Ходовые испытания

Глава 10. Полномочные послы

— ...но поволновались мы изрядно! Да и кто на нашем месте был бы спокоен?

Осипов беззвучно засмеялся и показал пальцем на себя.

— Ах да, я и забыл! Но все равно, вы бы тоже волновались, только по другому поводу. А мы-то ничего не знали, только смутно-смутно догадывались, что особо беспокоиться не стоит. Во всем чувствовалась, понимаете, чья-то рука, все события были кем-то запрограммированы... Так вот, прошли двое суток, нам они показались вечностью, без преувеличений. Старков, слава Богу, почти поправился, уже поднимался с постели. И вдруг снова такая же вспышка, и тоже сопровождается таким же болезненным шоком... Но зато аппаратура снова заработала. Я бросился к экранам, как раз была моя вахта. И — о, ужас! Мы в центре шарового скопления! Кругом звезды, звезды... одни звезды, да такие крупные! Как огни большого города, когда ракетоплан идет над ним на снижение... Мы обрадовались сначала, думаем, хоть определиться сможем.

— Ну и как?

— Ни одного галактического ориентира, все забивают близкие звезды... И вот сели мы думать, куда же это нас занесло. И Пермяков эдак задумчиво, ни к кому персонально не обращаясь, говорит: «Не рано ли радуемся, ребята? Ракетки и шлюзовые камеры по-прежнему блокированы». Тут мы снова загрустили — как ни крути, а выбираться из корабля когда-нибудь да придется... И вот парадокс: две с лишним тысячи световых лет мы преодолели за двое суток, а там, в скоплении, ИХ ждали почти неделю!

— Как вы ИХ увидели?

— Мне везет, снова была моя вахта. Вдруг локатор показывает, что к нам приближается какое-то тело. Я, конечно, заорал не своим голосом. Мы-то уже понимали, что рано или поздно это должно случиться. Все сбежались в Центральный пост, прилипли к экранам. Тело это, оно, кстати, имело форму сплюснутой сферы, подошло к нам на полкилометра и мгновенно остановилось. Не успели мы оглянуться как входные люки разблокировались, а у носового шлюза появились двое... не знаю, как ИХ назвать...

— Инопланетяне?

— Не нравится мне это слово. Неуклюжее какое-то... Но и не людьми же ИХ называть!

— Ты мне напомнил: в прошлом веке было модным словосочетание «пришельцы из космоса». Вот и называй их так — пришельцы.

— Нет, так нельзя! — засмеялся Малышев. — Это нас они могут называть пришельцами, мы к ним в гости пожаловали, пусть и не по своей воле.

— Это почему же? — возразил Осипов. — Сначала они у нас побывали, потом мы у них.

— В том-то и дело! — торжествующе воскликнул Малышев. — Они никогда, понимаете, ни-ког-да не были у нас и даже не знали о нашем существовании! И все же пригласили нас в гости, и с тысячелетия на тысячелетия ждали, когда мы появимся.

— Ну-ну-ну! — прищурил глаз Осипов. — Ты уж говори, да не заговаривайся. А базы откуда?

— Точно, точно!.. Вы только послушайте. Их цивилизация насчитывает чуть меньше семисот тысяч лет — наших, земных. Сначала они летали на фотонных кораблях, но смогли обследовать лишь несколько сотен звезд. И нигде не обнаружили разумных существ. Жизнь во Вселенной — такая редкая штукаl.. Как вдруг они поймали сигналы цивилизации, находящейся на другом краю их шарового скопления. Но только после того, как они нашли способ перемещаться в подпространстве, удалось наладить непосредственные контакты. Теперь, как нам объяснили, эти две цивилизации практически невозможно отличить друг от друга... Ну вот, на каком-то этапе они поставили себе задачу — объединить все разумы в Галактике. Однако, как обследовать всю массу звезд? Их же миллионы и миллионы! Кроме того, кто может поручиться, что именно к моменту их прилета та или иная цивилизация будет готова к контакту? И вот тогда было найдено оптимальное решение. Во все концы Галактики были направлены автоматические звездолеты-комбинаты. Каждому был выделен определенный район, и они принялись облетать в нем все звезды. И у тех, где были планетные системы, они создавали типовые базы космических кораблей, как Чужой и Стрендж. Вот почему их нельзя называть пришельцами.

— Вот это поворот!.. А в корабли, значит, закладывалась программа принудительного вояжа.

— Разумеется! А иначе как объяснить чужому разуму, что ты его приглашаешь к себе с визитом. Тем более, если в принципе не можешь знать, какой он. Они и так уж удивлялись, что мы так быстро разобрались во всем, что не касается подпространственных перемещений.

— Да-а, Христофор может плясать от радости. Ведь что-то похожее он высказывал в самом начале, в узком кругу, правда. Покойный Лыткин его тогда так обсмеял, что на этом его фантазии кончились. А теперь — вон как дело обернулось... Ты, кстати, Межирова не видел? Как он реагировал?

