Хроники обычной жизни обычных не людей

Глава 2 Часть 2

Пробудилась я своим ходом, что называется, и прислушалась к ощущениям. Что касается меня, то тут был полный порядок — ничего не ныло и не кололо. Встала легко и непринужденно, как в самые лучшие времена. Прошлась по комнате, сделала «колесо» с обратным сальто в конце, наслаждаясь изумительной точностью и воздушностью движений, несмотря на то, что бинты немного мешали. Их следовало снять. Двери во все комнаты были открыты, и в соседней обнаружилась на столике стопка вещей, явно для меня приготовленных, но брать их было рановато. Вернувшись в «свою» комнату, я разбинтовалась. Ни малейших следов от страшных ран не было и в помине. Поднеся руки к лицу, я убедилась, что все ногти на месте. Кстати, странно — сорванные и обломанные ногти так быстро восстановиться не могут. Магией опять лечил?

Тщательно собрала бинты, разорванную простыню, добралась до кухни, в тумбочке нашла рулон с мусорными мешками, куда и упаковала всё ненужное. Теперь в ванну! Труднее всего оказалось смыть с рук засохшую кровь. А ведь это его кровь. Очевидно, я билась и вырывалась, пока сознание находилось в том, изменённом состоянии. Что это было? Я снова, уже со знанием дела, тряхнула головой, отгоняя не к месту гружёные мысли. Потом.

Уф! Отмылась, наконец, как начищенный пятак сияю! Я подмигнула своему отражению в зеркале. На меня смотрела обычная, ничем не примечательная девушка. Не уродка, спасибо родителям. Высокий лоб. Густые и длинные брови немного портили мою мордаху — мне было категорически лень тщательно за ними ухаживать. Немного скуластое лицо с ямочками на щеках. Яркие, с явным жёлтым оттенком, «тигриные» глаза. Странный, нечасто встречающийся оттенок, это да. Даже не знаю, как такие получились — у отца карие, у мамы глубокие синие. Ну не виновата я, что родилась лейром в семье обычных людей. Оставшуюся площадь отражения занимали тяжёлые волны иссиня-чёрных волос. Они требовали ухода.

Косметикой для лица я не пользовалась вообще никакой, а вот волосы свои любила.

Увы, как-нибудь позже — в ванной Хельма до меня женщиной и не пахло. Ни одного бальзама или женского шампуня. Зато имелась специальная паста для очистки рук от всякой мазуты. Она и мне очень сильно помогла сейчас. Что ещё? Зубная щётка с пастой, принадлежности для бритья, один мужской шампунь от перхоти, одно мыло, пара мочалок-перчаток — одинокому мужчине, наверное, удобно — и сам потерся и руки отмыл заодно. Среднестатистические, в любом магазине нашлись бы такие.

Я чуть приподнялась в ванне — стали видны острые ключицы, небольшие груди с торчащими в стороны и вверх сосками. Худощавые плечи, выступающие рёбра, плоский живот с претензией на «кубики» пресса. Тощая, зато стройная, — я показала себе язык и состроила насмешливую гримаску. 90×60×90? Не тут-то было — узковаты бёдра, тонковата талия. Для таких пропорций высоченная — почти 180 сантиметров, со стороны я, наверное, выглядела хрупкой тростинкой. Ага, как же — цельных шестьдесят два кило живого веса!

На стиральной машине тут же лежало большое махровое полотенце. Его Хельм наверняка использовал в качестве халата. Обернула его вокруг себя почти три раза, а затем прошла во вторую комнату, где вначале увидела вещи. Щёлкнула выключателем. А тут на самом деле больше, чем показалось сперва. Новый чёрный топ, в точности моего размера, ну далее трусики, точная копия тех, что сейчас висели в ванной на полотенцесушителе. Леггинсы тонкие кожаные мои, родимые. Слегонца покоцанные, но в основном, целые. Пиджак кожаный, похожий на мою «косуху», аккурат. И что самое интересное, в самом низу лежал свёрнутый бронежилет. Совсем новый, ещё немного пахнущий армейским складом. А что смешного? Все знают, что в больницах, магазинах, даже на почте есть свой неповторимый запах. У армейского склада тоже. Пока я надела трусы, штаны и натянула топик. Босиком? Не тут-то было! Под столиком лежали дутые розовые подкрадухи с нарисованными собачьими мордочками. Ваще капец! В стенке я нашла ещё одно полотенце, поменьше, обернула им волосы.

