Ходовые испытания

Глава 5. «Чужой» — база инопланетная

Встретились они, как договорились, в Капустином Яру.

Небольшой восьмиместный каботажник поднял их на орбиту, где уже поджидал «Магеллан», транспортник базы на Чужом. Как и другие межпланетные транспортники, он ни разу не садился ни на какие крупные планеты. Он никогда и не стартовал с Земли в целом, как корабль, хотя был сделан на земных заводах — все крупные транспортные и пассажирские космические корабли закладывались и собирались на специальной «монтажной» орбите около Луны.

Приняли их на борту на редкость радушно, как своих. Экипаж знал, с какой целью они направляются к ним на Чужой. Каждому отвели отдельную собственную каюту, но окончательно Малышев был сражен разрешением командира корабля появляться в любое время в любом отсеке «Магеллана», даже в командирской рубке.

Хотя Малышев и считался ведущим специалистом в области галактической навигации, дальше орбиты Луны ему бывать не приходилось. Поначалу все казалось суперинтересным, он практически не покидал штурманского отсека и капитанской рубки. Даже знакомые как свои пять пальцев звезды на угольном небе вроде выглядели здесь, в межпланетном пространстве, совершенно по-другому. В довершение ко всему, этот рейс и по меркам специалистов был не совсем рядовым. Относительно Земли Чужой сейчас находился по другую сторону Солнца, поэтому «Магеллану» предстояло выполнить сложный маневр выхода из плоскости эклиптики, прохода над южным полюсом Солнца и возвращения назад, в плоскость эклиптики, теперь уже в районе Пояса астероидов. Капитан корабля заранее извинился перед ними, что рейс окажется несколько затянутым, почти десятисуточным, и из-за его сложности он, капитан, не сможет, к сожалению, уделять пассажирам достаточно времени.

В новых, непривычных условиях Малышев освоился быстро, но уже на четвертые-пятые сутки однообразная обстановка начала потихоньку приедаться. И снова, как до отлета, стали мучить прежние мысли. Он пробовал гнать их от себя, вытесняя размышлениями о предстоящем деле, но они упорно возвращались...

Он не выдержал и как-то после обеда нерешительно постучал в каюту Гречина.

Тот встретил его приветливо, как всегда, хотя было видно, что Малышев оторвал его от работы — компьютер был включен, на дисплее высвечивалась какая-то сложная многоцветная схема, похожая на посадочную глиссаду.

Перед этим Малышев долго раздумывал, с чего начать разговор, прикидывал различные варианты, но так и не остановился ни на одном из них. И решил говорить прямо, без уловок.

— Юрий Анатольевич, хотелось бы вас кое о чем спросить. Тема весьма щекотливая, и я...

— Охотно отвечу, Саша. Если смогу, конечно.

— Дело вот в чем... Видите ли, я... Ну, словом, я никак не пойму, почему в состав экипажа выбрали именно меня?

— Не понял, — недоуменно посмотрел на него Гречин. — Поясни, пожалуйста.

— Я говорю, почему именно я, а не кто-нибудь другой?

— Вот чудак! С чего вдруг? Радоваться должен, а ты...

— Да я радуюсь, — с видом, далеким от смысла его слов, сказал Малышев. — Вот только на душе не очень спокойно.

— Уж не думаешь ли ты, случаем, что в последний момент тебя заменят другим?

Малышев уныло кивнул в ответ, и Гречиин громко, от души рассмеялся.

— Вот вы все смеетесь, Юрий Анатольевич, — упрекнул его Малышев. — А мне вовсе не весело... Чем я, в конце концов, лучше других? Не думаю, чтобы не нашлось на это место более знающего специалиста.

Гречин пристально посмотрел на него и посерьезнел.

— Та-ак, — протянул он. — Вот теперь понимаю... Знаешь, по-моему, через это должны пройти все. В разное время, по разному поводу, но — все... Давай порассуждаем. Представь, нашли мы человека, идеального специалиста, как говорится, на все сто. Будь уверен, что сам он свои знания и способности оценивает куда более скромно. Он рассуждает примерно как ты сейчас: «А почему именно я? Неужели нет другого, более опытного, более знающего?» И заметь, он будет прав. Потому что всегда найдется человек, который в чем-то лучше разбирается, нежели он, или же, скажем, опыта у него поболее... Понимаю, ты сомневаешься не в своих знаниях и умениях, а в том, сможешь ли их применить полностью и, главное, как надо. Что тебе на это сказать? Привыкай отдавать всего себя делу. Ты теперь космонавт-испытатель. Для него важна не только сумма знаний, важен настрой его мышления, его способность видеть главное в хитросплетениях общего. Он должен стремиться к намеченной цели, отбрасывая незначительное, но в то же время не упуская из вида ни одной второстепенной детали или явления. Он всегда обязан помнить, что на определенном этапе это второстепенное выступит в роли основного, главного... Этими качествами ты, Саша, по нашему мнению, обладаешь. Вот почему ты здесь... И еще. Ты бойся другого. Бывает, что человека захваливают, а он рад. И постепенно сам утверждается в мысли, что он — приятное исключение из всех, что он — уникум, что он — незаменим. Страшное явление, хотя довольно нередкое. Вот этого бойся... Но нам кажется, что из тебя получится испытатель. Понимаешь, можно сказать: «он хороший инженер», «хороший пилот», «хороший физик»... Но сочетание «хороший испытатель» так же бессмысленно, как, скажем, «черный свет» или «сухая вода». Настоящий испытатель не может быть ни плохим, ни хорошим, он — испытатель.

