Холодный ветер, строптивая вода

ГЛАВА 30

После отъезда короля заседания совета показали во всей красе скрытые группировки и партии. Если при Генрихе все решения принимались довольно быстро и слаженно, то теперь на принятие каждого решения у нас уходили часы обсуждений и несколько этапов голосований. Мне нужно было уже готовиться к встрече с правителями Измира и Виссарии, а это значило оставить Эмеральд на лорда Бела и партию, поддерживающую короля. Но я все никак не могла определиться с датой отъезда, потому что преимущество партии, поддерживающей Генриха, рассыпалось на глазах.

Одновременно с этим я заметила, что при раздаче милостыни и пищи стало приходить меньше бедняков, чем когда это делал король.

После очередной неудачной раздачи хлеба и сыра, на которую пришло совсем немного семей, я предложила Витторино прогуляться. С нами шел Алессио, теперь секретарь постоянно находился при мне. Это было распоряжение короля, Алессио оказался хорошим помощником, я была не против. К тому же, он умел держаться рядом и одновременно на расстоянии. Я предполагала, что каждый вечер Алессио строчит доносы на меня для Генриха, но так как совесть моя была чиста, а королю я доверяла, я думала об этом спокойно.

- Что-то странное происходит, - доверилась я Витторино, рассказав о загадочном исчезновении нуждающихся.

- Не хотел вам говорить, - нехотя начал Витторино. – Думал, что со временем эти слухи успокоятся, но, похоже, они лишь растут. В городе прошел шепот, что вы ведьма и вытягиваете силы из своих служанок и фрейлин.

- Откуда они узнали про леди Сандру? – спросила я. – Вы же обещали похоронить ее голову конфиденциально.

- Да, но тело-то осталось. И оттуда пришел слух, что вы убили свою фрейлину, потому что король ей увлекся, а потом и короля пытались убить. А он страдал по девушке. А еще убили свою служанку, тоже то ли из-за ревности, то ли для ритуала.

- Что за чушь!

- Я тоже так подумал и не стал вмешиваться. Но слухи разрастаются, искажаются. Народ начинает вас бояться.

- Это чья-то намеренная работа? – предположила я.

- Вполне вероятно.

- Это можно остановить? Преследовать за слух или штрафовать?

- Так вы только сделаете хуже.

- Раз есть организованные пускатели подобных слухов, давайте запустим нашу версию, - предложила я. – Возьмите историю излечения Валери и короля и пустите встречный слух, а еще, что королева страдает от злопыхателей, и что кто-то постоянно пытается ее убить, но вместо нее гибнут служанки. Придумайте, Витторино! Нам нужна хорошая реклама.

- Что? – не понял Витторино.

- Положительная слава, чтобы при слове «королева» люди испытывали не страх, а позитивные эмоции. Мне некогда заниматься слухами, меня волнует положение в совете! Понятия не имею, почему вдруг прежде столь крепко держащиеся за политику короля советники стали так недоверчивы ко мне, если видят, что я следую линии, намеченной Генрихом.

- Вам нужно почаще встречаться с их женами, - посоветовал Витторино.

- С этими курицами? Единственная умная женщина в этом курятнике – Маргарита Вандомская, но она не на моей стороне. Оливия и ее мать пытаются сжечь меня взглядом, остальные девы на выданье тоже.

- Король был лакомой целью для многих девиц, - улыбнулся лорд-канцлер.

- Он холодный, как камень, зря прельщаются, - пробурчала я.

- А если вам переговорить с епископом Гамасом? – вдруг осенило Витторино.

- А с ним-то зачем?

- Он влиятельная личность, сможет одновременно утихомирить ненужные слухи и призвать советников к единству перед угрозой халифата. Многие советники рьяно посещают храм Всевидящего Ока, может, епископ Гамас сумеет оказать на них особое влияние?

- Что ж… это мысль. Мы уже давно не виделись, из-за моей болезни мы прервали обучение, а потом мне было не до Всевидящего Ока.

- Хорошо, тогда я найду шептунов, а вы напишите епископу, - решил Витторино.