А Хельма давненько уже нет. Значит, скоро должен прийти. Ну в самом деле — не оставит же он меня тут одну на целые сутки? Не, ну теоретически может, конечно. Но вряд ли. Значит надо что-нибудь приготовить. Содержимое кухни на предмет «пожрать» меня опечалило. В нижнем ящике разорванный пакет с картошкой (как это по-мужски — принёс пакет, и чтобы не возиться с узлом и не ходить далеко за ножом, хотя, что тут ходить — пакет разрывался). Отец тоже всегда так делал. Ладно, ностальгию в сторону. Что тут ещё? А почти что всё — ни макарон, ни крупы хоть какой завалящей я не нашла. Вдоль стены на столе высокие жестяные банки выстроились. Сахар, соль, специи, кофе растворимый и молотый. Внешне банки ничем одна от другой не отличались. В заставленной рюмками и стаканами антресоли с краешка примостилась полубуханка хлеба. Мягкого, что уже удивительно. Проведём досмотр главного предмета интерьера! В холодильнике полторы упаковки яиц, пачка сосисок, три бутылки, приколовшие меня контрастом содержимого — масло подсолнечное, кефир, водка. И все непочатые. Две банки безалкогольного пива, три помидора, два огурца, луковица, головка чеснока и… с десяток шоколадок. Мусорный пакет пустой, хотя и не новый. В морозилке пачка дубовых пельменей двухмесячной давности. О да, это явно стратегический запас, благополучно забытый. Я не раздумывая отправила бы пельмени в мешок к бинтам, но мало ли… Оставила как есть. Закаток не было никаких. В принципе, было понятно, что Хельм не жил здесь постоянно, да и просто заглядывал отнюдь не часто, судя по пельменям.

Безусловно, с задачей накормить голодного уставшего мужчину могла справиться при таких раскладах разве только Золушка с обязательной помощью доброй феи. Не иначе!

Ну, в конце концов, никто не обещал, что будет просто. Жареный картофан в моем исполнении, надеюсь, не оставит его равнодушным. Сковородок было две. Значит, вторая для омлета будет использована. Приготовить-то можно, а вдруг остыть успеет. Решила сделать заготовки, взбила омлет и в холодильник его. Картошку начистила, нарезала и оставила в воде, чтобы сошёл лишний крахмал. Пока всё. Теперь прибраться чутка.

Я поймала себя на том, что сейчас мыслю и действую как жена, ждущая мужа с работы.

*Не, ну это вообще…*

Прибраться в квартире даже этой, приличной квадратуры, двушке труда не составляло ни малейшего. Минимум мебели. Везде, кроме ванной и туалета, сплошной однотонный, «квадратно-кубический» линолеум. Двадцать минут хватило, чтобы освежить пол, да и всё, собственно. Паутину я трогать не решилась. Мало ли… Ну что же, будем ждать. Я прошла на кухню.

Тем временем за окнами уже стемнело изрядно так. Негромко шуршащие часы показывали половину одиннадцатого вечера. Сколько можно таскаться неизвестно где? Волнуюсь же.

Да что это опять за наваждение такое? Я снова принялась бродить по квартире. Меч висит на месте — клинок завораживал совершенностью линий. Сарматский, он сказал. Насколько я помнила, сарматы вообще давно были, как бы не до нашей эры. Вот это да! Я хотела было прикоснуться к нему, но что-то остановило. Он был, казалось, молекулярной остроты. Я принесла из кухни один из столовых ножей и поднесла его к лезвию меча — половинка ножа упала под ноги. Вот это да! Интересным оказалось утолщение и скругление клинка от небольшой гарды примерно на ширину ладони. Потом я поняла, для чего.

