Хозяйка старой купальни

Глава 8

Лада и сегодня пришла ближе к полудню. Мы с Бякой как раз успели отмыть первый этаж – не только купальню, но и парилку, раздевалки и холл.

– А вот и я… – Лада распахнула дверь, да так на пороге и замерла. С поднятой ногой и выпученными глазами.

Я же изо всех сил старалась сделать вид, что все как обычно, ничего такого уж особенного не произошло.

– Но… Как? Как же? – Лада наконец зашла внутрь, ошарашено глядя по сторонам. – Как вы все это отмыли?

– Ловкость рук и никакого мошенничества, – усмехнулась я.

А взбудораженный результатами Бяка, гордо добавил:

– Это все я!

Я не стала спорить, потому что девяносто процентов работы и правда сделал дух. Моей была только идея, а из одной идеи без его суперспособностей ничего бы не вышло.

Лада неожиданно надулась:

– Без меня!

– А ты бы дольше спала, – в своей манере ответил Бяка, за что удостоился сердитого взгляда.

Допустить ссоры между помощниками я не могла, поэтому примирительно произнесла:

– Не переживай, и тебе хватит. Еще мыть склады и второй этаж, – указала пальцем на потолок, – а я уже вроде как устала.

Показала ей красные распаренные ладони. Пусть большую часть работы теперь делала пена, поданная под давлением, но все равно приходилось то тут намочиться, то там подтереть. В результате ободранные накануне ладошки превратились в сморщенное жалкое нечто.

– Сейчас мазь дам. Где-то еще оставалась, – вздохнула Лада. – Ах да, я вот тут принесла немного… на перекус.

Она достала из широкой сумки небольшой горшочек, крышка которого была перевязана тряпицей, чтобы ненароком не свалилась. В горшке был суп. Простенький, картофельный, с укропом, а запах… Потом Лада выложила два пирога, завернутые в белое полотенце, и немного топленого масла в прозрачной круглой баночке. Пироги были еще теплые, как и горшочек. И мне стало стыдно от того, что я посчитала Ладу лежебокой. Она с утра всего наготовила не только на свою семью, но и для своей непутевой хозяйки.

– Спасибо, – тепло поблагодарила я помощницу и утащила еду в кухню.

В животе урчало – утренний перекус давно переварился, но время обеда еще не настало. Поэтому я позволила себе глубоко затянуться ароматом свежей выпечки, проглотила слюну и, вздохнув, пошла обратно. Работы предстояло еще много.

Вместе с Ладой мы опорожнили оба склада. В одном углу сложили все то, что я планировала использовать, а в другом то, чему пора на помойку: застиранные полотенца, халаты, обмылки, наполовину пустые бутылки с маслянистыми подтеками на стенках, содержимое которых не смогли определить ни дух, ни Лада. Туда же отправились потерявшие кондицию тазы – те, у которых отгнили ручки, покривились края или дно не вызывало доверия. В этой дыре столько клиентов за год не было, сколько тазов мы выгребли. Зачем столько? Тем более испорченных. Правильно, незачем. Значит, в расход.

Потом настала очередь учить помощницу пользоваться импровизированной «автомойкой». Когда в первый раз из палки ударила струя пены, врезалась в стену и разлетелась по сторонам белыми хлопьями, она испуганно заорала и бросила палку со словами:

– Демоны!

– Не демоны, а современные технологии, – проворчала я. Палку подобрала, отерла конец о намокший подол. – Смотри как надо. – Я аккуратно и дотошливо прошлась по ближайшим полкам, покрыв их толстым слоем пены. – Немного постоит, потом смоем.

Со второй попытки дело пошло лучше. Лада быстро сообразила, как направлять поток, чтобы достичь максимального эффекта, и ловко прошлась по оставшимся полкам. Стены, потолок и пол тоже напенила, а спустя десять минут так же отважно бросилась на смыв. Потом Байхо все просушил.

– Просто поразительно. – Кажется, Лада глазам своим не верила, что можно вот так – без утомительного трения и согнутой ноющей спины. Она прошлась вдоль стеллажей, сунула свой любопытный нос в каждую щель и вынесла вердикт: – Да тут отродясь такой чистоты не было.

