Найденыш 15. Ход волхва

Глава 16

Окрестности Верхотурья

— Ну что, Хирург, как настроение? — Паша-Холод уставился на молчащего Извекова своим неподвижными глазами навыкате. — Что крысы чувствуют, когда им ставят инъекцию яда? Страх перед наступлением смерти, боль, ужас?

— Ты неправильно оцениваешь ситуацию, Холод, — повернул к нему голову пожилой вор. Заплывший глаз ничего не мог показать, а вот во втором плескалась насмешка. Запёкшаяся кровь на губах делала Извекова похожим на вампира. — Я не лабораторная крыса, а зверь, которого запустили в заражённую стаю. Скоро вы все сдохнете.

— Ты какую-то херню несёшь, Хирург, — нахмурился крепыш и посмотрел на мчащийся впереди внедорожник, в котором находились Горец и Ферзь. Они решили разделиться и не ехать вместе в одной машине. — Вроде бы по башке не били, мозги на месте должны остаться. А-аа, я догадался! Вы же вместе это дельце провернули! Получается, Ферзь тоже работает на Назарова, да?

— Вы эту версию уже отрабатывали, идиоты, — ухмыльнулся Извеков. — Ферзь не при делах. Он вообще не знает, где сейчас касса.

— А ты, типа, знаешь? — сощурился Холод. — Или за свою жизнь цепляешься любым способом? Не хочешь, чтобы тебя на прави́ло поставили?

— Кто же хочет, чтобы из него ремни нарезали? Горец по этому делу мастак. Страшновато.

— Ну так признайся, глядишь — пощадит.

— Где касса, я не знаю. Зато точно знаю, где Батыр, Аркан и Чекан со всеми сявками.

— И где? — Паша-Холод пошевелил пальцами, ощущая, как в ладонь скользнула рукоять финки. Его звериная интуиция почувствовала неправильность в поведении Хирурга.

Пожилой вор плотно сжал губы, чтобы не улыбаться. Ему было больно ощущать, как каждое неосторожное движение разрывает засохшие ранки, из которых начинает течь кровь. Он только ткнул пальцем вниз, туда, где под днищем внедорожника мелькала серая полоса дороги.

— Хочешь, сказать, столичные фраера с ними со всеми расправились? — ощерился Холод.

— Батыра я завалил, — спокойно ответил Хирург. — За языком не следил, больно дерзко себя вёл в гостях.

— Он наш брат! — сжал кулаки «иван» до хруста в суставах.

— Моя первая ходка была в шестнадцать лет, — повернул к нему голову Хирург и поморгал единственно видящим глазом, и получилось это весьма жутковато. — А ты под стол пешком ходил и в штаны ссался, Паша. С Горцем я пересекался в Пелыме, вместе чифирь пили. И не дело какому-то Батыру быковать в мою сторону.

— Ты же правильным вором был, Хирург, — Холод вздохнул. — Значит, слухи не на ровном месте пошли. Говорили, что ты скурвился, продался за тарелку похлёбки какому-то дворянчику-аристо.

— И кто же это слухи распускал? — поинтересовался Извеков, глядя куда-то мимо собеседника, на мелькающий в окнах густой подлесок. Кортеж и не собирался останавливаться, стремясь уехать подальше от Верхотурья. Где-то должна наступить развязка. Горец своих слов на ветер не бросает. А его жуткая визитная карточка в виде ремней, нарезанных со спины провинившегося так и вовсе стала узнаваемой.

— Был такой вор, Окунь погоняло, — охотно ответил Холод. — Он и рассказал, что вместе с тобой и Мотором дела всякие проворачивали с одним благородным.

— Окунь? Да, помню его, шило в заднице, одни понты, никакой пользы, — кивнул Хирург, сохраняя спокойствие. — Всегда считал, что он плохо кончит. Угадал?

— На скачк е[16] грохнули. Влезла его компашка в особняк одного дворянчика по наводке, когда тот с семьёй в отъезде был. Всё просчитали, а про сторожа, страдающего бессонницей, не подумали. Влепил из двустволки, дуршлаг из Окуня сделал.

— Ну что, сам свою судьбу выбрал, — усмехнулся Хирург, нисколько не жалея придурковатого Окуня. Сердце предательски трепыхалось. Что-то долго едут, не останавливаются. Неужели в Екатеринбург обратно повезут? — А Мотор? Слышал про него что-нибудь?

— Мотор? — призадумался Паша-Холод. — Давненько не слышал. Четыре года назад столкнулись в Томске, он какую-то делюгу с китайцами мутил, весь из себя важный перец. Если его узкоглазые не пришили, то сейчас и вовсе на кривой кобыле не подъедешь.

Машина стала замедлять ход. Хирург прикрыл глаз и потёр ладонью грудь под сердцем. Но перед этим заметил, что дорога заметно сузилась, значит, скоро будет мост через небольшую речушку. Он старый, бревенчатый, по нему на скорости не проедешь, есть риск, что развалится.

— Что, брат, худо? — словно сочувствуя, покачал головой Холод. — Ничего, недолго осталось. Сейчас Горец с тебя корону снимет, а потом кожаные ремни разошлёт «иванам».

Внезапно водитель дал резко по тормозам, потому что впереди идущий внедорожник пошёл юзом, и в какой-то момент развернулся, подставляя бок под удар. Зато взлетающий вверх микроавтобус с десятком «быков», ехавших в нём, увидели все и ахнули. Юркий минивэн, возглавлявший колонну, как будто получил пинок в переднюю часть, встал на дыбы, и после невидимого «хука» взмыл на несколько метров в воздух. Поэтому идущая впереди машина с Горцем и Ферзём попыталась приткнуться к обочине, где было безопаснее, но получилось только хуже. Она слетела с дороги и накренилась, попав в дренажную канаву. Зато водитель избежал удара второго внедорожника, в котором сидели Хирург с Холодом.

А вот им не повезло. Летящий следом за ними второй микроавтобус врезался в них со всей дури. Извекова с Пашей-Холодом и «быками», сидевшими в салоне, откинуло назад. Хирург вовремя сгруппировался, чтобы не свернуть себе шею, но кому-то из сидящих в багажном отделении сильно досталось. Кто-то заблажил, ударившись головой о заднюю дверь. Стоны и маты неслись со всех сторон.

Кувыркнувшийся авангардный микроавтобус с тяжёлым грохотом упал на крышу, сминаясь, как пивная банка из тонкой жести. Кажется, там живых не осталось, — мелькнула мысль у Хирурга. Он дёрнул ручку, и распахнув дверь, вылез наружу. Ему хотелось посмотреть, что будет дальше. Улыбка сама по себе наползла на разбитые губы, снова потекла кровь.

Мощный торнадо странного серо-льдистого цвета крутился на дороге, медленно увеличиваясь в размерах. Позади раздались крики. Паша-Холод, подбежавший к Хирургу заметно прихрамывая, завопил:

— Что за хрень? Откуда здесь смерч?

Вторая воронка, вставшая раструбом вниз, накрыла последний автомобиль и со скрежетом раздавила его, подобно ладони, комкающей лист бумаги. Оставшиеся в живых «быки» покинули машины и рванули к лесу, как будто он мог их защитить от непонятного природного явления, методично уничтожавшего застывший на дороге транспорт.

