Хозяин арены чудовищ Книга 2

Глава 8

Последующие дни я только и делал, что после работы тренировал теневика. Он у меня не только за курицами гонялся, но и за кроликами и овцами. Чем больше движения, тем лучше. По скорости он уступал булдору, но действовал по-другому. Часто он сначала внимательно следил за траекторией движения животного, а потом делал резкий рывок и мигом достигал его. Это демонстрировало, насколько он умен. Я уверен, что Шторм носился бы за кроликами высунув язык, а не продумывал, как быстрее их поймать.

Умный монстр — это хорошо и плохо одновременно. С одной стороны, он, даже получив приказ, вносил в него свои коррективы. С другой, я боялся, что наступит момент, когда он поступит не так, как я приказываю, а это означает неподчинение. Единожды не подчинившийся монстр через какое-то время может стать полностью неуправляемым.

Ночь шипы больше не выпускал, и я не знал, понял он вообще, что произошло во время удара током из жезла или нет. Повторять я не хотел, поэтому понадеялся, что он все осознал.

Почти каждый вечер ко мне приезжал Илья и недвусмысленно намекал, что не прочь бы встретиться еще раз с девушками. По всей видимости, ему понравилась Галя, о которой он постоянно расспрашивал, но я не мог ничего ответить, так как кроме того, что она учится на медсестру и помогает сиротскому дому, больше ничего не знал.

В пятницу вечером я согласился поехать с ним к общежитию, хотя даже не надеялся встретиться с Таисией, которая всегда была очень занята.

При виде меня вахтерша добродушно улыбнулась и, не дожидаясь вопроса, ответил:

— Пришла только что. Десять минут назад.

— Спасибо! — я направился к лестнице, а Илья остался сидеть в машине.

Он заметно нервничал, хотя раньше я такого за ним не замечал. Обычно он легко подходил к любой понравившейся девушке.

На громкий стук дверь приоткрылась, и показалось настороженное лицо Гали. Однако, как только она узнала меня, то тут же расплылась в улыбке.

— Здравствуйте, Дмитрий! Вы чудом нас застали дома.

— Дима пришел? — послышался голос Таисии, и она появилась в дверях.

По радостному лицу девушки было понятно, что она тоже очень рада меня видеть.

— Приходи. Мы как раз чайник поставили на огонь.

— Я не один, а с Ильей. Мы хотели вас пригласить на ужин.

Девушки переглянулись и одновременно ответили.

— Мы согласны!

— Отлично! Тогда ждем вас в машине, — кивнул я.

Как только я вышел из общежития, Илья высунулся из окна автомобиля и прокричал:

— Ну что?

— Сейчас выйдут, — кивнул я и, спустившись с крыльца, подошел к машине.

Илья просто светился от счастья.

В «Аленушку» они больше не захотели ехать, так как «там очень дорого, а они не такие, чтобы шиковать за чужой счет». Мы с Ильей не стали настаивать и пригласили их в свой излюбленный кабак. Правда, и на этот раз их пришлось уговаривать, упирая на то, что мы полдня ничего не ели и жутко голодны.

— Я хотела поехать к родителям на выходные, а, оказывается, количество рейсов в том направлении уменьшили, и теперь до деревни можно добраться только в понедельник или среду. А как я поеду в будние дни, если учусь и работаю? — пожаловалась Таисия, когда мы сидели за столом и ждали наш заказ.

— А давай я тебя отвезу? На выходных я свободен, — выпалил я, даже не подумав о том, как это будет выглядеть в глазах ее родителей.

Тая с сомнением посмотрел на меня, затем подумала и кивнула.

— Хорошо. Я согласна… У них совсем дела плохи, поэтому хочу помочь по мере своих сил.

— Чем занимаются твои родители? — уточнил я, хотя Галя мне рассказывала об этом.

— Они владеют маслобойней, но у них возникли какие-то проблемы с реализацией, и весь товар испортился. Теперь они должны много денег поставщикам молока. Да и кредит каждый месяц надо платить, — она тяжело вздохнула.