Вглядываясь в полированные плоскости, возникало ощущение плавно перетекающих неведомых энергий, которые скользили в металле от острия к навершию и обратно, расходились и сходились от кромки до кромки… Меч… жил… Ага, попробовала бы я его взять — он сам нашинковал бы меня в мелкую стружку. Впрочем, сейчас он «отдыхал», если можно так выразиться

Ножны представляли собой цельнометаллический короб, с колечками, обвязанный ремешками для ношения за спиной. Я щёлкнула ногтем по ножнам — легонькие, однако. Титан.

Металл я любила. В принципе.

Отец был дальнобойщиком. Мать же работала в сервисе. Нашем, семейном, где она ремонтировала мотоциклы. Именно их. Она просто с ума сходила по двухколёсным коням, тусила среди байкеров, участвовала в мотопробегах. Её «Кавасаки» в обычное время стоял в углу ангара, заботливо накрытый чехлом. Ещё была старенькая батина аудюха «селёдка». Когда он приезжал из рейса мы на неё грузились и ехали на озеро рыбачить. И обязательно с ночёвкой по летнему времени. Не бедствовали, но и с жиру не бесились — предки умели считать трудовую копеечку.

Не знаю, в каком смысле Хельм называл меня «моя девочка», в одном он был точно прав. Мужчин в смысле секса у меня ещё не было. Не попадался мне такой, который один на всю жизнь. До недавнего времени.

Я подошла к окну. Не было видно ровным счётом ничего. Окна оказались затянуты жёсткой, не особо прозрачной плёнкой неизвестного состава и наиплотнейшим образом прилегающей к проёмам. Даже нож нельзя было подсунуть. Я не поленилась, попробовала. Н-да. У противоположной от меча стены тахта. Минуту полежала не ней. Ничего так, удобно. В своей комнате обшарила отсеки стенки — есть свежее, и даже глаженное! постельное. Перестелила свой матрас. А что там со входом? С этого надо было начать. В небольшой прихожке на полочке стояли мои ботинки, рядом лежали новые, в целлофанчике, носки. Чёрные мужские носки, но небольшого размера. Моего. *А это ещё что?* Из одного ботинка торчал какой-то предмет, также завёрнутый в целлофан. Достала, развернула и просто запищала от восторга! Это оказалась массажная щётка для волос «Тангл Тизер». *Шикардос! Хельмушка-то, оказывается, заботливый!*

Дверь тоже оказалась необычной — плотно подогнанная к коробке панель без ручки и видимых отверстий замков. Впрочем, на тумбочке у зеркала лежал брелок по типу автомобильного, с единственной кнопкой. Я повертела его в руках. Нажать? Вряд ли это кнопка самоуничтожения квартиры. Нажала. Раздалось чуть слышное шипение. Пневмопривод. Этот звук я ни с чем не спутаю. Панель подалась немного внутрь и отъехала вглубь стены. Это ещё не всё. Далее находилась ещё одна дверь, обычная, стальная, массивная даже на вид. То-то я обратила внимание на висящие рядом с зеркалом обычные ключи. Распахнула и эту дверь. И открылся вид на самую обычную лестничную площадку. Тускло освещённую обычной стеклянной лампочкой под перекрытием. В глубине угадывались ещё две двери, справа и впереди. Влево уходили ступеньки к выходу из дома. Закрыла наружную дверь, ключи на место. Повторное нажатие. Панель с тем же тихим шипением скользнула в свои пазы.

То есть самый интересный сейчас момент, это то, что я спокойно могу отсюда уйти. А вот с этим погодим. Надо дождаться мага. Да и не хотелось никуда идти. Хотелось встретить Хельма.

