В общем-то, это, конечно же, было не мое дело. И мне не стоило даже задумываться, но… Как сказал сторож Анисыч, «мы не ищем легких путей», когда вытаскивал меня из цементного раствора. Не спрашивайте, как я там оказалась. В свои пятнадцать в новом мире я порой вела себя хуже трехлетнего ребенка. Воровать яблоки из сада с мальчишками, пока Катюха стоит на стреме… Прыгать с этажа новостройки в стекловату… Пытаться объездить велосипед под гогот всей нашей в общем-то деревни… Впервые узнать, что такое фломастеры (это знание плохо отразилось на обоях в комнате девочек и на белой дворовой собаке, любимице Анисыча, которой я пыталась на рисовать разноцветные пятна)… а раскрасить платье лаком для ногтей? Я пыталась, видимо, качественно прожить еще раз свое детство, которого, если бы не проказы в компании Дика, у меня не было бы вовсе. Катюха не всегда успевала спасти меня из очередной передряги, поэтому часто приводила Анисыча. Анисыч был как тяжелая артиллерия: его грохочущий мат я слышала издалека, когда он приближался к очередному месту катастрофы.
Но самое удивительное из того времени было то, что никто меня не наказывал телесно. В день, когда я появилась в детском доме, Валерия Дмитриевна, когда увидела мою исполосованную свежими побоями отца спину, только крепко обняла меня. И всегда наказывала выговорами. Анисыч сек только мальчишек, а меня из девочек выделял и защищал от всего. Видно, у него было желание стать кому-то отцом. У меня – желание получить отцовскую любовь хоть как-то. И нас притянуло друг к другу взаимной симпатией, которую мы, конечно, тогда не осознавали.
Так вот, мое любопытство не иссякло даже после возвращения в мой мир. Во мне еще действовал заряд авантюризма и «шилопопости», как называл его Анисыч. Так что я решила разведать, о чем король беседует с мальчиком из конюшни.
И еще узнать, куда, собственно, Генрих выезжает до рассвета каждый день. Почему? Для собственной безопасности. Мне необходимо было понять, с каким человеком я имею дело. Где его слабые и сильные места, почему у него такой бесчувственный фасад, что скрывает король. Узнать как можно больше, чтобы определить его для себя. Иначе моя нервная система грозилась не выдержать нагрузки. Пребывать в напряжении постоянно было опасно для здоровья. А расслабиться не давала черствость и скрытность правителя Франкии. Мое напряжение иногда достигало такого размаха, что приходилось сбегать от всех и в отчаянии колотить подушку, чтобы не заорать от страха, ярости, гнева и отчаяния. Я запрещала себе думать о Мише, Кате, о другом мире. Старалась максимально присутствовать в этой реальности, решать задачи, возникающие в данном моменте, но иногда тоска и эмоции пересиливали. Обычно ночами. В это время я позволяла себе рыдать в подушку, чтобы никто не услышал. А потом поднималась и заставляла себя двигаться.
С леди Сандрой я не стала обсуждать случай в саду. Ну, это и правда не мое дело, чем они там занимались и о чем говорили. Может, леди Сандре повезет, и именно она разбудит холодное сердце короля, когда я, наконец, вернусь к своему будущему мужу. В любом случае, чем меньше шансов у Оливии, тем лучше, раз уж ее семейка, возможно, пыталась меня убить.
Поэтому я предложила леди Сандре поучаствовать в утренней авантюре. И она с радостью согласилась. Мы проснулись еще до рассвета, оделись, перекусили и стали ждать у окна. Едва стало светать, появился король Генрих, а конюх вывел ему коня.
Мы бегом бросились из замка к конюшням. Вместе с двумя стражниками, на послушных лошадках мы пересекли мост, и я махнула вправо:
- Вон он!
Всадник удалялся вдоль озера, мы последовали за ним. Скорость у короля была немалая, у меня даже ветер в ушах свистел, так мы летели, стараясь не потерять его из вида. От озера земля постепенно поднималась вверх, на холм, заканчивающийся резким обрывом над озером. Я оглянулась: Эмеральд лежал в утренней дымке, отсюда, с возвышения, город был волшебно красив: на берегу озера, рядом с изящным замком, россыпь голубых черепичных крыш завораживала, как иллюстрация в книге сказок. А вокруг зеленые холмы и реки, блестевшие в равнинах.