Я был далек от этой темы и даже не знал, что ей посоветовать, но решил, что постараюсь помочь хоть как-то.

Плотно поужинав, мы вышли на улицу и неспешно двинулись в сторону общежития. Галя без умолку болтала, а Илья зачарованно смотрел на нее с дебильной полуулыбкой. К тому же я заметил, что он не выпил ни рюмки, что было очень странно.

С Таей мы договорились, что завтра в восемь я за ней заеду. Проводив девушек до общежития, мы вернулись за машиной.

— Правда, она прелесть? — спросил Илья все с той же дебильной улыбкой.

— Ты про Галю? — на всякий случай уточнил я.

— Ну конечно! Про кого же еще? — возмутился он и непонимающе уставился на меня.

— Да, прелесть, — кивнул я, лишь бы он отстал от меня.

Пока Илья вез меня до усадьбы, раз десять сказал, что никогда не встречал таких девушек и уже подумывает о женитьбе. Я хотел спросить, не слишком ли он торопится, но передумал. Пусть сам решает, немаленький уже. Хотя в Гале он, возможно, увидел смысл в жизни, которого ему так не хватало.

На следующее утро за завтраком я сказал деду, что поеду с Таисией в деревню и вернусь поздно вечером.

— Ты бы хоть свою Таисию к нам пригласил познакомиться. А то как-то не по-людски, — недовольно пробурчал дед.

— Приглашу… как-нибудь, — ответил я набитым ртом.

Через полчаса остановился у общежития и просигналил. Тая вышла через пару минут, одетая в мужскую клетчатую рубашку, темные брюки и высокие сапоги. Это было неожиданно. Я привык ее видеть в женственных платьях нежных расцветок и в шляпке с цветами.

На мой удивленный взгляд она ответила:

— Я еду работать. Наряды там ни к чему.

По пути до деревни Тая поподробнее рассказала о том, что произошло с ее семьей. Много лет ее родители занимались преподавание, а когда вышли на пенсию, то взяли все свои накопления, добавили деньги из банка и купили маслобойный аппарат и арендовали помещение. Сначала все шло хорошо: местные фермеры и частные домохозяйства с готовностью продавали им молоко, а те, в свою очередь, делали из нее масло и поставляли в магазины.

Через несколько месяцев успешной работы к ним приехал местный авторитет Курочки и потребовал закрыть маслобойню по причине того, что его масло перестали покупать и у него упала прибыль. Родители Таи, конечно же, отказались.

В следующем же месяце в их масле обнаружили опарышей, а затем и плесень. Магазины вернули нераспроданное масло и отказались брать следующую партию, поэтому несколько сотен килограммов масла просто испортилось из-за того, что родители Таи так и не смогли найти покупателей.

— А откуда в их масле плесень и опарыши? — прервал я затянувшееся молчание.

— Не было там никаких опарышей. Свежее масло отправляют. Откуда там такая гадость появилась — неизвестно, — развела она руками. — Родители думают, что это Курочкин все испортил.

Я ничего не ответил, но решил с этим делом разобраться.

Через два часа мы въехали в небольшую, но чистую деревеньку с ухоженными дворами и почти одинаковыми домами. По дороге сновали куры и гуси, в загонах щипали траву овцы, вдали за огородами виднелось стадо коров с пастухом.

— Тихое спокойное место, прям как на моей усадьбе, — сказал я, разглядывая местных жителей, которые не скупились раздавать улыбки и приветственно кланяться.

— Да, мне здесь тоже нравится. Когда окончу медучилище, то вернусь сюда.

От этих слов мне стало не по себе. Даже не знаю почему. Вероятно, я просто не хотел, чтобы она уезжала далеко от меня.

— Вон тот дом с синей крышей, — ткнула она пальцем.

В самом конце улицы стоял старый дом с потрескавшейся черепицей и облупившейся краской. Дому требовался ремонт, но, похоже, хозяева все деньги пускали на маслобойню.

— Как ты представишь меня своим родителям? — насторожился я, остановившись у покосившейся калитки.

— М-м-м, — девушка задумалась.