Поставила на плиту чайник, устроилась на табурете. Ещё час минул, за это время успела дать решительный и победоносный бой «взрыву на макаронной фабрике» на голове, перегладить все рубашки, футболки и даже трусы мага, подвергла термообработке утюгом два комплекта его камуфляжа. Ладно, начну жарить картошку. Голод начал давать о себе знать. Поставила ещё вариться сосиски в маленькой кастрюльке, заново взбила омлет — молока нет, обойдёмся кипячёной водичкой.

Достала две тарелки, вилку себе, а ложку Хельму. Помнила, как он ел ложкой со сковородки. Хельм, Хельмушка. Где ты? Не дай Бог, произошло что-то плохое? Да не может с ним ничего произойти! Кто я и кто он? За бытовыми мелочами отошёл на дальний план момент, что Хельм вообще-то, самый сильный маг и воин, которого я когда-либо встречала.

Я отвесила себе звонкую оплеуху. Да всякое может случиться. Ну приходи уже. Тревога нарастала. Непонятная тоска. А мысли полезли в голову одна другой хлеще, что даже застучало в висках. Мог попасть в засаду, ловушку, могли одолеть числом. В библиотеке у тёти я читала о вообще крутейших, Великих Магах. Может такие решили взять его в оборот. Поэтому, когда из прихожей неожиданно раздалось уже знакомое шипение, я аж подпрыгнула, и бросилась в прихожую. Хельм как раз повесил на зеркало второй комплект ключей от наружной двери. Я, сама от себя не ожидая, повисла у него на шее.

— Как ты? Вы? Ты? Я опять смутилась, отстранилась от него, устыдившись своего порыва.

— Конечно на «ты», — Хельм, улыбнувшись, неожиданно сам притянул меня за плечи и чмокнул в нос. — Погоди.

Он снял камуфляжный бушлат, ловко скинул ботинки, а затем стянул и брюки, оставшись в трусах и майке.

— На жену пока не тянешь, — весело сказал он, — жена в такое время встречала бы со скалкой, ну или со сковородкой. Хотя… — Хельм покрутил носом, — шансы есть! Я щас быренько искупаюсь с твоего разрешения.

С этими словами он проскользнул в ванную, зашумела вода. Выскочил он оттуда минут через десять, в новой футболке, сестре-близняшке испорченной, в тех же шортах. На столе уже стояла дымящаяся сковородка.

— Давай уже ужинать — аромат с ума сводит и с ног сбивает.

В пять минут мы на пару уплели всё съестное, находящееся в поле видимости.

Хельм, предупредительно вытянув ладонь, вымыл посуду.

— Может, расскажете, расскажешь, что и как со мной произошло? — Кажись, время интересных новостей наступило, я так подумала. Сна не было ни в одном глазу.

— Давай попозже. А сейчас отметим наше чудесное спасение.

— Наше? Я подозрительно заглянула Хельму в глаза? Рассказывай, где был, что там произошло?

— Ну, твоё конечно, однозначно, ну и моё, не такое чудесное. Никак нельзя помирать, когда тебя дома ждёт такая симпатичная девушка, иначе не мужик ты будешь, а полный лох и чмо! — отшутился маг. — Не, я серьезно.

Он долго рылся в антресоли, что-то шепча про себя — наверное, это были заклятия — мужские и потому особенно крепкие. Наконец на свет были извлечены запылённые бутылка шампанского и бокалы. Хельм переместился на несколько мгновений к раковине, а спустя секунду перед моим носом после гулкого хлопка просвистела пробка.

— Прости, находит что-то на меня. — С извиняющимся тоном он опустился на табурет и плавно, не спеша, наполнил бокалы.

— За здоровье? — Я вопросительно посмотрела на него.

— Рано. За знакомство. Меня Игорь прозывают, а тебя?

До меня начало доходить — он даже не знает пока моего имени.

— Евгения. Женя в смысле, Блёсткина, — оторопело произнесла я.

Мы переглянулись, и грянул дружный хохот.