Я вернулась в замок и решила зайти к леди Алейне. Ей стало немного хуже после отъезда капитана, я всерьез опасалась, что она не выживет. В свете сплетен, что ходили обо мне в городе, еще одна мертвая фрейлина мне была ни к чему.

По дороге к ее покоям я вспомнила про слух, что предложила Витторино, вспомнила о том, как король настаивал на том, что дар у меня все-таки имеется. Общим между Валери и Генрихом было то, что я желала им поправиться и при этом действительно думала о жидкости: Валери я в тот момент наливала воду, а к Генриху прижималась телом и думала о слезах и поте. Это было очень слабым аргументом, но иного предположения у меня не было. Я решила проверить свою теорию на Алейне. Пусть в горле при одной мысли о магии и даре поднималась тошнота, никто ведь не узнает, если эксперимент провалится.

Слава богам, служанок в покоях Алейны не было. Больная сидела в кресле, глядя безучастным взглядом на цветную обивку диванчика напротив.

- Как вы сегодня, леди Алейна? – спросила я, подходя к ней.

- Спасибо, ваше величество, хорошо. Простите, что не смогла составить вам компанию…

- Не извиняйтесь. Вот поправитесь и станем гулять вместе.

Я подошла к столику рядом с больной и налила воды из графина в хрустальный бокал. Взгляд невольно остановился на платке с пятнами крови, сердце от жалости даже замерло. Я от всей души пожелала бедняжке поправиться и стать здоровой. И протянула бокал Алейне.

- Вот, выпейте. Вам нужно побольше пить.

Она послушно осушила бокал и чуть прикрыла глаза.

- Мне страшно умереть здесь одной, ваше величество, - прошептала она, и слеза выкатилась из уголка ее глаза и пробежала по белой щеке.

- Вы не умрете, а обязательно поправитесь, леди Алейна. Вот увидите. Местный климат творит чудеса.

Я пожелала ей спокойной ночи и отправилась к себе.

Епископ Гамас на мое предложение приехать в замок ответил уклончиво: а не затруднит ли ее величество прибыть к нему самой и переговорить после службы в Храме?

С одной стороны, королеве не пристало бегать за священнослужителями, но ситуация выходила из-под контроля, время поджимало, а королеве все равно нужно хоть изредка ходить на службу в храм. Поэтому я решила совместить все и ответила согласием.

На службу меня сопровождал Алессио. Собеседник из него был никакой, поэтому мы почти все время молчали. Но это молчание было уютным, не напряженным.

Служба была очень торжественная. Алтарь, на котором висело золотое Всевидящее Око, был залит солнечным светом, который падал сверху через отверстие в куполе. Все служители были в белых одеяниях с золотой вышивкой.

Из того, что я узнала от епископа Гамаса, Всевидящее Око появилось впервые на Востоке. Сначала это были небольшие группки верующих, но так как в этой религии очень большую роль играла организация и стремление распространить веру, то очень скоро через влиятельных адептов этой начинающей религии удалось просочиться в высшие правящие семьи по всему свету. Ну, а дальше понемногу вытеснить традиционную веру в пять богов, которая не обладала организационной структурой и не рвалась к власти, потому что и так была влиятельна. Думаю, Верховный Жрец совершил крупную ошибку, не приняв вовремя меры против распространения новой религии. А теперь было слишком поздно.

Я могла понять отчаяние Генриха, которому пришлось сдать свою страну Всевидящему Оку в обмен на помощь священнослужителей, но меня очень напрягала строгая сектантская структура религиозной общины, которая постоянно пыталась внедриться в королевский совет. Священнослужителей король туда допустил не сразу и не так много, как требовал архиерей, но я подозревала, что через верных прихожан архиерей Ведотуттор все равно незримо присутствует на наших совещаниях и все важные решения проходят через его одобрение.

Когда мы с Алессио вошли к епископу Гамасу в кабинет, он бросил недовольный взгляд на моего секретаря.

- Я полагаю, речь пойдет об очень личных моментах, ваше величество. Пусть ваш секретарь останется за дверью.

