Найденыш 15. Ход волхва

Глава 15

Симбирск, март 2017 года

Велимир перекатом ушёл влево, одновременно с этим движением выставляя щит, в который тут же прилетел огненный шар размером с голову быка. Он влепился в едва видимую сферу, развернувшуюся над напрягшимся княжичем Шереметевым, и с гулким фырканьем растёкся, как расплавленная капля олова, по поверхности. Мало того, подпитываемая энергией создателя, магоформа стала прожигать защитную сферу, отчего Велимиру пришлось судорожно искать противодействие. Вылезти из-под щита невозможно, потому что снаружи бушует огненное пламя, враз сожжёт. Наскоро соорудив конструкты в виде круглых длинных сосулек, он вбил их в дыры и напитал энергией, чтобы те выдержали хотя бы пару минут. Огонь постепенно терял силу и облизывал белесо-жёлтыми языками щит не так рьяно, как в самом начале атаки.

Улучив момент, когда Борис решил перезагрузить энергетические каналы, Велимир убрал сферу и вскочил на ноги, одновременно формируя над головой Волынского плотное облако серебристо-синего цвета. Ещё мгновение — и из него обрушился град на то место, где сейчас находился соперник. Небольшого размера ледяные шарики со всей силы лупили по смеющемуся Борису, развернувшему над собой плотную завесу, в которой эти самые «снаряды» таяли.

— Ну, хорош уже! — крикнул он. — Давай, лучше пивка выпьем! Оно охладилось, небось!

— Как скажешь, — откликнулся Велимир и направил на импровизированную тучку магический импульс. С хлопком магоформа рассыпалась, а княжич в пропотевшей трикотажной спортивной майке направился к походному столику, предусмотрительно поставленному подальше от тренировочной площадки. Охранники уже вытащили из ведра со льдом запотевшие бутылки с пивом и ждали, когда молодые аристо решат отдохнуть.

Велимир сел на складной стул, и на его плечи Артюха сразу накинул тёплый плед. Хотя март радовал теплом и ласковым солнышком, но коварство весенней погоды могло сыграть дурную шутку. А заработать насморк на ровном месте означало одно: Аня залечит его до полусмерти, причём, обыкновенными таблетками и лекарственными сиропами. Такая забавная, не верит, что одарённый может сам позаботиться о своём организме, начиная от лёгкой царапины и заканчивая тяжёлой формой гусарской болезни, кхм…

Борис рухнул на соседний стул, и его тоже накрыли пледом заботливые охранники.

— Ох, как же хорошо! — он с хлопком скрутил крышку с бутылки и сделал несколько глотков холодного напитка. Потом вытянул ноги в кроссовках, с блаженной улыбкой запрокинув голову вверх.

— Ты не хочешь приобрести этот особнячок? — кивнул он на прячущийся в глубине парка дом. — Я бы снёс эту рухлядь к чёртовой бабушке и построил здесь самый настоящий дворец. Земли хватает.

— К сожалению, ничего не получится, — усмехнулся Велимир, мелкими глотками попивая хмельное. — Гончарова переписала дом на свою правнучку Анастасию, которую мой отец взял на попечение, пока она живёт и учится в пансионе Бакунина.

— И Василий Юрьевич согласился? — удивлённо спросил княжич Борис. — За такую просьбу можно было скупить десять таких особняков.

— У Марии Александровны нет десять особняков, — усмехнулся Велимир, радуясь тёплому деньку и хорошо проведённой тренировке. Ему не хватало серьёзного спарринг-партнёра, а Борька с охотой принял предложение померяться силами. Теперь три раза в неделю они приезжали в особняк Гончаровой, переодевались и шли на полигон. Кусок земли, выделенный неулыбчивой и мрачной старухой, был, по мнению Бориса, маловат. Но Велимир нисколько не переживал по этому поводу. Его всё устраивало. — Зато за свою правнучку она отдала нам землю под терминал. Я тебе его показывал. Видел, как мы развернулись?

— Ну да, неплохое приобретение, — кивнул Волынский, глядя на перепаханную после тренировки площадку. — А сколько лет девочке?

— Когда мы заключали договор, Гончарова сказала, что ей четырнадцать. Отец потом ездил в этот пансионат, встречался с Настей, ей уже исполнилось пятнадцать, — Велимир с подозрением поглядел на товарища. — С чего вдруг ты заинтересовался?

— Жалко, такая земля пропадает.

— Да ну, — фыркнул Шереметев. — Было бы из-за чего переживать. Девчонка выйдет замуж, будет хорошее приданое.

Он вдруг расхохотался, запрокинув голову. Борис удивлённо уставился на Велимира.

— Ты что, хочешь жениться на этой девице? — просмеявшись, поинтересовался княжич Шереметев.

— С ума сошёл? Какая-то провинциальная дворяночка без шансов попасть в высший свет. Да меня весь Петербург не поймёт! — Волынский вдруг тоже засмеялся, поняв, что своими вопросами поневоле натолкнул Велимира на такие мысли. — Нет, я подумал, неплохо бы здесь поселиться. Ты же из Симбирска не скоро уедешь. Как долго планируешь жить здесь?

— Не знаю, но на пять лет настраиваюсь, — пожал плечами молодой Шереметев и поставил пустую бутылку на столик. Прикрыл ладонью рот, тихо рыгнув. — Волнуюсь я из-за бати. После тяжёлого ранения он какой-то странный стал. Вроде бы его ничего уже не беспокоит, но, когда с ним общаюсь, чувствую, что какая-то паранойя проскальзывает.

— Это из-за лечения в Медцентре Назарова? — догадался Борис.

— Его там не лечили. Биокапсула не помогла. Магическое поражение было очень сильным, поэтому только Никита рискнул взяться за дело.

— То есть, все Целители отказались? — удивился Волынский и открыл вторую бутылку.

— Да. Вот это обстоятельство и держит меня в напряжении, — помрачнел собеседник. — Какой тайной обладает Назаров, что вытащил отца с того света? Вот у него паранойя и разыгралась. Говорит, закладку ему Никита подложил. Дистанционную.

