Хозяйка перекрестков

Глава 13

Я уже говорила, что ранние пробуждения — не моя коронка. Я типичнейшая и неисправимая представительница породы "сов", поэтому лучше всего чувствую себя, ложась спать примерно часа в три после полуночи. А подниматься люблю ближе к обеду: что может быть лучше, чем спать, ощущая на лице теплые лучи солнца?! В этом смысле я похожа на кошку: люблю дремать, лежа на пригреве. Зимой, правда, и солнца-то иной раз за весь день не увидишь, так, светиться небо белым — и все. В такие дни я бы с удовольствием вообще с постели не поднималась, так бы и валялась под теплым одеялом. Есть высшая мудрость в зимней спячке медведей. Рейнград, правда, утверждает, что никакая я не "сова", а лентяйка и лежебока. Но, конечно же, она ошибается! Еще в античные времена люди знали, что сон продлевает жизнь. Одна римская матрона (имя позабыла) специально старалась поспать подольше, чтобы сохранить и продлить молодость. И преуспела, между прочим! К несчастью, следовать ее примеру мне удается только в отпуске, а до него еще надо дожить.

На этот раз я проснулась первой. Леха посапывал на соседней подушке, и я в очередной раз умилилась детской невинности, сохранившейся в чертах повзрослевшего мужчины. Выскользнув тихонько из-под одеяла, отправилась принимать душ. В ванной, в корзине для грязного белья, небрежно свернутая, лежала Лехина рубашка. "Поразительно, как быстро и естественно у него все получается!" — вместо нормального в подобной ситуации возмущения самоуправством, я поймала себя на том, что улыбаюсь.

"Так недолго и влюбиться!" — предостерегла себя. Но рубашку оставила на месте.

Пока умывалась, Алексей проснулся, должно быть от шума воды. Пришлепал босиком в ванную.

— Завтракать будешь? — Спросил, потирая заспанные глаза. — Чайник я уже поставил.

— Умойся сначала, Золушка!

— Так ты же мне "воду перекрыла". Плюхаешься по пол часа под душем, как тюлень. — Он изобразил хлопающего ластами тюленя, восторженно притявкивающего под струей воды. Я не выдержав, фыркнула с полным ртом зубной пасты.

— Так что тебе на завтрак: глазунью или болтунью?

— Ладно уж, проходи. — Я освободила Лехе место у раковины, сама протиснулась мимо него в коридорчик. — Сегодня моя очередь кормить тебя завтраком.

На кухне, подбирая вилкой омлет прямо со сковородки, Миргородцев неожиданно заявил:

— Стандартными методами мы от Эмпуса ничего не добьемся.

Мне понадобилась пара минут, чтобы "обработать" не до конца проснувшимся мозгом эту информацию.

— А что ты понимаешь под нестандартными? — Уточнила осторожно.

— Ты же у нас возродившаяся жрица-мара, надо воспользоваться твоими способностями.

— Это какими же?

Леха расчертил оставшийся кусок омлета на равные треугольные секторы и принялся планомерно поедать их, сопровождая каждый кусок отдельной фразой.

— В каждом доме новом или старом обязательно есть духи.

— Домовым духам все известно о делах жильцов.

— Домовые изначально подчинялись твоей Хозяйке.

— Если ты призовешь кого-нибудь из духов-обитателей квартиры Эмпусова, он расскажет нам, куда тот спрятал прялку.

Омлет кончился. Леха аккуратно сложил вилки в сковороду и отнес ее в мойку.

"Мы болтаем за завтраком о работе, как старая семейная пара. — Пришло тем временем мне в голову. — А ведь я могла бы жить с ним…Не спать, а именно жить. И меня не напрягает, что он ковыряет вилкой в "общей тарелке", и гонит меня из ванной. И даже рубашки ему стирать я, кажется, согласна". К этому моменту Алексей как раз привел все свои "тезисы".

— Как все просто! — С притворным восхищением заметила я. — Ты забыл только две малюсенькие вещи.

— Какие? — Чистосердечно удивился опер.

— Во-первых: никаких духов я призывать не умею. Во-вторых: даже если бы умела, никто нас с тобой в квартиру Эмпусова не впустит. Вот так.

— Хм… В особняк нам не пробраться, это точно. — Алексей потер бритый подбородок. — В съемной квартире уже живут другие люди, так что остается та, которую Эмпусов с женой несколько месяцев назад купили в городе. Конечно, вызывать домового в многоэтажке — не самое разумное занятие. Велика вероятность притянуть в наш мир какие-нибудь темные сущности. Но другого выхода я не вижу.