— Пошли, чего встал! — заорал Паша-Холод. В его выпуклых глазах ледяное спокойствие впервые уступило место испугу. Это ещё была не паника, но близкое к ней состояние. Он попытался схватить Хирурга за рукав пальто, но старый вор неожиданно ловко и сильно врезал ему кулаком по локтю. И, кажется, удачно попал в больное место, от которого Холод вскрикнул и изумлённо поглядел на Извекова.

— Не замай меня, сопляк, сам пойду, — с металлом в голосе сказал Хирург и направился к лесу, начинавшемуся сразу за обочиной. Там уже скопилось порядка двадцати человек, оставшихся в живых. Паша-Холод захромал следом, а двое «быков», прикрывавших его, сдуру пальнули в одну из воронок длинными очередями из короткоствольных автоматов. И поплатились за это. Вылетевшее из воронки серое дымное щупальце обвило незадачливых стрелков подобно удаву, нашедшему пищу для себя, и просто сдавило до смерти. Плеснуло во все стороны чем-то буро-красным. Переломанные тела щупальце отбросило в сторону.

А потом обе воронки сошлись вместе, осыпаясь на дорожном полотне серебристым инеем, тут же тающим под полуденным солнцем. За спиной Хирурга пронёсся ропот.

Улыбающийся во все тридцать два зуба молодой мужчина в простой тканевой куртке, облегающей его широкие плечи, в свободных штанах и кроссовках, появился из этой воронки посреди застывших и покорёженных машин. Он держал руки в карманах и с интересом поглядывал на застывших людей с оружием. Потом легко перескочил кювет и направился к подлеску. Защёлкали затворы автоматов. «Быки», несмотря на произошедшее, которое могло кого угодно вогнать в ступор и страх, закрыли собой Горца, Ферзя и нырнувшего за их спины ковыляющего Пашу-Холода.

— Маг, — произнёс кто-то негромко и истерично. — Нам хана, братва!

— Заткнитесь, болваны! — Горец, хоть и старался выглядеть бесстрашным вором, но и его пробрало, когда из тонких струек дыма, песка и инея материализовались две фигуры в пижонских одеждах, похожих на те, что носили в двадцатых-тридцатых годах прошлого века. Тогда в моду стремительно ворвался стиль арт-деко. Лакированные штиблеты, полосатые брюки, спортивные пуловеры, полосатые свободные пиджаки на обоих мужчинах различались только цветом, кепки с длинным козырьком в крупную шотландскую клетку — выглядело всё в этом месте настолько чуждо и дико, что вызвало у воров жуткую оторопь.

— Господа, вы хотели меня видеть? — улыбнулся незнакомец. — Вот он я.

— Ты кто такой? — у Горца, кажется, впервые за долгие годы прорезался акцент. Он медленно потянул ручку трости вверх, извлекая наружу тонкий клинок длиной сантиметров пятьдесят-шестьдесят. — Зачем моих людей побил?

— Неужели не узнали? — с напускным удивлением спросил Никита, сразу обнаружив, что клинок заполнен магической маной «по уши». — Григорий Старицкий. Вы же меня искали, весь Екатеринбург перерыли. Ну, не получилось встретиться тогда, дел хватало. Так что вы от меня хотите?

— Ты куда Чекана с Акуней дел, фраер столичный? — не выдержав, рыкнул Паша-Холод, вытаскивая финку из рукава пальто. — Я же тебя на куски порежу!

— Угомонись, совсем ополоумел? — Ферзь, в отличие от своего дружка, оценивал ситуацию трезво, и мало того, посматривал по сторонам, словно заранее искал убежище, в котором можно было спрятаться при самом поганом развитии ситуации. А оно всё к тому шло. — Куда ты против волхва?

— Так он сейчас нас размотает, а мы, как бараны, должны стоять и ждать? — Холод возбуждённо раздул ноздри. — Ну, давай, покажи свою магию-шмагию!

— Старика отпустите, — кивнул Никита на Хирурга, севшего прямо на пожухлую траву, покрытую хвоей. — Ему и так досталось от вас.

— Так ты за крысой своей пришёл? — Горец не торопился выходить из-за спин «быков». — Пусть валит на все четыре стороны. А с тобой говорить не о чём! Нам твой хозяин нужен. Назаров!

— Обидно, так старался, — Никита ухмыльнулся. Он заранее накинул на себя «личину», чтобы слегка изменить внешность. Воры могли знать его в лицо по фотографиям в газетах. Пусть понервничают. — То искали меня всей кодлой, то в отказ пошли. И Аркан ваш потерялся где-то в тайге. Совсем не умеет ходить по лесу.

— Стреляйте! — визгливо вскрикнул Паша-Холод.

«Быки» только того и ждали. Напряжение, витавшее в подлеске, достигло критического уровня, и хватило малейшего толчка, чтобы тишина взорвалась громом автоматных очередей. Пули полетели не только в чародея, но и в его пижонистых спутников, не проронивших до сих пор ни слова. Серебристо-фиолетовая сфера вспыхнула перед Никитой, делаясь вязкой и непроницаемой. А демонов свинец и вовсе прошивал насквозь, не причиняя им вреда.

— Человечишки такие глупые, даже жаль на них свое время тратить, — гулко пробасил Дуарх.

— Зато здесь много душ, попируем на славу, — вторил ему Ульмах.

Никита сделал пасс рукой, словно комара на лету схватил, и за спинами воров раздался жуткий рёв. Огромный Зверь вставший на задние лапы, надвигался на опешивших людей. Началась паника. Кто-то пытался прорваться через кусты и бежать вглубь леса, но стремительные серые росчерки щупалец, хватали их сдавливали до смертельного хрипа.

Не отрывая взгляда от «иванов», решивших воспользоваться суетой и потихоньку шмыгнуть в заросли молодого ельника, Никита топнул ногой, направляя энергию разрушения в заданную точку. Земля едва заметно дрогнула, пропуская через себя магическую ману, и разверзлась перед беглецами. Первым в расщелину улетел Горец, но не один. Схватившись за штанину Ферзя, он потянул его за собой, и оба с криком упали в образовавшуюся трёхметровую яму. Следом, осыпая комья сырой и промёрзлой земли с суглинком, рухнул Паша-Холод.

Хирург тихо смеялся. Его плечи подрагивали, а сам он, подслеповато щурясь одним глазом на солнце, дышал полной грудью, и не пытался никуда бежать. Ему и так было хорошо.

Зверь и демоны уничтожили всех «быков», и в лесу наступила тишина. Только где-то вдали слышался шум мотора. Видимо, шла тяжело гружённая фура с товаром.

— Ульмах, убери с дороги разбитую технику, оставь нам вон тот внедорожник, — кивнул Никита на автомобиль, в котором до этого ехали Хирург с Холодом.

— Да, Хозяин, — Ульмаху не составило труда выкинуть с трассы расплющенные в лепёшку микроавтобусы с помощью своей дикой силы, которая питалась инфернальной энергией.

И вовремя. По дороге действительно ехал грузовик с длинной фурой. Видимо, в Верхотурье товар вёз. Коротко прогудев, водитель остановился при виде жуткой аварии, но не выходя из кабины, опустил стекло со стороны пассажирского кресла и громко крикнул:

— Вам помощь не нужна?

