Хранитель проклятых домов

Глава 19

— С чего начать? — спросил я, когда три бокала вина один за другим упали в мой пустой желудок горячими камнями, разливая тепло по всему телу.

— Начни с начала, — хмыкнул Лок.

— Я убил Главного Пастыря и…

— Ну, предположим, даже это сделал не ты.

— Ну, почти я. Что вы придираетесь, в самом деле? Единственное серьезное достижение в жизни со знаком “плюс”, и то так жестоко недооценивают!

— Ладно, ладно, пусть будешь ты, — смилостивился начальник.

— Меня больше всего интересует, — подала голос Лора, — личность этой пакости, захватившей мой дом. Это все-таки оказался Армхаус? — в глазах красавицы мелькнул страх.

— Леди, вы же сами утверждали, что ваш муж не мог выжить, — напомнил Август.

— А вдруг заклинание его трансформировало в… это? Я же действительно не знаю, как оно работает.

— Давайте вы мне его на досуге запишите, а я подробнейшим образом изучу, и мы наконец…

— Это не Армхаус, — вмешался я, чувствуя как разговор сворачивает с главной темы.

Леди шумно выдохнула и кажется немного расслабилась.

— Начни с начала, — повторил начальник, — Вот ты попал в тело своего врага, и…

Я рассказал, постаравшись не упустить ни единой подробности. Над безумным количеством отражений в спальне могущественного психа Август посмеялся, мушиная армия, прячущаяся под золотой маской его по-настоящему удивила, а история, поведанная тьмой с помощью потока страшных образов, заставила насторожиться.

— Ну-ка, давай подробнее, что именно ты видел, когда тьма тебя поглотила?

— Множество перерождений, — я задумался, вспоминая детали, и в голове начала пульсировать тупая боль, — но все в рамках одной семьи, кажется.

— И кто был первым?

— Не знаю, испуганная девушка. Видимо, первая леди Инк, та самая, что вышла замуж за орка. Вы что-нибудь о ней знаете? — я с надеждой переводил взгляд с Лока на Лору и обратно.

— Все, что знаю я, было в тех документах, что ты получил перед посещением особняка. Леди?

— Ничегошеньки, — ведьмочка пожала плечами, — Это было слишком давно даже для меня.

— Ясно, что ничего не ясно. Эрвин, что конкретно ты видел?

— Не видел, а скорее чувствовал. Будто смотрел на мир ее глазами, ощущая все ее эмоции, будто сам был ею, но не до конца. Сложно объяснить. Девушке было очень страшно. Либо ее травили местные за межрасовый брак, все-таки тогда это было почти преступлением, либо сам муж ее и обижал. В любом случае она была страшно напугана и читала какое-то замысловатое заклинание, чтобы обрести силу по ее собственному выражению. Погодите. Не подходит.

— Что не подходит?

— Ничего не подходит, — я осекся, сообразив, что понятнее никому не стало, — Если все ее переживания я уже видел глазами тьмы, а по углам смеялись тени…

— Повтори! — внезапно подскочила леди Эйк.

— Тени. Смеялись и перешептывались, — я пожал плечами, пораженный такой реакцией.

— Армхаус тоже все время бормотал во сне про тени. Я думала, это симптом его безумия, а не…

— А ну-ка сядьте немедленно! — рявкнул начальник, — Терпеть не могу, когда мои подчиненные между собой обсуждают что-то, что мне еще не известно! Я любопытный!

— Тени, — терпеливо повторил я, — Похожие на каких-то существ, но недостаточно четкие, чтобы можно было понять, каких именно. Они были в каждом воплощении тьмы. Сидели под потолком и гнусно хихикали. Брр… мерзость!

— Именно хихикали?

— Иногда скалились, иногда шептались, иногда даже злились. Это важно?

— Не знаю, — начальник побарабанил пальцами по подлокотнику кресла, — Чем дальше, тем меньше мне эта история нравится.

— Поверьте, мне тоже, — хмыкнул я и залпом допил четвертый бокал, — Итак, если я видел глазами этой девушки, будучи тьмой… Проклятье! У меня скоро мозги узлом завяжутся!

— Я развяжу, не отвлекайся.

— Заранее спасибо. Значит, вызвал эту тварь ее предшественник, — я сделал паузу и на всякий случай уточнил, — Предшественник девушки, а не твари.