— Я в чужую квартиру не полезу, даже не думай! — замахала я руками.

— Я ничего такого тебе и не предлагаю. — Заверил он. — А насчет вызова домовых — поищем в Интернете…

Несколькими часами позднее, Алексей припарковал "Мурано" во дворе десятиэтажки, где семейка Эмпусова арендовала квартиру.

— Третий подъезд, пятый этаж. — Сверившись с записями в своем блокноте сообщил он. Я со вздохом вышла из машины.

Лифт, благодаря плохо понятной мне технической особенности ходил только до девятого этажа, так что мы пешком поднялись на десятый, а потом и еще на один укороченный пролет лестницы. Здесь на площадке квартир не было, а имелся люк в потолке, ведущий на крышу и металлическая лесенка, чья первая перекладина располагалась примерно на уровне моего подбородка.

Не знаю, какие цели преследовал архитектор, возможно, хотел обезопасить чердак от проникновения посторонних лиц. Что ж, от меня он его во всяком случае обезопасил, закинуть ногу на такую высоту я при всем желании не сумею, а подтягиваться на руках — вообще не для меня. Может какая-нибудь Анита Блейк или Баффи — охотницы на вампиров с волшебной спортивной подготовкой, и смогли бы взобраться на крышу по такой лестнице, я же обычная женщина среднего возраста к подобным акробатическим этюдам готова не была.

— Давай, я влезу на лестницу, а потом втяну тебя. — Предложил Алексей.

— Ага, а потом мы вместе рухнем с двухметровой высоты на пол. Гляди, здесь все проржавело, и вообще конструкция не вызывает у меня доверия. Слушай, а нельзя вызвать этих твоих барабашек прямо здесь, на лестничной клетке? — С надеждой поинтересовалась я.

Миргородцев воззрился так, будто я смолола что-то вовсе несусветное.

— Домовые не любят мест общего пользования, и появляются там только в каких-то исключительных случаях: катастрофа, или там ссора с хозяевами жилища.

— А чердак по твоему, не "общественное" место?

— На чердак может попасть не всякий.

— Вот именно!

Мой напарник снова смерил взглядом высоту лестницы над полом, перевел взгляд на меня, покрутил головой обреченно.

— Придется спускаться в подвал.

Но и тут нас ждало препятствие, на этот раз в виде запертого люка. Навесной замок выглядел хлипко, но я категорически воспротивилась предложению взломать его. Еще час-полтора ушли на поездку в домоуправление, там Миргородцеву каким-то чудом удалось выловить нужного сантехника. А уж как он убедил отдать ему ключ от подвала — лучше не спрашивать, а то еще узнаешь что-нибудь криминальное! Я же не раз имела возможность убедиться в глубокой правоте пословицы: меньше знаешь — крепче спишь. Ох, много бы я дала, чтобы никогда не слышать ни о каких керах, навках, марах и прочей нечисти!

В подвале, когда открыли люк, оказалось не так плохо, как я боялась. Здесь было тепло, сильно пахло канализацией и котами. Зато, вероятно, благодаря последнему, отсутствовали мыши и крысы. Следов пребывания бомжей тоже не наблюдалось, и в общем-то, если не считать толстого слоя отсыревшей и свалявшейся в войлок пыли на трубах, было довольно чисто. Мой спутник прикрыл створки люка, и первым пошел по низкому коридору. Я, хоть и предусмотрительно нарядилась в пуховик, последовала за ним, стараясь держаться от стен и труб подальше. Возле разводки (так назвал это место Миргородцев) мы остановились.

— Здесь. — Указывая себе под ноги, провозгласил Алексей.

Я повертелась, осматриваясь. Ничего похожего на стол, стулья или хоть колченогую табуреточку. Ладно, обойдусь.

Пока мы ездили за ключом и обратно, отпирали подвал, стрелки часов незаметно подобрались к девяти. Однако для вызова духов, если верить Интернету и Миргородцеву, было еще рановато. Так что мы, временно оставив подвал, вернулись в машину — ждать.

Было полнолуние, и благодаря какому-то фокусу в атмосфере ночное светило обзавелось светящейся "бородой", "короной" и "ушами". Все вместе это выглядело как размытый крест. Кольца вокруг луны, это, кажется к морозу… а " уши"? "Ох, не к добру это!" Я все больше нервничала, разговоры сами собой сходили на нет. В конце — концов решила вздремнуть до полуночи. Долго ерзала, устраиваясь на сиденье, и когда уже решила, что подремать — тоже не судьба, неожиданно заснула. Проснулась от прикосновения к плечу.