— Да бред, — выдохнул Борис. — Ох, извини, брат, не подумав, ляпнул.

— Ладно, чего там, — отмахнулся Шереметев. — Я тоже так сказал, когда он о дистанционном воздействии рассказал. Дескать, в любой момент Назаров может отправить его в Небесные Чертоги. Говорю же, не в себе чуток стал.

— А сам что думаешь по этому поводу?

— Да уже ничего не думаю, — усмехнулся Велимир. — Рано или поздно ситуация сама разрешится. Мне пока о своей семье думать надо и обрастать союзниками. Лет через десять, глядишь, папаша начнёт к делам клана привлекать. А я уже мясо наращу. А ты что думаешь?

— Я тебе сразу сказал, что нам нужно своей головой думать, — обрадовался Борис. — Конечно, старшие родственники не дадут большой самостоятельности и будут контролировать каждый шаг. Но сейчас нам и не нужно особую прыть проявлять. Нужно готовиться к хорошей драке, когда вокруг цесаревича начнёт формироваться коалиция из молодых Родов. Я так думаю, — он перешёл на шёпот, перегнувшись через столик, — скоро не Волынские, Шереметевы и Балахнины будут влиять на политику Империи, а совсем другие люди. Слышал, что Владислав встречается не только с Назаровым?

— Так это понятно, что наследник подбирает себе лояльных людей, — пожал плечами Велимир. Ему не нравился разговор, который запросто мог стать основой заговора против Меньшиковых. — Владислав открыто показывает свои симпатии Пушкиным, Голенищевым, Разумовским и прочим… А те сразу оживились, уже будущее планируют.

— Так и нам нужно шевелиться, а не только яхт-клубы строить, — Борис цепко взглянул на молчащего Шереметева, словно пытался уловить на бесстрастном лице княжича подтверждение его планам. — Ты как-то говорил, что с казанскими кланами взаимоотношения выстраиваешь. С этими, как их… Урусовыми. Можно их вовлечь в сферу наших интересов.

— А что ты им предложишь? — с усмешкой поинтересовался Велимир. — Урусовы чувствуют себя прекрасно в Казани, потихоньку в Поволжье заходят, но без оголтелости, как некоторые. С Меньшиковыми у них никаких трений нет. Более того, им даже выгодно такое положение. Кстати, княжич Азат на днях приезжает, можешь с ним пообщаться. Он такой же амбициозный, как и ты, Борька. Два сапога пара.

— Почему бы и не встретиться? — оживился Волынский. — Охотно познакомлюсь.

Велимир покрутил головой, отыскивая взглядом телохранителей. Савва тут же оказался рядом.

— Сколько сейчас времени?

— Два часа, господин.

— О, нам пора! — оживился Шереметев. — Через час встреча с губернатором. Пора вопрос с «ратоборцами» решить.

— Почему ты так заморачиваешься с этим быдлом? — Борис сбросил с плеч плед, вскочил на ноги и присоединился к Велимиру, уже направлявшемуся по аллее к дому Гончаровой. — Для подобных дел есть полиция, ИСБ. Сам говоришь, что это криминальная структура, полностью копирующая североамериканские гангстерские банды.

— А мне не нравится, что представитель власти смотрит сквозь пальцы на происходящее, — отрезал Велимир, намекая приятелю о своём желании довершить начатое дело. — Я пообещал Гринцевичу, что его ноги в городе не будет, если не прекратит молодёжь баламутить. А не сдержу слово, как потом буду в глаза смотреть людям? Броня только рад будет!

— Слушай, твой Броня — какая-то загадочная личность, с твоих слов! Даже интересно стало поглядеть на него! — Волынский, не обращая внимания на горничную, открывшую им дверь, чуть ли не вприпрыжку забежал в дом.

— Увидишь, — снова усмехнулся Шереметев.

В выделенных им хозяйкой особняка покоях молодые люди приняли душ, переоделись в чистую и приличествующую предстоящему визиту одежду. Не теряя ни минуты, они спустились вниз, попросили горничную передать Марии Александровне извинения, что не могут остаться на чай.

Борису в первый визит госпожа Гончарова показалась молчаливой и надменной дамой. После нескольких появлений в особняке он стал замечать, что хозяйка старается как можно меньше выходить в гостиную, пока молодые люди развлекаются в её парке магией. Вот и сейчас, выйдя на улицу, Волынский невежливо задрал голову, чтобы убедиться, что Гончарова не насылает на него какое-нибудь проклятие. Нет, ни одна штора в окне не дрогнула, ни одно магическое плетение не окутало княжича.

— Я ей не нравлюсь? — задал интересующий его вопрос Борис, уже сидя в стильной тачке Велимира.

— Откуда же мне знать? — посмеиваясь, откликнулся Шереметев, ловко выезжая со двора особняка на улицу. Следом, жутко рыча, пристроились два внедорожника княжичей. — А вообще, интересно, почему Гончарова себя так ведёт. Когда я приезжал сюда один, она всегда встречала меня, чаем угощала. Странно, конечно…

— Она не ведьма?

Велимир едва не сложился пополам от смеха. Он несколько минут откровенно ржал, и Борис, не выдержав, тоже расхохотался. Глупо обвинять одинокую старую женщину, живущую только ради своей правнучки, в устоявшихся привычках. А какие в её голове тараканы — известно только самой Гончаровой. Ну, не понравился ей молодой княжич Волынский, стоит ли переживать из-за этого?

Небольшой кортеж проскочил через Императорский мост и въехал на улицы нового района, расположенного рядом с Симбирским посадом. Сюда переехала администрация, для которой построили десятиэтажную высотку неподалёку от городского парка. Рядом находился департамент полиции, правда, в старинном, купеческого стиля, здании. Его не решились сносить, справедливо решив, что оно уже стало привычным архитектурным символом для местных жителей. Губернатора можно было теперь застать в своём рабочем кабинете на девятом этаже. Следующий был техническим, а на крыше располагалась вертолётная площадка для экстренной эвакуации.

