Хозяйка молодильных яблок

Глава 2. Подарок Морены

Княжество Семидольское, заповедный лес

775 год от начала правления рода Доброславичей

Тихо ступали копыта по устланной хвоей земле. Двое всадников пробирались сквозь чащу, то и дело пригибаясь, чтобы тяжелые хвойные лапы не сбили с головы шапки. Ухала сова, трещал сухостой.

– Нам точно сюда надо? – спросил тот, что ехал впереди.

– Тебе не знаю, а мне так да, – последовал ответ второго. – Я тебя не звал, сам навязался.

– Да как же! Отпущу я тебя одного, вот еще. Кажется, добрались. Смотри, огонек теплится. Это оно? – Услышав тихое ворчание, означавшее согласие, он спешился.

– Жди здесь, – приказал его спутник. Подумал, вытащил из ножен меч, передал товарищу, потом со вздохом добавил: – Лишь бы не зря ехал.

Капище Морены и днем наводило на людей страх, а в такую безлунную ночь и подавно. Вырезанная из камня богиня сжимала в каменных руках серп, и серп тот остер, быстро ниточку жизни перережет. Пришедший постоял, не в силах переступить за каменный круг, но другого пути попасть туда, куда нужно, не было. Он вошел внутрь круга и замер. У подножия идола теплился огонек – горел масляный светильник, бросая тени на замшелые камни.

В густой темноте за кругом угадывались стены святилища, сложенные из камней разной формы. Человек постоял перед богиней, опустив руки.

– Прости, мать Морена, что пришел в неурочный час. Да нужен мне совет. Лишь ты, ведающая жизнью и смертью, ответ мне дать можешь. Если пожелаешь. Прими жертву мою.

Рука протянулась и коснулась острого конца серпа. Кровь закапала на камни, попала на светильник. Пламя качнулось, затрещало.

Узкая дверь дома, покрытая вьюном, скрипнула, словно от сквозняка.

– Да входи уж, добрый молодец Ставр Премиславович, входи, долго ль ждать-то тебя? – раздался женский голос, не молодой и не старый, не глухой и не звонкий.

Прежде чем шагнуть, Ставр набрал в грудь воздуха и медленно выдохнул. Надо же, на поле брани не боялся, а тут мороз по коже и ноги киселем трясутся.

Внутри жилища оказалось светло, сухо и тепло. Женщина с распущенными длинными волосами, падавшими на лицо, молча указала рукой на лавку. На вид ей было лет сорок, может, чуть больше; платье простое, домотканое, крапивной зеленью крашенное. Жрица Морены села напротив гостя, выставила перед собой ладонь. Ставр не сразу понял, но потом сообразил: положил сверху руку, ту самую, которую рассек серпом. Жрица молчала, глаза ее закрылись, она начала раскачиваться в такт какой-то мелодии, слышной только ей.

– Богиня приняла твою жертву, – прошептала она и открыла глаза. На Ставра уставились два черных омута. – Кровь твоя горяча и полна силы. Любы богине такие молодцы с сердцами, полными отваги. Что, Ставрушка, знаю, какая нужда тебя привела, знаю. Но все одно, поведай-ка мне, что на душе твоей лежит. Давно я человеческой речи не слышала.

Горло у Ставра пересохло, он кашлянул. Жрица выпустила его руку и поднялась.

– Выпей, Ставрушка, выпей.

Она протянула ему кувшин, над которым вился парок. Еле уловимый запах полыни щекотнул ему ноздри. Он взял кувшин и чуть не уронил, увидев, что порез на ладони затянулся, как и не было. Хлебнул странного горько-сладкого питья. Жрица снова села на лавку и глазами показала, что ждет.

– Благодарствую…

– Зови меня Нельгой, – подсказала жрица.

Ставр помнил, что мать рассказывала, как много лет назад ходила к Марениному капищу, ту жрицу тоже звали Нельгой. Неужто та самая? Может же Морена своей служительнице даровать жизнь долгую или все, кто приходит богине служить, это имя на себя принимают?

Громкий хлопок в ладони заставил его очнуться.

– Ну-ка, не спать сюда пришел. Говори, богиня ждать не будет.

– Нужда моя такая, почтенная Нельга: умер мой отец, князь Премислав, три месяца назад, народ меня на княжение позвал, но с условием.

Жрица чуть лукаво усмехнулась:

– А мог и не позвать? Сына и единственного и наследника?

– Таков обычай, – сухо ответил Ставр. – Народ кликнуть должен. И все бы хорошо, но нельзя князю без жены.

– Обычай, говоришь? – Нельга потянулась и достала из корзинки под лавкой яблоко. – Что ж, раньше не женился, князюшка? Тебе почитай годков двадцать уж будет?

– Не нашел той, что на сердце ляжет.

– О, а той, что в постели твоей лежать будет, неужто мало? Тебе вон и сердце занять хочется? Чувствует богиня, что не всю правду ты ей поведал.