На втором складе пришлось повозиться, потому что в некоторых местах на полках образовались такие жесткие подтеки, что с первого раза даже пена не справилась. Но против упорства двух хозяюшек и одного восторженного духа никакая грязь не устоит.

После склада пришлось прерваться. Во-первых, нужно было окончательно все рассортировать и вынести мусор, чтобы не загромождать холл, а во-вторых, закончился мыльный раствор. Да и есть уже хотелось так, что живот подводило.

Сначала перекусили, потом оставили Байхо мыть посуду, а сами вернулись к завалам. Что-то сразу шло в утиль, что-то решили еще использовать. Например, из полотенец, которые уже отслужили свое, заготовили стопку тряпок «протри и выкини». Содержимое бутылочек было решено вылить, а сами бутылочки снова пустить в дело. Какое дело – пока непонятно, но это мелочи. В результате склад старья оказался опустошенным более чем на две трети, а склад нового просто был укомплектован более рациональным образом. Весь хлам мы принялись вытаскивать на задний двор, чтобы потом сжечь.

Вот на заднем-то дворе внезапные гости нас и настигли.

Трое добрых молодцев лет так под шестьдесят. Выглядели они румяно, бодро и доброжелательно – вплоть до того момента, как сквозь распахнутую дверь увидели преобразившуюся помывочную.

Тут сразу и улыбки пропали, и румянец стек:

– Что? Как? – Один из них – тот, что с роскошными белыми усами – аж захрипел: – Кто посмел?

– Ну я, – вытерев руки о подол, небрежно пожала я плечами.

– А я предупреждал, что плохая идея была с уборкой, – монотонно пробубнил Байхо, всосавшись в щель между досок.

Непонятная реакция. И деданы эти непонятные.

– Кто разрешил?

– Как кто? Документ о наследовании, конечно. Теперь Алмазные водопады мои. И они закрыты на ремонт. Объявление на той стороне вдели?

Вперед выступил второй старикан. Высокий и сухой, как жердь. Усов у него не было, волос на макушке тоже, зато они прекрасно колосились в носу.

– Деточка, – произнес излишне ласковым голосом, будто говорил с малолетней дурочкой, – ты, наверное, не в курсе, но у нас с Эммой были свои договоренности.

– Увы, мне об этом ничего неизвестно, – развела я руками, – так что нет Эммы – нет договоренностей. Я собираюсь это место полностью переделать и привлечь в нашу купальню как можно больше новых посетителей.

У дедка аж щека задергалась.

– Только мы здесь были клиентами! Это наше место!

– Мое, – жестко отрезала я. – Это место – мое. Точка.

Строгий тон выплыл откуда-то из прошлой жизни. Когда я была небольшим, но все-таки начальником.

Деданы свирепо между собой переглянулись.

– Мы этого так не оставим! – грозно пообещал самый толстый.

– Калитку за собой не забудьте прикрыть.

– Нахалка!

– Все-го хо-ро-ше-го, – сказала я и, взяв под козырек, вернулась к делам.

Ходят тут всякие бухтят, реновации мешают.

Как выяснилось чуть позже, желающих помешать в этот день было хоть отбавляй. После обеда пришли еще несколько подержанных хлопцев, которых крайне возмутило, что тазы теперь стояли не в творческом беспорядке, а строгими штабелями, а некоторые так вовсе отложены на выкид.

– Что вы к этим тазам прицепились? – недоумевала я, выпроваживая очередных скандалистов. – Хотите подарю? Забирайте их все, можете хоть обложиться ими с ног до головы. Мне не жалко.

Они тоже пообещали, что так просто этого не оставят, и ушли.

– Ненормальные какие-то, – растеряно пробубнила Лада, глядя им вслед. – Сколько помню, всегда над этими банками и тазами тряслись. Лишний раз уберешься – все, истерика. С криками и вырыванием волос из головы… ну или оттуда, где они сохранились.

– А что Эмма по этому поводу говорила?