— Так ведь, Борис Николаевич, мы с ним разминулись. Он сейчас на Чужом, разбирает наш багаж. Они-то нам пол корабля загрузили!

— Вот те на! — Осипов жалобно посмотрел на Малышева. — Как же так?.. Он, значит, там, а я — здесь?

Малышев отвел глаза в сторону.

На следующий же день после того, как они финишировали на Чужом, Малышева специальным рейсом отправили на Землю, к Осипову. После их старта его вывезли оттуда в очень плохом состоянии. Сейчас он находился в клинике после трансплантации сердца и в ближайшем будущем врачи категорически запретили ему покидать планету.

Они помолчали. Осипов заговорил первым. Тихо, вроде бы ни к кому не обращаясь, а так, в пространство.

— Вот ведь, ирония судьбы — вы полетели именно на том корабле, в который мы когда-то первый раз вошли... И ведь все — словно вчера... Тогда с планового маршрута «Пересвет» сняли. Оставили на астероиде дожидаться комплексной экспедиции, которую принялись спешно снаряжать. На Земле такой тарарам поднялся! А мы — прямо в центре всего этого шума... Да-а... Ну, мы здесь быстро убедились, что никакой опасности — ни прямой, ни косвенной — этот «объект» для нас не представлял. Сплошное радушие и гостеприимство — что бы там с 3емли нам ни пели — про осторожность, про бдительность, про разные прочие происки инопланетян... Хоть ничего мы тогда не понимали, но совались всюду смело — в каждый отсек, в каждый агрегат. И всюду встречали готовность все нам объяснить. То с помощью плоских неподвижных картинок, то объемными движущимися голограммами. То световыми сигналами... Пускали нас везде. Все открывалось, все показывалось, все работало. Единственно, боялись заблудиться. Мы тогда были здорово ограничены во времени, атмосферы же на станции не было. Это потом, когда прибыли специалисты, они разобрались с системой жизнеобеспечения. Задали ей соответствующие параметры — газовый состав, температуру, давление — и запустили. И больше, кстати, никто в ее работу с тех пор не вмешивался... А мы по базе ходили в скафандрах. Ресурс воздуха шесть часов, да получасовой «энзе». И вот мы втроем: Христофор, я и Виталик Попов — лучший системотехник, кого я знаю — решили пробраться в камеру, где корабли... Добрались. Даже удалось пройти на сам корабль. Даже побывали в Центральном посту. Постояли, понимаешь, рядом с тем самым пультом, с которого вы отправили корабль в полет...

Он замолчал, глядя вверх, в потолок... Потом словно спохватился и сердито откашлялся.

— Ну ладно, хватит. Рассказывай дальше. Пустили-то тебя ко мне, небось, на часок, не больше. Так с чем вы вернулись-то?

— Да-да, конечно!.. Самое главное — они вполне официально признали нас как представителей человечества и передали с нами приглашение войти в галактическое Содружество разумов. Разумеется, на совершенно паритетных началах. И предупредили, что мы вольны и отказаться, если по каким-нибудь причинам это предложение нам не подойдет.

— Что, были такие случаи?

— Представьте себе!

— А почему они не прилетели вместе с вами?

— Тут мы их, Борис Николаевич, не совсем поняли. Что-то вроде того, что они, мол, не хотят своим присутствием воздействовать на нас, не хотят, как они выразились, отнимать у нас свободу выбора. Мы, кстати, можем поддерживать с ними разнообразные контакты и не входя в Содружество... В общем, там все довольно сложно, там нужны специалисты другого профиля. А из нас — какие из нас дипломаты!.. Поэтому-то с официальными сообщениями о нашей экспедиции пока не очень спешат.

— Спасибо, Саша! И всем вам спасибо — за информацию из первых рук. Уважили старика, спасибо. — Он помолчал. — Минут пять от твоего визита еще осталось?

Малышев взглянул на часы.

— Да, что-то около этого.

— Раздвинь шторы и открой окно.

— А врачи?

— Ничего. Беру на себя, ты ж меня знаешь. И придвинь кровать к окну.

— Вам это не повредит?

Осипов закрыл глаза и тихо попросил:

— Пожалуйста, Саша.

Косясь на дверь и прислушиваясь, Малышев сделал все, что он просил. Потом выключил в палате свет.

Вечер только-только вступил в свои права. Закат уже догорел и на светло-фиолетовом небе проступили отдельные яркие звезды, мерцая вразнобой. Океанский бриз вдохнул в окно запах соли и йода...

Осипов полной грудью вдыхал свежий влажный воздух, смотрел в мерцающую темноту и вспоминал другое небо — черное, смоляное, с мириадами разновеликих звезд, а на нем неяркий, маленький диск далекого Солнца... И у него перехватило дыхание от острого желания вернуться туда, назад, к себе домой