— Необычная фамилия, интересная…

Раздался звон. Маг отломил пару ломтей от плитки шоколада, один протянул мне, другим с видимым удовольствием, захрустел сам.

— А ты, наверное, подумала, что я уже давно пробил тебя по всем базам и, вдобавок, залез тебе в голову? — со смешком продолжил он.

— Да, вообще-то.

— Нет, вообще-то. — Передразнил он меня. — Сама расскажешь, если захочешь. А вот теперь за здоровье!

— А я знаю, кто ты.

— Лизка рассказала? И что?

— Да так, немного. Она тебя называла «Хельм».

— Ну, Игорь, это по документам. Фамилия Асташев. Хельм это старое имя, известное среди магов.

— Интересно до жути, — я нервно усмехнулась. — Зачем спас всё-таки?

— Ой, нужна ты мне больно… — Хельм демонстративно зевнул, глядя в окно. — За ужин спасибо. С дверью знаешь как обращаться, — протянул он. Но в его глазах плясали озорные чертенята. Так он меня подкалывать вздумал!

— Нужна! — Осмелев, выпалила я. — Больше всех нужна! А ты мне нужен ещё больше!

Прижавшись друг к другу, мы выцедили шампанское. Я почувствовала, как дрожат его руки. «Да он же робеет сейчас как школьник». Не оставляя ни мига на раздумье, я впилась в его губы, такие же жаркие, как мои. В закрытые глаза ударил яркий свет. Груди набухли, а затвердевшие соски ощутимо царапали его грудь сквозь тонкую ткань. И ещё как ощутимо. Внизу живота заныло, пульсируя, трусики как-будто стали влажными. Кое-как умостив бокалы на стол, мы не могли оторваться друг от друга. А когда наконец, дружно выдохнули, Хельм легко, как пушинку, подхватил меня на руки и понёс в комнату. Там я соскользнула с его рук и упала на матрас, потянув его к себе. Не прекращая ласк, мы лихорадочно стянули одежду друг с друга.

Наши тела всё делали сами, читая друг друга как открытую книгу. И тут же его губы прижались к моим, языки, соприкасаясь, ласкали друг друга, а его ладони обхватили груди, сжимая между пальцами напряжённые соски. Затем губы моего мужчины коснулись розового гребешка в промежности, нащупали впадинку над ним и вдруг его рот вобрал целиком мою маленькую крайнюю плоть. Теперь я ощутила, каким может быть невыносимое наслаждение!

…

Твёрдый горячий стержень придвинулся к моему интимному месту, стал раздвигать узкий проход. Я вскрикнула от боли, но тут моё тело исторгло жаркий поток любовной смазки навстречу ему. Стало легче и куда приятнее. Я обхватила Хельма, руками и ногами, разбросав колени в стороны, а он медленно, осторожно вошёл в меня, продвигаясь всё дальше, пока не встретил сопротивление девственной плёнки. Та начала растягиваться, я же понемногу отодвигалась, упиваясь смесью наслаждения и боли, как ни странно, стараясь продлить это ощущение, запомнить каждое мгновение, но самой держаться уже не было больше сил. Я безумно хотела, желала любимого мужчину. Мы соединились, и я почувствовала, как там внутри преграда рвётся вместе с его проникновением всё глубже и глубже. Мой любимый, мой единственный, мой первый! Я боялась и мечтать о таком счастье!