— Пора. — Миргородцев открыл дверцу со своей стороны. С улицы тут же цапнуло морозцем. Нехотя выбралась из теплого и уютного салона. Потирая глаза, поплелась к уже знакомому подъезду.

В подвале, вздохнув, извлекла из прихваченного с собой портфеля полиэтелиневый пакет. Расстелила на полу, аккуратно, чтобы не испачкать джинсы, встала на него коленями.

— Не получится у нас ничего. — Пробурчала мрачно. — Никакие домовые к нам не явятся и на вопросы отвечать не станут.

Конечно, за последнее время я навидалась такого, что волей-неволей пришлось признавать наличие некоторых м-м-м-м… не совсем обычных аспектов нашего существования. (Я старательно даже в мыслях избегала слова "паранормальных", а то стоит только начать — станешь верить в "тонкий мир", потом в экстрасенсов, потом шапочку из фольги наденешь и пошла-поехала (крыша). Я же намерена была до последнего цепляться за свою нормальную жизнь, и не желала без боя уступать "врагу" не пяди!) — А вот застукают нас жильцы за таким дурацким занятием — стыда не оберешься!

Леха только хмыкнул.

— Главное, чтобы нам "нежильцы" не настукали!

— Имей в виду, я в эту чушь все равно не верю. — Еще раз предупредила я спутника. Мне и так было донельзя неловко воспроизводить наивный детский ритуал. В пионерлагере мы таким баловались.

— Как ты можешь! — Возмутился тот. — Ты же — аватара Луны.

— Никакая я не аватара, и не жрица. — Оборвала его я. — Но разве меня кто-нибудь слушает? Поэтому я сделаю, как ты хочешь, только не стоит ждать, что из этого что-нибудь выйдет.

Еще раз вздохнув, вытащила из портфеля заранее приготовленный лист ватмана, посредине на нем красовался выведенный черным фломастером круг, с наружной стороны окружности в алфавитном порядке размещались буквы, а затем и цифры от одного до двенадцати. Справа было выведено слово "Да", слева — "Нет", в центре замкнутого круга был схематично намалеван пузатый чертик с хвостом, рожками и крупной точкой-пупом. Второй из портфеля была извлечена катушка с черными нитками и воткнутой в них иголкой. Расстелила бумагу на полу, придавила края тремя керамическими подсвечниками. Подсвечники были низкие, под ароматические свечи, однако Алексей настоял, чтобы для ритуала мы купили церковные. Теперь пришлось долго капать воском на дно, прежде чем установить на них длинные тоненькие палочки свечей. Наконец с приготовлениями было покончено, я продела нитку в иглу, присела "по-татарски" на свою "подстилку", опустила иглу на нитке так, чтобы кончик касался чертова пупа. Игла провисла на нитке, свободно покачиваясь. Так, теперь, как рекомендовал сайт, откуда я скачала правила проведения обряда, следовало настроится на нужный лад, то бишь на вызов духа-домового. Миргородцев выжидающе замер за моим левым плечом.

Я попробовала выровнять дыхание, успокаивая легкий тремор в пальцах. Но стоило только представить, как это выглядит со стороны: взрослая тетка сидит на полу перед намалеванным чертиком с иглой в руках. Я глупо хохотнула, игла подпрыгнула, покидая круг.

Алексей глянул с укоризной.

— Сейчас-сейчас. — Пообещала я, но только еще сильнее затряслась из-за подпирающего изнутри истеричного смеха.

— Так ничего не получится!

Я не стала повторять, что и без того уверена в тщетности нашей затеи.

Наконец минут через пять мне удалось настроиться, если не на нужный, то хотя бы на серьезный лад. Рука перестала трястись, игла почти остановилась.

— Домовой, домовой поговори со мной. — Ухитрилась я выговорить не расхихикавшись по-новой. Взгляд сосредоточила на собственной кисти: во-первых чтобы не смотреть на нависающего слева Леху — вид у него до нельзя комичный; во-вторых так проще было контролировать собственную руку от случайных движений. Сначала держать ее на весу — так требовал ритуал — было довольно легко, потом в районе бицепса стала нарастать тяжесть, да и пальцы, сжимающие нить, подустали.