- Личных моментах? – переспросила я удивленно.

- Разве вы не знаете, что после службы епископ выслушивает исповедь от наиболее влиятельных лиц страны? – чуть развел руками епископ Гамас.

Так-так… кажется, кто-то пытается влезть мне в душу.

- Кажется, мы не так друг друга поняли. Я пришла к вам за советом, а не за исповедью. И тема отнюдь не личная. Если вы заняты, нам лучше перенести наш разговор.

Я развернулась, чтобы уйти, уверенная, что уклонилась очень вежливо и твердо.

- Отказ от исповеди, ваше величество, подразумевает, что вы не следуете ритуалам храма Всевидящего Ока. И ставит под сомнение вашу приверженность нашей вере. Если королеву заподозрят в иноверии… это существенно пошатнет ее образ в народе.

Я с силой сжала челюсти, чтобы не выругаться. Всемогущество секты не зря меня так пугало. Медленно повернулась и как можно спокойнее спросила:

- Вы мне угрожаете, епископ?

Глаза-хамелеоны епископа Гамаса из голубых и ласковых стали стальными.

- Я вас предупреждаю. В народе уже ходят о вас черные слухи. Не давайте еще больше повода для сплетен. Если вы выйдете сейчас за эту дверь, все увидят, что вы не стали исповедоваться. А если выйдет ваш секретарь, то все сказанное между нами останется между нами.

Как же просто оказалось заманить меня в ловушку! Я понимала, что преимущество на стороне епископа, споры бесполезны, поэтому кивнула Алессио. Тот, как мне показалось, нехотя поклонился мне и бесшумно выскользнул за дверь.

Епископ Гамас довольно облизнул свои чувственные губы.

- Присаживайтесь, - он пригласил меня на кресло, которого я до этого не замечала. С широкими подлокотниками, высокой резной деревянной спинкой. Оно стояло в стороне, рядом не было ни стола, ни второго кресла. Чувствуя себя неуверенно, я прошла и села. На противоположной стене передо мной оказалась мозаика Всевидящего Ока.

«Большой брат смотрит на тебя!», - вдруг вспомнилось мне , и я нервно хихикнула. А руками вцепилась в подлокотники.

Епископ Гамас выглядел, как кот, наевшийся сметаны. Выражение его лица вдруг смягчилось, глаза довольно заблестели.

- Итак, начнем. Расскажите мне, ваше величество, о ваших отношениях с королем.

- В каком смысле? – встрепенулась я. – Мы же договорились…

- Исповеди у вас не было еще ни разу с момента вашего обращения! – вдруг подошел совсем близко епископ Гамас. – Расскажите мне, перечите ли вы своему мужу?

Я хотела встать, но он наклонился и оперся руками в подлокотники. Его глаза буквально впились в мое лицо, словно от интенсивности взгляда я могла сломаться быстрее. Интересно, он так со всеми исповедь проводит?

- Я пришла поговорить о ситуации в городе, а не об отношениях с моим мужем. К тому же, он сейчас не здесь… - как можно более спокойнее ответила я.

- Вы изменяете ему? – метнул следующий вопрос епископ.

- Что?! – я попыталась встать, но он не давал. – Я не потерплю подобных вопросов! Дайте мне встать.

- Вы красивая женщина, ваше величество, - вкрадчиво вдруг снизил голос епископ. – Многие придворные признаются мне, что имеют непристойные фантазии с вашим участием. Вы разжигаете в людях похоть.

- При чем тут я вообще? Это у них проблемы, а не у меня. Я ни о ком не фантазирую. Дайте мне встать! – мое терпение закончилось. Наш разговор явно уходил в сторону, и я не собиралась оправдываться перед епископом. Если кому-то из придворных хватает глупости распалять воображение храмовника непотребными деталями своих фантазий, то это точно не мое дело. У меня не было времени на эту ерунду.

- Вы лжете! – епископ Гамас приблизил ко мне лицо, мне пришлось откинуться на спинку кресла. - Всевидящее Око сказало мне, что у вас на уме совсем другой мужчина. Вы изменяете мужу в мыслях, поэтому кажетесь печальной, но под маской печали горит похоть, так?