…

Боль начала уступать место безумному, невероятному наслаждению, наконец, исчезла вовсе. Хотя глаза наши были закрыты, мы ощущали друг друга каждой клеточкой. И вот во время ритмичных движений меня охватила судорога экстаза, я выгнулась и забилась в его руках, достигнув наивысшего пика. Он, однако, не остановился, а продолжил движение, лаская мои груди, его пальцы, губы находили всё новые эрогенные зоны. Во мне снова начало нарастать возбуждение, и я взяла инициативу на себя, перекатившись и вскочив на Хельма сверху. Продолжая движения, я снова приблизилась к сладострастному состоянию, почувствовала, как по телу Хельма пробежала крупная дрожь. Я ввинчивала его в себя всё глубже, и когда он достал до самого устьица, мои бёдра непроизвольно резко сжались, детородный орган, сокращаясь, обхватил и стиснул головку его члена. Тут же в меня ударила пульсирующая струя, заполняя всю без остатка горячим восхитительным потоком. В уши врезался крик, переходящий в громкий стон. Этот оргазм был не такой яркой вспышкой, как первый, но зато продолжительным и полным. Бесконечно долгие моменты моё тело сотрясали конвульсии и спазмы… вот я без сил рухнула на Хельма. Обнявшись, мы так и уснули в простынях, не в силах оторваться друг от друга.

…

А одновременно с рассветом, синхронно проснувшись, выяснили, что насытиться друг другом не смогли, в момент сменили простыни и продолжили любовные ласки. Но, конечно же, сначала полезли купаться. Сразу вдвоём. С невероятным наслаждением я смывала подсохшие капельки своей крови с плоти моего мужчины. Языком. Впиваясь губами. Чувствуя дрожь его яичек между своими пальцами, пульсации вен его мужского достоинства, я глотала, глотала его сперму, всей своей промежностью обхватывая его ногу, вжимая свои сисечки в его большие сильные ладони.

Энергия не иссякала, испытав вновь обоюдный экстаз… в общем, душ пришлось принимать повторно.

…

Наконец, наскоро натянув на себя чего под руку подвернулось, прошли на кухню. Хельм взялся варить было кофе, когда я вспомнила про холодильник. Там что-то должно быть по теме. Холодный пивасик оказался что надо.

— Хельм, а как ты про топ догадался? — я ж спать не буду.

— А что тут такого, бюстгальтер женщина должна сама выбирать, мало ли какая мелочь, уже не то. А топик вещь универсальная, — он улыбнулся.

— Это я так, больше в шутку спросила. А серьёзно, что со мной произошло? Чем это ты таким меня отпаивал? Типа пять ложек эликсира?

— Что-то вроде этого. Кровь Левиафана. Строго пять капель. Накапывает из того самого красного сталактита. Примерно за сто семьдесят лет одна капля.

— Постой, Левиафан это же библейское мифическое чудовище. Ладно прикалываться, ты что серьёзно? — Я уже начала офигевать от таких открытий.

— Левиафан не такое уж чудовище и уж тем более не такой мифический, как о нем говорят. Между прочим, именно он отделил твердь от хлябей, в своё время, став одним из первых операторов реальности.

Я была ошарашена. Хельм совершенно спокойно, между делом, прихлёбывая кофе, выдавал такую информацию к размышлению, что просто ё-моё!

— И ты почти тысячу лет собирал его кровь, чтобы потом истратить на меня! Да ты с ума сошел!

— Не более чем ты, когда попёрла буром на десяток оборотней с такими силами. Между прочим, они были отлично организованны и с управлением и с подстраховкой. Ты сама фактически уничтожила свою группу.

Я словно получила поддых пудовым кулаком, — настолько жёстко и отрезвляюще прозвучали его слова.

— Лучше бы я осталась там.

— Малышка моя. Я не обидеть тебя хочу, а обратить твое внимание на важные вещи. Я понимаю, опыта в противостоянии с вампирами и оборотнями у вас пока немного, потому что раньше всеми разборками с этими мммм… существами, занимался Патруль. Тем более тщательно нужно готовить каждую операцию, пусть даже и против безбашенного одиночки. Ладно, это всё придёт со временем, обзаведетесь настоящей следственной службой, сильной аналитикой, сетью осведомителей и тд и тп. Шашкой махать, это даже и не полдела ещё. А ты как думала? Вещи серьёзные, ошибок не прощают. Подскажу, что и как, мало-помалу.