Велимир загнал свой «Дукс» на автостоянку, расположенную почти рядом со зданием администрации. Здесь уже находилось чуть ли не с полсотни машин разных марок, но больше всего, конечно, «Ладог-эволюций», на которые спешно пересаживались чиновники России. Волынский скрежетнул зубами. Для него сверкающие свежим лаком автомобили, выпускаемые концерном Касаткиных, были как кость в горле. Мало того, на шильдиках «Ладог» красовался малый императорский герб. Теперь, когда Волынских отстранили от столь почётной должности, к нищебродам Касаткиным Борис испытывал лютую ненависть, куда большую, чем к Назарову.

Охраны возле входа не было, зато в огромном холле оказалось чуть ли не целое отделение крепких парней в серой униформе с шевронами частной охранной компании. Пришлось проходить через рамку металлоискателя. Под арку магического сканирования молодых княжичей не рискнули приглашать. Было видно по перстням и кольцам, что они являются носителями Дара. Датчики обнаружения сойдут с ума, аппаратура сломается.

К ним подскочил элегантно одетый мужчина в дымчатых очках и представился:

— Администратор Лисицын. Чем могу быть полезен?

— У нас встреча с Алексеем Семёновичем, — демонстративно взглянув на запястье с блеснувшими золотом часами, ответил Велимир. — Княжич Шереметев. У вас должна быть запись.

В первый раз, сразу после разговора с Броней Гринцевичем, он поехал сюда, пышущий злостью на странности, происходящие в городе. Но здесь его вежливо развернули, пояснив правила. К губернатору можно записаться на приём, но открывать его дверь ногой не положено никому. Симбирск — город купеческий, губернский, а никак не княжеский. И правила для всех одинаковы. Получив знатную моральную оплеуху, Велимир два дня не мог прийти в себя от подобной наглости. Но Аня успокоила его и позже лично записала на приём. «Придётся привыкать, милый, — сказала она. — Иначе прослывёшь безответственным и грубым нахалом, с которым никто не захочет иметь дело».

«Кажется, в прошлый раз дежурный был другой», — глядя на гладкое округлое лицо администратора, подумал Велимир, внутренне ожидая увидеть усмешку на губах Лисицына. Но тот бесстрастно кивнул и предложил молодым людям воспользоваться лифтом. Личники, правда, должны были остаться внизу.

Стеклянный лифт быстро вознёс княжичей на девятый этаж. В коридоре их встретили двое мужчин из той же ЧОК. Видимо, они уже были предупреждены о появлении важных посетителей, поэтому сразу же проводили в секретариат. Большое помещение современного вида с офисной мебелью и жалюзи на окнах было заполнено людьми, ждущими своей очереди на мягких диванах. Велимир скользнул по ним взглядом. Знакомых не увидел. В основном, мещане, купцы. Все со своими проблемами.

К ним подошла миловидная секретарша в белой блузке и строгой прямой серой юбке, и, глядя на них через стёкла очков, уточнила:

— Велимир Васильевич?

— Да, со своим другом, княжичем Волынским, — уточнил Шереметев, ощутив оживление в помещении. Внимательно посмотрел в серые глаза девушки с голубыми крапинками. Неужели одарённая? И, как пить дать, очки без диоптрий, для большей важности, про себя подумал он. Ох уж эти барышни. — У меня встреча на три часа.

— Да, я знаю, — кивнула секретарша. — Извольте подождать минуту…

Она зацокала каблучками туфель и быстро нырнула за массивную дверь, покрытую красным лаком.

— Хороша шатеночка, — мечтательно прошептал Борис, наклонившись к уху Велимира.

— Пользуйся моментом, — ухмыльнулся в ответ Шереметев. — Вечером встреть на выходе, букет цветов не забудь.

Интересно, кто эта девица? Откуда у неё Дар? Полукровка или дочь какой-то важной городской шишки? Велимир не успел сформировать все вопросы по этой секретарше, как она появилась из-за двери и плавным жестом пригласила их в кабинет. Но радужка её глаз ещё больше приобрела цвет синевы.

«Земля-Вода, очень интересно», — тут же отметил княжич, и улыбнувшись, первым шагнул через порог. А Волынский чуть замешкался, явно пытаясь что-то узнать у девушки. Его вопрос шёпотом остался, правда, без ответа.

— Светлые княжичи, приветствую вас, — губернатор, моложаво выглядящий мужчина в тёмно-синем костюме из добротной английской шерсти, стремительно вышел из-за стола и направился навстречу Велимиру и Борису, благо, сам кабинет оказался настолько огромным, что здесь можно было принимать военный парад. И очень светлый, с открывающейся панорамой волжских берегов и спящей подо льдом реки.

На вид Алексею Семёновичу Гротту было лет сорок пять-пятьдесят. Тёмно-русые волосы тщательно уложены, чуть рыжеватые усы, бородка и округлые скулы делали его похожим на какого-нибудь важного, добродушного в общении профессора. Он словно чего-то ждал, и с облегчением вздохнул, когда Велимир протянул руку для пожатия.

— Прошу, господа, присаживайтесь, — после приветствия Гротт пригласил молодых людей в уголок с мягкой мебелью. — Не угодно ли кофе, чай, или что-то покрепче?

— Благодарствую, не стоит беспокоиться, — отказался Шереметев. — Я вижу, у вас очень плотный график, много людей в приёмной.

— Такова служба губернаторская, — с улыбкой развёл руками чиновник. — В таком случае я вас внимательно слушаю. По какому делу пожаловали? Подождите, дайте угадаю! Яхт-клуб? Какие-то препятствия возникли?

— Угадали, но наполовину, — усмехнулся Велимир, закидывая ногу на ногу. — Клуб, но другой, называется «Ратоборец». Хозяин его некий Бронислав Гринцевич.

— Да, я его знаю, — подтвердил губернатор. — Он приходил ко мне с планом развития сети юношеских спортивных клубов не только в Симбирске, но и в деревнях и посёлках.

— Вот как? — удивился Шереметев.