— Я же говорила, что… — Начала я, но закончить не успела. Призраки вышли к нам прямо стены: девчонка лет семнадцати в черных трениках, сидящих низко на бедрах, и короткой курточке-олимпийке, открывавшей плоский живот. Черные засаленные космы падают на глаза, левая ноздря проколота колечком. Рядом кривлялось существо, похожее на облысевшего енота-переростка. Редкозубая пасть с почти незаметными губами, растянулась от уха до уха. Черно-белая шерсть вытерта на конечностях и брюхе, обнажая серую кожу. Глаза горят желтым. Однако как следует рассмотреть существо у меня не получалось. Оно, словно на неудачной фотографии, все время оставалось не в фокусе, очертания смазанные, а навести "резкость" — сколько не всматривайся, не удается.

— Кто это? — Краем рта, спросила я у Миргородцева.

— Домовик. А этот, лохматый — шкоди, дух-приживала.

Шкоди тут же отвесил нам глумливый поклон. Девчонка только ухмыльнулась.

— Ну, че надо?

Я оторопело молчала.

— Че, звала, тетя? — Повторила юная нахалка.

Миргородцев нагнувшись к моему уху зашептал возбужденно:

— Спрашивай же!

— Э-э, ты здесь живешь, девочка? — Наконец выдавила я. Потом сообразила, что говорю с призраком, поправилась. — Ты раньше жила в этом доме?

— Раньше нет, теперь живу тут! — Девица демонстративно сплюнула на пол, причем плевок оказался совершенно натуральным, "сочным". — Убили меня в третьем подъезде.

— Кто? — Ужаснулась я.

— Не знаю, — призрак пожал плечами, — под кайфом была. Когда очнулась решила здесь остаться. А че? Мне тут нравится! Родоки-лохи в хрущобе живут. А тут есть нормально упакованные квартирки.

— Спроси про Эмпусова. — Пихнул меня в бок Леха.

— Ты случайно не знаешь такого: Эмпусова из 123 квартиры? — Неуверенно поинтересовалась я. Вид домовых меня сильно смущал, как-то иначе я их себе представляла.

— Ближе к телу, тетя! — Снова плюнула на пол девица. — Если тебя че-то конкретное интересует, так и скажи. Только сначала предъяви, чем рассчитываться будешь за информацию.

— Рассчитываться… — Я беспомощно глянула на Миргородцева. Но он, судя по всему, тоже не был готов к такому обороту.

— А ты как думала! — На этот раз запищал енотообразный. — Мы духи бесплотные, но не бесплатные. — Он тонко заржал, девица подхватила.

— У меня в машине остался шоколад и печенье. — Предложила я, вопросительно глядя на своего напарника.

— Ты нам еще молоко в блюдечке предложи! — Голос домовой был полон презрения. — Ты за кого нас принимаешь?

— Что же вы хотите?

— Белый есть?

— Белый?.. — Я растерялась окончательно.

— Да-да, белый. Если герыча нет, можно гашиш, травку на худой конец. Сто лет нормальной травы не курила

— Как же вы будете ее курить?

— А вот это — не твои проблемы! — Девица нагло подбоченилась. — Ну, будем платить или как?

Миргородцев молчал, на лице отражалась интенсивная работа мысли. Я даже испугалась, уж не обдумывает ли он, где бы достать "травы"? "Ты же не собираешься давать им наркотики?! — зашептала я, дернув опера за рукав, чтобы привлечь внимание. — Это противозаконно!"

— Может, хватит понтоваться? — Явно расслышав не предназначенные ей слова, спросила домовиха. — Платите, или мы пошли. — Она демонстративно поманила за собой шкоди.

— Не спеши. — Выдвигаясь на первый план, остановил ее Алексей. — Нам нужно знать, есть ли в квартире прялка. А если есть, где спрятана. Какая прялка, объяснять, думаю, не надо? — Оба домовых ничего не ответили, но и не уходили. — Если поможете нам, получите дары, как велит обычай. А нет — мара закроет для вас смутные пути. Посмотрим, много ли тогда сквозь стены нагуляетесь!

С морды духа-приживалы сползла ехидная ухмылка, но развязная девчонка, только тряхнула своими засаленными космами:

— Ври больше! — Выпалила с вызовом. — Твоя мара ничего не помнит! Наши с ней уже встречались — она не умеет обращаться за силой!

— Зато я знаю, куда обратиться. Если не будешь с нами сотрудничать, завтра же закажу молебны по тебе во всех городских церквях. Фамилию твою узнать — раз плюнуть. Отлетит твоя душенька… И не в рай, как понимаешь! А не поможет отпевание, я лично весь подвал, каждую лестничную клетку святой водой окроплю — отправишься обитать к себе в хрущобу!