- Кажется, король остановился.
Леди Сандра показала мне на Генриха. Тот спешился, привязал лошадь у отдельно стоявшего дерева, снял камзол и остался в рубахе.
- Надо спрятаться, - мы оставили лошадей со стражниками в тени деревьев, а сами прокрались чуть вперед и скрылись за огромный валун.
- Он очень сильно разозлится? – вдруг спросила леди Сандра.
- Не знаю, - честно ответила я. – Лучше, конечно, чтобы он о нас не узнал.
- Кажется, он кого-то ждет…
У меня тоже складывалось это впечатление. Генрих достал меч и стал разминаться, делая взмахи и выпады, шагая то вперед, то назад. Вскоре показался еще один всадник, он приблизился к королю, спешился, привязал коня под деревом и тоже вышел с мечом.
Они начали драться, но это была учебная тренировка, противники останавливались, разговаривали, пробовали приемы медленно, потом быстрее.
Итак, мое любопытство тут было удовлетворено сполна.
- Возвращаемся в замок, я увидела достаточно.
Во дворе замка к нам подскочили слуги, я подъехала к тому слуге, с которым говорил так часто король.
Это оказался вовсе не юноша, а мальчик лет двенадцати, я тут же усомнилась, что Генрих помимо нетрадиционной ориентации еще и предпочитает детей. Сверху из окна детского личика было не разглядеть, а мальчик был высокий, что немного меня сбило с толку. Он придержал мою лошадь, я спешилась и обратилась к нему.
- Как тебя зовут?
- Адриано, ваше величество, - звонко ответил он. Голос у него был все еще детский.
- Я хочу с тобой поговорить, Адриано.
Я отошла в сторону и сделала ему знак следовать за мной. Мальчик пошел следом, а за ним моя лошадь. Когда мы отдалились от остальных, я спросила:
- О чем с тобой беседует король каждое утро? Ругает тебя?
Мальчик немного смутился.
- Вовсе нет. О моей матушке спрашивает, ваше величество.
Образ Генриха-мужеложца как-то сразу поблек в моем воображении. Но, похоже, любовница у него все-таки есть. Или любовь.
- А что с твоей матушкой?
- Болеет, - вздохнул мальчик.
- Твой дом близко от замка?
- Да, - растерянно заморгав, ответил мальчик. Волосы у него были светлые, взгляд чистый и доверчивый.
- Отведешь меня к своей матушке?
Мальчик вытаращил на меня глаза, но кивнул. Пешком мы отправились через мост в город. Леди Сандра нервно озиралась.
- Зачем мы пошли, леди Эллен? Это опасно! Вас могут убить!
- Леди Сандра, сейчас около семи утра, убийцы в такое время по улицам не ходят. Только честные работяги, - спокойно возразила я. – К тому же, с нами стража.
Стражники с укрытыми шлемами лицами следовали за мной повсюду после покушения.
- Вы королева, а идете в дом простолюдинки. Так себя унижать неправильно.
- Ничего унизительного в этом нет. К тому же, вы останетесь снаружи, леди Сандра, - отрезала я.
Мы с мальчиком вошли в дом, стража и леди Сандра остались во дворе, где бродили курицы, скребя коготками землю в поисках еды.
Домик был простой, но очень добротный, тихо трещал огонь в очаге, кругом было чисто.
- Это моя сестра, - Адриано показал на девочку, которая поднялась при виде нас со скамьи, где шила. – Беа, посмотри, это королева.
Беа замерла, разглядывая меня так, будто я была сказочной феей.
- А вот моя матушка.
Мальчик отдернул полог у ниши, которую я только сейчас заметила. Я подошла ближе, рассматривая больную. Женщина приоткрыла глаза, разглядывая меня. Она все еще была во власти сна. Или снадобий. Вокруг веял легкий аромат различных трав и настоек.
- Чем больна твоя матушка? – спросила я у Адриано. Непохожа была эта женщина на любовь или любовницу Генриха. Она была в годах, болезнь добавляла возраста, одутловатость съедала черты лица, слипшиеся от жара, всклокоченные волосы выбились из-под чепца.