— Нет, благодарствуем! — отмахнулся Хирург, продолжая сидеть на земле. — Передайте наместнику Верхотурья, что у нас всё в порядке. Так и скажите. Скоро будем. Вы знаете, где особняк барона Коваленко?

— Ага, знаю! — водитель махнул рукой на прощание, снова прогудел клаксон, и грузовик, мягко съедая мелкие выбоины на дороге, поехал дальше.

— Дуарх, забирайте души в свою Пустошь, чтобы никого здесь не осталось! — приказал Никита демону, а сам подошёл к Хирургу и помог ему подняться на ноги.

— Ну что, старина, досталось тебе? — участливо спросил он.

— Помню, на пересылке в Усинске нас так отделали за неподчинение начальству, что две недели красненьким мочился, — ухмыльнулся старый вор, с кряхтением отрывая зад от земли, держась за крепкую руку волхва. — Ну ты, Анатолич, рисковый боярин. Когда предложил подставиться под «иванов», я испугался, честно скажу. Они же могли меня на перо взять.

— Я рассчитывал на жадность авторитетов, — усмехнулся Никита, возвращаясь к яме, в которой до сих пор эти самые авторитеты и барахтались. — Главное, метка сработала.

— Признаюсь, не думал, что когда-нибудь она пригодится, — положив на левый бок ладонь, Хирург потащился следом за Назаровым, морщась при каждом шаге. Он понимал, что его рёбра, в лучшем случае, отшиблены.Хотелось в это верить. Иначе — больничная койка. Вряд ли кто ему Целителя предоставит.

Они остановились на краю ямы. Все трое воров смирно сидели на дне, даже не пытаясь вылезти. А ведь могли бы, помогая друг другу. Но огромный медведь, яростно сопящий и поглядывающий на них сверху, начисто отбил охоту освободиться и убежать. Никита хлопнул в ладони — Зверь мгновенно растаял в лучах солнца, пробивающегося сквозь кроны деревьев.

— Иллюзия, — сплюнул Горец. — Надо было попробовать. Зассал ты, Холод. Порвёт, порвёт!

— Порвал бы, — подтвердил Никита. — Эта иллюзия уничтожила ваш отряд за пару минут.

— Может, договоримся, Гриша? — львиная седая грива Горца была усыпана песком, и сам он выглядел столь жалко, что Хирург мстительно улыбнулся. Не любил он, когда его бьют. Хотя приказ давал Паша-Холод, Горец готовился распустить его на ремни в этом самом леске.

— О чём? Я взял уже всё, что хотел, — пожал плечами Никита, внимательно изучая каждое движение воров. Его интересовал, в большей степени, Ферзь, а с остальными ему и вовсе не хотелось разговаривать. — Напоследок, чтобы не возникло вопросов: весь ваш общак создан на крови, а золото вы тащили с земель, имеющих хозяев.

— На то и щука в реке, чтобы карась не дремал, — скрипнул зубами Холод. — Тебе какое дело до этого золота, Гриша? Ты же на дворян пашешь, свою долю получаешь, да?

— Так кто вам мешал купить у государства деляну и разрабатывать прииски? — пожал плечами Никита. — Меньше бы вопросов было. У Строгановых убытки от воровства исчисляются сотнями тысяч в год. На верхотурских приисках потери составили… сколько, старина?

— Шестьсот двадцать пять тысяч недополученной прибыли, — уверенно ответил Хирург.

— Большие деньги, да, Ферзь? — спросил Никита, присаживая на корточки. — В общей сложности воровская касса тянет на пять миллионов, считая цацки, золотой песок, самородки и «радугу».

— Как ты общак увёл? — Паша-Холод в порыве злости воткнул финку в стену и попытался подняться наверх с её помощью, но сполз по сырой земле вниз. — Отвечай, падла!

Ферзь ничего не сказал, молча изучая Никиту. У него в глазах забрезжила надежда. Он был умным и проницательным вором, поэтому сразу сообразил, что этот странный парень (да и маг сильный, чего там) не зря обратился к нему.

— Вы не в таком положении, чтобы от меня что-то требовать, — усмехнулся волхв. — Ферзь, ты ещё там долго сидеть будешь?

Никита не пропустил момент, когда Холод кинулся к держателю кассы. Сверкнувшая тусклой сталью финка ещё летела в горло Ферзя, когда клинок мгновенно раскалился до белизны и испарился. Перехватив руку, по инерции летящую в него, Ферзь вывернул кисть Паши и врезал ему в подбородок. Пахан опрокинулся на спину, и сбивая с ног Горца, завалился вместе с ним в обнимку.

Никита точечными конструктами обвалил часть стены, чтобы Ферзь мог подняться повыше и схватиться за край ямы. Хирург почему-то решил помочь ему, и морщась от боли, вытянул хранителя на поверхность.

— Старина, не стоило так надрываться, — покачал головой Никита, глядя, как счастливый вор обтряхивает свою одежку. — Господин «иван» и без твоей помощи вылез бы наружу.

Он вызвал демонов, уже успевших очистить поле боя от трупов, и показал на полузасыпанных Горца и Холода характерным жестом.

— Живые души ценятся в Пустоши гораздо лучше, — оскалился Ульмах. — Благодарствуем, Хозяин!

Ферзь уже давно понял, что перед ним находятся не люди, а какие-то магические сущности, созданные Силой одарённого. Он с трудом сдержал стук зубов, пока две твари стояли у края ямы и обсуждали судьбу двух авторитетов. Можно сказать, их жизнь уже закончена. Прошептав про себя хвалу Богам, что этот молодой маг обратил внимание именно на него, а не на Горца и Холода. Разделить с ними незавидную судьбу хранитель общака очень не хотел. И понимал, что за своё спасение ему придётся отдать долг, о котором не пришлось бы потом жалеть.

— Гриша, братишка! Может, договоримся? — взвыл из ямы Паша-Холод. — Что хочешь, проси! Надо тебе долю от рынка скупки золота? Бери, не жалко! Ты же этого хотел?

— Замолчи, ссыкло позорное! — акцент Горца стал очень сильным. — Умри мужчиной, или я тебя сейчас сам на шампур посажу!

— Забирайте их, пока друг друга не поубивали! — приказал Никита, и отвернулся, не став глядеть, как яму накрыла непроницаемая серая пелена плотного воздуха. Он давно перестал испытывать эмоции по отношению к людям, переступившим крайнюю черту, за которой начиналась медленная, но неотвратимая деградация души и личности. Почему-то Хирург смог задавить в себе воровскую «гордость» в возрасте, когда трудно менять привычки и отношение к окружающим. Он пытался исправить свою жизнь, пусть и не всё получалось. Такому человеку разве нельзя помочь?

Ферзя всего трясло, когда он вёл Хирурга к уцелевшему внедорожнику, но, когда посадил старого вора на заднее сиденье, вдруг ощутил спокойствие. Он единственный, кто остался целым и невредимым, за исключением нескольких ушибов на руках и ногах, полученных при столкновении с дьявольскими воронками.

— Садись на переднее кресло, — приказал ему Никита, устраиваясь за рулём машины. Пока удивлённый вор с опаской садился рядом с ним, волхв достал телефон, поводил пальцем по экрану, выискивая нужный номер, а потом бросил в трубку: — Ильяс, я уладил вопрос. Отзывай Глеба с ребятами. Я уже в дороге, через пятнадцать-двадцать минут буду… Нет, не буду ждать. Чего ты переживаешь? Всё нормально, везу с собой приз.