— Именно так. Господин Гринцевич очень радеет за местную молодёжь, и как он сам объяснил, хочет оторвать её от влияния улицы. А вы сами знаете, насколько тяжела стала криминальная обстановка в фабричных кварталах за последний год.

— А вам не кажется, Алексей Семёнович, что рост криминала как раз связан с деятельностью «Ратоборца»? — Велимир задал вопрос в лоб, не собираясь выслушивать статистику правонарушений. Он мог сам сколько угодно привести примеров, собрав довольно обширное досье свидетельств от владельцев мелких торговых лавок до купеческих товариществ.

— Простите, я не понял вашей претензии, — захлопал глазами губернатор.

— К сожалению, члены «Ратоборца» неправильно понимают идеи господина Гринцевича. Или же сам руководитель проповедует их в таком ключе, что ежедневно в полицейское управление поступают жалобы на бесчинства молодых людей с крепкими кулаками.

— Я знаю об этом, — не стал юлить Гротт. — В заявлениях нет ни единого указания на то, что эта молодёжь посещает «Ратоборца» и каким-то образом связана с патриотическим клубом.

— Патриотическим? — не выдержал Борис, издавая смешок. — Это что за кульбит?

— Две недели назад был утверждён устав клуба, — посмотрел на него без всякого намёка на улыбку губернатор. — Господин Гринцевич любезно ознакомил меня с его основными положениями и планами, весьма амбициозными, надо сказать.

— С ума сойти, — Велимир понял, что Броня его переиграл. Теперь будет очень трудно доказать причастность «ратоборцев» к противоправным действиям. Особенно под таким надёжным прикрытием, как императорская программа по патриотическому воспитанию молодёжи. Да, такая существовала, и охватывала все губернии. — То есть вы хотите сказать, что воспитанники Гринцевича мягкие и пушистые детишки? Например, я сам столкнулся с безобразным поведением «ратоборцев» во время посещения «Сферы». Молодые люди как-то нервно отреагировали на моё появление. И это закончилось банальной дракой.

— Почему же вы сразу не обратились в полицию? — удивился губернатор, и Велимир понял, что этот человек парит в таких высях, откуда земные проблемы совершенно не видны. Он слышал только то, что ему было выгодно для отчётности перед генерал-губернатором. Броня хорошо просчитал его психотип и сыграл грамотно. — И почему вы уверены, что это были именно спортсмены?

— Мои друзья хорошо знают многих «ратоборцев» в лицо, — усмехнулся Велимир. — Поэтому никаких сомнений не было. А обратись я в полицию как пострадавшее лицо, «ратоборцы» дружно сели бы за решётку. Вы понимаете, что они подняли руку на дворянина, да ещё из княжеской семьи? Я мог для защиты применить магию, и всё для «патриотической» молодёжи могло закончиться плачевно.

Губернатор уловил в словах молодого княжича откровенную насмешку и нахмурился. Ведь не просто так отпрыск знатного рода завёл этот разговор. К тому же он успел подраться с местными ребятами, но скрыл этот факт от полиции, не стал наказывать наглецов, хотя был в своём праве. Гротт почувствовал, как его обдало жаром.

— Когда произошёл инцидент? — спросил он осторожно.

— Я знаю, что уже ничего не докажу, даже если предъявлю свидетелей, — спокойно произнёс Велимир. — Мой визит связан не с дракой, а с желанием разобраться, что происходит в недрах «Ратоборца». Можно сказать, я требую начать проверку личности Бронислава Гринцевича. Кто он такой, откуда приехал, какие грешки за ним тянутся. Каким образом этот господин стал владельцем клуба. Считайте, что я, как ответственный гражданин, заявляю о многочисленных нарушениях в спортивном городском клубе, где формируется криминальный состав.

— Хорошо, я соберу информацию, — оттянув галстук, севшим голосом проговорил губернатор. — Если факты подтвердятся, я буду вынужден попросить вашего официального заявления.

— Не проблема, — кивнул Велимир, вставая. Следом поднялся Борис, немного ошалевший от услышанного. — Я всегда готов помочь городу, который мне очень нравится.

Гротт проводил княжичей до двери с чуть-чуть порозовевшим лицом, поняв, что такие посетители уже не отвяжутся, пока не получат подробный отчёт. «Ну вот почему они не бездельничают, как положено мажорам, а лезут своими носами в дела, которые пахнут совсем нехорошо? — с отчаянием подумал губернатор, глядя в спины молодых людей. — Если Шереметевы дойдут до императора, мне можно сразу подавать в отставку. Боже, ну что делать-то?»

— Ловко ты прижучил этого хрыча, — усмехнулся Борис, когда они сели в «Дукс». — Видел, как он в лице изменился, когда ты про драку сказал… слушай, Велик, а ты серьёзно с местными свалку устроил? Почему я не знаю об этом?

— Да обыкновенная стычка, какая драка, — поморщился Велимир, выезжая со стоянки. — Эти дятлы к Аньке и её подружке пристали, когда нас рядом не было. А потом вместо того, чтобы извиниться, начали мускулами играть. Вот и схлестнулись на заднем дворе клуба.

— Решил благородным рыцарем побыть? — правильно расценил нежелание Шереметева уничтожить наглецов магическим плетением.

— Ну, иногда накатывает, — рассмеялся Велимир.

— Что дальше делать будем?

— Сначала познакомлю тебя с Азатом, потом надавлю на полицию, чтобы занялись проверкой «Ратоборца» и Гринцевича, — Шереметев помолчал немного, следя за дорогой, а потом добавил: — Понимаешь, Борис, мне не нравится идея Брони подмять под себя молодёжь. Зуб даю, что-то он нехорошее замышляет в долгой перспективе. Вот бы узнать, кто за его спиной стоит. Есть несколько версий. Это могут быть кто-то из московских, уральских или сибирских аристо. Казанцы сюда не полезут. Они друг за другом следят, чтобы никто не усилился.

— Значит, надо нам застолбить Симбирск за собой, — уверенно произнёс Борис.