Видимо она не подумала об этом. В это время дверь дома открылась и показалась миловидная пышнотелая женщина. Она прищурилась, разглядывая нас, затем всплеснула руками и воскликнула:

— Тая! Приехала! А мы тебя уже не ждали, — она торопливо спустилась с крыльца и направилась к нам.

— Скажу, что ты мой хороший знакомый. Ладно? — прошептала она и вопросительно уставилась на меня.

Я кивнул. Впрочем, это была правда. Мы виделись всего несколько раз, и между нами не было ничего такого, что говорило бы о том, что мы больше, чем просто знакомые.

— Валентина Игоревна, — представилась женщина и протянула руку.

— Дмитрий Державин, — я чуть склонил голову и пожал ее мягкую руку.

— Очень приятно! Проходите, пожалуйста, вы как раз к обеду.

Она нежно обняла Таю, махнула нам рукой и направилась к дому.

Внутри обстановка была типичная деревенская: большая печь, скамьи вдоль стен, вышитые занавески и ажурные салфетки.

Отец Таи — Василий Александрович, тоже очень обрадовался приезду дочери и поблагодарил меня за то, что я привез ее.

Обед состоял из щей, отварной картошки с солеными грибочками и различных домашних солений. Судя по всему, на мясо у них просто не было денег, поэтому питались они исключительно овощами и домашними заготовками. Впрочем, немудрено с такими-то денежными трудностями.

Василий Александрович более подробно рассказал о том, что случилось с их товаром. Оказывается, благодаря хорошим и выгодным условиям им удалось переманить всех поставщиков молока, а также заключить доходные сделки со всеми близлежащими магазинами и столовыми.

Это не понравилось местному помещику Зиновию Курочкину, который тоже держит маслобойку и раньше он снабжал всех маслом. Курочкин несколько раз приезжал к ним и предлагал перепродать ему маслобойку, затем начал угрожать тем, что все равно не даст им спокойно работать.

— Я думаю, что это он причастен к тому, что случилось? — вполголоса проговорил отец Таи.

— А как он это сделал? — не понял я.

— Не знаю, но не может масло за пару часов так сильно испортится.

— Вы сами отвозили масло по магазинам? — уточнил я.

— У нас нет машины. На соседней улице живет Харитон Горлов. У него старый грузовик. На нем он и возил наше масло. Мы с утра ему отгружали и давали список, кому и сколько отгрузить.

— Не думаете, что это он виновен? — спросил я и внимательно посмотрел на него.

— Не-е-ет, мы с Харитоном старинные друзья, — махнул рукой Василий Александрович.

М-да уж. Еще одни старинные друзья. Мой дед тоже слишком уж доверял своему Савелию.

Я решил больше ничего не выспрашивать, а лучше поговорить с этим Харитоном, так как это он был единственным посредником между маслобойней и покупателями.

После обеда мы вышли из дома и направились к старому кирпичному зданию, которое родители Таи арендовали у сельского совета.

Как оказалось раньше у них было даже два работника, но сейчас им приходилось работать сами, потому что денег на зарплату не было. Пока Таисия с матерью возились у маслобойного аппарата, спросил у Василия Александровича, где найти Харитона.

— Это не он. Я уверен, что мой друг ни в чем не замешан, — заупрямился он.

— Я тоже так думаю, но все-таки хочу поговорить. Вообще-то, я — менталист и ложь за версту чую, поэтому просто задам ему пару вопросов, и все. Вам не о чем волноваться, — заверил я.

— Ну-у, не знаю, — с сомнением протянул он. — А о чем будете спрашивать?

— О том, как он доставляет ваше масло. Больше меня ничего не волнует

Василий Александрович отошел к жене, о чем-то с ней шепотом переговорил и кивнул.

— Хорошо, пойдемте. Все же надо выяснить, что произошло с нашим маслом.

Мы вышли из маслобойни и двинулись к дому Харитона. Как сказал Василий Александрович, жил он один и очень радовался гостям, которых у него было очень мало. За время работы налоговым инспектором он нажил себе много врагов и почти не заимел друзей, кроме отца Таисии.

Едва мы зашли в заросший сорной травой двор, как нам навстречу ринулся Харитон.