Ферзь вдруг осознал, что их в Верхотурье ждали. Всё было рассчитано до мелочей. Где-то впереди находилась засада. И не будь магических тварей, колонну расстреляли бы в другом месте. Хирург тоже оказался задействован в спектакле. Нельзя играть с высокородными и ставить им какие-то условия. Воры хоть и пыжатся, пытаясь доказать всем, что для них сословия не имеют никакого значения, законы им не писаны. Но это не так. Сегодня хранитель кассы убедился, насколько кишка тонка у воровского мира против дворянина, оперирующего столь могущественной Силой и разными смертоносными плетениями. Медведь, хоть и иллюзорный, убивал «быков» играючи, по-настоящему, с кровью и оторванными конечностями.

Никита аккуратно отъехал от места разгрома колонны и надавил на педаль газа. Машина пошла бодро, правда, беспрерывный стук сзади слегка раздражал.

— Зачем вы спасли меня, сударь? — в иной обстановке Ферзь умел изъясняться на нормальном языке, что неудивительно. В Екатеринбурге он общался с разными людьми, и не каждому нравилась «офеня».

— Сам не догадываешься? — усмехнулся Никита, уверенно ведя тяжёлый внедорожник, а сам отмечая, что на загородную трассу Коваленко почему-то не обращает внимание. Непорядок, недоработка.

— Догадываюсь, но всё равно не понимаю. Общак в ваших руках, никто никогда его уже не найдёт. Вам проще было отдать меня на съедение жуткому медведю, чем втягивать в какую-то долгосрочную игру.

— Ты же не дурак, Ферзь, а ерунду городишь, — откликнулся с заднего места Хирург. — На тебя завязаны все уральские преступные группировки, китайская триада, джунгары, бухарцы. Ты знаком со многими их клановыми лидерами.

— Вам нужен выход на Китай и Бухару? — хмыкнул Ферзь и почесал волосы, в которых обнаружились веточки хвои и песок.

— И это тоже, — подтвердил Никита, не желая открывать истинные цели подобной комбинации. Он глядел вперёд на долгие годы, и сотрудничество с князем Строгановым, отцом Владимира, было сейчас в приоритете. Для Андрея Егоровича важно обезопасить логистический коридор через Жузы в Бухару и в Урумчи. И первый этап — сведение всех ниточек в «казённый город». Когда Екатеринбург будет под контролем кланов Назарова и Строгановых, все потоки нелегального золота начнут аккумулироваться в банке «Турский». Да, это не совсем законные финансовые операции, но часть средств пойдёт на меценатство и поддержку разных народных проектов. Никита был уверен, что Меньшиковы на это закроют глаза. Деньги-то останутся в России, а не уйдут в британские банки. Главное, контролировать тех, кто сядет на первичные потоки, и периодически выпалывать сорняки.

— Но тогда общак должен вернуться обратно, — сказал Ферзь и пожал плечами, не совсем уверенный в правильности своего требования.

— Частично вернётся отмытым, а ты станешь управляющим филиала банка «Турский», который скоро откроется в Екатеринбурге, — ошарашил его молодой маг. — Обставим дело так, что оставшаяся верхушка «иванов» поймёт правильность такого решения.

— После исчезновения Горца авторитеты начнут спрашивать, почему я остался жив, а все остальные куда-то пропали. Чекан, Батыр, Акуня, Аркан, Горец, Паша-Холод — это серьёзная потеря. А открытие банка и вовсе поставит меня в первый ряд подозреваемых. Типа, ссучился я, под аристократов лёг, братву под нож пустил.

— Так и будет, — ухмыльнулся Хирург. — Но я же говорю, ты башковитый, Ферзь. Главное, найди правильный ответ.

— Тебе легко говорить, сиделец таёжный, — огрызнулся Ферзь, с тоской понимая, что вот это и есть его долг, который придётся отрабатывать. — А ты попробуй на правиле́постоять и в штаны не наложить, ожидая пера под ребро.

— Хирург будет помогать тебе, — пояснил Никита. — Подлечится немного, да и переедет в Екатеринбург. Легендарный вор, знавший многих знаменитых «иванов», давно почивших в бозе — чем не прикрытие? Заодно и его самого легализуем. Будете вдвоём заправлять, кадры подбирать, но не сявок всяких, а нормальных работников, знающих банковское дело.

— Охрана будет? — заволновался Ферзь.

— Будет, — кивнул Никита. — На первых порах задействуй своих, но несколько человек из моего клана присмотрят за шнырями. Поэтому не удивляйся, если они начнут один за другим бесследно исчезать.

— А зачем вам это надо, Григорий? — хранитель кассы задал этот вопрос, уже смирившись с действительностью. Ему не хватало несколько штрихов к портрету молодого мага, странного и такого непохожего на других дворян именно что нестандартным поведением. — После сегодняшней демонстрации ваших способностей привлекать к работе уголовника — нонсенс. Есть Хирург, он бы мог занять моё место.

— Ферзь уже известен криминальному миру, — пояснил Никита, кидая взгляд на идущие навстречу редкие машины, в основном — грузовики или фургоны. Пару раз пролетели мотоциклисты. Жизнь шла своим чередом. — Первое время будет тяжело отбиваться от подозрений и обвинений, согласен. Но ведь можно слукавить, правда? Горец с Пашей-Холодом давно планировали операцию по изъятию воровского общака, привлекли к ней целую группу корешей из бывалых воров. И подгадав момент, совершили взлом с помощью одарённого полукровки с уникальными способностями. Я знаю, что вы активно ищете по стране бастардов, недовольных своим положением в обществе, и предлагаете им хорошую работу. Почему бы не всплыть очередному уникуму? Это никого не насторожит.

— Горец и вправду был инициатором привлекать полукровок к нашему делу, — подтвердил Ферзь, прокручивая в голове варианты, которые позволят ему выжить после возвращения в Екатеринбург. Там ещё оставались люди, которых следовало убрать побыстрее, чтобы не начали задавать неудобные вопросы.

— Так о чём и речь, — Никита сбавил скорость, въезжая на окраину Верхотурья. Здесь народ по-простому перебегал дорогу, не пользуясь пешеходными «зебрами», поэтому приходилось глядеть по сторонам, чтобы не сбить нарушителей. — Проверить твои слова никто не сможет. Все заговорщики тихо слиняли… в Джунгарию, например.

— Лучше не называть никаких городов или стран, — возразил Ферзь. — Начнут искать… Трупов точно нет?

— Абсолютно, — подтвердил Никита, сворачивая на первом же перекрёстке направо.

— А мы правильно едем? — заволновался вор, вертя головой. — Вроде бы утром налево поворачивали.

— Правильно, — успокоил его Хирург. — Ко мне в гости разве не хочешь? Нужно много ещё чего обсудить.

— Ну, ладно… — недоверчиво покосившись на Никиту, Ферзь откинулся на спинку кресла. Какой смысл избавляться от него сейчас и здесь, если можно было это сделать на пустынной дороге?

Некоторое время ехали молча, и явно, куда-то за Туру, где раскинулись частные домовладения.

— Кстати, ты что-то там о китайцах говорил, — неожиданно для Ферзя заговорил Никита. — Кто они такие? Из какой триады? Не «Лотос», случаем?