Велимир ничего не ответил, только покосился на приятеля. Появилось стойкое ощущение, что для них наступают «весёлые» времена.

Верхотурье

Колонна машин с номерами «казённого» города въехала в просыпающееся Верхотурье и уверенно направилась по центральной улице прямиком к особняку наместника, как будто водитель идущего впереди внедорожника знал, где тот находится. Как только кортеж миновал один из перекрёстков, на него выехали две полицейских «Ладоги» и ловко перегородили улицу, чтобы местные водилы не вздумали ехать в ту сторону.

Гостей встречали Ильяс и Тагир, облачённые в боевую униформу, под которой прятался «Бриз». Рисковать при такой встрече, где каждое неосторожное слово могло вызвать стрельбу, никто не хотел. Бойцы, оставшиеся с Бекешевым, были распределены таким образом, чтобы держать под прицелом не только воровскую колонну, замершую возле ворот, но и тех, кто пойдёт на переговоры.

Ильяс был совершенно спокоен. Сколько уже таких «иванов» он повидал в своей жизни, и очередные гости ничем не отличались от тех, кто уже гнил в земле. Возникшая суета возле внедорожников, из которых один за другим появлялись крепкие парни в кожаных куртках, его совершенно не трогала, как и Тагира. Старый потайник с прищуром глядел на распахнутые ворота, через которые должны были пройти гости, и поглаживал свою лысину.

«Быки» понимали, что не стоит влезать на чужую территорию, охраняемую серьёзными ребятами в боевой амуниции. Поэтому они оставались возле машин, чего-то ожидая. Наконец, показались те, с кем предстояло или жёстко разобраться, или прийти к какому-то соглашению.

Ильяс со скрытым любопытством смотрел на трёх мужчин, медленно идущих по брусчатой дорожке к парадному крыльцу. Один из них сразу привлёк внимание. Высокий худощавый человек с гривой седых волос и глубокими морщинами на лице при ходьбе опирался на тонкую, но прочную трость с массивным серебряным набалдашником в виде волчьей головы. Лёгкая смуглость, присущая людям, родившимся в горах, сразу идентифицировала этого персонажа, одетого в элегантный белый костюм. Нос, больше похожий на клюв хищной птицы, выдавался вперёд подобно флюгеру, разве что не вертелся по сторонам от дуновения ветра. На безымянном пальце посверкивал вычурный перстень с каким-то рисунком. Ильяс с трудом, но разглядел, что на поверхности была выгравирована белая корона с пятью отходящими лучами. Такие перстни надевали только лагерные авторитеты, «иваны», то бишь паханы.

— Пять ходок, — не поворачивая головы, тихо бросил Тагир, тоже успевавший «рисовать» гостей. — Этот, с тростью — Горец, по роже видно. Тросточка интересная. Явно внутри «холодняк» спрятан.

По правую сторону от Горца держался крепыш в расстёгнутом двубортном пальто, под которым был надет костюм-тройка. Этакий буржуа тридцатых-сороковых годов, даже росточком и внешностью похож. Под модной фетровой шляпой просматривались седые виски. Чуть выпирающий животик, округлое лицо, густые усы цвета перца с солью, пижонски закрученные вверх, располагали к доверительному разговору, если бы не глаза, неподвижные и навыкате. От них разило могильным холодом для тех, кто ошибочно считал Пашу-Холода приятным собеседником. Авторитету, несмотря на моложавость, как и Горцу, было далеко за шестьдесят. Отсюда такая вальяжность, засунутые в карманы руки, и неторопливость в каждом шаге. Намеренно скрывает татуировки или перстни на пальцах?

Третьим авторитетом, без сомнения, мог оказаться Ферзь. В отличие от своих дружков, излучающих уверенность в предстоящем деле, он нервничал. Среднего роста, в модном бежевом пальто, сухощавый, с нервно дергающейся на лбу жилкой, смотритель воровской кассы то и дело сжимал пальцы в кулаки, и тут же расправлял их, как будто готовился к смертельной схватке. По возрасту он был моложе обоих «иванов», и понимал, что при неблагоприятном исходе переговоров вернуться в Екатеринбург ему не суждено. Одно движение бровью от Горца или Паши-Холода, и в затылок прилетит «маслина».

От Ильяса не ускользнули нервные движения Ферзя, и он про себя улыбнулся. Никита был прав. Нужно дать этому вору шанс в виде жирной наживки, которую тот проглотит без колебаний.

По бокам от воров вразвалочку шли четверо широкоплечих «быков», отдающих предпочтение не алкоголю, «радуге» и праздному времяпровождению, а качалкам в тренажёрных залах. Под куртками они точно оружие прячут.

Не доходя до парадного крыльца, делегация остановилась, потому что им дорогу перегородили бойцы в полной экипировке. Лезть на рожон против суровых ребят с автоматами им даже в голову не пришло. Горец опёрся ладонями на набалдашник трости и внимательно поглядел снизу-вверх на Ильяса и Тагира. Видимо, пытался выстроить линию поведения.

— Салам, люди добрые, — наконец, произнёс он гортанным голосом, но без всякого акцента. Сообразил, глядя на Бекешева, что тот может быть его земляком или единоверцем. Впрочем, и смуглость Тагира слегка сбила с толку Горца.

— Салам, салам, — усмехнулся Ильяс, нисколько не заморачиваясь, как отвечать на приветствие вора. Он — человек военный, служит дворянину-офицеру, и выискивать фразы, чтобы они не оскорбили вот эту погань, совершенно не для него. Начнут свою «феню» гнать, их же беда. — Кто такие? По какому поводу в гости наведались?

— К барону Коваленко вопрос имеется, — ещё сильнее навалившись на «волчью башку», пояснил Горец. — Слух прошёл, что через него можно выйти на столичных фраеров, кассу благородных воров обнёсших. Говорю прямо, как есть, без всяких политесов.

— Предъявить что-то господину барону желаете? — Бекешев намеренно выводил переговорщиков из себя, но чувствовал, что эти ребята — калачи тёртые. Умели разговаривать, хоть и своеобразно, с представителями любых сословий.