Гречин замолчал и, уловив во взгляде Малышева еще не ушедшую неуверенность, продолжил уже веселее, в полушутливом тоне.

— И вообще, Сашок, не боги горшки обжигают! А что сомневаешься, так это совсем не так уж плохо. Могу посоветовать только одно: подвергай сомнению все и вся — за редким исключением. Но только сомнения эти должны непременно быть разумными, конструктивными. И еще, старайся их всегда разрешить, не накапливай в себе. Иначе толку от них не будет. И если в один далеко не прекрасный момент ты вдруг уверишься, что тебе все на свете стало ясно, я первым скажу: Александр Малышев — конченый человек и никудышный специалист. Потому как нет ничего более гнусного, чем истина в конечной инстанции.

...Выход в район Чужого и начальное с ним сближение Малышев наблюдал из командирской рубки. Но на время посадки пассажиров все же вежливо попросили занять свои места по каютам. Чтобы не скучать, Малышев пригласил к себе Крайнева.

Вот «Магеллан» вздрогнул, легкий гул прошел по отсекам и каютам. Это заработали двигатели орбитального маневра, и Крайнев довольно потер руки.

— Ну, наконец-то! Сейчас причаливание, захват и минут через десять нам выбросят герметичный коридор. Так что мы сразу попадем на базу.

Для удобства маневра гравитаторы выключили, и резкое наступление невесомости заставило Малышева поморщиться. Двигатели проработали еще несколько минут, замолкли, и на табло у двери погасла предупредительная надпись «Внимание, торможение». Динамик голосом Пермякова объявил: «Гречина, Крайнева и Малышева прошу пройти в центральный салон».

Малышев торопливо, путаясь в замках и застежках, высвобождался из объятий кресла, а Крайнев уже достал из шкафа его вещи.

— Я помогу. Поторопись!

— Сейчас, Виктор, сейчас! Слушай, а почему гравитаторы не работают?

— На стоянке их не включают, незачем. Ребята законсервируют корабль и уйдут следом за нами. Готов?.. Пошли!

Подхватив висящий перед ним в воздухе чемодан и сумку, Крайнев оттолкнулся ногами от переборки, подлетел к двери и легко, чуть коснувшись кончиками пальцев края проема, выскользнул в коридор. Малышев последовал за ним.

Притяжение астероида было настолько мизерным, что практически можно было считать себя в невесомости. А это состояние Малышеву нравилось мало. Даже на ОРАСТе он всегда предпочитал те помещения, где работали гравитаторы, создавая искусственную тяжесть. Коридор корабля, ведущий в центральный салон, приобрел в невесомости множество поворотов и острых углов.

— Виктор, а как на базе? — обеспокоено спросил Малышев у самого входа в салон. — Гравитаторы у вас есть?

— А как же, — удивился Крайнев. — Работают, кстати, четверть миллиона лет и совсем как новенькие. Мы их отрегулировали на три четвертых земной тяжести, вполне приемлемо. Сам скоро увидишь, — добавил он, открывая дверь салона.

— Мы вас заждались! — встретил их Пермяков. Гречин со своими вещами был уже здесь. — Я немного задержусь на «Магеллане», а вы идите втроем. Доложитесь и устраивайтесь.

Раздался зуммер видеофона, на экране появилось лицо командира корабля.

— Володя, переход переброшен, герметичность есть.

— Хорошо, спасибо!.. Все, отправляйтесь.

...Крайнев уверенно вел их по широким коридорам инопланетной базы. Он шел быстро, и Гречин с Малышевым едва успевали осмотреться.

Яркие, сочные краски окружали их со всех сторон. Коридор с красным полом, по которому они шли вначале, под прямым углом соединился с другим. Здесь под ногами был ярко-зеленый, цвета молодой весенней травы, пол. Закругляясь по низу, он образовывал стены серого цвета. Переход в цвете был настолько незаметен и плавен, что поначалу даже вызывал несколько неприятное ощущение, через несколько десятков шагов, впрочем, прошедшее. Потолок по своему оформлению тоже был великолепен. Его гладкая матовая поверхность светилась всегда прямо над головой, источник света как бы перемещался вместе с идущим. Малышев из любопытства немного приотстал, и моментально над ним появилась такая же поперечная светящаяся полоса. Остальная часть коридора скрывалась в полумраке.