Интерлюдия, ретроспекция

Леро

Они встретились, на другой вечер после боя между лейрами и оборотнями рядом с тем местом, где всё и произошло. Сумерки с каждой минутой приближали ночь. Невысокий смуглый человек извлёк из внутреннего кармана пиджака звёздчатый амулет, и пристально посмотрел на него. Почти тут же воздух вокруг задрожал, мелькнула зеркальная рамка, и проявился собеседник.

— Где её труп? — Вышедший из портала воплощённый был взбешён. — Я вам отдал кучу маскирующих артефактов, обеспечил связь, снарягу подогнал. И чего я не вижу? Я не вижу ее мёртвой! С какой-то девчонкой справиться не смогли!

— А вы не наезжайте, надо было сразу давать всю информацию по объекту, — тяжёлым, рокочущим голосом парировал первый. — Может, мы и спланировали бы немного иначе. Там был кто-то ещё. Или что-то.

Они общались на русском, но первый говорил с прорывающимся рычанием, и производил впечатление «реального бандоса» времён лихих девяностых, второй же шелестел с английской мягкостью в произношении, но заметить это было под силу только большому специалисту.

— Это как⁈

— А вот так. Мои орлы твою командиршу грохнули, это однозначно. Да вот тело её исчезло.

— Давай по порядку!

— Наших она завалила в бою одна аж четверых. Ладно, Тим на катапульту подловил. Вынесло железным бруском почти навовсе. Тут же подскочил Васек, рвал на ветошь. Печень вырвал. Её предсмертный крик до сих пор в ушах стоит. Вот потом началась жесть. Во-первых, температура сразу упала — минус десять-пятнадцать локально. В июле. Да. Потом некий сдвиг, по-другому и не скажешь, по отражению как вибрация прошла. Ни разу такого не доводилось видеть. Возникло что-то. Это я тебе конкретно щас говорю. Я двигаться не мог реально — воздух стал плотный такой. И тут как упиздячило! Гараж рядом с ней на воздух подняло — может баллоны с газом какие для сварки. Это ты не чувствуешь — пропаном прёт пиздецки. Минут пять не отпускало, и это я метрах в трёхстах был, чтоб не спалиться. Потом подошёл. Вахуе полнейшем. Бойцы, ну что остались, лежат по кускам раскиданы. Васька ваще наискосок разложило от правого уха до левого бедра. Чем и как — непонятно. А её и нет. Причём нигде нет. Всё обшарил. Может, затянуло в нестабильное отражение? Броник её порванный, весь в кровище тут, что ещё? Кожанка, тоже на лоскуты, ещё тряпки какие-то. — Оборотень пнул рюкзак. — Тут всё собрал, может надо. Так что извиняй, я может и ликантроп, но не идиот, соваться в такую неведомую хрень. Толку никакого. А что от тебя останется, в совок потом собрать если только. Да мёртвая она по-любому! После такого не живут. И заражение опять же. Теперь с тебя ответ. Что это было, мне потом расскажете. А пока с вас причитается.

— Ты контракт внимательно читал? Труп мне предъявить. Одна голова тоже бы сошла. А теперь что? Дохлого осла могу предложить, чтобы ты уши от него забрал. А это говнище, — воплощённый тоже пнул рюкзак, — забирай, может, по запаху найдете потом, если вдруг живой окажется. Когда мы по своим каналам подтвердим теперь выполнение заказа, тогда и расчет будет. Или мы обратимся к кому-то другому. И фотку, что я тебе дал, того, верни. — Мишаня из внутреннего кармана достал конверт. — Ну, пока. — С этими словами воплощённый, выдернув конверт из пальцев оборотня, повернулся, блеснула зеркальная рамка, и он исчез.

Оборотень достал мобильник и сделал звонок. В наступившей темноте раздался рокот — и к гаражам, не включая фар, подкатил джип. Мишаня, в сердцах, так прошёлся ногой по многострадальному рюкзаку, что тот по высокой дуге улетел в кустарник, потом ловко спустился, запрыгнул в салон и машина уехала. Когда стих звук мотора, в проломе развалин гаража темнота сгустилась до осязаемости, шевельнулась, и угольно-чёрная тень шагнула на бетон. Затем одним движением она взмахнула на площадку, только что покинутую, заколебалась, и вдруг приняла облик только что уехавшего оборотня. «Дубликат» очень похожим жестом достал из кармана очень похожий амулет и сжал его в руке.