— Всего лишь несколько вопросов, — миролюбиво ответил Горец. — А один хочу задать тебе, военный. Откуда известно стало про наш приезд? Кругом служивые с волынами и трещотками, легавые через каждые сто метров…

— Сорока на хвосте принесла, — парировал Ильяс. — Если по делу, то проходите в дом. Если за пазухой камень держите, не обессудьте — не пущу.

— Без вопросов, — кивнул гривой старый авторитет. — Охрана останется на улице. Мы заходим втроём. Братья, покажите свои намерения.

Паша-Холод и Ферзь, как по команде, распахнули полы своих пальто, показывая, что никакого оружия у них нет. Ильяс переглянулся с Тагиром, тот едва заметно кивнул.

— Пропустите, — приказал он бойцам, и те образовали коридор, чтобы «иваны» поднялись наверх. Их телохранители остались топтаться на месте.

Андрей Коваленко с трудом сдерживал дрожь от предстоящего разговора. Арсений всё время находился рядом с ним, готовый в любой момент поддержать молодого барона. Для встречи середину гостиной освободили от мебели, оставив три кресла для воров, а сам наместник Верхотурья устроился напротив них в пределах пяти шагов.

Когда неприятные гости вошли в помещение, он даже не пошевелился, расслабленно откинувшись на спинку кресла. Посмотрел на появившихся следом Ильяса и Тагира, про себя вздохнул с облегчением. Вроде, спокойно выглядят, не подают никаких знаков. Когда они оказались за его спиной, стало гораздо легче дышать.

— Мир тебе, человек закона, — с лёгкой иронией проговорил седоволосый высокий вор, явно импровизируя на ходу. — С кем я говорить буду? Опять со стражей или ты и есть барон Коваленко?

— Да, я барон Коваленко, — подтвердил Андрей. — По какому поводу ваш визит?

— Мне кажется, в этом городе все уже знают, зачем мы здесь, — проскрипел Паша-Холод. — У нас крыса под боком завелась…

— Помолчи, — тихо откликнулся Горец, пристально глядя на барона, словно ожидал от него каких-то действий.

— Присаживайтесь, — сдерживая свои эмоции, показал на кресла Андрей. — У вас появились какие-то претензии? Почему именно ко мне?

— Поясню, — Горец первым уселся в среднее кресло, закинул ногу на ногу, показывая белоснежные туфли, на которых не было ни единого пятнышка. Он положил трость на колено и стал медленно крутить её пальцами. — Произошло неприятное событие. Кто-то очень дерзкий и наглый запустил свою ручонку в воровскую кассу. Мне не надо объяснять смысл этой фразы?

— Нет, я знаю, что это такое, — кивнул Андрей, постепенно приходя в себя. Пальцы перестали дрожать, и это уже было хорошо.

— Так вот, перед этим событием некие фраера залётные встречались с нашими братьями, после которой все они куда-то исчезли, — Горец изобразил губами хлопок, как будто намекая на действие портала, раскрывающегося с таким же звуком. — Братьев наших не нашли: ни мёртвыми, ни живыми. И фраера столичные испарились. Имя одного из них Гриша. По описанию очень похож на человека, который является хозяином этого города.

Правая рука вора плавно описала круг над головой.

— Имя хозяина — Никита Назаров, вологодский барон. Верхотурье ему подарили очень высокие и авторитетные люди. За это он приносит в императорскую казну золотишко и платину. Но вот что интересно, — Горец чуть-чуть подался вперёд. — С некоторых пор тут стали происходить странные вещи. Куда-то канули китайцы, державшие сорок процентов приисков в своих руках. Позже пропал наш друг и брат Батыр. И вот теперь общак куда-то уплыл.

— У вас есть доказательства, что именно барон Назаров замешан в пропаже общака? — последнее слово Коваленко произнёс таким тоном, как будто мокрицу раздавил. — Речь шла о каком-то Грише, если я не ошибся.

— Ни в коем случае мы не подозреваем барона, — Горец успокаивающе выставил перед собой ладони. — Однако хочется ясности, чтобы было с кого спрашивать. Наше сообщество очень расстроено пропажей… э-ээ, личных капиталов, отданных на хранение.

— Да говорите уже — «общак», — поморщился Коваленко. — Итак, ваша претензия к кому лично? К Грише?

— Не только, — пошевелил челюстью Паша-Холод. — В Екатеринбурге засветился княжич Володька Строганов. Его видели и пасли всё время, пока он там находился. Так вот, он с этим Гришей и встречался. И Гришу опознали как барона Назарова.

— Ваши сявки ошибаются, — спокойно ответил Тагир, водя взглядом по ворам, готовый в любой момент ликвидировать их. Он с самого начала почувствовал подвох в том, почему Горец не стал возражать, чтобы телохранители остались на улице. Возможно, у кого-то из этих авторитетов есть амулет, по которому можно передать сигнал к активным действиям. И плевать, что перед ними хорошо экипированные бойцы клана. Такую заварушку начнут, весь город на уши поднимут. — Хозяину делать нечего, как воровские общаки тырить.

— А мы не просто так предъявы кидаем, служилый, — ухмыльнулся Холод. — Все честные воры знают, что сын князя Строганова и его дружок Никитка прошлым летом в тайге шмон устроили, а потом дали слово отыскать золотишко с приисков и вернуть его себе. Недавно княжич побывал в «казённом городе», туда же фраера столичные подтянулись. Во время встречи два наших брата пропали. Как-то странно, да?

Ильяс сдержался, чтобы не сломать шею говорящему. Развязность Паши-Холода контрастировала со спокойной речью Горца, пытавшегося вести беседу на понятном всем языке. Наверное, этот седогривый авторитет происходил из дворянской семьи. Чувствовалась порода, которую ни на какой каторге, ни в какой тюрьме не вылепишь, если никогда не варился в этом котле.

— Несостоятельные обвинения, — заявил Коваленко.