На всем пути им не открылось ни двери, ни люка, гладкие стены, казалось, тянутся без конца.

Идти было легко и приятно. Невысокая, меньше земной, тяжесть создавала приятную легкость в движениях. Малышев с интересом отметил про себя, что на Луне, например, такой легкости не возникало, хотя сила притяжения там была еще меньше. Видимо, там человек терял слишком много веса, чтобы чувствовать себя комфортно.

Коридор раздвоился. Вправо от основного уходил другой, со стенами желтого цвета. Туда и свернул Крайнев.

Неведомые создатели базы предпочитали, видимо, ходить пешком, потому что движущихся дорожек или других механических средств передвижения тут не существовало. Только при переходе с горизонта на горизонт можно было пользоваться чем-то наподобие лифта. К одному из них Крайнев вел сейчас своих спутников.

Они находились на самом верхнем, нулевом горизонте, который еще называли причальным, потому что прибывающие корабли садились прямо на поверхность базы. Теперь им надо было спуститься ниже, где размещались жилые помещения, лаборатории, энергетический комплекс и тому подобное.

— Витя, — окликнул Гречин шедшего впереди Крайнева. — Давай потише, хоть осмотримся немного.

— Тут-то что смотреть? — отмахнулся Крайнев, но все же сбавил ход. — Еще насмотритесь досыта. Вот внизу — это да! А здесь... Лучше обратите внимание на пол.

Они посмотрели под ноги. Сплошной зеленый фон сменили неширокие поперечные желто-зеленые полосы. Изменилась не только расцветка, другой стала и фактура пола: он стал шероховатый, словно на нем появились мелкие бугорки, заставляющие невольно замедлить шаг.

— А вот и шахта. — Крайнев остановился на небольшой овальной площадке, выступающей на ладонь над полом. В потолке над ней виднелся выступ, повторяющий ее форму и размеры. — Прошу!

Гречин встал на площадку. 3а ним, немного поколебавшись, последовал и Малышев. Крайнев знаком указал им следить за его действиями. Он вставил ногу в небольшую выемку по центру площадки и слегка нажал вниз и вперед. Воздух по краям площадки затуманился и начал стеной подниматься вверх, отгораживая их от коридора. Чем выше становилась стена, тем ощутимей она подталкивала людей, заставляя держаться середины площадки. Стена быстро достигла потолка, разом окрасилась вся в нежно-розовый тон, и вдруг у Малышева перехватило дыхание — так стремительно площадка провалилась под ногами, увлекая их за собой.

Через мгновение они стояли уже в другом коридоре.

— Посмотрите сюда, — как ни в чем ни бывало, сказал Крайнев. — Здесь по стенам идет одна продольная цветная полоса, вот она. Это первый горизонт. На третьем таких полос три, на четвертом, соответственно, четыре — и так далее...

Почувствовав, что его не слушают, он оглянулся на спутников и удивленно воскликнул:

— Юра, Саша! Ребята, что это с вами?

— Да ну тебя в болото с твоими инопланетянами вместе! — сердито сказал Гречин. — Так недолго и заикой остаться!

— Ничего не понимаю, — Крайнев недоуменно пожал плечами.

— Слушай, ты не мог по-человечески предупредить?

— Вот оно что! — Крайнев, сдерживая улыбку, смотрел на мрачного Гречина и на растерянного Малышева. — Я же вам рассказывал обо всех особенностях передвижения по базе.

— «Рассказывал», «рассказывал»! — передразнил его Гречин. — Что ты рассказывал? Что площадка опускается или поднимается, а на самом деле... Прыгает, как лягушка! Да еще и неожиданно.

— Действительно, Виктор, — Малышев переложил чемодан из одной руки в другую. — Нельзя ли как-нибудь помедленней?

— Простите, претензии не ко мне! — развел руками Крайнев. — Вы что, дорогие мои, за6ыли, что тут все не наше, чужое? Демонтировать оборудование глупо, все работает исключительно превосходно. А к этим площадкам я, например, настолько привык, что обыкновенный лифт земной конструкции для меня уже несколько странен и не совсем удобен.

Гречин поднял свой чемодан и покачал головой.

— Ну, уж нет! Чтобы я променял старый добрый лифт или эскалатор на подобные прыгалки... Не-ет, это не по мне!

— Ничего, Юрий Анатольевич, как-нибудь привыкнем! — Малышев уже был готов следовать дальше.

— Ладно, посмотрю на вас через пару дней! — Крайнев подмигнул Малышеву и, пройдя несколько шагов, покосился на Гречина. — Ничего, старина, уже недалеко. Осипов нас ждет всего-навсего на пятом горизонте.