– А что Эмма? Плечами жала, мол, чем бы дитя ни тешилось…

Такие себе дитятки, конечно… с пробегом.

– Наимудрейшая женщина была, – глубокомысленно изрек Бяка, высовываясь из очередной щели.

– Да кто ж спорит? – хмыкнула я. – Только этой наимудрейшей женщины больше нет, и восстанавливать эту дыру придется нам с вами.

После обеда еще час ушел на то, чтобы привести в порядок холл. Выгрести мусор из углов, отмыть все, что не отмылось с первого раза, а потом вооружиться отвертками. Ручка на двери опять отвалилась – пришлось ее прикручивать заново, но судя по тому, как бодро гулял шуруп в резьбе, это ненадолго. Поставила себе пометку: купить новую ручку. И на заднюю дверь тоже, потому что и там все держалось на соплях.

Вообще, надо завести список того, что необходимо прикупить в ближайшее время… А заодно машинку для печатания денег изобрести, потому что тех крох, что я нашла, надолго не хватит, а с клиентами, чувствую, напряг меня ждет сильный.

Я отогнала прочь тревожные мысли и снова переключилась на работу. Будет вечер – будет время для раздумий, а пока светло – надо сделать по максимуму.

После ручек мы прошлись по петлям на дверях – половина скрипела, половина вывернулась из пазов, под тяжестью деревянных полотен. Пришлось где-то подкручивать, где-то подмазывать. Некоторые тоже подлежали замене, и это только первый этаж…

О том, что творилось на втором, я пока даже думать боялась. Там и окна битые, и двери не в каждом проеме имелись. Аж зубы заломило от раскрывающихся перспектив. Ох, и намучаюсь я с этими Водопадами…

Стойка, за которой встречали гостей, и на которой обычно лежала стопка чистых полотенец, тоже была в плачевном состоянии. Мы с Ладой попытались починить, но сделали только хуже – она теперь не только пошатывалась и скрипела, но и заваливалась на бок. Уж лучше бы и не совались! Пришлось придумывать какие-то подпорки.

– Не бабское это дело – гвозди заколачивать, – пыхтела помощница, неумело орудуя молотком. И в итоге тюкнула себе по пальцу. – Ай!

Он тут же начал распухать и наливаться синевой. Пришлось прерывать ремонтные работы и оказывать первую помощь. Пока Лада сидела на полу и укачивала больной палец, я сбегала наверх, достала из комода пузырек с лечебной настойкой, нарвала бинтов из чистой мягкой ткани и организовала повязку. Медсестра из меня так себе, поэтому на пальце получилась не просто повязка, а внушительный такой чупа-чупс. Лада попыталась что-то делать, но получалось неуклюже.

– На сегодня все, отдыхай, – осадила я свою не в меру прыткую помощницу.

Потом сама собрала опилки и деревянную труху из-под стойки. Смела их в совок и пошла к заднему выходу, чтобы выкинуть. Дверь открыла, совком махнула… и все содержимое отправила прямиком в физиономию какому-то типу, на свою беду оказавшемуся на моем крыльце.

Он охнул:

– Мои глаза! – И схватился ладонями за лицо.

Отшатнулся так, что нога сорвалась со ступени. Неуклюже сполз с крыльца и попал на мокрую траву. Поскользнулся, но равновесие удержал. И тут же поскользнулся снова. Взмахнул руками и повалился назад. Прямо в пустой уличный чан для купания.

Убьется ведь! Руки-ноги переломает!

– Бяка, воды! Срочно!

Все происходило как в замедленной съемке. Вверх поднялся бурлящий фонтан, а незнакомец изящно, словно большая цапля, размахивающая крыльями, заваливался назад и бездарно рухнул, подняв целый фонтан брызг и с головой уйдя под воду. Только ноженьки наверху и остались. Причем одна без ботинка, потому что во время пируэтов, слетев с пятки и просвистев в миллиметре от моей физиономии, он врезался в стену.

Спустя миг мужчина вынырнул и, уцепившись за бортики, закашлялся. Кажется, он матерился, но сквозь кашель и бульканье отдельных слов было не разобрать.