— А давайте крысу спросим, — ухмыльнулся Холод. — Мы же крысу поймали. Старую, наглую, совесть и нюх потерявшую. Не из твоей ли клетки сбежала, наместник?

Андрей почувствовал, что его пальцы с хрустом сжимают подлокотники кресла, а лицо заливает бледность. За его спиной беспокойно шевельнулся Арсений.

— Ну что ж, давайте спросим, — совладав с собой, бесстрастно ответил Коваленко. — Посмотрим, что за крыса. У меня, так-то, в доме морская свинка живёт. Безобиднейшее животное, жаль, говорить не умеет. А про крыс я и не слыхивал.

— Служилый, не впадлу, передай своим, чтобы они сказали ребятишкам нашим крысу привести, — развязно произнёс Паша-Холод.

Ферзь, молчавший с самого начала, только судорожно сглотнул. Ильяс вытащил из кармашка рацию.

— Пост один, внимание.

— Слушаю, пост один, — зашипело в динамике.

— Передай гостям, их паханы хотят крысу нам показать. Слово в слово скажи.

— Понял, — голос бойца нисколько не изменился.

На какое-то время в гостиной повисла тишина, пока снова не заговорила рация.

— Крыса двуногая, с сопровождением, — боец обладал изрядной долей юмора, и Бекешев не удержался, улыбнувшись.

— Скажи, чтобы оружие сдали, а сами проходили в дом, — разрешил Ильяс. Он поглядел на ухмыляющегося Пашу-Холода, уже догадываясь, кого привезли с собой воры. Странно только, каким образом Извеков попался в их руки.

В гостиную вошли двое «быков», держа под руки человека в измазанном грязью пальто и с накинутым на голову мешком, который по знаку Горца был сорван. Коваленко с трудом узнал в избитом пожилом человеке Хирурга. Правая часть лица оказалась залита синюшно-багровыми кровоподтёками, под носом и на губах засохла кровь. Били его сильно, и возможно, сломали рёбра. Вон как перекосило бедолагу.

— Узнаёшь, барон? — Холод оскалился от удовольствия, глядя на реакцию Коваленко. — Кажется, твой управляющий, да?

— Не знаю этого человека, — сквозь зубы ответил Андрей.

— А он утверждает, что работает на тебя и барона Назарова, — Паша-Холод хохотнул. — Прикинь, Горец, этих баронов развелось, как блох на собаке.

— Пасть захлопни, пока я тебе сам её не закрыл, — негромко сказал Тагир таким голосом, что Горец с интересом поглядел на него оценивающим взглядом. — Уважай дом, в который тебя пустили, как человека.

Холод почуял угрозу для себя и благоразумно промолчал. Его интуиция, благодаря которой он выживал в тюрьмах и на каторге, подсказывала, что именно этот человек и второй старик с седой щетиной являются самыми опасными в команде барона, а не военные. Он же видел, какие сильные руки у этих мужиков, насколько гибкие тела, несмотря на возраст, и почему-то подумал о потайниках. Если это они и есть, надо поскорее отсюда сваливать. Не нравились ему взгляды лысого и щетинистого.

— Уважаемые, давайте успокоимся, — Горец щёлкнул пальцем, и Хирурга вывели на середину, как раз между бароном и ворами. — Повтори, старый друг… хотя какой ты друг, крыса продажная, что нам наговорил утречком.

— Я давно работаю на барона Назарова, — глухим голосом проговорил Извеков, пошатываясь от побоев. — Он пристроил меня сюда, в Верхотурье, помогать наместнику контролировать прииски. Хотел отойти от воровских дел, поэтому и согласился. В Екатеринбург приехал по заданию хозяина, чтобы проконтролировать, как Гришка Старицкий и его кореша войдут на рынок скупки золота.

Горец взглянул на Андрея и развёл руками, дескать, я же говорил. Коваленко, нацепив маску безразличия, лихорадочно соображал, о чём болтает Извеков. Старик от избиения, вероятно, тронулся умом и нёс какую-то чушь. Но, взглянув на Тагира, увидел на его губах едва заметную улыбку. Ему стало обидно. Никита вёл свою игру, не раскрывая полностью замысел перед Андреем. Что за Гришка, кстати? Какая роль ему отведена в этом спектакле?

— Вот видишь, барон, как всё повернулось, — Горец провёл по трости пальцем от кончика с резиновой насадкой до навершия. — Оказывается, твой работодатель имеет какое-то отношение к событиям в нашем городе.

— Так и ищите этого… Гришку, — пожал плечами Коваленко. — Я-то здесь при чём? Он мне незнаком, в лицо я его никогда не видел. Только один вопрос хочу задать: как вы прошляпили свою кассу? Это же не хозяйственная сумка, набитая доверху банкнотами. И золотишко должно быть. Полагаю, всё хранилось в банковской ячейке или в каком-нибудь подвале под охраной. Вы своего хранителя проверяли?

— Ты на честного вора гонишь, благородный⁈ — неожиданно взвился Ферзь, злобно вращая глазами, и тут же осёкся, когда увидел вздёрнутый ствол автомата, направленный на него одним из бойцов. — Общак «увели» с помощью какой-то магии!

— Магия такого уровня присуща только одарённым высокородным, — кивнул Горец. — Поэтому есть предположение, что неуловимый Гришка — телепортатор.

— И? — приподнял бровь Коваленко. — Я не понимаю, ко мне какие претензии?

— Не претензия, а деловое предложение. — руки Горца замерли, перестав гладить трость. — Вы сдаёте нам этого хитрована Гришку вместе с кассой, а мы отдаём вам сбежавшую из клетки крысу.

Извеков поморщился. Андрею показалось, что в этой мимике скрывается какой-то знак. Вероятно, управляющий предупреждал, чтобы барон ни в коем случае не шёл на сделку с ворами.

— А зачем мне побитый старик со сломанными рёбрами? — пожал плечами Коваленко. — Гришку я в глаза никогда не видел. Поэтому сделка бессмысленна.