— Не пугай! — Домовиха ощерилась, словно обозленная собаченка. Однако угрозы Миргородцева подействовали, и она нехотя выговорила. — Нет в квартире прялки.

Тот недоверчиво покрутил головой.

— Придется все же пригласить священника…

— Говорю же, в квартире прялки нет! — Повысила голос нахалка. — За день до того, как его повязали, Хозяин отвез ее на Чертову Плешь. Может и еще куда дальше. Но на Плешь точно собирался.

— Вот видишь, сразу и про Хозяина вспомнила. — Повернулся ко мне Алексей. — Если врешь — оформлю эксгумацию с последующим отпеванием! — Напомнил домовым духам. Но больше ничего от трансцедентных гостей не добился. Девица, пометив напоследок пол еще одним плевком, исчезла в стене.

— А печенье? — Пискнул ее лохматый приживала, но, встретив грозный взгляд, опера, шмыгнул вслед за своей спутницей.

Едва они пропали, Миргородцев сгреб с пола ватман и за рукав потащил меня из подвала.

— Куда ты так ломанулся? — Спросила я, оказавшись на морозе.

— Я знаю, где это — Чертова Плешь. — Озираясь, словно боялся, что нас кто-то подслушивает, сообщил мой товарищ.

— Чудесно. Значит, завтра с утра начнем поиски.

— Утром будет поздно. Чертова Плешь — так в прежние времена назывался рудник рядом с Саркеловкой! В дореволюционное время, говорят, там золотишко находили, потом промысел захирел.

— Золото, в нашей области? Никогда не поверю.

— Нужно ехать в Саркеловку прямо сейчас. — Думая о своем, повторил Миргородцев.

— Куда мы поедем, на ночь глядя!? — Я снова пихнула размечтавшегося товарища локтем в бок. — Наверняка к этой твоей шахте дорогу снегом замело. И вообще, это шапкозакидательская идея! Нужно как следует подготовиться, согласовать выезд с руководством.

— Пока мы будем готовиться да согласовывать, эмпусовы прихвостни перепрячут прялку, и тогда нечего будет искать!

— И что ты предлагаешь?

— Я… — Миргородцев думал не долго. — Давай так: я тебя сейчас до дома подброшу, а сам — в Саркеловку. Посмотрю — может, удастся добыть прялку без лишнего шума.

— А если там заперто? Ты же не собираешься вламываться в чужую собственность?!

— Вообще-то, собираюсь. Но ты этого не слышала. Подождешь меня дома, а я уж как-нибудь…

— Незаконное вторжение и, как минимум самоуправство или кража — это если тебе повезет. А если на участке окажется сторож — дело будет попахивать грабежом. — Мрачно констатировала я.

— Прорвемся. — Легкомысленно отмахнулся Алексей, взгляд его уже загорелся тем, что принято называть "жаждой приключений". — Потом, я же говорил — рудник — заброшенный, двери — так, ветошь. Мне и с замком возится не придется — петли сгнили давно! Да и шахта эта, пока решение суда не вступило в силу, вроде как, ничейная.

И, что вы думаете, я, разумная, не склонная к авантюризму женщина, поддалась.

— Тогда я с тобой!

— Нет, так мы не договаривались.

Но я умею настоять на своем, иначе бы не работала тем, кем работаю. К тому же, как мне хочется думать, Алексею нравилось находиться в моем обществе. Романтический порыв охватил нас обоих, напрочь выветрив из головы здравый смысл. Никто из нас не вспомнил о возможности застрять ночью, в мороз на пустынной трассе. Даже только что высказанные опасения по поводу задержания с поличным — то бишь с прялкой, мне самой показались надуманными. Ну, в самом деле, что нам может угрожать? Заброшенный рудник, куда мы собирались, место глухое. От ближайшего жилья — Саркеловки еще километров пять по переметенной дороге. В самой деревне даже участкового нет — ездит из райцентра. Ленка мне докладывала, что при последнем осмотре ворота, ведущие в выработку и сарай, построенный на поверхности, хоть и стояли заколоченными, но щели в них были такие, что вся оперативная часть группы лазили "посмотреть золотую жилу". (Ничего, естественно, не увидели). Шанс нарваться зимней ночью на сторожа практически равен нулю. Зато если повезет, найдем прялку, засадим Эмпусова за кражу исторических ценностей, да еще и спасем весь мир — хотя в последнее я, конечно же, не верю! А главное, я наконец избавлюсь от докучливого внимания потусторонних сил.

— Ну, что поехали?!

Миргородцев лихо развернул машину на узком тротуаре. Когда кварталы с высотками остались позади, добавил газу.