— «Лотос», — подтвердил хранитель, с опаской поглядев на всезнающего соседа за рулём. — А вы, Григорий, непростой человек. Даже представить страшно, какие возможности вы ещё скрываете.

— Будешь делать то, что тебе скажут — проживёшь долго, и глядишь, уважаемым человеком на Урале станешь, — усмехнулся Хирург за спиной. — В нашем деле главное — не бздеть. Правильно, хозяин?

— Это точно, — даже не улыбнувшись, подтвердил Никита.

Загородная дача императора, март 2017 года

На этот раз совещание проходило в узком кругу, в загородной резиденции императора. Помимо самого Александра и Великого князя Константина в «зимней» беседке находились цесаревич, граф Сумароков, Глава разведки Житин и генерал Дашков, специально вызванный из штаба Южного военного округа. Никита в их кругу мог показаться белой вороной, но, как ни странно, именно ему пришлось отвечать на множество вопросов, связанных с ходом операции по ликвидации особо опасных агентов Ордоса — фактически, «ассасинов Ватикана», как пошутил Сумароков.

— Как вы считаете, барон, у Инквизиции остались ещё силы для организации серьёзного теракта на территории России? — срезая щипчиками кончик сигары, поинтересовался государь.

Никита сразу понял истинную подоплёку вопроса. В воздухе витала напряжённость, связанная с нераскрытой агентурой, готовящей ликвидацию императорского Рода. Меньшиковы хотели знать точно, есть ли таковая на самом деле, или они столкнулись с дезинформацией, отвлекающей от чего-то более неприятного и резонансного, хотя что могло быть более ужасным и потрясающим политические основы империи?

— Уверен, что не осталось, — кивнул Никита, отставив в сторону стакан с глинтвейном. Коньяк, который попивали более старшие собеседники, он не захотел, а вот от бодрящего напитка не отказался. — Высших Лордов сразу не выбрать. На это потребуется очень долгое время. Верхушка выбита, а среди кандидатов идёт грызня. Пост Лорда — это не песочница, и желающих занять его хватает.

Никита подавал информацию, которую ему предоставил граф Сумароков.

— У нас есть люфт во времени, чтобы выявить основных претендентов и начать их уничтожать, — продолжил он, заметив одобрительный кивок Великого князя Константина. — Господин граф обещал присмотреть за ситуацией. Его люди умеют устраивать «несчастные случаи», чтобы отвлечь внимание от бенефициаров. С этой стороны можно не ожидать удара. Теперь по поводу «ассасинов». Меня не знакомили с протоколами допросов баронессы Сегрейв и Висконти, поэтому не скажу точно, есть ли резервы у «Опус деи». Но такого уровня, я уверен, нет. Иначе бы не сваливали на них всю грязную работу в течение последних десяти лет.

— Они профессионалы, — заметил император и поджёг длинную спичку. Прежде чем поднести её к кончику сигары, какое-то время смотрел на огонёк. — Им могли давать самые ответственные задания.

— Это не так, Ваше Величество, — мягко поправил его Сумароков. — На счету любовников-убийц есть много жертв из числа мафиозных структур, банкиров, военных. «Опус деи» частенько забивали гвозди микроскопом.

— Если верить словам баронессы, — согласился Александр, выпуская ароматные клубы дыма в потолок. Сразу заработала вытяжка, почувствовав датчиками его избыточную концентрацию в воздухе. — Но сколько операций было осуществлено на высшем уровне? Помните серию странных смертей во Франции, когда несколько влиятельных политиков из аристократических семей покинули этот мир? А ведь после этого начались реформы в законодательной системе, позволившей ослабить контроль над негосударственными фондами. Один из них через обширную сеть частных организаций принадлежит как раз «Опус деи».

— Удалось узнать что-то значимое? — поинтересовался Никита.

— Баронесса — крепкий орешек, — отозвался Житин. — Цедит сквозь зубы, ругается, как портовая шлюха. Подозреваю, отыгрывает какую-то роль.

— Так и есть, — уверенно сказал Сумароков. — Стефания одно время заканчивала актёрские курсы. В её арсенале есть очень много характеров. Только непонятно, почему она решила показывать свою неучтивость и грубость. Она дама с широким кругозором, весьма эрудирована.

— Наверное, думает, что сможет усыпить нашу бдительность, — ухмыльнулся Житин. — Дескать, что с меня взять, такой необразованной грубиянки?

— Ментоскопию не применяли? — поинтересовался генерал Дашков, сидя с задумчивым видом справа от Никиты.

— Пока воздерживаемся, — покачал головой Житин. — Вводили только препарат, вызывающий действие, схожее с алкогольным опьянением. Что у трезвого на уме, у пьяного на языке.

— И как, помогло? — недоверчиво усмехнулся Константин Михайлович.

— Вы знаете, Ваше Высочество — да, — Глава разведки улыбнулся с довольной улыбкой. — Обычно одарённым ставят ментальные блоки, имеющие высокую степень защиты от «взлома» разнообразными магическими способами. А вот то, что обыкновенное опьянение может вызвать целый каскад обрушения вспомогательных плетений, никто из зарубежных специалистов не ожидал. Конечно, крупные блоки мы не смогли вскрыть, но и это уже успех. Баронесса заплетающимся языком назвала с десяток фамилий из «Опус деи», с которыми у неё периодически возникали конфликты. Я принёс доклад, в котором эти имена фигурируют, чтобы вы позже ознакомились с ним, Ваше Величество, — генерал положил руку на чёрную папку, лежавшую на его коленях. — Там много чего интересного из обычной жизни Сегрейв.

— А наводящие вопросы ваши спецы задавали, Самуил Петрович? — прищурившись от дыма, спросил император.

— Конечно. Как и полагается на хорошей и доброй пьянке, — рассмеялся главный разведчик. — Бытовые воспоминания тоже позволяют хорошо узнать человека.

— Не увлекайтесь, генерал, — Константин Михайлович поднёс ко рту снифтер с коньяком, уже плещущимся на дне. — Даже безобидные препараты могут дать сбой и нарушить блоки. Сами знаете, чем это может закончиться. А нам нужно найти тех, кто отвечает за ликвидацию Его Императорского Величества и его семьи.

Сказано это было обыденно, и присутствующие отреагировали так же спокойно. Они знали о готовящейся операции британских спецслужб, и какую роль играет младший брат императора.

— Позволите, Ваше Величество? — спросил Никита, сделав пару глотков глинтвейна. Приятно было ощущать во рту целый букет душистых приправ.

— Да, барон, — с интересом поглядел на него Александр, даже отставил руку с сигарой в сторону.

— Я полагаю, что баронесса Сегрейв не имеет доступа к информации о готовящемся теракте в отношении Вас, государь. Единственная ниточка тянется к некоему сеньору Санвитале. О нём упоминал покойный Грава в своих записях. Довольно странный тип, «нашим и вашим», если так можно охарактеризовать его деятельность. С англичанами на короткой ноге, мотается по Европе, как заведённый.

— Похоже, что курьер, — Константин Михайлович переглянулся со старшим братом.

— Только вот чей? — проворчал император, макая кончик сигары в коньяк. — На кого работает?

