставай ключи, которые новые.

Мы вышли из машины. Только сейчас Хельм втиснул пистолет в кобуру и достал пачку сигарет.

— А с тобой не соскучишься, солнышко! Жизнь бьёт ключом… на пятьдесят пять! Ну-ка иди сюда! Чем тебе в грудь попало? Маслину выхватила? — В свете дворового фонаря топорщилась разорванная ткань комбинезона, и блестело кровавое пятно.

— Зажило уже, как на дикой собаке. — Я старалась выглядеть беззаботной, но Хельма не проведёшь.

— Сейчас, правда, зажило. И когда руку себе порезала, для эксперимента, тоже зажило. Думала, не почувствую? Но не стоит считать себя неуязвимой, и не смей больше так подставляться! А то не только Васильевну до инфаркта доведешь! — Маг вытер со лба испарину.

Я, наконец, извлекла из сумки комплект ключей с брелоком дистанционного пульта, вдавила кнопку. Длинная воротина поползла в сторону, открывая въезд во двор небольшого одноэтажного коттеджа. Хельм загнал двенашку внутрь, пискнула сигнализация.

— Закрывай ворота, вот эта «свечка». Там твоя квартира новая. Первый подъезд, третий этаж, номер восемнадцать.

— Подожди, а ты?

— А я к себе сейчас зайду, шмотки возьму «цивильные». Потом подгребу. Баню топить уже не к чему сегодня, у тебя в ванной искупаюсь. Пустишь? — Хельм, пряча лукавую улыбку, выпустил колечко дыма.

— Так это твой домик?

— Слава Богу, догадалась. Теперь-то будешь хоть через раз всерьёз воспринимать, что я тебе говорю? — Хельм в сердцах затоптал окурок. — Ты не представляешь себе, как я перепугался. Руки до сих пор дрожат.

— Прости меня, Хельмушка, а? Я больше не буду! — Подойдя к мужу, я спрятала лицо у него на груди. Было очень стыдно на самом деле. Возомнила себя невесть какой крутой. И влипла так, что Хельму пришлось привлечь Патруль в эти разборки. А ведь ему теперь придётся как-то объясняться перед Воплощёнными. Какая же я дура!

— Да ладно, ничо, прорвёмся! — Хельм обнял меня и нежно гладил мои волосы. Так мы и стояли под начавшимся мелким, моросящим дождём. — Хватит уже, промокнем сейчас. Иди, осматривайся. Там чегось на кухне должно быть. Уважишь жареной картошечкой, а?

Я, всхлипнув, кивнула.

…

Проснулись мы снова рядом.

— А почему мы уматывали от вампиров на машине? И что это вообще было — на мосту? Мне почудилось, мы сейчас разобьёмся об эти непонятные глыбы.

— О как! Солнышко, а что ты видела?

— Сначала просто мост и блоки поперёк проезда. А потом в глазах как поплыло. Мост вроде тот же, а над ним арка, но незавершённая какая-то. Воздух дрожит, но это потому что река огненная.

— Любимая, ты меня снова удивляешь. То, что ты видела, это рубежные камни из пограничного двадцать пятого отражения, точнее, их проекции. Они могут выглядеть как угодно, сейчас, например, как обычный бетон. Ремонтная бригада их обнаружила рядом с мостом и использовала по прямому назначению. Они так и стали… как Рубеж. Порождениям отражений за них хода нет.

Тот, кого ты описала, это Саванович, Высший вампир. Из Сербии родом. И он действительно очень стар и силён. Он легко бы вычислил наш путь через отражения, и даже отследил бы портал. В данном случае, только через такой барьер и можно было от него скрыться на какое-то время.

Жень, агромадная просьба. Из квартиры до вечера не выходишь. Как приду, попробуем кое-что прояснить в отношении тебя. Сотовый не включаешь. И никому ни слова о крови Левиафана — тайна сия велика есть. Об этом знают теперь лишь двое из ныне живущих. С тётей я сам поговорю, объясню что-как. Пусть отпуск там какой организует. Враг знает, как тебя вычислить. Нам надо понять, как именно он это делает, и что мы можем противопоставить. Может, в процессе поймём и зачем. И никакой работы с амулетами и вообще с силой. Потерпи уже, пожалуйста. Ну а если уже невтерпёж пообщаться, то знаешь как. — Хельм поцеловал меня и начал собираться.

Задумчиво я вертела на столе пулю, которую вчера достала из мембранной подкладки комбинезона…