- Нет! Нет! Нет! – выкрикнула я.

Но горло сдавил спазм. Как он узнал, что я люблю другого? Вместо крика вырвалось глухое, сипящее нечто.

Епископ Гамас довольно облизал губы.

- Вот вы и выдали себя. Никто не может соврать перед Всевидящим Оком. А теперь, ваше величество, ответьте еще раз на мой вопрос: вы изменяете королю?

- Нет!

Я теряла контроль и самообладание. Не знаю, как он это делал, но уверенность в себе вдруг покинула меня, я не знала, как сбежать от него, как выйти из ситуации.

Вопросы повторялись, менялись, с короля епископ мог перескочить на Витторино, леди Сандру, Дика, Нисию. Казалось, он знает о моей жизни все, даже больше, чем я сама. В какой-то момент я начала сомневаться: возможно, он и вправду напрямую узнает информацию от Всевидящего Ока? Я все отрицала, пыталась переключить его с исповеди на деловой разговор, но сопротивление с каждой минутой давалось мне тяжелее.

- Вы причастны к гибели вашей фрейлины?

Я не ответила. Я не знала, что сказать. Ведь химера принесла мне голову Сандры неспроста: я кричала, что хочу этого. Делает ли меня это причастной?

- Пожалуйста, перестаньте, - взмолилась я. – Давайте поговорим о другом.

- Все сплетни имеют под собой правдивую подоплеку, теперь я вижу это очень ясно. Вы причастны к гибели вашей служанки и фрейлины, вы изменяли в мыслях королю, толкая его тем самым на измену, вы не до конца приняли религию, потому что ложь, к которой вы так привыкли, не дает вам открыть сердце для Всевидящего Ока. Вы лжете даже на исповеди. И за это вас накажут.

Он вдруг отошел в сторону, я хотела вскочить с кресла, чтобы прекратить эту беседу, но в этот момент золотой луч из центра зрачка Всевидящего Ока вонзился мне в грудь. Боль была такой страшной, что я бы выла и орала, но не могла даже вдохнуть. Это длилось буквально секунду, но так меня потрясло, что я рухнула обратно в кресло и потеряла сознание на какое-то мгновение. Оно вернулось почти сразу, с памятью о боли, а также с ощущением, что кто-то ласкает мою шею и подбородок.

Я заплакала от собственного бессилия.

- Шшшш, все уже закончилось, ваше величество. Все прошло…

Епископ Гамас заботливо прижимал меня к себе, поглаживая мне спину и шею. Меня трясло. Я поверить не могла, что это происходит со мной, что такое можно осмелиться вытворить с королевой.

Мое тело мне не подчинялось. Поэтому, когда я вдруг почувствовала, как епископ поглаживает ладонью внутреннюю часть моего бедра, я только смогла простонать сквозь зубы.

- Вам лучше приходить на исповедь каждые три дня, ваше величество, - вкрадчиво ворковал мне на ухо епископ Гамас. – Тогда сплетен будет становиться меньше. Вместе мы справимся со всей тьмой в вашем сердце.

- Ублюдок, - выплюнула я сквозь сжатые губы.

- Только попробуйте не прийти, - он дышал мне в лицо так тяжело, словно бегал перед этим кругами вокруг храма, - и вы узнаете весь гнев Всевидящего Ока. Ваша обязанность сохранить мир в королевстве, не осложняйте себе задачу. Противостояние с храмом вам не нужно.

- Не трогайте меня, - я попыталась отодвинуться. Мое тело постепенно возвращало себе возможность двигаться.

- Вы изменница, убийца и иноверка. Это три страшных клейма, которые могут уничтожить вас. Думаю, что взамен на мое молчание и поддержку вы дадите согласие на небольшие шалости?

Я смогла оттолкнуть его руку, когда он уже залезал мне под нижнее белье.

- Прочь от меня, - я оттолкнула его в грудь.