— О-о-о, Вася! Ты чего? На рыбалку пришел позвать? А это кто с тобой? — подслеповато прищурился пожилой мужчина.

Одного взгляда хватило, чтобы понять, что этот человек не из обманщиков и предателей. В нем чувствовалась сила. Светлая сила.

Василий Александрович представил меня, как друга Таи, и я совсем не возражал. Все же пусть будет друг, чем просто знакомый.

— Харитон Григорьевич, расскажите, как вы доставляете масло? — попросил я.

— Как-как? Обычно, — пожал он плечами.

— Понятно. А можно поподробнее? Прям шаг за шагом.

Он задумался. Мы с Василием Александровичем его не торопили и терпеливо ждали.

— Утром встаю, умываюсь, завожу свой грузовик и еду к маслобойне. Там Вася меня ждет. Вдвоем мы его масло грузим в кузов, и я везу. Вот и все.

— Похоже, вы что-то упускаете. Не торопитесь и подробнее расскажите о том, что происходит после того, как вы загружаете масло, — попросил я, потому что чувствовал, что он упускает что-то очень важное.

Харитон продолжительно выдохнул и, мельком взглянув на друга, продолжил:

— Я еду сначала к Аришке на завтрак, а уже оттуда по магазинам.

Он почему-то покрылся красными пятнами и затравленно посмотрел на друга. Тот вытаращил глаза и еле слышно спросил:

— К Арине Холоповой? Вы что же это… гуляете?

— Да, уже второй месяц. Но она просила никому не рассказывать. Так что и ты молчок.

— Кто это, Арина Холопова? — уточнил я.

— Наша староста. Моложе меня на десять лет… И что во мне нашла? — Харитон еще сильнее раскраснелся и улыбнулся той самой дебильной улыбкой, которую я уже видел на лице Ильи.

— Сколько времени вы проводите у старосты?

— Минут сорок… Может, час.

— А машина все это время где?

— Стоит у забора. Да что это маслу за час сделается? Ничего! Так что я здесь ни при чем, — возмущенно проговорил он и сложил руки на груди, бросая на друга виноватый взгляд.

— Имеет ли отношение это Арина к Курочкину? — задал я прямой вопрос.

— Конечно! Она же его троюродная сестра, — кивну Василий Александрович.

— Вы что ж это, Аришу мою подозреваете? — воскликнул Харитон.

— Нет, ее братца.

Мы с Василием Александровичем вышли из калитки и остановились на дороге. Было ясно, что эта самая Аришка причастна к испорченному маслу, но как? Я решил не тянуть время и сразу наведаться к Курочкину.

— Харитон прав, за час масло не испортишь, — с сомнением сказал отец Таи, когда мы подошли к шикарному, по местным меркам, особняку Курочкина.

— Зато за час его можно подменить на испорченное. Если Курочкин не мог продать свое масло, то, скорее всего, он подметил ваше свежее масло на свое испорченное, — предположил я. — Надо поговорить его и припугнуть, чтобы не смел больше переходить вам дорогу.

Василий Александрович замялся, но потом подумал и кивнул. Я подошел к большим резным воротам и потянул их на себя. Ворота с легкостью открылись, ведь в деревне некого было бояться.

К нам тут же подбежал работник и спросил, кто мы такие и чего надо. Я представился и сказал, что пришел к Курочкину по делу. Работник кивнул и уже хотел побежать доложить о нашем приходе, но тут из-за дома показался плешивый мужчина с пивным животом, а рядом с ним гигантский монстр докку.

— Это и есть Курочкин, — прошептал Василий Александрович. — Не знал, что у него есть монстр.

— Эй, Вован, ты чего приперся? Кто тебя сюда звал? — грубо окликнул Курочкин.

— Нам нужно с вами поговорить, — ответил я, вложив в голос металлические нотки.

— Поговорите с моим Лемуром, — зло процедил он сквозь зубы и выкрикнул. — Лемур, взять их.

Отец Таи испуганно охнул и попятился к калитке, а я решительно двинулся вперед. Меня не запугать.