— А ведь я вспомнил эту фамилию! — воскликнул Житин, пристукнув ладонью по колену, держа в другой руке бокал. — Проходила информация по Маккартуру. Наш агент Зеро упоминал, что некий господин Санвитале в октябре прошлого года две недели находился в Лондоне и активно встречался с представителями различных структур, в том числе и сотрудниками СИС. Зеро заинтересовался этим человеком и стал за ним приглядывать. Выяснилось интересное обстоятельство. Санвитале два раза наносил визит в здание Воксхолл-Кросс[17] и оба раза находился там не меньше двух часов. Вероятно, у него была встреча с высокопоставленным лицом. Каким именно, выяснить не удалось.

— Санвитале может быть агентом «Опус деи» или Ордоса? — император задумчиво пыхнул дымом.

— Пока не выяснили, — признался Житин. — Он выскочил, как чёрт из табакерки, после ликвидации Высших Лордов. А до этого о нём практически ничего не было известно.

— Меня беспокоит серия наших удачных операций, — признался Великий князь Константин. — Мы бьём так, что кровавая юшка у врагов брызжет из носа, а они словно в глухую оборону ушли, даже не отвечают на удары.

— Интуиция завопила? — невесело улыбнулся Александр.

— Можешь считать именно так.

— Святослав Бориславич, что скажете по этому сеньору? — император посмотрел на задумчивого графа.

— Я тоже слышал эту фамилию, но мельком. Даже не вспомню сейчас, с какими обстоятельствами она связана, — развёл руками Сумароков. — Мы, всё-таки, структура с иными задачами, но стараемся помогать нашей контрразведке всеми силами.

— Да, услуги Святослава Бориславича неоценимы, — Житин приподнял снифтер в знак признательности.

— Усильте сбор информации по Санвитале, — приказал император. — Составьте досье, подключите аналитиков. Эх, почему в наших службах нет прорицателя или ведуна. Барон, а ведь Орден Гипербореев имел в своём штате ведунов. Не завалялся ли один такой?

Все рассмеялись. Никита тоже улыбнулся и покачал головой.

— Увы, Ваше Величество, таковых нет. Если боевая ячейка осталась более-менее многочисленной, то ведуны — товар штучный. Нужно искать архивы, в которых упоминаются Роды, пестовавшие прорицателей. Они могли затеряться на просторах Империи во времена угасания Ордена, уничтожить всё, что с ними связано, замести следы.

— Да, жаль, — император положил сигару в пепельницу. — Но вы продолжайте поиски. России нужны таковые. Да, у нас есть сильные аналитические службы, которые сейчас практически заменяют ведунов, но я хочу иметь альтернативный взгляд на грядущие события. Семён Аркадьевич, какова сейчас ситуация в Яссах? Полковник Аржевский в безопасности? А то я переживаю, что «Опус деи» может выйти на него, как на дезинформатора и ликвидировать. У него есть охрана?

— Аржевский удачно сбросил «дезу» и мы тут же «откомандировали» его в Одессу, якобы для проверки финансовой отчётности одного из гарнизонов, — Дашков не стал подниматься, потому как император сразу предупредил, что встреча неформальная, вскакивать по каждому его обращению не нужно. — Да, я опасался, что после ареста баронессы Сегрейв Ватикан начнёт расследование и выйдет на «любовника» Виорики Катаржи. Сейчас он в безопасности, но…

Дашков замялся, и его неуверенность император сразу заметил.

— Какие-то проблемы, господин генерал?

— Дело в том, что между Аржевским и Катаржи на самом деле возникло чувство. Я понимаю, насколько глупо и несвоевременно со стороны сотрудника контрразведки попадать в подобную ситуацию… Станислав Викторович сам мне признался, отчаянно краснея, о своих симпатиях к этой женщине. Теперь переживает, что викарий Висконти может отыграться на Катаржи. «Опус деи» не прощает предательства.

— Но ведь она передала информацию, не более того, — хмыкнул Великий князь. — Тем более, не являясь агентом, а прихожанкой, приносящей в клювике новости…

— Ваше Высочество, эти фанатики любого под нож пустят, если почувствуют, что их дурят, — Дашков тяжело вздохнул. — За Катаржи сейчас установлена слежка. Я дал команду в случае опасности её прикрыть и немедленно увезти из Ясс. Но она пока там нужна.

— Подождите, подождите, Семён Аркадьевич, — император схватил сигару и затянулся, раздувая тлеющий кончик. — Любовь — штука заразная, она может всех коснуться, всё понимаю. Но у меня возникла идея. Я хочу, чтобы эта девица вновь «воспылала страстью» к Великому князю Михаилу Михайловичу.

— Зачем? — удивлённо приподнял бровь цесаревич, до этого почти не принимавший участие в разговоре. Вероятно, для него подобная беседа была неким практическим занятием, как нужно обсуждать дела, требующие тишины.

Константин Михайлович только хмыкнул, понимая, куда клонит старший венценосный брат.

— Нам нужно понять, с кем он контактирует, — объяснил своё желание Александр. — Ты, Константин, про интуицию говоришь… Вот и у меня свербит. В Яссах должен находиться хорошо законспирированный агент англичан. Не может брат обходиться без контактов. Но в каком формате они общаются?

— Если контакт не удаётся установить, но, по косвенным признакам он есть — значит, используется полевой телепорт, — уверенно ответил Никита.

— Вот, я тоже к такой мысли пришёл после долгого размышления, — император поднял вверх зажатую в пальцах сигару. — Если Катаржи будет частенько находиться рядом с Михаилом, то есть вероятность того, что она рано или поздно столкнётся с чем-то необычным.

— Это огромный риск для девушки, — покачал головой Дашков. — Вряд ли Великий князь Михаил будет пользоваться порталом в своём дворце.

— Полевой портал не берёт много энергии, — возразил Никита, сосредоточенно думая о чём-то своём. — Ему достаточно раскрыться на несколько секунд — и человек оказывается в нужной точке. Пробой тут же закрывается. Всплеск энергии незначительный, его можно принять за магический конструкт. Одарённые ведь частенько балуются разными фокусами. И ещё момент… Насколько я знаю, Великий князь Михаил Михайлович не имеет навыков телепортатора, даже самого слабого.

— Верно, — поддержал зятя Константин Михайлович, сразу поняв, к чему тот клонит. — У него должен быть некий маячок, наводящий портал в нужную точку. Вот и задача для барышни: обнаружить артефакт.

— У нас есть один кандидат в связники, — напомнил Дашков. — Некий Чарльз Мердер, играющий роль французского журналиста. За ним установлена слежка. Правда, хитёр, сукин сын. Очень редко выходит на контакт с Катаржи.

— Это не он, — с абсолютной уверенностью сказал Константин Михайлович. — Есть кандидат посолиднее: барон Тэлбойс. В Петербурге бывал, посетил чуть ли не все музеи и художественные выставки, даже пару раз на стадионе видели. Истинный англичанин разве пропустит футбол? Есть предположение, что он присматривался к чему-то или к кому-то. Разведке, полагаю, известно куда больше?

— Никаких контактов с Великим князем Михаилом не было, — уверенно ответил Житин.