- Я дам вам подумать. Недолго. Через три дня приходите снова на исповедь. Тогда все и решим, - архиерей Гамас вышел первым, оставив меня без сил на стуле. Я кое-как успела оправить задранное платье и спущенные с плеч рукава, когда заглянул Алессио.

- Все в порядке, - в ответ на его немой вопрос сказала я. Подняться было непросто: тело было ватным, ноги как будто шли по мягким облакам, а не полу, я с опаской пробовала каждый шаг на прочность. Но в голове уже крутились способы уничтожить епископа Гамаса. Я была права в своих подозрениях: он с самого начала вынашивал этот мерзкий план сближения, только присутствие короля и то, что я избегала оставаться с ним наедине, сдерживало мерзавца. Я оказалась в западне. Теперь не оставалось сомнений, кто распространял сплетни обо мне. Кому еще можно нашептать что угодно доверчивым людям, а то и на службе сказать во всеуслышание…

Мороз пробежал по коже. Я не знала, насколько могу довериться Витторино в столь щекотливом вопросе. Я подумала написать королю, но переписку могли прочесть… Да и отвлекать Генриха от сражений своими проблемами не хотелось. Он ведь оставил меня здесь разбираться со всем. Значит, я должна выкручиваться сама.

Но какими инструментами воздействия на епископа Гамаса я обладала?

Он владел Эмеральдом больше, чем я. Идти против религии в одиночку было безрассудством. Стоило подумать о более мягком способе избежать нашей следующей встречи и выиграть время на последующие меры, несомненно, более жесткие.

Весь путь до замка я в смятении пыталась придумать наиболее правильный ход, чтобы не навлечь на себя еще больше проблем. Нужно было выйти из ситуации мягко, не вызвав всеобщего негодования или скандала. Потому что, увы, королева-иностранка, лишь недавно сменившая веру, да еще окутанная сплетнями о таинственных убийствах, была слабее священнослужителя. Только кто-то другой может встать на мою защиту. Кто-то, кто обладает большими полномочиями. Но захочет ли?

А во дворце меня поджидал Витторино с новостями с фронта и последней перепиской с правителями Виссарии и Измира.

- Правитель Виссарии согласился с вами встретиться, но не на территории Франкии. Он приглашает вас к себе в Раир. Он отказывается общаться с правителем Измира. А правитель Измира просто отклонил ваше предложение о переговорах.

Прекрасно, еще и тут сложности. Но я уже понимала, что придется драться со всеми и сразу.

- Я подумаю над ответом Измиру. Нельзя сдаваться. Если Виссария хочет переговоров на своей территории, я приеду. Можете написать о моем согласии. Что на фронте?

- Не хорошо, но и не плохо. Ремонт пограничных крепостей постоянно срывается набегами халифата. Эти черти нашли способ переходить через горы, минуя ущелье. Армия Альбиона распределилась на отряды и вместе с франкийцами отбивает нападения, но пока не укреплены крепости, мы не можем начать наступление.

- Понятно.

Я помассировала виски, размышляя о возможных ходах. Витторино тихо спросил:

- Вы уверены по поводу Виссарии? Довольно опасно для королевы отправляться в недружелюбную страну.

- Генриху нужен с ними мир. И он его получит. Займитесь сбором моей посольской команды. Вы останетесь здесь, Витторино. Мне нужны новости о Франкии каждый день, так что отправьте нам достаточно гончих, птиц, магписем. Все, что может использоваться для переписки.

- Я не могу отпустить вас…

- Я знаю, куда я еду, - оборвала его я. – В отличие от храма Всевидящего Ока, я хорошо изучила Виссарию, ее культуру и традиции. Я знаю, что это опасно. Но это наш шанс.

- Ваша компаньонка больна и не сможет поехать, мне подыскать вам девушек в сопровождение?

- Одну я попрошу приехать лично, - решила я. Остальных подберите на ваше усмотрение. И нужно выбрать дары виссарийцам. Займитесь этим. А мне нужно написать пару писем.

Одно письмо улетело в Гефест, к тетушке Генриха. Другое, после долгих колебаний и нескольких редакций, я отправила в резиденцию архиерея Ведотуттора.