– Вы целы? – участливо поинтересовалась я, но ближе подходить не стала.

Мало ли, очередной маньяк, повернутый на расположении тазиков. Дедов-то я не опасалась – они только кряхтеть да песком посыпать могли, – а вот этот, здоровенный, как лось, запросто шею свернет. Вон как глазищами сверкает в мою сторону. На всякий случай я покрепче сжала совок в потных ладонях: если что – буду отбиваться. И орать!

Тем временем незваный гость прокашлялся и неуклюже выбрался из чана:

– Вы что себе позволяете?!

– Я случайно, – улыбнулась, всеми силами пытаясь расположить его к себе, – просто хотела выбросить мусор, а там вы.

Он никак не располагался. Смахнул лица воду, стекавшую с волос, тыльной стороной ладони провел по губам и уставился на меня как на врага народа. Я улыбнулась еще шире. Так широко, что чуть физиономия не треснула:

– Прошу прощения за досадный казус.

– Досадный казус? Это нападение на дознавателя при исполнении. Я могу увести вас в Управление.

– Пффф, да какое нападение! – всплеснула я руками. – Я же не знала, что кому-то приспичит на моем крыльце топтаться! Вам еще повезло, что я помои не выплеснула. А могла!

Тоже мне – при исполнении! В Управление он меня собрался отводить! Как бы не так!

Дознаватель прошел мимо меня, едва не задев плечом, поднял ботинок, сиротливо валявшийся на траве. При каждом его шаге раздавалось смачное хлюп, хлюп, хлюп. Я это слышала, гость тоже слышал. И злился:

– Из-за вас я весь мокрый!

Надо же, ворчливый какой.

– Ой, подумаешь, – пожала я плечами. – Бяка! Просуши нашего гостя!

Не знаю, умел ли дух сушить одежду прямо на человеке, но плевать. Пусть учится. Тем более этот ворчун меня так разозлил, что захотелось сделать какую-нибудь гадость.

Байхо не подвел. Незнакомца моментально окутало облаком пара, а когда оно рассеялось, выяснилось, что рубашонка-то подсела – рукава стали коротки, ткань между пуговиц опасно натянулась, да и длина уменьшилась, обнажив живот. Рубашка превратилась в топ. Живот, кстати, был очень даже ничего. С красивым рельефом и умеренной полоской темных волос, спускающейся от пупка под пояс брюк.

Пялиться на пузо дознавателя было как-то неприлично, поэтому я подняла взгляд на его возмущенную физиономию и чуть не рассмеялась. Волосы, высушенные добрым Байхо, скрутились колечками, образовав пушистый нимб вокруг весьма хмурого лица. Это выглядело так забавно, что я закусила губы, чтобы сдержать смех.

– Что? – подозрительно спросил дознаватель.

– Все отлично. Прекрасно просто. – В конце фразы я все-таки хрюкнула.

Его руки взметнулись в голове. Нащупав кудрявое безобразие на макушке, дознаватель снова сказал что-то заковыристое и не совсем приличное. Я тем временем снова сползла взглядом на напряженный живот. Красиво. И косые мышцы так рельефно выделяются…

Незнакомец тоже посмотрел на себя:

– Да чтоб вас всех!

Потянул рубашонку вниз, а она затрещала. Две верхние пуговицы отлетели, едва не зарядив мне в лоб, ткань расползлась в стороны, открывая грудь. Хорошую такую, фактурную. Аж потрогать захотелось.

Только гость явно не был расположен к тактильному контакту, потому что ругался на чем свет стоит. Подскочив к чану, зачерпнул горсть воды и приляпал волосы в голове.

– Зря вы так, – не удержала я и подлила масла в огонь, – кудряшки вам очень шли. Вы были такой… миленький, как ангелок.

Двухметровый «ангелок» двинулся в мою сторону с самым свирепым выражением лица. Если бы мне не было так смешно, я бы испугалась. Наверное… Но это не точно. Потому что несмотря на грозный вид и внушительные габариты, этот тип не вызывал ощущения опасности.