- Никто не знает. Его величество присылал сюда лучших лекарей, но никто не смог ничего сделать. Он каждое утро спрашивает о ней в надежде, что маме стало лучше, - в голосе Адриано прозвучало отчаяние.
- Почему же король так волнуется за нее? – с любопытством спросила я.
- Вы – его жена, королева? – спросила вдруг, задыхаясь, женщина. До сих пор мне казалось, она не совсем понимала, что происходит вокруг, слишком тусклым был ее взгляд.
Я кивнула. Она вдруг слабо улыбнулась и взяла меня за руку, притянула поближе. Я присела на край кровати.
- Какая красавица! Вы чудо, ваше величество… Я мечтала, чтобы он нашел себе добрую, красивую девушку.
- Вы не знаете, какая я, - возразила я.
- Вы пришли сюда… Генрих заслужил счастья, ваше величество, - она говорила с надрывом, прерываясь.
- Счастья заслуживают все, - тихо возразила я. - Вам лучше не разговаривать, - меня беспокоили хриплые звуки в ее легких. – Поберегите силы.
Я все еще не могла понять, почему король так о ней беспокоится. Но состояние больной было тяжелым. Ее дети стояли рядом совершенно потерянные, похожие друг на друга. То ли погодки, то ли двойняшки. Мне стало их жалко до слез. И хоть я знала, что раз король заботится о них, они не окажутся в нищете, но все же мне захотелось, чтобы женщине действительно стало лучше, она поправилась, и я смогла бы узнать, почему она так дорога Генриху.
У меня на поясе была небольшая фляга с водой, и я открыла ее, давая женщине напиться.
Беа вдруг приблизилась, робко протянула руку и дотронулась до моих волос. Я улыбнулась ей.
- Он волнуется, - вдруг заговорила женщина чуть спокойнее, - потому что я заботилась о нем, когда он был маленьким. Его матушка умерла, остальные жены короля тоже… быстро уходили, не успевая дарить мальчику любовь. Я иногда часами разговаривала с ним, и хоть он замыкался в себе все больше, я знала, что он слышит меня. Это было тяжелое время.
- Раз вы так важны для короля, то важны и для меня, - сказала я ей, стараясь поддержать. - Вам нужно поправиться, встать на ноги, порадовать Генриха. Сейчас у него тоже тяжелое время.
Она выпила еще воды.
- Какая сладкая у вас вода, ваше величество! – заметила она.
- Это после всех горьких настоек, мама, - заметила Беа. - Простая вода кажется сладкой.
Я бы обеспокоилась, что вода отравлена, но я уже пила из фляги сегодня утром, поэтому тут же отмела это подозрение. Должно быть, Беа права. После травяных настоек любая вода покажется сладкой.
Я попрощалась с больной и ее дочерью. И мы с Адриано, леди Сандрой и охраной пошли обратно ко дворцу. По дороге я думала, что, должно быть, королю эта женщина была дорога, как мать. А я-то подозревала его не поймешь в чем… Мы шли по мосту, когда на него въехал король Генрих.
- Леди Эллен? – он остановил коня рядом с нами и спешился. Стража и леди Сандра с поклоном отступили, Адриано по знаку короля повел его лошадь в замок. - Где вы были? – спросил король.
Утреннее солнце играло с цветом его волос, и рыжеватые проблески в бороде и волосах заметно оживляли весь его облик. Но лицо по-прежнему было неподвижно.
- Я была у матери Адриано, - честно ответила я.
Король бросил взгляд вокруг, убедился, что нас никто не слышит, и тихо спросил:
- Почему вы везде суете свой нос? – он старался говорить ледяным тоном, но нотки раздражения все-таки прозвенели.
- Свойство воды - проникать повсюду, - пожала я плечами.
Король в ответ только шумно выдохнул. Похоже, у него закончились аргументы.
Генрих со мной больше в тот день не разговаривал. Я отсидела королевский совет, потом секретарь короля и лорд-канцлер вводили меня в курс дел по переписке с главами государств. Мы закончили только поздно вечером, Нисия принесла ужин в мои покои, и я отправилась спать.