— Итак, господа, давайте уже очертим круг подозреваемых, — император с силой вдавил кончик наполовину выкуренной сигары в пепельницу. — К Тэлбойсу особое внимание, Самуил Петрович. Собрать досье на Санвителе. Семён Аркадьевич, вам нужно встретиться с Виорикой Катаржи и пояснить нашу позицию. Передайте девушке, что мы готовы закрыть глаза на её деятельность, как информатора «Опус деи», и обеспечить безопасность семьи. И не будем препятствовать отношениям с полковником Аржевским.

— Слушаюсь, Ваше Величество, — наклонил голову генерал Дашков.

— Отработайте связи Мердера, чтобы быть уверенным в его непричастности к готовящейся операции британских спецслужб в Петербурге. У него, скорее всего, другое задание. Вы свободны, господа. Барон Назаров, прошу вас остаться.

Граф Сумароков незаметно кивнул Никите, словно подбодрил его, и первым вышел из беседки. Кроме императора и Великого князя Константина остался цесаревич. Все трое Меньшиков скрестили взгляды на молодом волхве.

— Никита Анатольевич, хочу поблагодарить за блестяще проведённую операцию, — нарушил тишину в опустевшем помещении император. — К сожалению, она стоит в ряду тех мероприятий, что не дают нам возможности открыто воздавать почести героям земли Русской. Чтобы избежать такой несправедливости, я распорядился наградить тебя орденом «За верность и преданность престолу». Вручим его на одном из открытых торжеств.

— Служу Отечеству! — Никита поднялся, приосанился, держа руки прижатыми к бёдрам, и энергичным кивком в сторону императора выразил свою благодарность.

— За это надо выпить, — Константин Михайлович, не скрывая удовлетворения, наполнил коньячные бокалы. — Держи, сын. Рад за тебя.

— У меня будет просьба, Ваше Величество, — взяв из руки тестя бокал, Никита снова повернулся лицом к Александру. — Я ведь не один брал Сегрейв. Будет не совсем правильно обойти вниманием моих людей и помогавших нам контрразведчиков.

— Не переживай, всё учтено, — усмехнулся государь. — Знаем, кто там был. Даже про «призраков». Лихо ты людей в свой клан вербуешь. Особенно таких. У «призраков» есть правило не служить никому, кроме престола.

— Я умею уговаривать и находить аргументы, Ваше Величество…

— Да уж видим! — рассмеялся цесаревич, подходя к Никите, чтобы соприкоснуться бокалами. — Только не перемани всех отставников к себе, а то мы себя неуютно будем чувствовать.

Вроде бы с шуткой сказал, но Никита различил в словах наследника предупреждение не усердствовать особо в укреплении собственного положения на политическом поле.

— Когда переезжаете в Петербург? — поинтересовался император. — Твой тесть уже копытом бьёт в нетерпении, чтобы тебя встроить в систему. Чем, кстати, планируешь заниматься?

— Переезд, скорее всего, состоится следующим летом, — прикинув сроки, ответил Никита. — Не хочу торопить строителей, а то придётся потом углы выравнивать и вываливающиеся кирпичи обратно закладывать.

Меньшиковы рассмеялись.

— А насчёт планирования… — Никита задумался. — У меня договорённости с Коллегией Иерархов и Военной Академией на серию лекций и написания методичек для студентов. Я не особо горю желанием лезть в структуру, в которой мало пробыл, но там сейчас моя сестра Анора учится. Ей будет полезно перенять опыт. Ну и в качестве советника Его Высочества, государя-наследника, готов приносить пользу.

Константин Михайлович откинулся на спинку кресла и спросил лукаво:

— А возглавить Коллегию готов?

— Нет, — твёрдо проговорил Никита. — Пока не время. Дел-то, оказывается, много. Лекции, собственные производства, Центр медицинской биомагии, всего не перечислишь.

— Что насчёт идеи князя Балахнина? — почему-то вдруг вспомнил император. — Как-то подозрительно Алексей Изотович затих. Даже на заседаниях Думы редко появляется.

— Вы по поводу Кормчего, Ваше Величество? — волхв сделал маленький глоток коньяка, ощущая горячий ком, провалившийся в желудок. Не дождавшись ответа — и так всё было понятно — он ответил предельно честно: — Не самая лучшая идея князя Алексея Изотовича. Я с самого начала критиковал её. Никто из высокородных аристократов столицы и крупных городов России не согласится ставить во главе странной и непонятной структуры молодого и неопытного в суровых клановых взаимоотношениях человека. Да я и сам понимаю, что не смогу быть третейским судьёй для горячих дворян. Сама судьба не даёт мне шанса стать Кормчим. Думаю, со временем большинство Родов придёт к пониманию, что такой институт взаимоотношений понадобится.

— Разумно, — кивнул император. — Я всё-таки поговорю с Балахниным и направлю его энергию на более полезные проекты. Ну что ж, не будем задерживать молодого человека. Пусть к своим очаровательным жёнам едет. Эх, где мои годы!

Все опять рассмеялись, весело и непринуждённо.

Петербург, особняк Назаровых на Обводном

Сидя за рулём своего «Бриллианта», Никита прокручивал в голове разговор, который с ним вели Меньшиковы, и снова убеждался, что эта семья будет постоянно его проверять на лояльность простыми вопросами, которые могли бы ничего не значить, если бы их не задавал император или тесть. Меньшиковы его не боялись, но держали в уме растущий потенциал барона Назарова. Вот ещё интересно, почему государь не захотел давать ему княжеский титул. Ведь столько сделано для безопасности страны, но Александр умело обходит эту тему. Тамара опять расстроится. Хочет любимая жена, чтобы её называли Светлейшей, пусть и скрывает ото всех своё желание. Никита иногда испытывал чувство вины перед ней, что «обнулил» титул Тамары, но понимал, что эти эмоции очень вредны и опасны для семьи. А старшую супругу уже, кстати, в клане называют Княгиней. И ей очень нравится. Ну, немного тщеславия для красивой молодой женщины позволительно. Лишь бы его не стало слишком много.

Надо Полину осторожно расспросить, каким она видит ближайшее будущее Семьи. Николас усиленно занимается с девочкой — а вдруг сдвиг в лучшую сторону произошёл?

В сопровождении внедорожника охраны, где сидели верные личники, он доехал до Обводного, загнал «Бриллиант» в гараж, провёл рукой по блестящему боку своего верного механического коня и ощутил рунические вязи, начертанные на его корпусе; они отозвались приятным покалыванием в ладони. Мало того, Никита нанёс магические вязи защиты на корпуса машин своих жён, и всё с помощью стилуса. Великолепный всё же ему подарок сделали Хранители.

— Как прошла встреча? — поинтересовалась Анора. Сегодня занятий в Академии не было, и она хозяйничала в особняке, порхая в цветастом домашнем платье то по гостиной, то забегая на кухню, проверяя, когда будет готов обед.

— Думал, ругать будут, — пошутил Никита, с удовольствием развалившись в кресле, и наблюдая за девушкой. Никакой робости от той девочки-«подарка» у неё уже не осталось. — А вместо этого орден пообещали за Стеллину.

Анора взвизгнула и прыгнула к нему на колени без всякого смущения, обвила тонкими руками шею. Поцеловала в щеку.

— Поздравляю! А титул не дали?

Она тоже, оказывается, переживала за «брата» и сердилась, что после очередной героической операции ему ничего не перепадало. Правда, Аноре хватало ума не высказывать своё недовольство вслух.