– Вы, – ткнул в мою сторону пальцем, – ты…

Из пальца с колоритным звонким «пи-и-и-ись» бодрой струйкой прыснула вода.

Мужик испугался и затряс рукой, а я все-таки не сдержалась и засмеялась:

– Ну что ж вы так… расслабились?!

Судя по яростному рычанию, меня сейчас будут убивать. А Бяка продолжал глумиться над незадачливым гостем и соорудил ему на макушке залихватскую закрутяшку из пены.

– Что происходит?

– Простите, – смахнула слезы, – извините.

Длинный кончик пены свесился и подрагивал от каждого движения, и я засмеялась еще сильнее.

Дознаватель нащупал пену и снова выругался, смахнув ее одним яростным движением.

– Это вы?!

– Это не я! – отчаянно затрясла я головой, в мыслях умоляя Бяку остановиться.

Нельзя же так! Меня же посадят! За насмешки над бедным дознавателем!

Все, выдохнула. Больше не ржем! Не ржем, я сказала!

Дознаватель стоял рядом со мной, смотрел сверху вниз, виртуозно играя желваками, и ждал, пока успокоюсь.

– Все. Я серьезна. Крайне серьезна, – прокашлялась я, чтобы справиться с севшим голосом, – сама серьезность… Вы зачем пожаловали в наши прекрасные Водопады, господин дознаватель? Как вас, кстати, по имени-отчеству?

– Вайс Такер. А вы, насколько я знаю, Мари Бран? Наследница Эммы Бран?

– Она самая.

– У нас есть подозрения, что в этом месте творились темные дела, – припечатал он и, не спрашивая разрешения, ломанулся внутрь.

– Антисанитария у нас тут творилась и слёт юных старперов, – проворчала я и пошла за ним.

Ну до чего ж хорошенький в этой короткой рубашонке, просто загляденье.

– Итак, что у нас тут?

– Не у вас, а у нас, – пробубнил Байхо, не показываясь на глаза.

Тоненько так пробубнил, едва слышно, и естественно, что гость подумал на меня.

– Поперечьте мне еще тут!

– Хорошо, не буду, – вздохнула я и за его спиной показала кулак куда-то в стену. Надеюсь, дух понял намек и не станет усложнять мне жизнь.

– Показывайте!

Пришлось проводить экскурсию по Алмазным водопадам. Показала отмытую помывочную и парную, провела в сияющую чистотой раздевалку, потом в холл. Любопытный дознаватель сунул свой нос везде. На склады, в постирочную, даже в чайник в кухне.

– Что на втором этаже?

Второй этаж еще был не отмыт и больше напоминал руины, поэтому вести туда постороннего было стыдно, но пришлось. Он прошелся по пустующим комнатам, заглянул за разбитые окна, зачем-то постучал по стенам.

– Клад ищите? – поинтересовалась я, за что была удостоена грозного взгляда из разряда «молчи, девочка, пока по одному месту не получила». С короткой рубашонкой взгляд не сочетался, поэтому пришлось отвернуться, чтобы дознаватель снова не заметил веселья в моих глазах. В единственную жилую комнату он тоже заглянул, но ретировался после того, как на вопрос:

– Что в комоде?

Я бодро ответила:

– Трусы тетушки Эммы. Не успела пристроить. Хотите, вам отдам?

Вайс скрипнул зубами. Кажется, я его раздражала. Под конец мы спустились вниз, и прежде, чем уйти, гость вынес вердикт:

– Убогое место. Я бы его вообще закрыл или снес к чертовой бабушке.

Внезапно мне стало очень обидно за свои Водопады. Да, неказистые. Да, старые, и каждая деталь на ладан дышит. Да, грязищи еще полно. Но! Это мое! А свое я привыкла защищать.

– Вообще-то у нас ремонт и реконструкция! Тут все будет по-другому.

– Еще хуже? – хмыкнул кареглазый наглец.

Да, глаза у него карие. Не черные, что зрачок еле различишь, а теплого карамельного цвета. Красивые. Но это неважно! Какая разница какие у кого глаза, если мое еще недоделанное детище подвергают необоснованной критике?!