— Или она сама вызвалась, — задумчиво пробурчал Лок, — Леди, что вы знаете об истории своей семьи? Быть может, у вас где-нибудь завалялось генеалогическое древо?

— Если его и составлял кто-нибудь из родственников, мне об этом ничего не известно. В противном случае я бы сразу о нем упомянула, я же не полная дура, — неожиданно обиделась девушка.

— Если бы вы не были полной дурой, — ледяным тоном ответил начальник, — вы бы с самого начала сказали, зачем я вам понадобился, а не устраивали бы весь этот цирк с приглашением от Рошмира. Кстати, что там с Рошмиром, Эрвин?

Лора фыркнула, и нарочито громко цокая каблуками, вышла из гостиной. Август не обратил на это ни малейшего внимания, а я не стал вмешиваться. Мало ли по какой больной мозоли на этот раз метко попал рыжий гад, пусть леди подышит свежим воздухом.

— Что с Рошмиром?

— Мы с тьмой не знаем.

— Пожалуйста, во избежание жестокого и кровожадного убийства, никогда в моем присутствии не говори “мы с тьмой”. Мне хочется верить, что вы еще не настолько сдружились, чтобы считать вас одним целым. Будь моя воля, я бы перестраховался и не выпустил тебя из той ванны, не наложив предварительно какого-нибудь страшного заклинания на безоговорочное подчинение.

— А что вам помешало? — с неподдельным любопытством спросил я, сердце неприятно кольнуло.

— Рекомендация нашего скользкого друга. Или липкого… Не знаю, ты его жрал, тебе виднее.

— Скользкого. Как бы то ни было, мы… — в глазах начальника вспыхнули зеленые огоньки, и я поспешил поправиться, — я не знаю даже, жив ли Рошмир. По крайней мере, тьма его не поглощала, не порабощала и не убивала никаким из известных способов. А если и убивала, то не сознается, гадина такая. Даже не искала, кажется.

— Интересно, почему?

— Он ей не подошел. Магии в нем совсем мало, амбиции касаются в большей степени денег, чем власти или силы.

— А деньги — это не к тьме. Для этого есть другие, более подходящие твари, — со знанием дела кивнул Август, — Итак, что мы имеем? Целый проклятый род, члены которого особым образом сочетали в себе безумие и могущество, превращая эту адскую смесь в тьму. Или наоборот. Это тьма поглощала их, даря безумие и могущество. Есть и третий вариант: могущество было у каждого изначально, что и привлекало тьму, которая принесла с собой безумие.

Лора вернулась, бледная, растрепанная, но гораздо более спокойная. Молча села в кресло напротив и пригубила вино.

— Леди, вы как раз вовремя, — обрадовался Лок, — Может быть такое, что у вас в роду все поголовно чокнутые?

Я думал, что девушка запустит бокалом в нахала или снова уйдет выплескивать гнев каким-нибудь особо изощренным способом, но она только хмыкнула.

— Это даже не обсуждается. Мне на ум не приходит ни одного здорового на голову человека. Даже мои дети… вы не подумайте, я очень их любила, но они иногда говорили такие странные вещи… Разве что Рошмир… Он как раз вполне вменяем.

— Наверное, по этому он и не подошел тьме. Тогда, очевидно, первые три варианта нам не подходят. Берем четвертый как рабочую версию, — начальник отсалютовал бокалом, будто поздравляя с новой вехой в нашем безумном расследовании.

— Просветите меня, господа, я что-то пропустила?

— Четвертая версия — тьму привлекают сумасшедшие. Не все, а какие-то особенные. Я правильно понял, Август?

— Почти. Ей не столько нужна безуминка, сколько эмоциональность объекта. Она питается переживаниями, болью, страхом, нервной веселостью и так далее. Кроме того, это же так забавно — дать психу силу и желание получить больше силы. Страшно представить, что наворотит такой человек! Нам страшно, а тьме, скорее всего, очень нравится. А потом еще проще. Чокнутый колдун добывает силу и все время фонтанирует бурей эмоций, вот как наша леди например, — Лок взглядом указал на Лору, — не обижайтесь, это комплимент. Мне нравится хаос. И так с каждой следующей жертвой тварь становится все сильнее и сильнее, пока…

— А что с детьми? — тревожно спросила ведьмочка.

— С детьми — все! — отрезал Лок, — Она же из них не оболочку себе делала, как из ваших родственников, она их жрала. В наиболее ужасном смысле. А уж что съедено, то, извините, обратно не выплюнешь. По крайней мере в том же виде.