— Вот видишь, Ферзь, как фраера умеют вертеться, — Паша-Холод оскалился, глядя на незадачливого вора. — Выходит, ты заодно с ними?

— Ты меня за сявку принимаешь, Холод? — мёртвым голосом спросил Ферзь и напрягся, готовый прыгнуть на своего дружка с голыми руками. — Вы же сами проверяли магические замки и ловушки. А ставил их чародей, которого вы сами нашли! Я никак не мог с ним договориться, и вызывал его только через контакт с Горцем!

Горец кивнул, подтверждая сказанное. Негромко произнёс:

— Ни один замок не тронут. В подвал никто до нас не заходил. Но касса исчезла. Значит, было проникновение телепортатора. Иных вариантов нет.

— Чтобы попасть в хранилище, нужен маячок, — окрысился Ферзь. — Сам же знаешь, Горец! У меня нет знакомых магов такого уровня!

— Аякс, — бросил Паша-Холод.

— Аякс исчез вместе с Батыром, — мгновенно последовал ответ.

— Как и Чекан с Арканом! — крепыш не сдавался. — Один в один. Ни следа, ни зацепочки.

Тагир с Арсением внимательно и с интересом вслушивались в перепалку. Они подозревали, что воры устроили спектакль, только не понимали его истинной цели. Или между ними в самом деле существовали разногласия, которыми следовало правильно воспользоваться.

— Ты и в их исчезновении меня подозреваешь? — ноздри Ферзя раздулись от гнева.

— Ша, братья! — обрезиненный кончик трости с силой врезался в пол. Горец сохранял хладнокровие, но опытный Тагир уловил недовольство в его глазах. Значит, между Ферзём и Пашей-Холодом действительно когда-то пробежала чёрная кошка. Цапаются они серьёзно. — Не стоит показывать служилым и благородным наши разногласия. Потом обсудим. Так что, уважаемый барон, ты подумал насчёт обмена?

— Я ничего не могу вам предложить, — отмахнулся Коваленко, почувствовав, что воры потеряли инициативу. Да они с самого начала поняли свой тактический проигрыш. Ведь Хирург успел передать сообщение о выдвижении колонны, что позволило Коваленко подготовиться к встрече. Идти в открытое столкновение гости побоялись, подозревая подвох во встрече. — Если вы считаете нужным наказать отступника и стукача — ваше право.

— Ты же понимаешь, барон, что нам придётся навестить Назарова, — наклонился вперёд Горец. — А это не понравится твоему хозяину. Ведь у него три красавицы-жены и детки малые. Хочешь-не хочешь, а выбирать между долгом и безопасностью семьи ему придётся. Воры своего никогда не отдают. А вот забирают с процентами.

— Это угроза? — Бекешеву захотелось прямо сейчас разрядить свой пистолет в этих напыщенных своей значимостью ублюдков. Но… игра пока не закончена, нужно Ферзя выводить из-под удара.

— Разумное предупреждение, — Горец встал, а за ним поднялся и Холод. Только Ферзь задумчиво глядел в пол. — Ну вот, Хирург, как я и говорил, так и получилось. Благородные от тебя отказались, когда ты в беду попал. Как шелудивого пса ногой отпихнули. Готовься, умирать сегодня будешь. Долго и мучительно.

— Я своё пожил, Горец, — потрескавшиеся губы Извекова раздвинулись, на них показалась кровь. — Можешь сколько угодно ремней из моей кожи нарезать, зато я буду знать, что с тебя спросят другие коронные. Ведь это ты назначал Ферзя хранить общак.

Седогривый дёрнулся, словно пропустил удар. Раздражённо показал знаком, чтобы «быки» забрали Хирурга с собой.

— Ферзь, ты решил остаться здесь? Не хочешь присоединиться к веселью?

Смотрящий за кассой побледнел. Кажется, его время подходило к концу. Он встал, и понурившись, направился следом за Холодом к выходу.

— Пропустите их, — бросил Бекешев в рацию, когда воры покинули гостиную. — Ну что, господа, ваше мнение?

— Ферзя кончать им не в масть, — задумчиво произнёс Арсений. — Он единственный, кто может знать, где касса. Ошибочное мнение…

— Горец прямо сказал, что спросят с Никиты, — возразил Бекешев. — Эта кодла не должна вернуться в Екатеринбург. Тут уже неважно, какие мысли бродят в башке Горца и Холода. Хирурга, правда, жаль. Донской никого жалеть не станет, всю колонну зачистит.

— Сопутствующие жертвы, — мрачно проговорил Тагир.

— Там нет чистеньких и невиновных, — хмыкнул его старинный друг.

— Ладно, пора отмашку Глебу давать, — стоя у окна, Бекешев проследил за тем, как одна за другой отъезжают от ворот особняка машины. Хорошо, что удалось избежать стрельбы в центре города. Не приведи боги, чтобы жертвы среди мирных появились. Он поднёс рацию к губам. — Дон, гости выехали. Встречай с хлебом-солью. Приём.

— Услышал. Принял. Встретим, — зашипела рация. Голос Глеба слышался слабо из-за расстояния и городского ландшафта. — Угощать всех?

— Все должны остаться довольными, — решительно сказал Ильяс. — Но среди них Хирург. Попробуй его вытащить.

— Принял, отбой.

— Теперь осталось только ждать, — убрав рацию, Бекешев посмотрел на Коваленко, так и продолжавшего сидеть в кресле с задумчивым видом. — Всё в порядке, Андрей Станиславович?

— Скажи мне, Ильяс, они всерьёз хотят предъявить Никите претензии? — удивлённо спросил барон. — Это что за люди, которые без всякого страха пытаются навязать свои порядки и правила в приличном обществе, да ещё и одарённым угрожают?

— Обычное отребье, — пожал плечами Бекешев, убирая рацию в кармашек куртки. — Если они не уважают закон, то и закон не должен их уважать. Всё просто. Мы — боевой клан, Андрей Станиславович. Империя возложила на нас обязанность охранять честных граждан и давить преступников. Горец с дружками не учёл этого важного обстоятельства, поэтому будет уничтожен.