– Здесь будет самый лучший СПА-салон!

– Какой салон? – не понял дознаватель.

В этом мире нет СПА, а объяснять, что это такое, я не собиралась, только сказала с изрядной долей пафоса:

– Потом сами увидите. Я вам безлимитный абонемент выдам на процедуры!

Какой безлимитный абонемент и на какие процедуры, я еще не придумала. Но, глядя на этого самодовольного, сочащегося снисхождением и сарказмом дознавателя, пообещала себе, что устрою что-нибудь фееричное. Такое, чтобы запомнил надолго.

– Спасибо, – отмахнулся он, – как-нибудь обойдусь без ваших процедур.

Это мы еще посмотрим.

– Вы проверили все, что хотели?

– Да.

– Нашли следы темных дел?

– Нет, – нахмурился он.

– Улики совершенных преступлений?

– Нет.

– Тогда всего хорошего. – Я подошла к входной двери и распахнула ее, жестом указывая наружу. – Не смею вас задерживать.

Более тонкого намека было бы сложно придумать, поэтому дознаватель снова скрипнул зубами и направился к выходу. Правда, на пороге остановился, чтобы смерить меня суровым дознавательским взглядом.

– Кофтенка вам очень к лицу, – с милой улыбкой сказала я и, кивнув на выглядывающий в просвет пупок, добавила: – кажется, он за мной подсматривает.

– Очень смешно, – сквозь зубы процедил Вайс и вышел на крыльцо.

Осмотрелся. В одну сторону, в другую. Потом спустился по ступеням и, задрав голову, посмотрел на второй этаж. Все искал признаки темных делишек.

– Бяка, – прошептала едва слышно, – напоследок сделай нашему гостю приятное.

Пакостливый дух тут же отозвался и скрутил у дознавателя на макушке очередной шедевр из пены.

– Эй! – рявкнул Вайс, почувствовав, как за шиворот потекла вода.

Развернулся ко мне, но я помахала ему пальчиками и проворно захлопнула дверь. Хороший мужик. Пришел, повеселил, настроение поднял. Одно непонятно – что найти у нас хотел? Тут же невооруженным глазом видно, что единственное преступление, которое может здесь случиться, – это если веник стащат или жидкое мыло на пол прольют и кто-нибудь на нем поскользнётся и голой задницей о пол треснется.

Лада, все это время тихо сидевшая в углу и качавшая свой ушибленный палец, тоже недоумевала:

– Глупость какая. Лучше бы по городу больше патрулировали. А то как ни базарный день, так карманники шастают. А они к старой бане на окраине прицепились.

– Я тоже не понимаю. Эй, Бяка, может, ты в курсе, что тут за темные дела творились? Ты же все знаешь, все видишь.

Дух только булькнул и уполз под крышу, не удостоив нас ни единого слова.

– Ну и ладно, – отмахнулась я. Потом подумала и отпустила пострадавшую помощницу: – Иди домой, отдохни. Я тут сама домою.

– Я хочу помочь, – тут же вскочила она, но случайно задела рукой столешницу и ойкнула от боли.

– Иди уже, помогать она собралась. И завтра можешь не торопиться. Я хочу с утра в город сходить. Может, куплю что-нибудь.

В общем, с горем пополам мне удалось выпроводить Ладу на заслуженный отдых. Она ушла, а я отправилась на второй этаж.

Прежде, чем домывать оставшиеся комнаты, надо было освободить их от мусора: старой, разломанной мебели, тряпок, осколков битого стекла. Сначала я пыталась сносить это вниз по лестнице, но много вверх-вниз не набегаешь, поэтому просто начала выкидывать через окно. Что-то целиком, что-то приходилось разрубать на куски. Дело продвигалось, но медленно, и к вечеру я так намучилась, что просто упала поперек кровати и уснула.

И снились мне настоящие водопады, россыпи алмазов, а еще молодой дознаватель в короткой рубашонке. Кажется, я на него маленько запала, потому что на протяжении всего сна пыталась всячески полапать и добраться до заветного пупка.