— А в каком-нибудь другом можно? — я тоже не хотел верить, что две дюжины невинных душ просто сгинули в бездонной глотке инородной твари.

— А в каком тебя устроит?

— Да хотя бы призраками! Мы бы им дом нашли, риэлтор вы или кто? Они бы там жили себе, долго и, если повезет, счастливо. Их бы родители навещали… — я запнулся, заблудившись в словах при попытке описать чудесное идиллическое видение, прямо противоположное реальности.

— Какие вы лапочки! — восхитился начальник, — Подумаю, что можно сделать. Хорошо еще, что это дети, а не котята какие-нибудь. Эрвин, на будущее имей в виду, когда-нибудь твой идеализм тебя убьет.

— Мистер Лок, у вас есть идеи, как разобраться с тьмой, не повредив Эрвина?

— Не повредив — нет, а вот не убив — может и получится.

— У меня есть идея! — поспешил я вмешаться, боясь даже представить, как этот монстр (и я не о тьме) собрался меня “повреждать”, — Помните, как вы пытались провести нас в свои воспоминания?

— Не в моих привычках забывать столь крупные провалы.

— А можно ли так же провести нас троих в тьму?

— Ты же видел воспоминания тьмы, зачем нам смотреть это снова? Или ты думаешь, там есть зацепки, которые ты мог упустить?

— Может и есть, — пожал я плечами, — но это не важно. Я имею в виду не воспоминания, а саму тьму, ее разум, если он у нее конечно есть. Я понимаю, звучит безумно, но…

— Это звучит СЛИШКОМ безумно, но… — Лок задумался.

Он встал и принялся расхаживать по гостиной. Мы с леди Эйк неотрывно следили за его передвижениями, ожидая продолжения. Когда длинные ноги начальника проделали четыре полных круга и еще два зигзага через все пространство комнаты, он наконец остановился и кивнул каким-то своим мыслям.

— Да, в принципе, это возможно. Но невероятно опасно. Кроме того, без помощи нам в этом деле не обойтись.

— У вас есть кто-то на примете? — поинтересовалась Лора.

— Из тех, кому бы я доверил свою жизнь, пожалуй, нет. По крайней мере в Гракте. А у вас?

— Если она еще жива…

— Кто она? — полюбопытствовал я.

— Думаю, леди имеет в виду свою старую няньку.

— Не няньку, а учителя, друга, да почти мать! — возмутилась девушка, — Что я вам, дитя малое, чтобы со мной нянчились?!

Август что-то невнятно пробормотал себе под нос. Толком расслышать ничего было нельзя, но до меня донеслись обрывки слов: “чем я…”, “по-ваш…” и “…маюсь”. Фраза из этого составлялась до крайности обидная, но доказать что-либо было невозможно. Вот же гад рыжий!

— Отправляйтесь за старухой. Оба. Мне надо хорошенько подумать и еще лучше — подготовиться. Возможно, придется привлечь к делу свиту.

— А у вас и свита есть? — опешил я.

— Конечно, есть. Дворянин я или кто?

— А вы дворянин?!

— Ну разумеется! Все, кыш, дети! И без старухи не возвращайтесь!

— А если она уже… — робко начала Лора.

— Тогда без какой-нибудь другой помощи не возвращайтесь! — отрезал Август, — Хотя бы того же Рошмира притащите.

Мы с прекрасной колдуньей вышли из дома на уже освещенную фонарями, но все еще светлую улицу.

— Почему он нас порталом не отправил? — недоумевала леди, глядя на довольно далекое подножие горы, — Да и мне отчего-то в голову не пришло его проложить…

Улицы сияли в закатных лучах. Казалось, беспросветная серая хмарь висела над городом долгие, долгие годы. А сегодня на горизонте полыхало алое зарево, заставляя светиться окна домов и мелкие вкрапления хрусталя в мощеных улочках. Пахло сладким осенним вечером, морем и хвоей.

— Наверное, поэтому, — ответил я, — Грех пропускать такой прекрасный вечер, особенно если он может стать для нас последним.

— Эрвин, не будь ребенком, — фыркнула леди, — Абсолютно любой вечер может стать последним.

— Вы правы, Лора. Но не каждый вечер так прекрасен, как сегодняшний.