Долгих несколько секунд ничего не происходило, но потом воздух задрожал маревом, мелькнула знакомая рамка, и давнишний воплощённый ступил на камни. — По-моему, всё уже обговорили! — С раздражением бросил он. — Зачем опять вызываешь?

Мнимый оборотень щелчком пальцев размолол в пыль амулет — портал за спиной воплощённого исказился, выбросил пару голубоватых искр и погас.

— Нам поговорить только предстоит — ответишь на несколько вопросов, и отпущу на все четыре стороны. Отражения заблокированы. Тут разговаривать придётся. Вопрос первый…

Воплощённый сообразил, что перед ним не тот, кого он ожидал увидеть, и бросился в атаку.

Два хлёстких обманных удара открытыми ладонями, и левая нога тут же выстреливает пяткой, целясь в подбородок. В ответ уклон, парирование предплечьем и встречный удар ногой в солнечное сплетение. Маг спецом не был, владел рукопашной в пределах стандартной подготовки. Дубликат же и на первый взгляд владел искусством боя на порядок высшим. Несколько коротких точных ударов сбросили мага с площадки, тот покатился кубарем под горку, но в последний момент сгруппировался и вспрыгнул на крышу гаража. Ладони его замерцали призрачным голубым сиянием — он наводил боевое заклятие. Напрасно. Дубликат уже стоял на ней. Полностью игнорируя уже наведенные на руки противника «ваджрапани», скрутил болевым захватом воплощённого и бросил на лопатки, придавил к рубероиду. Пальцы его зазмеились энергетическими вихрями и вонзились в тело мага. Тот дёрнулся и обмяк. Дубликат приблизил лицо к лежащему.

— За кем охотились?

— Лейр, комроты «Гроза». — Тихий безжизненный голос свидетельствовал о полном подавлении воли.

— Ты кто будешь?

— Генри Шепард, Патруль, разведка, отдел внешних связей, второй уровень.

— Кто исполнители?

— Оборотни. Клан Мишани-зубастого.

— Кто заказчик? Кто отдавал приказ?

— Полковник Джонсон лорд Коннорс.

— Доложить успел? Что?

— Да, сказал, что убили, но тела не нашли — взрыв произошёл. Проверять ещё будут.

Тем временем, дубликат, высвободив одну руку, сноровисто охлопал карманы мага — в одном был уже знакомый звёздчатый амулет (по-видимому, они работали в связанной паре приемник-передатчик), в другом нашлась и фотография.

— Чем именно она так вам помешала?

— Она… она… — маг вдруг захрипел, сквозь его одежду замерцало ядовито-зеленое свечение. Псевдооборотень, почуяв неладное, резво сиганул с гаража вниз. Крышу озарило.

— Печать молчания. Вот же срань!

Дубликат вытащил из конверта фото, повертел в руках — бывают же настолько похожие люди — фотография оказалась, однако, не её — очень похожей девушки, распечатанная из интернета. И кто ж там, в высших эшелонах, так далеко смотрит, что лейра в чине капитана на провинциальной периферии решили убрать с помощью внешней разведки? Да не просто, а «максимально естественным путем». Так называемый «Мишаня», некоторое время ещё постоял, переваривая вновь поступившую информацию. Этого Шепарда он видел впервые, а вот полковник был правой рукой сэра Лорда Дарквуда, известной личностью в кругах воплощённых. И, однако, с фотографией всё не так просто. Очень странный подход. Это следовало выяснить поподробнее. Некоторое время «оборотень» потратил на поиск рюкзака, который повесил на плечо, и только тогда, сделав шаг, растворился в воздухе.