Ставр потер лицо руками. На что он рассчитывал, что сможет от всесильной Морены мысли утаить?

– Права ты, почтенная. Не по прихоти своей или людской жену ищу. Должна княгиня будущая в род силу принести. Бабка моя, Миролюба, ведуньей слыла, много пользы стране принесла, и прабабка силой владела. Через то наш род Доброславичей крепко на ногах стоял и потому столетиями на земли наши враг приходить опасался. Отец же мой от обычая отступил, выбрал жену не по разуму, а по сердцу. Добрая матушка моя была и есть, ласковая, люд Семидольский ее уважает, она о сирых и убогих заботу имеет. Но вот сил кудесных лишена. Теперь бояре опасаются, что через меня ослабнет род, вот и хотят, чтоб выбрал жену даром богов отмеченную. Иначе могут и Бурогнева, брата отца покойного, на княжество кликнуть, у того де жена кудесить умеет. Раздора с ним не хочу, но и отцов престол не отдам.

Нельга слушала да яблочко в пальцах крутила, к носу подносила, нюхала. Ставр же продолжил:

– Я уж везде искал, где мог, и в соседних княжествах всех княжон пересмотрел и дочек боярских из родов почтенных. Все пригожи, скромны, родовиты, про всех уверяют, что кудесами владеют, но ни одна не показалась мне достойной войти в род Доброславичей. У кого я только совета не просил: у волхвов и ведунов, и к Макоши ходил, требы богатые носил. Уж ее служительницы сколь в чашу судеб не смотрели, так и не увидели ничего. Единственно сказали, Макошь молчит, знать, Морена только ответ даст. Если изволит.

Жрица слушала, прикрыв глаза, но вот губы ее растянулись в улыбке.

– Молчит Макошь, потому как знает, что не в ее руках нити твоей судьбы ныне. Есть у Морены одна девица для тебя на примете. Если захочешь, укажет путь до нее. Но смотри, волю богини исполнить должен будешь, иначе осерчает. А гнев Морены пострашнее гнева людского. Так что? Сказывать или сразу в обратный путь двинешься?

Ох и зашлось сердце у Ставра. Судьба ж его решалась. Жену сыскать и так-то непросто, а уж такую, чтоб боярам угодила, и ему самому по сердцу пришлась, и вовсе загадка непосильная.

– Готов, – сказал и так вздохнул, что жрица головой покачала.

– Боитесь вы, люди, Морену, а ведь она не зла вовсе. Обновляет она жизни круг, ведь за старым новое следует, и оно в свой черед отживает и уходит, и так идет спокон веков. Не кручинься, нет в ее воле для тебя страшного. Но нет и простого – счастье всегда трудом добывается. Путь к судьбе твоей Жар-птица укажет.

– Непонятны мне твои слова, – вздохнул Ставр. – Что ж, мне за птицей этой в Вырий идти?

Жрица рассмеялась, голова затряслась, волосы совсем лицо закрыли.

– Если надо, то и пойдешь, такова воля богини. Но думаю, судьба твоя не так далече. Ты все в дальних землях, да богатых хоромах искал, поищи теперь и в других местах.

– А…

Но жрица уже встала, ладонь подняла, показав, что разговор окончен.

– Иди, князь. Морена свое слово сказала, далее все в твоих руках, – с этими словами она вложила ему в руку красное яблоко. – Держи вот, гостинец от богини, отведай, не побрезгуй.

Пока князь яблоко разглядывал да дивился его красоте – вроде красное, но с золотыми прожилками, на свету так и блещет, запах же такой, что кажется, прямо в Вырийском саду стоишь, – жрица в темноте святилища растворилась. Что ж, зачем пришел, то получил. Припрятал Ставр яблоко в поясной кошель да пошел к товарищу, что уж верно заждался.

Когда вышел он к Туриле, тот издал вздох облегчения.

– Уж думал идти спасать тебя. Что скажешь? По делу сходил или тоже пустое?

– Да нет, вот яблочком Морена угостила, – Ставр из кошеля подарок достал, подбросил на ладони.

– Так это другое дело, – Турила хохотнул, подвел князю его коня, но вид имел вовсе не веселый. – Понимаю я, что боги с нами, смертными, прямком не говорят, но чтоб яблоками загадки загадывали, такого не слыхивал. Как думаешь, что бы то значило?

– Может, яблоко просто яблоко? – Ставр смотрел на плод, и чем больше смотрел, тем больше хотелось ему укусить налитой соком бок. Подумал об отце – каково ему было выбрать сердце, а не долг? Ему же теперь исправить отцовскую слабость предстоит.

Тонкая кожица лопнула, брызнуло во все стороны, рот наполнился сочной мякотью.

– Княже, – обеспокоился Турила, – ты бы поостерегся в рот пихать чего попало.

Челюсти Ставра энергично двигались, он жевал и посмеивался.

– Если б Морена меня уморить хотела, я б с капища и не вышел. Нет, обычное то яблоко. Поехали, по дороге расскажу, о чем со жрицей говорил.