Я взял леди под руку, и мы направились в сторону Сморхла — самой маленькой из местных гор. Каблуки колдуньи звонко цокали по мостовой, прохожие улыбались и снимали шляпу, девушка улыбалась в ответ. Но было заметно, что чрезмерное внимание окружающих скорее смущает суккубу, чем льстит ей. Я впервые задумался, каково это, не знать, кому ты действительно нравишься, а кто просто поддался чарам.

— Почему в прошлый раз на вас так не глазели?

— Маскировка.

— А сейчас они чувствуют чары суккуба?

— Нет, что ты. Иначе бы за ноги цеплялись и проходу не давали, — девушка грустно улыбнулась, — Всего лишь испытывают мимолетную симпатию. Видишь ли, маскировка дара — вещь ужасно утомительная. Сил расходует непомерно много, а эффект, увы, недолговечен. Я боюсь, что сегодня мне понадобится вся энергия и вся магия, что у меня есть. Все до капли. Поэтому не растрачиваюсь на пустяки.

— Ваш настрой…

— Твой.

— Что, простите?

— Прости.

— А-а-а, понял. Прости. ТВОЙ настрой не слишком обнадеживает.

— Жизненный опыт. Горький, горький жизненный опыт. Легко быть оптимистом, когда тебе тридцать лет, еще легче в двадцать, а в десять — так и вовсе проще простого…

— Откуда тебе знать, — невольно рассмеялся я, — Ты же никогда не была десятилетней девчонкой.

— Ну дети-то у меня были, — улыбнулась девушка, — Я прожила столько десятилетий, сколько именно — не скажу, но достаточно, чтобы потерять даже тень надежды на оптимизм. Бремя опыта, неизбежная плата за мудрость.

— А вот я все еще оптимист. Почти всегда. Я все еще верю в удачу, в мимолетные счастливые случаи и даже в настоящие чудеса. Из чистого цинизма, если честно.

— Как можно верить из цинизма? — рассмеялась колдунья, — Разве цинизм и скепсис — не две стороны одной монеты?

— Нет, что ты. Например, я верю в хорошие приметы. Что если поймать зеркальцем солнечный луч, отразившийся от лужи, то он поселится в этом зеркале и будет тебя оберегать. Не вечно, конечно, но до первого дождя — точно. Что если над твоей крышей пролетит голубь, то ему вдогонку можно прокричать светлые пожелания, а он обязательно передаст их близким тебе людям. Они его не услышат, разумеется, но на душе у них станет теплее. И в прочую ерунду подобного толка я тоже верю. Но, прошу заметить, только в хорошую. Скажем так, я верю во все, что может мне помочь.

— Но как тебе поможет пойманный солнечный луч, если на самом деле он совершенно не волшебный?

— Он поднимет мне настроение, а это уже немало. В некоторых странах, между прочим, и в общение с призраками не верят, а мы с тобой работаем на человека, который их сотнями перевидал. Когда твоя жизнь мало похожа на имбирный пряник, даже самые глупые приметы и детская вера в чудеса могут спасти тебе рассудок. К тому же, иногда судьба выкидывает такие невероятные пируэты, что даже столкнувшись с ними нос к носу, не можешь поверить до конца.

— А у тебя так было? — глаза Лоры загорелись любопытством.

— У меня так есть, — хмыкнул я.

— Расскажи.

— Ладно. Но учти, ты попросила сама.

— Пугаешь? — сощурилась девушка.

— Предупреждаю, — невольно замедлив шаг, я начал, — Однажды, когда мне было десять лет, в возраст расцвета оптимизма, я совершенно случайно забрел в местечко под названием: "Все твои шалости", опрометчиво решив, что это магазин игрушек. Ну чего ты остановилась? Не надо бледнеть. Сначала дослушай, это хорошая и светлая история. Я был провинциальным ребенком, ничего не знавшим о суккубах в частности и взрослой жизни в целом. Отец, стараясь меня уберечь, понарассказывал тогда страшных вещей о демонах, о грехах, о местах, не предназначенных для посещения приличными людьми. Но для меня это заведение не было логовом порока, что бы отец не говорил. Там я встретил настоящую фею, прекрасную и далекую как звезды. И влюбился без памяти, как могут только десятилетние мальчишки, бессмысленно, бездумно, без каких-либо шансов на взаимность. Влюбился — и все. Поклялся сам себе, что когда подрасту, обязательно вернусь и найду свою фею, она увидит, каким юношей я стал и непременно меня полюбит. Я верил в это так искренне, так чисто, так глупо… В пятнадцать лет, уже будучи послушником Пути Безликих, я вернулся в “Шалости”, но моей феи там не было.