— Нет, — рассмеялся Никита, а потом вспомнил, что очень хотел поговорить с Анорой. — Слушай, а что у тебя с Фадеевым? Мне показалось, между вами кошка пробежала?

— Не было никакой кошки, — девушка закусила нижнюю губу. — Мы объяснились… Никита, я ведь очень сильная одарённая со специфическими магическими атрибутами, как мне говорят чуть ли не все Иерархи. И я подумала, что сделаю глупость, выйдя замуж за Сёму. Он хороший, добрый и ласковый. Мне с ним хорошо и спокойно. Только есть одно «но»: я чародейка, и не имею права рожать полукровок. Клану нужны сильные маги, а Семён — обычный человек. Увы, но одной любовью Род не усилить. Ты же сам это понимаешь. Я видела, как ты себя ломаешь, чтобы найти мне хорошего мужа, невзирая на его статус, — она погладила Никиту по макушке, стараясь прижать упрямо торчащие вверх волоски. — И я тоже сначала думала, что именно в этом счастье женщины. Но твоя бесконечная война с этими шайтанами из Ватикана заставила меня пересмотреть отношения с Семёном. Поэтому я решила выйти замуж за одарённого, которого мне найдёшь ты, Глава Рода.

— Вот тебе и пирожки с котятами, — расстроенно проговорил Никита. То-то Семён в последнее время ходил поникший, как будто из него выдернули стержень. И ведь ни словом не обмолвился. Это неправильно. На его плечах лежит огромная ответственность за охрану особняка. Комендант не имеет права раскисать ни при каких обстоятельствах. Анора, конечно, подложила приличную хрюшку, поставив Никиту перед фактом. Но ведь она права, с какой стороны не посмотри. Только эта правда для кого-то окажется горькой. Выдать замуж девчонку за дворянина можно без труда. К ней давно присматриваются петербургские, московские, тверские, новгородские Роды, чьи представители учатся в Академии. А что делать с Семёном?

— Ты окончательно решила порвать с Фадеевым, или действовала на эмоциях? — строго спросил он, глядя в глаза Аноре.

— Никаких эмоций, только расчёт, — твёрдо ответила девушка.

— У тебя появился парень в Академии?

— Нет. Я поддерживаю с молодыми людьми только дружеские отношения. Никаких романов и увлечённостей.

— Анька-Анька, — вздохнул Никита и прижал к себе «сестру». — В твоём возрасте и нужно увлекаться. Ты слишком серьёзно воспринимаешь жизнь. Дай угадаю, что тебя в Академии называют «снежной королевой».

— Ну, не совсем так, — усмехнулась Анора. — «Ледяной стервой», так точнее.

— Стервой? — удивился волхв. — Неужели всё так плохо с романтикой?

— Никита, а ты сам разве не потратил свою молодость на создание Рода и клана? — возмущённо воскликнула Анора. — Тебе двадцать четыре года, самое время развлекаться в клубах, ни о чём не заморачиваться, с девушками дружить! А ты уже женат, детей имеешь, в боевых операциях участвуешь, с Ордосом не на жизнь, а на смерть бьёшься! Вот и я полностью сосредоточена на учёбе!

— У меня не было выхода, — улыбнулся Никита, ощущая биение жизненной энергии Аноры, заполнившей её ауру. — Патриарх не дал бы мне погрязнуть в безделье. Поэтому я последние восемь лет только и делаю, что кручусь, как белка в колесе. И останавливаться не имею права.

— Вот поэтому у тебя должна быть надёжная защита, составленная из магов и боевого крыла, — заявила Анора, вскакивая на ноги. — А ты Глава, должен только приказывать.

— Хорошо, подумаю над твоим предложением, — волхв решил не влезать в дебри спора, в котором вряд ли будет победителем.

— Пообедай со мной! — попросила девушка. — А то мне скучно одной. Ольга поздно возвращается, уставшая, не до общения ей со мной. Давай, поговорим.

— Уговорила, — Никита посмотрел на часы. — Обед-то готов? Мне нужно с Семёном парой слов перекинуться.

— Ладно, через двадцать минут жду тебя в столовой.

Анора упорхнула, а Никите осталось только покачать головой, поражаясь неуёмной энергии этой барышни. Эх, вот печаль! Откуда такие зрелые мысли в хорошенькой, но ещё ветреной головке? Жалко Семёна.

Фадеева он нашёл возле гаражного бокса беседующим с автослесарями. Двое молодых парней и пожилой мужчина в спецовках что-то ему говорили, а комендант быстро записывал ручкой в блокнот их пожелания, а то и требования.

— Семён, поговорить нужно, — обратился к нему Никита, отвечая кивком на приветствие рабочих. — Отвлекись немного.

Они неторопливо зашагали в сторону парка по брусчатой дорожке.

— Анька раскололась, — прервал молчание Никита, держа руки в карманах пальто. — Одного не могу понять: почему ты ничего не рассказал? Я бы поставил ей мозги на место, а вместо этого вижу прогрессирующую проблему.

— Да чего там говорить? — хмуро пробормотал Семён. — Девчонка-то права, как ни крути. Кто я такой? Обыкновенный офицер в отставке, без Дара. У Аноры большие перспективы, искра развивается семимильными шагами. Какие дети у нас получатся? Полукровки, на которых будут смотреть с презрением. К тому же клан надо укреплять родовыми магами, чьи потомки будут служить твоим детям и внукам. Нет, она всё правильно сказала. Нет у нас будущего.

— Дурак ты, Фадеев, — глядя перед собой, откликнулся Никита. — Сейчас в «Гнезде» два сильнейших мага проживают. Да и у меня возможностей прибавилось. Подтянули бы ваших детей до уровня настоящих боевых волхвов. Минимум, седьмой ранг им обеспечили бы с помощью всяких методик. А вы из-за своих неправильных выводов затянули время и не доложили о возникшей проблеме. Я теперь никак из головы Аньки подобную дурь не выбью. Она всерьёз настроилась на служение Роду.

Комендант только зубами скрипнул.

— Чего уж там, поздно. Перегорело всё.

— И как это скажется на твоей службе? — поглядел на него Никита потемневшими глазами. — Сопли будешь распускать рядом с девушкой, которая тебя отвергла? Или мне нужно перевести тебя в Родники?

— Я клятву давал, — встрепенулся Фадеев. — Куда направишь, хозяин — туда и пойду.

— Здесь твоё место, и не вздумай в меланхолию впадать, — предупредил Никита и остановился возле летней беседки. — Я попробую прочистить мозги Аноре, но боюсь, слишком поздно.

— Переживу, Никита Анатольевич. Только мне встряхнуться надо, отвлечься от дел.

— Отпуск просишь? — усмехнулся волхв. — Ты сам, кажется, родом из-под Вязьмы?

— Да. Там родители живут.

— Вот и езжай туда, отдохни душой. Банька, водочка… Жаль, не лето. А то бы и рыбку половил.

— На зорьке, — мечтательно проговорил Семён. — Благодарю, Никита Анатольевич. Действительно, съезжу-ка в родные места.

— На две недели отпускаю. Полозов тебя заменит, — кивнул Никита. — Денька через два можешь собираться. Ну, вот, заулыбался. Не всё, значит, потеряно. Пошли обедать. А то Анька будет носиться по всей усадьбе, переполошит и охрану, и работников.