Мы остановились в самом конце длинной улицы, я — чтобы успеть рассказать до нашего прихода на место, Лора — потому что у нее подкашивались ноги. Она была смертельно бледна, в глазах сверкало пламя, и было не ясно, убьет она меня или упадет в обморок. Я решил рискнуть и продолжил.

— Мне рассказали, что моя фея уже три года не приходит. Она там не работала, но часто заглядывала пообщаться с другими суккубами. Иногда помогала встречать гостей, когда нужно было подменить одну из девочек, но никогда не… хм… развлекала. Тогда, в мой первый визит, это была всего лишь счастливая случайность, которая стала главной любовью моей жизни. Заметь, я не говорю “первой”, потому что это бы предполагало наличие последующих влюбленностей, но… Прошло черти сколько лет, прежде чем я увидел тебя в особняке Инкорке. И, разумеется, не узнал. А ты меня и вовсе, наверное, не помнила. Но вот мы здесь, гуляем и любуемся закатом, а сегодня ночью, возможно, умрем, держась за руки.

— Это признание в любви?

— Ни в коем случае! Ни о какой любви и речи не идет. Во мне не осталось ничего, ни капли, ни крошки, ни пылинки от того наивного мальчишки, а ты, как мне кажется, больше не имеешь ничего общего с моей феей…

— Теперь это похоже на оскорбление, — озадаченно улыбнулась Лора.

— И снова мимо, — я рассмеялся, — Это отличный пример невероятного совпадения, цепочки мелких и крупных случайностей, которые привели меня к тебе. Звучит ужасно романтично, я понимаю, но мы никогда не будем вместе. И не только потому что я бездарь и в правнуки тебе гожусь, но и потому что я идиот каких мало.

— А конкретнее ты выражаться можешь? — девушка скрестила руки на груди.

— С момента нашей встречи в особняке я тебя уже трижды полюбил и дважды возненавидел. Но страшно не это. Страшно, что я понятия не имею, были ли хоть какие-то из этих чувств моими.

— Эрвин, я…

— Не важно, я понимаю. Можешь забыть все, что я наговорил, если хочешь. В сущности, это не имеет никакого значения, просто хотелось выговориться, на случай если мы сегодня…

Лора взяла меня за руку и повела по узкой тропинке между валунов. Правильно, нечего даром время терять на всякую романтическую чушь, когда на кону нечто гораздо более важное.

— Я потом тоже выговорюсь, ладно?

— Если ты не против, то повремени с этим немного. Я сейчас вряд ли смогу быть хорошим слушателем, слишком много…

— Вывалилось? — улыбнулась девушка.

— Какое подходящее слово! — искренне восхитился я, — Да, именно вывалилось. И теперь мне немножко пусто. Но это скоро пройдет.

На том месте, где во времена суккубьей юности стояла хижина старой ведьмы, теперь красовался добротный бревенчатый домик. Настолько новенький, что кое-где еще сочился смолой.

— Неожиданно, — пробурчала под нос Лора и достала из складок юбки (да сколько там всего помещается?!) подвеску на золотой цепочке.

— Что это у тебя?

— Охранный амулет.

— Если кто-то нас обидит, его шандарахнет молнией?

— Нет, он засветится красным, если рядом есть враждебно настроенные существа.

— Любые?

— Да, даже если это хищник или к примеру гном.

— Не любишь ты гномов, как я погляжу, — несмотря на серьезность ситуации, меня разбирал смех.

— А кто ж их любит?

— Полезная в хозяйстве штуковина, — кивнул я на украшение.

— Не очень, если честно. Работает только если тебя поджидает заготовленная ловушка. Все амулеты грешат неточностью и строгостью соблюдения условий. Напомни потом рассказать один забавный случай.

— Связанный с амулетами?

— Конкретно с амулетом от мужского бессилия, — деловито кивнула леди, — Так вот, сейчас, например, о нашем присутствии еще не знают и не успели…

— Враждебно настроиться? — донесся звонкий смешок из-за приоткрытой двери.

Я подскочил на месте и принялся вглядываться в темный проем, но не смог разглядеть ничего кроме длинного веснушчатого носа, ничуть не похожего на старушечий.